Вторник 2 апреля 2013 года Московский театр на Таганке объявил днем прощания с Валерием Золотухиным. Не два и не три часа (как принято) продолжалось прощание. А целый день. В жесте знаменитого театра - не только знак почитания худрука и одного из самых значимых актеров труппы, не только стремление "остановить мгновенье" и побыть подольше рядом с ним на грешной земле. Но, видимо, в тех долгих проводах еще и вопль отчаяния? С уходом Золотухина медленно уходит под воду, как "Титаник" в апреле 1912-го, и легендарное судно "Таганка". Некогда престижная. Передовая и модная. Талантливая и капризная. Строптивая, как шекспировская Катарина. В общем, та самая…
Золотухин был одним из последних опознаваемых знаков Таганки - "пленником" на легендарном театральном судне. Был потрясающим артистом, которого в боевой команде никогда и никем не заменишь. Ни на палубе, ни в машинном отделении.
Как известно, на Таганку он попал не сразу. Прежде, окончив ГИТИС, год поработал в Театре Моссовета. Но так получилось, что именно театр Ю.Любимова стал основным курсом и главным лайнером всей его судьбы.
И для этого театра - в свою очередь - он стал чем-то вроде маяка, который не меркнет на фоне даже таких сверхъярких вспышек, как Высоцкий, Губенко, Славина, Демидова.
Таганку он однажды впустил в свою душу, как пьянящий воздух волшебного театрального пиршества. Играл там и маленькие роли, и крупные планы. Когда, например, выходил на сцену главным героем спектакля "Живой" по Б.Можаеву.
Надо признать, что и Таганка сложный сценический социум, легко впустила его в свои недра. Многим он напоминал эдакого домового при театральном здании. Помню, как лет десять назад, прогуливаясь лабиринтами Таганки, встретил Его (!). Собственной персоной. С охапкой книжек под мышкой. Он сам эти книжки писал (мемуары, дневники). Сам их и продавал в театральном фойе. К нему за автографами выстраивалась длиннющая очередь. Настоящая интермедия накануне спектакля. Дело-то в том, что сам он, личностно и творчески, всегда был неким продолжением родного театра....
В кино, на эстраде. Дух хулиганского парадокса и таганской строптивости пульсировал практически в каждой его нетеатральной ипостаси. Начиная от замечательных киноролей в "Хозяине тайги", опьяняющем "Бумбараше", штучных уникальных "Маленьких трагедиях", очаровательных "Чародеях". И даже в таком недавнем кромешном мраке, как телевизионная "Ефросинья", где Валерий Сергеевич умудрился колоритно сыграть бравого старичка из таежного тупика. Так вот из той сериальной глухомани вдруг и выныривал знакомый нам бодрый таганский пленник! Куражился, веселился, поправлял наспех приклеенную бороду.
Бесспорно, правы те, кто величает его подлинно русским народным артистом. "Русскость" просвечивала в нем не через форму того или иного образа, а через саму суть его характера, сотканного из противоречий, живых эмоций, почвенного начала.
Когда-то он снялся во многими теперь подзабытом кинофильме "Человек с аккордеоном" (1985). Так вот и душа его актерская была подобна аккордеону. Или русской гармошке. Меха которой растягиваются, а потом сжимаются. А душа эта парит-летит - то вниз, то ввысь. А в глазах его - слезы, а на лице - сияние счастья. Он, как никто, мог бы "правильно" прочитать знаменитое цветаевское "Россия моя, Россия, зачем так ярко горишь?". Потому что сам сгорал. В жизни, в искусстве. Во многих делах своих праведных. (А ведь кто из современных алчных артистов способен, как он, на малой своей родине на собственные средства целый храм возвести?!).
Совсем недавно приняв штурвал капитана Таганки, он хотел уберечь родной коллектив - от огня и воды. От пожара и потопа. Пытался не расплескать лучшее из любимовского репертуара. В то же время стремился оживить старый театр новой режиссурой. Приглашал в работу Владимира Мирзоева, Кшиштофа Занусси.
Кто-то принимал эти его шаги. Кто-то не принимал их напрочь.
Но, по сути, то был уже эпилог Таганки. Поскольку, повторюсь, ее конец наступил на днях.
Конечно и прежде ее хоронили, оплакивали. Еще на рубеже 80–90-х многомиллионный тираж "Огонька" В.Коротича взорвался заголовком А.Минкина "Прощай, Таганка!" (в связи с разделом). А до этого с Таганкой по поводу и без такового прощались, когда уезжал Любимов, когда Любимов возвращался. Когда звали А.Эфроса, а потом когда его цинично уничтожали. Некоторые попрощались с этим же театром еще раньше - еще в 80-м, когда не стало В.Высоцкого. Тем не менее, режиссерский тоталитаризм Любимова (явленный в прочных конструкциях его постановок) все же удерживал Таганку от оползня, от окончательного срыва в бездну.
…И вот недавний отход от дел 95-летнего Мастера и нынешний уход в мир иной 72-летнего Золотухина подводят черту под эпохой. Под ТОЙ Таганкой. А будет ли новая? Это известно только театральному Богу. Да Московскому департаменту по вопросам культуры.
Впрочем, это ли важно сейчас - для нас?
...Рубеж и разбег нулевых - для нас - "Время Прощания" (цитируя название фильма Ф.Озона) с удивительными художественными самородками. Теми, кого взрастила, огранила и закалила непростая, злая, но творческая страда советских 30–40–50–60–70–80-х. Теперь недели не проходит, чтобы информационная лента не принесла какую-нибудь горькую весть, трагический информповод. Снова и снова… прощаться… С талантливыми, легендарными, неповторимыми и, естественно, любимыми. С которыми поэт нас призывал "не расставаться!". Таганский пленник Валерий Сергеевич Зо-лотухин (1941–2013) - тоже из этого ряда. Из уходящего племени удивительных обитателей медленно
утопающей - на наших глазах - Атлантиды.