Но сегодня мы хотим поделиться с вами прекрасной и трогательной историей семьи многолетнего редактора раздела "Экономика" Юрия Сколотяного - одного из авторитетнейших финансовых журналистов страны, к мнению которого прислушивались даже застегнутые на все пуговицы банкиры. Но мы гордимся им и его женой Анной не только поэтому.
В один замечательный день, четыре года назад, каждый сотрудник ZN.UA получил эсэмэску такого содержания: "Дорогие наши друзья, коллеги, родные!
"Сегодня, 23.10.2015 г., состоялось очень важное событие в нашей семье! Она увеличилась на троих деток! Знакомьтесь: Елизавета (5,5 лет), Богдан (3,5 года), Юлианна (1 год и 3 месяца). Сегодня Северодонецкий суд решил, что мы имеем право стать их родителями! Теперь вы понимаете, почему мы в последнее время несколько раз уезжали, и пропадали из вашего поля зрения )))
Хотим сразу ответить на главные вопросы, которые сейчас наверняка крутятся у вас в голове:
- Нет, это не розыгрыш и не шутка.
- Мы не сошли с ума, и да, мы хорошо подумали! Да, это трое детей (из Луганской области), которых мы забрали из детдома.
- Мы знаем, что будет тяжело, но мы справимся.
Детки здоровые и о-о-очень замечательные!!!
Когда решение суда через 10 дней (03.11.2015) окончательно вступит в силу, мы заберем их домой и познакомим всех вас с ними.
Мы вас любим и надеемся на ваше понимание. Хорошей вам пятницы и выходных! Ваши, теперь уже точно многодетные, друзья (у нас счет 3:3 - поровну мальчиков и девочек), Сколотяные".
Практически для всех нас это известие стало полной неожиданностью. Хотя кое-кто был включен в процесс с самого начала и хранил тайну. Через год, чтобы прокормить детей и поставить на ноги, Юра фактически оставил любимую профессию, в которой состоялся, и переехал с семьей в Словакию. Как бы там ни было, эта история о трех ласточках и о любви точно достойна того, чтобы рассказать ее в преддверии Нового года и Рождества - семейных праздников, когда и взрослые, и дети ждут чуда.
- Юра, у тебя очень любопытная биография, ты попробовал множество разнообразных профессий. Я помню рассказы о том, как ты был крупье, совмещая это с учебой в аспирантуре. Знаю тебя как редактора отдела экономики "ЗН". Теперь ты - предприниматель, причем в другой стране. У этих профессий общее одно - они мало связаны с эмоциями. Откуда и у кого появилась идея усыновить детей? Причем не одного, а троих.
- Идея появилась у моей жены Ани. Этому предшествовала большая предыстория. В силу разных причин первые браки у каждого из нас оказались неудачными и распались. Вернее, не так. Я не могу назвать их неудачными хотя бы потому, что после них у нас осталось двое замечательных сыновей. У меня - Андрей, у Ани - Леша.
Был конец бурных 1990-х, кризисы, тяжелые испытания. Крупье я стал только потому, что нужно было искать способы студенту заработать на жизнь и прокормить молодую семью. Потом, в борьбе за выживание, пришлось бросить аспирантуру, а затем, осознав бесперспективность этой профессии, - работу в казино. После начала кризиса 1998-го моей первой жене пришлось ехать на заработки. Я собирался за ней, но буквально в последний момент открылись какие-то возможности, и я остался.
В силу этих возможностей я и стал журналистом. Сначала - аналитиком, который занимался международными рынками, потом начал писать. Журналистики в моей жизни становилось все больше. Меня пригласили в газету "Экономические известия", потом - в "Зеркало недели", которое уже тогда было меня чем-то большим, чем просто газета.
К тому времени моя первая семья уже распалась. Появилась новая. Сначала все тоже было непросто, - из-за начавшегося стремительного роста цен на недвижимость пришлось брать внушительный кредит на квартиру. Но в тот период, с 2003-го по 2008-й, как-то все решалось и налаживалось. Это было время моего профессионального роста и постепенного улучшения материальных и семейных условий.
Венцом всего этого стало рождение в 2008 году нашей замечательной дочки Алисы. Ее появление перевернуло жизнь в лучшую сторону, она заиграла новыми красками. В дом пришло настоящее счастье. Я брал этого малюсенького человечка на руки, и у меня буквально захватывало дух от нахлынувших чувств. Это было маленькое живое чудо, и я был причастен к его появлению на свет, он от меня зависит, я могу о нем заботиться. Я купался в эмоциях, в счастье. У меня постоянно было приподнятое настроение и казалось, что еще чуть-чуть - и я полечу. В 22 года, в силу, наверное, еще инфантильности, неправильно расставленных в борьбе за выживание приоритетов, я к этому еще не был готов, а в 35 уже достаточно "повзрослел", научился ценить и наслаждаться этим.
Мы с Аней поняли тогда, как дорог этот дар от Бога - ребенок. Как много человек получает в своей жизни благодаря его приходу в семью. И, естественно, нам захотелось еще детей. Алиска уже подросла, ей было лет 5–6. Время летит так быстро. Не успел оглянуться - и вот сейчас она уже почти девушка. Глядя на ее фото еще два года назад, я как отец не могу смириться с тем, как она быстро взрослеет, как много счастливых минут я потерял, не найдя времени для общения с ней.
Когда-то в интервью Олегу Вергелису Чулпан Хаматова сказала: "Продираясь сквозь усталость и бессонные ночи, постарайтесь запомнить каждый миг рядом с ребенком". Я жалею сейчас о том, что не уделял детям достаточно много времени и внимания. Понимаю, что достичь баланса никогда не удавалось - работа, какие-то переживания, что-то еще. Времени на детей и семью всегда не хватает, это всегда в последнюю очередь. А потом, после 40 лет, люди часто удивляются тому, что семьи распадаются. В погоне за материальным благополучием они теряют то важное, соединявшее их. И потом - "Я смотрю в твои глаза - пустые зеркала".
Когда взрослеющие дети постепенно начинают вылетать из домашнего гнезда, и родители остаются сами с собой, у них появляется время покопаться в себе, задуматься, ради чего жили, в чем смысл. На этом фоне возникает всем известный кризис среднего возраста, который не миновал и меня. Этот кризис часто заставляет людей совершать в том числе и не очень адекватные поступки.
В нашем случае поступок был адекватным. Мы его сделали в попытке продлить наше счастье, и сейчас не сомневаемся, что решение было правильным. И если мы справимся и вырастим своих детей воспитанными, порядочными, если поможем им стать счастливыми и успешными, то потом, оглядываясь на свою жизнь, будем вспоминать, что в кризисе среднего возраста сделали что-то хорошо и правильно, то, чем точно можно гордиться. Хотя не всегда все получается.
Конечно, мы пробовали зачать своих детей. Но в силу разных причин нам несколько раз это не удавалось. И каждый раз это было очень тяжело. Прежде всего морально и психологически.
Аня - человек, в котором очень сильна позитивная энергия. Она готова обнять весь мир. У нас есть история о трех ласточках, которая стала для нас символичной.
Одним прекрасным вечером соседи по даче принесли нам двух маленьких ласточек, а потом еще одну. Ласточки были едва живые - родители выбросили их из гнезда. Принесли Ане, поскольку знали, что до этого она несколько раз выхаживала птенцов.
Я не верил, что мы сможем их выходить. Ласточки были совсем желторотые. Но мои девчонки взялись за дело и в результате таки выходили их. Это было невероятное чувство, когда ласточки подлетали и садились к Алисе или к Ане на руку. Потом они улетели, их приняла стая.
Эта история, наверное, тоже потом повлияла на наше решение. Ведь ласточек было именно три...
Через какое-то время был еще один неудачный опыт зачать ребенка. Потом у Ани случилась первая серьезная потеря в жизни - умерла ее любимая бабушка. На дворе был 2015-й. В один прекрасный день я пришел домой, и Аня сказала: "Я хочу тебе что-то показать. Только ты не спеши делать выводы, подумай. Я тут кое-что нашла, посмотри, пожалуйста". И показала мне на сайте "Сиротству - нет!" фото девочки, которой еще не было годика, и она была чем-то очень похожа на нашу Алису...
До этого мы уже обсуждали вопрос усыновления ребенка. Но к решению тогда еще не пришли. Хотя общий настрой был таким - скорее да.
"Есть только один маленький нюанс, - почувствовав, видимо, мое согласие, после паузы добавила Аня. - Как оказалось, у этой девочки есть еще брат и сестра".
- Что ты почувствовал в тот момент?
- Знаешь, у Ани есть такая черта (и это то, что меня держит на ногах) - она всегда верила в меня, мотивировала, говоря, что я все смогу. И мы оба верили, что вместе со всем справимся.
На самом деле для женщины это ведь тоже очень тяжелое решение. Ты понимаешь, что посвящаешь жизнь чему-то. И что на себя в ближайшие 10–15 лет времени у тебя, скорее всего, уже не будет. Так оно и есть сейчас. Время для себя нам приходится завоевывать. Иногда через скандалы. Потому что у этих наших детей есть особенность - они все очень требуют и любыми путями добиваются внимания к себе. Это заложено, наверное, в их подсознании. Потому что когда-то их бросили…
По поводу решения. Было ли страшно? Конечно. Юля Мостовая, единственная, кто, кроме наших родителей, знал о нашем намерении (и очень нам помогла, продолжая это делать до сих пор), спросила тогда: "Ты понимаешь, что это может как усилить, улучшить твою семью, жизнь, так и разрушить полностью?".
И это реальный вызов. Более того, с этим нельзя справиться раз и навсегда. Нельзя наладить процесс, чтобы потом все шло как по маслу. Это постоянные вызовы, каждый день. Сегодня ты счастлив, что побыл богом для своих детей, семейный праздник был прекрасным, а прогулка - замечательной. А завтра тебе очень стыдно, потому что ты сорвался, накричал, был несправедлив и повел себя в чем-то недостойно. А если прибавить к этому то, что сейчас мы в другой стране, что у нас бизнес, в котором многое не получается, что нам тоже страшно…
Я думаю, так в любых отношениях - нельзя наладить их раз и навсегда. А в случае с усыновленными детьми все усложняется тем, что их уже бросали.
Так вот, мы сели, подумали. Решение созревало долго, но сам процесс закрутился очень быстро. Помимо прочего Юля Мостовая дала нам контакт Дарьи Касьяновой, которая работала в "Сиротству - нет!".
- Как долго ты думал, после того как Аня показала тебе фото детей?
- Я знал, что для любимой женщины, наверное, это сделаю. Мне было капец как страшно. Потому что как любой нормальный человек я переживал и продолжаю переживать, справлюсь ли. Я старался и стараюсь сделать все, чтобы не разочаровать Анюту, хотя разочаровываю, и иногда очень сильно. Но завтра начинается новый день, и мы идем дальше. Сейчас понимаю, что когда еще какое-то время ходил и думал, на самом деле уже все было решено. То, как она это сказала, как показала фото…
Я вспоминаю реакцию родителей. И очень благодарен им за то, что не отговаривали. Я видел, как у папы запотели очки, когда мы сообщили о своем решении. А мама стояла, а потом тихонько села рядом с ним на кровать. Они не сразу нашлись, что сказать. Потом папа произнес: "Ну, раз вы решили, значит, вы решили…".
О нашем решении знал очень узкий круг людей. Я помню, как мы в первый раз пришли к психологу Виктории Эйдемиллер и там получили очень жесткий "холодный душ".
- Что было у психолога?
- Мы ожидали, что она будет нам улыбаться и скажет, какие мы молодцы. А все было наоборот. Почти с порога Виктория спросила: "Вы хорошо подумали, папочка и мамочка? Понимаете, сколько проблем вас ожидает?". Аня злилась: "Почему вы нас запугиваете? Зачем отговариваете?". На что психолог ей ответила: "Потому что вы пока, дорогие мои, в розовых очках. Но вам очень скоро придется их снять. Вы смотрите сейчас на положительные стороны этого процесса. А нужно понимать, что в нагрузку идет целая куча отрицательных. И ничего себе - усыновить сразу троих детей! Вам потом с ними жить. Вы, вообще, в своем уме?".
Мы были тогда возмущены. Но вскоре стали очень благодарны за это. "Человеческая жизнь, особенно ребенка, которого уже один раз бросили, - не игрушка. А тут трое… - говорила Виктория. - Вы должны осознавать, что, может, вы их никогда и не полюбите по-настоящему, как своих. Но если беретесь о них заботиться, то должны будете это делать. Оставить их снова означает практически наверняка полностью перечеркнуть их жизни. Еще одно предательство для ребенка - ноша, которую он может не выдержать".
Мы слушали ее и понимали, что она права. Спасибо Виктории, что сместила фокус. В первую очередь - ответственность.
На курсах моделировали множество ситуаций - какие ждут испытания, чтобы человек психологически хоть немного был к этому готов. Хотя все равно до конца подготовиться невозможно. Жизнь все равно подбрасывает свои ситуации. Невозможно все предусмотреть-прописать.
Но эта подготовка была очень важна. В определенных проявлениях взрослые люди бывают очень инфантильны. Глядя на своих детей, мы понимаем, что нам с ними очень повезло. Каждый из них по отдельности - счастье для усыновителя. Нам повезло вдвойне - проблемы у наших детей были не такими глубинными, у них нет серьезных нарушений. И все же ты ждешь одного, а в действительности все может быть и наверняка будет совсем не так.
- Насколько сложным был сам процесс усыновления? Как все происходило?
- У нас проходило все по немного ускоренной программе. Уже не помню все детали. Вначале в орган опеки и попечительства пошла Аня. Там должны были дать разрешение. Ей стали задавать вопросы: "А вы хорошо подумали? Все-таки трое детей". Аня пришла домой в слезах, сердитая. И тогда я, наверное, впервые в жизни решил, как говорится, воспользоваться служебным положением. Надел солидный костюм, пришел и дал свою визитку. Мне нужно было произвести впечатление, чтобы меня восприняли всерьез. Не думаю, правда, что дело было в визитке. Наверное, просто так я себя вел. И начальник отдела опеки и усыновления детей Оболонского района Киева Александра Юрьевна Фетисова - еще один наш ангел-хранитель - нас восприняла всерьез и помогла.
Мы поехали в Луганский областной орган опеки и попечительства. После этого нас отправили в дом ребенка, потом - в приют, потом - в какие-то службы, в суд… Всего было очень много. Мы познакомились и постепенно сблизились с детьми, приняли окончательное решение и наняли адвоката, чтобы максимально ускорить процесс. Пока дело рассматривалось, ходили на курсы для усыновителей.
Когда мы ехали к детям в первый раз, ощущения были странными. Мало того, что цель нашей поездки сама по себе была волнительной. Так еще и ехали мы к линии разграничения. Сначала - в Харьков. Оттуда на машине - в Северодонецк и Лисичанск. Дети были разделены. Младшие находились в доме ребенка в Северодонецке. Старшая, Лиза была в Лисичанском Центре социальной и психологической реабилитации детей (ЦСПРД), именуемом в простонародье приютом. По дороге было достаточно много блокпостов - признаки прифронтовой территории. Въехав в Лисичанск, первое, что увидели, - дыру в стене, пробитую снарядом. В Северодонецке все выглядело более благополучно.
Когда мы зашли и увидели детей, посмотрели им в глаза, то лично для меня дороги назад уже не было. Потому что потом с этим надо было бы жить.
В Лисичанском ЦСПРД детей предупредили, что к кому-то из них приедут усыновители. Но это же дети… Каждый из них надеется, что все равно заберут именно его…
Там было около полутора десятка детей. И я до сих пор могу восстановить в памяти лицо и глаза каждого. Когда эти дети с такой надеждой смотрят на тебя, заглядывая тебе куда-то глубоко-глубоко внутрь, ты понимаешь, что если б мог, то забрал бы их всех прямо сейчас, настолько это пронзительно. Твой мир переворачивается. И забыть это невозможно. В тот момент на сайте "Сиротству - нет!" было около
28 тысяч детских анкет…
Одна из причин, почему я пошел в предприниматели (хотя предприниматель из меня, честно говоря, так себе), что здесь можно заработать денег больше, чем в журналистике.
Я дал себе слово, что когда бизнес-проект станет на ноги и сможет справляться без меня, вернусь к вопросу усыновления/воспитания детей. Надеюсь, мы реализуем нашу с Виталием Козубским мечту, открыв центр детского и семейного развития.
Возвращаясь к нашим посещениям дома ребенка и ЦСПРД. Мы привозили им какие-то недорогие игрушки в подарок, фрукты и сладости, разные угощения. Когда видишь при этом глаза детей, хочется делать это снова и снова. Хотя потом один из мальчишек рассказывал мне, как другой обменивал наш подарок на что-то у старших ребят.
Мы старались покупать детям фрукты, в том числе экзотические. Ладно еще, когда они приняли киви за картошку. Но когда половина детей стала кусать апельсины, как яблоки, прямо с кожурой…
С Лизой сначала получилось не очень. Представляя при первой же встрече, нас сразу назвали ее новыми родителями. Но Лизе было
5,5 лет. Она прекрасно помнила своих родителей. После этих слов ребенок испугался и закрылся. Чего нам стоило ее потом разморозить… Аня завоевывала ее доверие по чуть-чуть…
- Сколько дети находились в учреждениях, прежде чем вы их забрали?
- Юлиану мама бросила почти сразу после рождения. В четыре месяца девочка попала с воспалением легких в больницу, а с ней вместе - и остальные дети. О них заботился дедушка, судя по отзывам детей, очень хороший и добрый человек, но у него случались запои, и дети сидели голодными. В феврале их забрали в дом ребенка и ЦСПРД. Мы приехали к ним в сентябре, а забрали - в ноябре. В общей сложности - около девяти месяцев.
- У них не было медицинских диагнозов?
- Нет. Вот только с зубами - полная катастрофа. Пришлось лечить под наркозом. Лиза, например, панически боялась врачей. Особенно стоматологов. Интересное совпадение: в клинике детей лечила женщина из Луганска - очень хороший врач.
Пришла Аня и тоже включилась в наш разговор.
-Вы забрали детей. Когда прошла эйфория? Когда вы поняли, что все не так просто?
Ю.: Мы поняли это еще до того, как забрали детей. Это ведь был достаточно длительный период. Например, та же ситуация с Лизой.
А.: Вечером мы уезжали в гостиницу, а утром приезжали и спрашивали ее: "Ты скучала за нами?". В первый раз Лиза сказала: "Нет. Можете не приезжать". На второй день я спросила: "А сегодня? Ну хоть чуть-чуть?". и показала на пальцах, насколько. Она чуть сжала пальчики в ответ. Когда мы уезжали, расстояние между пальцами уже было больше. Мы уехали в Киев, потом вернулись. Все это время мы ей звонили. И Лиза уже спрашивала: "А вы приедете? Когда?".
Ю.: Если Богдан сразу был обаяшкой, то Юля была ребенком без эмоций. Мама бросила ее в грудничковом периоде. Говорят, что в таком случае последствия самые тяжелые. Ведь много важного тепла и эмоций ребенок получает в маминых объятиях в этом возрасте. А Юлиана всего этого была лишена. Она была будто замороженная. Не улыбалась. И смотрела на всех настороженно, даже немного агрессивно.
Уже потом, дома, мы наблюдали такую картину. Юля заинтересовалась игрушкой и радостно ее рассматривала. Подбежал Богдан и выхватил игрушку у нее из рук. Реакция Юлианы: сначала - удивление, потом - осознание, кто обидчик. А дальше вспыхнула ярость. В этот момент Богдан, видимо, уже зная, что будет дальше, начал убегать. В прыжке львицы Юля догнала его, схватила за шиворот, повалила на землю, прижала его шею к полу, коленкой уперлась в спину, выхватила свою игрушку, издала победный рык и ушла. До сих пор, когда она начинает рычать, Бодя на всякий случай отходит в сторону. Хотя сейчас Юля - очень ласковый ребенок. Интересно, что с самого первого дня по приезду в наш дом она не хотела засыпать никак иначе, кроме как у меня на руках или сжимая мой палец в своей маленькой, но крепкой ручонке.
Как я уже говорил, каждый из наших детей - мечта усыновителя. Богдан, например, родился 14 февраля, и он настолько любвеобильный, открытый и общительный… Просто бог Амур! Но… Он один способен заполнить всю твою жизнь, даже с избытком. Он искупает тебя в любви, в эмоциях. У него сильнейшая эмпатия. Но в силу того, что детей четверо, все они за наше внимание конкурируют, так как их потребность во внимании гипертрофирована. Так вот, Богдан готов добиваться внимания любым доступным способом. Даже понимая, что его ждет не очень хорошая обратная реакция, и мама с папой будут сердиться…
Когда в твоей жизни появляются одновременно еще трое детей, это сложно. Наверное, если бы они приходили один за другим, было бы проще. Ты постепенно адаптируешься к изменениям в твоей жизни. Или если бы это была тройня - одинаковый распорядок дня и интересы. Но они - все разные по возрасту. И это - большой вызов.
Одна из самых больших проблем усыновителя - это выгорание. Человек не может постоянно находиться на эмоциональном подъеме. То плюс, то минус - все, как правило, зашкаливает. Вот только сейчас, кажется, был эмоциональный подъем, но ты растратился и вдруг чувствуешь опустошение, а следом подкрадывается депрессия. И вот тебе уже никто не нужен, тебе бы закрыться в своей ракушке и побыть одному. Как с этим справляться?
На сайте для усыновителей я как-то прочел совет, который мне помог. Упрощайте задачи! Что автор имел в виду?
"Обычно родители мечтают о том, чтобы дети выросли счастливыми, успешными, воспитанными и так далее. Но если вы будете ставить задачу именно так, глобально, и мерить через это все свои поступки, то очень скоро выгорите полностью, - советовал эксперт. - Для начала просто научитесь отслеживать, чтобы они не поубивались сами и не поубивали друг друга". Все остальное как-то сложится и приложится. Как-то так это звучало.
Как раз за несколько дней до того, как я это прочел, был праздник. Замечательный вечер, дети получили подарки и пошли в свою комнату, а мы с Аней вышли на улицу. Вдруг слышим вопль. Прибегаем. В комнате стояли две двухъярусные кровати. 8-летняя Алиса решила прыгнуть со второго этажа. А Богдан, которому тогда было около трех с половиной, - повторить ее подвиг. Алиса попыталась исправить ситуацию и спасти новоявленного Икара, но было уже поздно. В полете он ударился ногой о бортик кровати и получил тяжелейший перелом.
И тут я читаю: проследите, чтобы не поубивались. С тех пор я понимаю: на этом пути всегда будут успехи и поражения. Но если взялся за эту ношу, то нужно ее нести.
Главная наша проблема - это постоянный эмоциональный подъем. Ты перестаешь принадлежать себе. Отвоевать себе какой-то кусочек личного пространства очень тяжело. Вначале его вообще не было. Сейчас дети немного повзрослели.
- Я так понимаю, что Ане, наверное, все-таки было тяжелее. Если Юра отвлекался на работу, то она была с детьми 24/7. Бывали минуты, когда вы жалели о своем решении?
А.: Ни разу. Бывало такое, что я могла себя пожалеть. Иногда думала: правильно ли я поступаю, раз что-то такое происходит? Не много ли на себя беру? Справлюсь ли?
Так было в первый год. Когда Юра работал по ночам, писал например. Я пыталась уложить Юлю, а она - ни в какую. Только у Юры на руках.
Перестроиться на такое количество детей для меня действительно было сложно. Вначале - вообще катастрофа. Я пыталась всем угодить и каждому готовить отдельно. Но нянечек у нас нет. Бабушки-дедушки - далеко. Я разрывалась. И однажды сказала себе: "Стоп. Так ты скоро ходить не сможешь". Я приготовила - все сели и поели. Это не буду, то не хочу - не работает. Дисциплина должна быть. В плане еды - однозначно.
Постепенно я стала привлекать детей к готовке. Они чистят картошку, лук, готовят со мной вместе.
- Как восприняла детей Алиса? Были сложности?
Ю.: Мы ей все объяснили. И, конечно, спросили ее мнение, хочет ли и готова ли она к этому. Она не только радостно согласилась, ездила вместе с нами знакомиться и налаживать контакты, но и в дальнейшем по-серьезному не подводила и не подводит. Конечно, между детьми по-всякому бывает, как и в любой семье. Но в целом, как нам кажется, они ладят очень неплохо.
Алиса пару раз осторожно спросила: "Папа, а что было бы, если бы не было детей? Мы бы уехали в Словакию?". Ей, конечно, было тяжелее, пришлось прощаться со школьными друзьями. В Алисе разные чувства. Мы стараемся культивировать у нее чувство гордости и сопричастности. Напоминаем о ласточках. Пытаемся дать ей понять, что самое важное в жизни - не комфорт, когда хочешь поспать подольше, не личная игрушка…
- А что самое важное?
Ю.: Большая семья. Важно, что когда дети вырастут, они будут заботиться друг о друге. Уже заботятся. Если мы кого-то из детей ругаем, Алиса всегда защищает, и любой конфликт старается побыстрее загасить.
Мне кажется, что даже если ты чего-то не говоришь, дети ощущают, что ты чувствуешь. Если бы мы жалели, наверное, Алиса бы это почувствовала. Но поскольку у нас этих проявлений нет, то и она этим вопросом не задается. Это - данность, это - наша семья. Я как-то прочитал: даже не пытайтесь воспитывать своих детей, все равно они вырастут такими, как вы. Дети в первую очередь перенимают то, что ты делаешь, как себя ведешь. Очень часто я вижу в них себя со стороны. Где-то это раздражает, где-то - умиляет. В Богдане, например, раздражает. Я вижу себя - плохого мальчика. Возможно, из-за этого у меня с ним больше конфликтов, чем со всеми девочками, вместе взятыми.
- Почему вы решили уехать с детьми в Словакию?
Ю.: В Словакию мы уехали по целому ряду причин.
Во-первых, после 2014-го в Украине появилось очень много вооруженных, часто неадекватных людей. К сожалению, мне и моей семье пришлось несколько раз столкнуться с проявлениями этого. Не мы лично, но наши соседи подверглись разбойному нападению и грабежу.
Когда жертвами насилия становятся люди, которые живут по соседству, и которых ты хорошо знаешь, ты вдруг осознаешь, что больше не можешь спокойно выйти погулять во двор.
Во-вторых, мы ведь уже усыновили детей. А это - ответственность. Так получилось, что рядом с нами произошло несколько негативных событий, связанных с детьми. Там выкрали ребенка, там - что-то еще. Социальные сети - такая штука, которая подбрасывает тебе то, к чему ты проявляешь внимание.
В какой-то мере я считал это массовым психозом и относился несколько иронично. Но однажды поехал на дачу и пошел в сельраду, где увидел большое объявление, где говорилось, что в последнее время участились случаи кражи детей. Поэтому будьте внимательны, не оставляйте и не отпускайте детей одних.
Было и множество других, наложившихся друг на друга причин. Но эти две, пожалуй, были самыми главными. Стало страшно за себя и за своих детей, за свое и их будущее. В Словакии же с безопасностью и правопорядком - очень хорошо. Этот факт, как и очень приличный рейтинг по качеству образования, а также то, что ментально Украина к Словакии ближе, чем, например, к странам западной Европы, и определил наш выбор.
Хотелось бы похвастаться, что все легко и просто, и бизнес идет как по маслу в комфортной европейской среде. К сожалению, это не так. Словаки очень дружелюбны и лояльны, если ты уважаешь их традиции и законы. Но по большому счету мы, украинцы, как и все другие иммигранты, остаемся предоставлены сами себе. И проблемы адаптации, даже в такой лояльной, в чем-то родственной, но все-таки чужой социальной среде, никто не отменял. Впрочем, это наш выбор, свобода которого подразумевает ответственность. Это - как прыгнуть с обрыва. Когда уже летишь, не надо ни о чем жалеть. Надо думать о том, как сгруппироваться и долететь. Получается не все. Бывает тяжело, случаются истерики, слезы, иногда конфликты. Иногда срываешься, психуешь.
Тем не менее, что касается детей, Словакия - выбор однозначно правильный. Мы не беспокоимся об их безопасности, а это очень важно. К детям здесь относятся достаточно трепетно. Нам нравится, как их учат, как о них заботятся. В Словакии замечательная природа, горы и приветливые люди.
- В орган опеки и попечительства в Киеве сообщили о том, что переехали в другую страну?
- Да. Там нам сказали, что мы должны стать на учет в украинском консульстве. Мы это сделали, познакомившись с замечательным человеком - консулом Украины в Словакии Верой Владимировной Гомель, которая, как и другие сотрудники посольства Украины в Словакии, уже неоднократно шла нам навстречу, помогая в различных ситуациях. То, как к нам отнеслись, - хороший пример того, как люди от государства должны заботиться о своих гражданах. Таких примеров, к сожалению, очень мало.
- Аня, Юра, какой совет вы бы дали тем, кто задумывается усыновить детей? Особенно, если не одного? От чего бы предостерегли?
А.: Подготовиться к этому невозможно. Всех троих детей мы увидели в разных детских учреждениях, но в один день. Если Богдан мне понравился, и в душе у меня что-то сразу заиграло, Лизу мне стало жалко, и хотелось ее сразу забрать, то в отношении Юли, которую я больше всех ожидала, поначалу никакой материнский инстинкт у меня не проснулся. Я испугалась. Мы даже звонили психологу, спрашивали, нормально ли это. Она сказала: да. Со временем, когда мы начали ходить к Юле, она начала нас узнавать, пошла на руки, я стала что-то чувствовать. Дома я ревновала, что она воспринимает меня не так, как Юру.
Ю.: Возможно, подвели завышенные ожидания. Аня думала, что приедет и увидит свою Алису, только маленькую, и опять войдет в ту же реку счастья. А увидела совершенно другого ребенка - безэмоционального и закрытого.
Подготовиться к этому невозможно, но нужно. Чем больше времени проведешь на курсах, чем больше для тебя смоделируют разных ситуаций, тем увереннее закрепится в тебе нужный стерженек. А для начала с тебя снимут розовые очки…
А.: Они очень жестко, хотя и абсолютно правильно это делают. Я аж разозлилась.
Но нам повезло, что наши дети здоровые, не подвергались психологическому насилию. Кроме голода и того, что их оставляли одних, они не испытывали никаких негативных эмоций.
Нужно подготовить себя к тому, что будет очень тяжело. Будет сложно найти общий язык. Будут притирки. Что однажды кто-то из детей обязательно скажет: "Ты мне не мама". Так было с Богданом. И я ответила: "Да, я тебе не мама. Но я о тебе забочусь и стараюсь быть тебе близким человеком". Сейчас, конечно, никто такого уже не скажет. Если не сломаться в первые полтора-два года, то дальше все будет хорошо.
Ю.: Вопрос заключается в том, забудешь ли ты, что это - не твои дети? Эти дети - давно наша семья. Да, нам тяжело…
А.: Да любой семье с четырьмя детьми нелегко!
- Вы привезли детей домой в ноябре. Близился Новый год. Помните, как отметили его вместе впервые?
А.: Конечно! Мы купили огромную елку. Все вместе ее наряжали. Разбили целую кучу игрушек, но это было круто. Дети были в диком восторге. Мы постарались купить под эту елку много подарков, пригласили гостей, Деда Мороза со Снегурочкой. С тех пор дети всегда очень ждут Новый год.
Я помню, как в первый раз Алиса рассказывала им, что будут подарки. А Лиза спрашивала: "За что подарки?". - "Потому что Новый год. Дед Мороз под елку принесет". И подарки были. Им вручал их Дед Мороз. Мы все подписали, чтобы не перепутал. Было здорово.
Ю.: Для них это была сказка. И для нас тоже. Это был период, когда все старались нам помочь. Нам много дарили, кто-то помогал деньгами. И мы всем очень благодарны. Дольше других, вплоть до отъезда, нам помогала одна женщина из Луганска - Татьяна Юрьевна (к сожалению, не помним ее фамилию). И до сих пор - Юлия Мостовая.
- Зародилась ли в тот первый новый год какая-то традиция?
А.: Зародилась традиция праздновать 3 ноября - День рождения семьи. В этом году, так получилось, мы этот праздник пропустили.
Ю.: Традиция ждать Новый год и подарки. Теперь дети вообще "в шоколаде". В этом смысле переезд пошел им на двойную пользу - конфеты под подушку и подарки под елку в декабре они получают четыре раза: на Микулаша (так зовут словацкого Николая), нашего родного Мыколая, григорианское Рождество и Новый год.