"Вы - разведчики, вы - спецназ, вы - лучшие, должны держаться до конца. Все, кто сбежал, кто в тыл ушел - предал прежде всего самого себя. В разведке такого не бывает", "Мы здесь не для того, чтобы ждать подмоги или помощи. Мы здесь, чтобы сделать все, чтобы выполнить свой долг", "Ты же знаешь, если сейчас пойдем, то все равно умрем. Так лучше в бою встретить смерть в лицо, чем спиной".
Это лишь часть того, что мы слышали в августе 2014-го от командиров, когда сверхчеловеческими усилиями держались в донецкой степи.
Известная еще с казацких времен и Второй мировой Саур-Могила возвышается здесь на 277,9 метра. Эта высота Донецкого кряжа, удерживавшаяся немцами, была стратегически важной для советских войск, поскольку прямой обзор с нее в ясную погоду достигает почти 40 километров. В хорошую погоду с Саур-Могилы видно даже Азовское море, что в 75 км на юг. В ходе штурма высоты в годы Второй мировой погибли в полном составе несколько советских дивизий.
Но об этом мы узнали позже. Когда читаешь в Интернете о датах, цифрах, фактах и даже событиях, связанных с высотой, трудно уловить эмоции. Все по-другому, когда сам сидишь там под постоянным шквалом огня, когда каждая минута может быть последней, и человеческая природа аж взывает к тебе: "Спасайся, беги!" - а совесть молчит и не пускает. Тогда уровень страха и самосохранения снижается, перед глазами возникают моменты из детства, школы, самые счастливые секунды, о которых давно уже не вспоминал, и тогда понимаешь: очень хочется жить!
По горькой иронии, как и в годы Второй мировой, мы должны были снова отвоевывать эту высоту - с той только разницей, что в этот раз захватчики пришли с востока, в который раз маскируясь под "освободителей и братьев". После того как Саур-Могилу заняли сепары, там был оборудован наблюдательный пост для российской артиллерии. Корректируя огонь, они фактически заблокировали все передвижение и отрезали от снабжения 24-ю, 72-ю механизированные и 79-ю аэромобильную бригады в секторе "Д". Без Саурки не могло быть успеха, без нее у ребят было тылового обеспечения, исчерпывались запасы. Вывод войск также был возможен только в случае контроля Саур-Могилы. Ухудшало ситуацию то, что высоту прикрывали российские истребители. Россияне патрулировали вдоль границы, а 24 июля сбили над Саур-Могилой два украинских штурмовика Су-25. Через четыре дня, чтобы отбить высоту, 19-я ракетная бригада ВС Украины впервые в этой войне применила свое мощнейшее средство огневого поражения - дважды ударила тактическими ракетами "Точка-У". Потом, до 3 августа, продолжались отчаянные бои за Саур-Могилу силами подразделений 51-й механизированной, 25-й воздушно-десантной и 95-й аэромобильной бригад. Наемники и их прикрытие из состава российских военных получили приказ удержать высоту любой ценой.
Наши подразделения взяли Петровское у подножья Саур-Могилы, но сама высота, откуда мы уже были намерены корректировать огонь по российским войскам на южном фронте, оставалась вне контроля. Удерживать ее под шквалом огня российской артиллерии и отбивать постоянные атаки российских и кавказских наемников было непросто.
И тогда на Саур-Могилу решили отправить разведчиков, которые должны были удерживать высоту и корректировать огонь. Руководить поручили нашему командиру полковнику Игорю Гордийчуку. Теперь он известный на всю страну Герой Украины. Путь к этого высочайшему званию пролегал для него через готовность осознанно пойти на смерть и повести за собой таких же, как и он, сорвиголов. И мы смогли. Мы прорвались 12 августа на Саур-Могилу, взяли под контроль наблюдательный пункт и начали корректировать огонь.
"Привет, брат! Дай воды! Держись! Прорвемся!" - ободрял нас непоседливый полковник с позывным "Сумрак". Он не спал и почти не ел - как настоящий киборг. И мы все рядом с ним стали киборгами. Любой из нас, кто никогда не думал оказаться в этих местах в те дни. Смерть была рядом. Казалось, мы даже разговаривали с ней на "ты", как старые знакомые. А как иначе? Ведь сепаратистские подразделения постоянно пытались завязать ближний бой, наступали ночью, а россияне прицельно обстреливали из артиллерии. Мы же стали одним целым с родной землей, удерживали высоту и корректировали огонь наших "богов" по колонам и позициям противника.
"Чому я не сокіл, чому не літаю, чому мені, Боже, ти крилець не дав? Я б землю покинув і в небо злітав", - крутилось в голове в те минуты, когда все затихало. В непродолжительные промежутки тишины казалось, будто все кончилось, а мы уже где-то в другом измерении, по другую сторону человеческого бытия… В моменты отчаяния на фоне бессонницы иногда думалось, что из того ада только одна дорога - в небо, но не как сокол… "Брат, что призадумался? Прорвемся! Помоги-ка", - он умел переключить внимание в самые тяжелые моменты. Он был неутомимым, неудержимым командиром и доказывал каждому из нас, что все мы можем так, что все мы - разведчики, воины, часть команды, которая может и должна выстоять. Мы верили ему. Наверное, именно такими и были легендарные казаки-характерники со своими сверхъестественными способностями.
В какой-то момент была повреждена связь. Мы остались отрезанными от мира, но продолжали корректировать огонь через мобильные телефоны. Экономили заряд, зная, что подзарядить негде, а один звонок может быть очень эффективным в борьбе с врагом.
Мы знали, что наша группа на Саур-Могиле и небольшое подразделение в Петровском отдалены от основных войск на десятки километров. Ситуация обострялась, подмога не поступала. Среди нас были раненные и контуженные. "Сумрака" тоже контузило, но он даже не думал отступать или передавать свои обязанности. "Мы все должны делать то, что должны делать. Отступать некуда", - повторял полковник, наверное, понимая всю безысходность ситуации. Но подмога пришла, и 18 августа нам сообщили о ротации. К нам добрался полковник Потехин со своими ребятами - разведчиками, десантниками, корректировщиками огня, минерами, которые, как и мы, сделали добровольный выбор: лучше умереть за Родину, чем бросить своих и отступить. Однако вопреки нашим усилиям с каждым днем мы все больше понимали, что нам не удержаться. 19 августа погиб десантник Владимир Кандела. Его смерть у всех нас породила не страх и отчаяние, а жажду мести, жажду выжить любой ценой, прорваться, продолжить бой и победить.
Мы держались на Саур-Могиле после смерти Канделы еще шесть дней. Шесть невероятно долгих, изнурительных и преисполненных ненависти к врагам, отчаяния и стремления к победе дней. В День Независимости очень хотелось туда, вместо этого узнали, что корректирование нами огня с Саур-Могилы уже не нужно - наша артиллерия отошла от высоты из-за артобстрела российских подразделений. В тот же день захватчики начали штурм высоты. Наверное, очень хотелось занять Саур-Могилу в день нашего государственного праздника. Мы же отбивали атаки с двойной силой. Праздничный день прибавлял нам решительности, и в том бою мы победили.
24 августа поздно вечером мы получили приказ отходить. Начали отступление, а в голове - "разведчики не отступают", "встретить смерть в бою". Было очень тяжело сдать территорию, каждый сантиметр которой орошен кровью, - землю, где полегли твои боевые товарищи. Все это вопреки пониманию, что оставаться не было никакого смысла. "У нас еще впереди не один бой. Вы же разведчики, должны дойти", - говорил "Сумрак", оставляя высоту одним из последних. Понимали, что дорога будет непростой, но еще не знали, какой ад на нас ждет впереди под Иловайском.
Мы дошли, мы в строю, и мы сильнее, чем были...
Автор - действующий офицер спецназа ГУР Минобороны Украины, по понятным причинам написал статью под псевдонимом. В 2014–2015 гг. принимал участие в боях на Саур-Могиле, в ДАП, Дебальцево.