Два с половиной часа разговора пролетели, как минута, и было очевидно, что Римма могла продолжать. Съемочная группа, к 23.00 обычно зевающая, тоже оставалась в приподнятом настроении.
"Да, спектаклем дело никогда не заканчивается… общение всегда питает… люди воспринимают меня как батарейку, позитивный заряд и я должна его нести….ну, может это миссия моя такая - дарить свет…". Римму питает общение. И она отвечает светом. "Будет из чего нарезать ролики" - меркантильно подумалось мне.
А пока - текст. Я прислала Римме много кадров с фото, чтобы она выбрала лучшее. Хотелось отплатить позитивом за позитив. "Да, конечно, но главное, чтобы интервью было интересным". "Расслабьтесь, Римма", - я с легкостью поставила точку в тексте. И нажала "отправить файл".
Она вернула текст в половине четвертого утра. Четыре часа работы. Теперь уже напряглась я. В каждой строчке, в каждой букве была она. Нет, речь совсем не о капризах звезды, болтнувшей лишнего. И не о персоне, решившей добавить умных мыслей, не родившихся во время разговора. И даже не о человеке, цепляющемся за каждую запятую. Речь о глубокой личности, отвечающей за каждое слово и высказанную эмоцию. "Что написано пером, не вырубишь топором". Я не разглядела всей сути этой женщины в кадре. Почувствовала только сейчас. Обнаружила пласт, скрытый от всех. Ждущий, когда его откроют. Режиссеры, продюсеры, сценаристы, зрители… На том глубинном уровне, на котором на самом деле живет и развивается эта веселая, всегда готовая нести свет женщина.
Актриса, которая ждет большую роль. Интересную кинематографическую историю. Возможно, даже не замечая, как блистательно и самоотверженно она пишет собственную.
- Римма, вы - цунами! Как получается укладывать этот свой мощный поток энергии и свободы в формат достаточно зависимой профессии? Рынок, продюсер, режиссер, роль, наконец…
- Профессия действительно страшно зависима. От всего. От страны, в которой ты родился, живешь и творишь. Театральная ли она, кинематографичная ли… Зависишь иногда от моды на типаж. Сегодня лица киногероев максимально приближены к жизни. Иногда вообще невозможно различить, актер это или "человек с улицы". И это - кардинальная перемена последних десятилетий в мировом кино. Если это театр, то ты зависишь от режиссера, который тебя или видит, или не видит в своем спектакле. И в кино, и в театре мы зависим прежде всего от автора - написана ли тут роль для тебя. В сериалах еще зависим от того, любит ли тебя канал, медийное ли ты лицо. Часто актерам говорят: "Мы вас не можем утвердить на главную роль, вы не медийное лицо". А как он может стать медийным, если его не снимают?
Что происходит с актером, который не играет? Он теряет форму, деградирует. Теряет веру в себя. Это страшно. Я знаю многих актеров, у которых от природы был талант, плюс очень хорошее образование. Ну вот, не сложилось. Они сломлены. Обижены на весь мир. Разрушены как личности… Ну, и возраст, конечно. У нас не пишут киноистории для людей 45+. И когда я задумываюсь над этим, когда сравниваю украинские сценарии с европейскими, то - да, грустно…
- Ну, и как вы с этим справляетесь?
- Я никогда не держу все в одном банке. Ни в профессии, ни в семье. Потому что дети вырастают и могут заплатить тебе своим равнодушием. Семья может разрушиться, а муж - уйти. Либо ты можешь вложить в профессию все, отказавшись от семьи, ребенка, и в итоге она тебя -предаст. У меня была возможность уехать в Россию. Я получила предложение, когда моему сыну было два года. Я понимала тогда, что всегда смогу вернуться домой. Но! У меня уже не будет семьи. Ребенок привыкнет к бабушке в Ужгороде. Муж? Он у меня красивый, талантливый, и я вряд ли смогла бы сохранить отношения на расстоянии.
И - да, я могла бы состояться в России. Там тогда для творческой реализации были все возможности. Но что бы я сегодня там делала? Как бы разрывалось мое сердце, если бы вся моя жизнь и профессия сложились там?.. Как у того же Алексея Горбунова. Он один из немногих наших актеров, кто там состоялся. В главных ролях качественного российского кино снимались только он и Богдан Ступка. И Леша бросил все, что имел. Карьеру, роли... И что теперь? Да практически ничего. Роли какого уровня он играет? Грустно.
- Где основная пробоина у нас, на ваш взгляд? Деньги? Смыслы? Герои?
- Смыслы. Я знаю тысячи историй, своих и чужих. Я рассказываю их на творческих встречах. Но я не сценарист, и не могу написать качественный сценарий. Поэтому в своей творческой профессии живу одним днем. Если и думаю о завтра, то только с точки зрения собственной психофизики. Я не позволяю себе пуститься во все тяжкие, ведь в любой момент мне могут позвонить, и я должна быть по меньшей мере без отека от алкогольного непросыхания. Но я ничего не могу в своей творческой жизни запланировать. В этом смысле я полностью зависима от звонка вот этого мобильного телефона. В этом смысле для меня очень показателен пример Людмилы Гурченко, которая в 23 года в один миг стала звездой, потому что весь Советский Союз строем пошел в кино смотреть "Карнавальную ночь". А потом 18 лет простоя. И нужно было не потерять себя. Чтобы в 40 лет вернуться в кино. Да, наверное,более интересной и глубокой. Да, выглядящей на те же 25. Но уже без тех лучистых глаз…
- Но у вас не было такого простоя. Вы узнаваемы и там, и здесь.
- "Женская интуиция" Оксаны Байрак в свое время сделала свое дело. Тех "трех подружек" помнят многие. Случайно попала на эту роль. Должны были сниматься Оля Погодина, Алла Масленникова и Любовь Полищук. Но у Полищук возникли проблемы со здоровьем, и она не смогла приехать. Так же случайно я некогда познакомилась и с самой Байрак. Ночами на одном из каналов я озвучивала главную героиню фильма "Дух земли". И тут, в три часа ночи, открывается лифт, выходит Оксана. Желтые ботинки, красные брюки… "А вы знаете, что вы - любимая актриса моей мамы? И она мне сказала непременно снимать вас в кино". И получается, что через полгода она таки исполнила волю мамы. "Интуиция" оказалась страшно популярна. Потом была "Доярка из Хацапетовки" - тоже история любви, которая захватила зрителя. При этом никого не смущало, что французские полицейские разговаривают с русскими на одном языке, и пр. И вообще никакие ляпы этой картины никого не смущали.
- Угадать вкусы аудитории - постигнуть какую-то священную тайну. Кстати, если попытаться как-то разделить кинематографическую, сериальную и театральные истории, то что для вас первое?
- Никогда не могу ответить на этот вопрос. Театр - это фундамент, на котором держится весь дом, который я построила, играя в кино и сериалах. В театре у меня - более тридцати главных ролей. Именно театр дал мне возможность существовать в кино на крупных планах, молча, так, чтобы говорили только мои глаза. Конечно, так может случиться только в том случае, если попадаешь в театр к хорошему режиссеру. Я попала в профессиональный театр в 19 лет. На главную роль в постановке пьесы Нила Саймона "Хочу сниматься в кино".
- И это пророчество сразу оказалось о вас?
- Да. Я родилась в Ужгороде, где нет никаких киностудий. Но когда приезжала какая-то съемочная группа, я сразу об этом узнавала и сломя голову бежала туда. Мне казалось, что по ленточке, которой огорожена съемочная площадка, идет ток. Ток искусства, гениальности… Мне ужасно нравились все артисты, магия, которая присутствовала там… Театр же по своему внутреннему распорядку и устройству теперь нравится мне намного меньше, чем атмосфера в кино.
- Почему?
- У нас нет правильной контрактной системы. Актеры приходят в театр в 19 лет и ждут, пока их вынесут вперед ногами. Там свое жизненное море. Люди женятся, рожают, разводятся… Играют любовь в 20 лет, а в 50 они уже ненавидят друг друга, но продолжают играть любовь в том же спектакле. Для меня больше приемлема такая система театрального существования, как в Польше и Германии. Когда каждые пять лет ты меняешь театр, партнеров… видишь другие глаза, понимаешь другую энергетику. Ты должен всегда быть в форме, ведь если ты опустишься, через пять лет ни один театр тебя не возьмет. Ты не можешь поправиться на 30 килограммов, наивно полагая, что "голубых теней много не бывает". Все это стимул.
- Тем не менее, у вас в театре всегда был хороший репертуар, о котором могут только мечтать другие актрисы.
- Да, это так. Но его могло быть и больше. Мой муж, режиссер Станислав Моисеев, долгое время руководил Молодым театром, что мне достаточно сильно мешало. Мне мешали эти взгляды, разговоры за спиной… или даже в глаза. Я не научилась быть актрисой, которая не обращает внимания. Муж никогда не ставил спектакли под меня, я никогда не была примадонной… Всегда в главных ролях были Алексей Вертинский, Станислав Боклан и Валерий Легин. Все постановки - на них. И даже если сейчас посмотреть на репертуар, кстати, не только нашего театра, но и вообще на мировой тренд, то режиссеры ставят на мужчин. У женщин намного меньше ролей, меньше возможностей. И в театре, и в кино есть такое неравенство. Это правда.
- Я вот тут час назад пыталась убедить известную феминистку Оксану Кись в том, что она несколько преувеличивает масштаб проблемы. И тут на тебе - мужской мир от Риммы Зюбиной!
- Из 69 кинофестивалей в Берлине только шесть раз награду за актерскую работу получили женщины. В прошлом году я смотрела все фильмы, которые номинировались на "Золоту дзигу" - наш украинский "Оскар". Так вот: не было фильмов с женскими ролями. Только фильм "Припутні" Аркадия Непиталюка построен на женской истории. Все остальное - мужские картины. А на фоне перекоса в сторону патриотичного кино женщина вообще превратилась в какую-то едва заметную функцию. В этом году для "Дзиги" посмотрела 24 полнометражные художественные картины. Из них всего в трех - яркие женские роли.
- В то же время актерство считается женской профессией. Мистификация какая-то, что ли? Мирового масштаба...
- Ну, да. В каком-то смысле. Все очень индивидуально в каждом конкретном случае. Свою первую главную роль Марии Стюарт у своего мужа я получила только спустя восемь лет после того, как пришла в театр. Главную в том традиционном театральном смысле, когда последняя на поклон. Потому что в пьесе "Мария Стюарт" Шиллера главная героиня - именно Мария Стюарт.
- Может быть, ваш муж, режиссер Станислав Моисеев, тоже из тех, кто не может не обращать внимания на разговоры за спиной. И мировые мужские тренды здесь не при чем.
- В отличие от меня, он как раз умеет не слушать за спиной то, что слушать не стоит. Он выше всех этих интриг и театральных склок. Я тоже это терпеть не могу. Наш дом - не театральная курилка со сплетнями, у нас множество тем для общения, и тема театра - табу. Стас всегда мудро распределял роли, и планировал репертуар для развития театра, а не для того, что потешить самолюбие жены-актрисы. Поэтому, когда он переходил худруком в Театр Франко, я принципиально решила остаться в Молодом. По Киеву сразу поползли слухи, что мы разводимся. Ведь не всем людям понятно, что у меня может быть своя внутренняя позиция, свое ощущение театра и себя в театре. "Та ты шо?.. Та там же зарплаты втрое больше… Первая сцена страны!" Но мне очень хотелось свободы, хотелось быть самой собой, а не чьей-то женой. Со мной Стас всегда работал над ролью меньше, чем с другими, полагая, что я должна все чувствовать: "Ты ж все понимаешь". А мне не хватало этого. Не хватало, чтобы режиссер подходил, делал замечания, давал советы… При этом штамп отношений режиссер-актриса всегда работал. Людям так удобнее жить, о ком-то говорить, осуждать…
- В кино больше свободы?
- Все иначе. Наше кино еще только учится ходить. У большинства наших продюсеров, которые тоже только родились, цель одна - заработать деньги. И они прекрасно понимают, на каких темах можно заработать, а на каких - нет. Кино для них - всего лишь бизнес. Поэтому фильмы с какими-то пикантными историями и словами в названиях сейчас в ходу. Мыслить и думать - это прерогатива фестивального зрителя, который по-другому смотрит кино, по-другому воспринимает… Атмосфера обязывает. А когда ты приходишь в кинозал торгового центра, где хрустят попкорном в самые драматические моменты, когда на экране показывают расстрел, к примеру, - это уже совсем другая история.
- Ну, "Горлица" же у вас случилась.
- Это - подарок судьбы. Случился. Состоялся. Три года работы, все не очень складывалось… Но даже одна роль подобного масштаба в жизни актрисы - событие. И не слушайте никого, когда говорят об актере с неким сожалением, мол, вот, ее помнят по одной роли. Во-первых, и эта одна роль должна в жизни произойти. Во-вторых - а всегда ли у актрисы есть возможность сыграть вторую, не менее достойную? Особенно в такой не кинематографичной стране, как наша. Буду ждать. А что мне еще делать?
- Учить английский?
- Я ведь уже взрослая и понимаю, что дело не только в языке. Что в каждой стране - своя актерская школа. Помимо которой есть еще такое тонкое понятие, как ментальность. Моя подруга в 23 года уехала в Америку. Она говорит: "Все ОК, выучила язык, адаптировалась, но я не понимаю, о чем они шутят". Они шутят на темы каких-то фильмов и мультфильмов, которые смотрели в детстве. И моя подруга чувствовала себя вне контекста. А ведь она не актриса там. В Голливуде из наших состоялись единицы. Да и то ключевую роль в этом сыграла внешность или эмиграция еще в детстве. Никакого Шекспира и глубины они там не сыграли. А мне бы хотелось именно глубины, а не количества.
- А каких, на ваш взгляд, женских историй не хватает? О чем вообще истории современной женщины? Нашей женщины. Ваша "оскароносная" история может быть о чем?
- Раз в год мы с известным драматургом Натальей Ворожбит делаем проект "ClassAct. Схід-Захід". Приезжают дети с востока и запада Украины. Их за пять дней учат писать пьесы, они пишут, а профессиональные актеры из разных киевских театров играют. Кого только я за три года там не сыграла!
Потом возникла идея спектакля "Схід-Захід" в Театре "Актор". Режиссер Влада Белозоренко объединила пять пьес из проекта. У меня там три роли. Молодого парня-рома, 90-летней старухи, современной мамы. И еще голос покойной бабушки.
На самом деле я люблю играть все. Потому что суть профессии актера - игра. И ты должен быть податливым, мягким, гибким, как пластилин.
А современная женщина… Она разная. Мне близки истории драматические, касающиеся обычных людей. Истории маленького человека на фоне больших событий. При этом я абсолютно четко ощущаю, что время мое уходит. Как бы ни выставляли свет… И некоторые мечты и роли уходят вместе с ним безвозвратно.
- Есть пример?
- Я мечтала сыграть Квитку Цисык. Услышала случайно ее голос. Он меня поразил. Это была ночь одного из самых сложных периодов моей жизни… До утра я уже знала все про эту певицу. Послушала два альбома, посмотрела ее единственное интервью… И подумала: ну почему у нас во всех театрах идет спектакль об Эдит Пиаф?! Ну да, это - личность, яркая и загадочная. И я тоже когда-то хотела ее сыграть. Но никогда не хотела принимать участие в этих олимпийских играх "кто лучше сыграет Эдит Пиаф". У нас же есть свой уникальный голос, уникальный человек с уникальной историей… Девочка, которая в 20 лет получила "Оскар" за саундтрек к фильму. Песня в исполнении Квитки "Ты осветила мою жизнь" не сходила с первых позиций американских хит-парадов. А потом, "благодаря" творческим интригам, у нее этот "Оскар" забрали, и на вручении премии пела не она. И Квитка даже не пошла в суд. В стране, где обычно борются за свои права. Почему так произошло? Все есть, напишите.
Я восемь лет назад об этом заговорила. Обсудили с Татьяной Логуш, и в рамках "Коронации слова" даже объявили отдельную "Номинацию Риммы Зюбиной на произведение о Квитке Цисык". Я готова была награждать и поддерживать. Однако все, что я читала за эти годы, невозможно экранизировать. Оно все не для кино. Были два интересных романа. Но для киносценариев они не подходят. Я даже идею придумала. Но… уже не смогу ее сыграть. Я ее переросла. Когда она ушла, ей было меньше, чем мне сейчас.
- Это трудно - так часто принимать неизбежное?
- Чтобы не страдать возле своих разбитых иллюзий, нужно научиться отпускать свою неосуществленную, невоплотившуюся мечту. Тем более если ты все возможное для ее реализации сделал. У нас в одном спектакле есть такая фраза: "Я разлюбила его из чувства самосохранения. Я должна была либо сойти с ума, либо разлюбить". И я выбрала последнее - отпустила мечту. Я ведь не зря вам в самом начале разговора рассказывала о тех, кто не смог это сделать. Хотя у режиссеров может быть еще хуже. Ты можешь снять шедевр, а потом двадцать лет ничего не снимать. А могут просто не совпадать планеты актера и режиссера. Вот я, к примеру, обожаю Балаяна. И мечтаю у него сняться. Но он уже много лет ничего не снимает.
- И?
- После сорока нужно быть очень мудрой. И относиться к этой профессии с точки зрения космоса. Иначе можно сойти с ума.
- Это тоже история для экранизации. Космос женщины после сорока.
- Это история о женщине, которая в состоянии изменить свою жизнь. Ну, при наличии внутренней силы и смелости, конечно. И тут можно столько всего рассказать! Соглашается ли она тянуть дальше лямку своего несчастливого брака и потерять себя окончательно. Либо решается на перемены, выбирая новое или новый. А может быть - открывает неожиданные пласты в старом. Ведь наш внутренний мир полон конфликтов, тайн, бесов… И после сорока мы уже как раз такие, какие есть. Мы не готовы подстраиваться под кого-то, делать вид… Либо на все готовы, потому что окончательно сломлены. И это совершенно разные женские судьбы и истории.
Даже в моей "Горлице" еще многое можно открывать. Она поехала на заработки в Италию, когда в семье уже было плохо? Или в семье стало плохо, когда она уехала? Я склонна к первому варианту. Потому что ни один мужчина, который любит, ценит, знает, что может произойти, не отпустит женщину одну. И, наверное, такой истории не было бы на второй день после свадьбы. Поехали бы вместе за своим счастьем. А на двадцатый год брака она вполне вероятна. Мы же все с этим живем. Чувствуем это каждый день. И молчим. А надо бы покопаться. Почему мы такие? От чего зависит то, как мы поступаем?
- Ну, финал-то у вашей "Горлицы" - "гуд".
- Это не финал "гуд", а мужчина мудрый. Это его выбор. Дмитро - герой Виталия Линецкого, принимая чужого ребенка, поднимается над суетой и становится таким, я бы сказала, библейским героем, просветленным. Бог дал зародиться чьей-то жизни, и эту жизнь надо принять. Этот эпизод в сценарии прописан в середине фильма, но именно он оказался в финале. У нас было снято три варианта финала. В том числе и с гибелью героя при пожаре. Но жизнь написала свой сценарий. И когда не стало исполнителя главной роли - Виталия Линецкого, чтобы полностью сохранить все сцены Виталика в фильме, авторы фильма придумали этот финал. Мне именно он и ближе. И это не "хеппи энд", но он дарит надежду.
- Мне в какой-то момент показалось, что наша украинская реальность - по сюжету, фабуле, экспрессии, накалу событий и количеству конфликтов - превзошла любые, самые гениальные фантазии. Возможно, этим объясняется и то, что сейчас любой художественный сценарий априори не может дотянуть до оригинального образца. Война попала в каждого. Кому-то прямо в сердце, отобрав самое родное, а кто-то переживает косвенные, столь же болезненные попадания.
- Сейчас действительно золотое время для документального кино. Один день из жизни волонтера, переселенца, военного… человека, которому не все равно, что происходит в стране. И это будет интересно на экране. Возможно, поэтому сценаристы, понимая проблему и пытаясь дотянуться до реальности, решили, что в одном сценарии нужно говорить обо всем и сразу. И герой тут, и его соседи, и казаки обязательно должны где-то на конях проскакать. И уже ничего не разберешь…
- Небезызвестный вам критик Олег Вергелис метко сказал, что украинское кино переживает период символизма.
- Я не пропускаю ни одну отечественную премьеру. Смотрю все. Как киноакадемик я отсмотрела все конкурсные работы и сделала свой выбор во всех номинациях кинопремии "Золота Дзиґа". И уже сейчас могу сказать, что документалистика, на мой взгляд, у нас на первом месте. Наши документалисты известны на весь мир. На второе место я бы поставила короткометражное кино. Трудно было выбрать в этом году тройку лучших в коротком метре. Да и в прошлом году мне было очень трудно определиться с лидером: "Бузок" Кати Горностай, "Технічна перерва" Филипа Сотниченко или "Випускний" Павла Острикова. Три фильма, жанрово и смыслово разные, но сделаны неимоверно талантливо. У всех этих молодых режиссеров я хотела бы работать. Ну, а с полнометражным кино, у нас пока количество, а не качество.
- В физике есть закон о переходе одного в другое.
- Ждем.
- Что может быть катализатором?
- Я соглашусь с Лозницей, который сказал, что "нам нужно срочно где-то выучить продюсеров, сценаристов и режиссеров, все остальные у нас есть". Потому что благодаря многолетней работе украинских актеров в копродукции с россиянами у нас создана очень хорошая база актеров и техников, операторов, осветителей… Вот и получается, что бассейн у нас есть. У бортика стоят люди, которые умеют плавать. Притом хорошо плавать. А воды нет.
- Но вузы-то, где учат на продюсеров, сценаристов и режиссеров, у нас есть.
- То, как учат в наших профильных вузах на тех же продюсеров, - давно не актуально. Нужно уметь искать деньги. Более того, преподавательский состав живет какими-то кинотеориями прошлого. Практики туда преподавать не идут. В Школу продюсирования надо приглашать знаменитых продюсеров мира - читать мастер-классы. Да и не секрет, что сегодня преподавание в Украине - это волонтерство.
О сценариях и сценаристах я уже говорила. Режиссеров, юных и талантливых, надо отправлять на обучение в киностраны. Есть проблема и у актеров. У них в дипломе пишут "Актер театра и кино". А в чем специфика работы в кадре, чем кино отличается от театра, не учат. Знаю, как от этого страдают молодые актеры. Более того, молодежь сейчас попала в такую модную струю, как курсы. Где обещают за два месяца поставить голос, сделать свободными перед камерами, дать работу… Это все вранье. Я десять лет работала над собой, чтоб не волноваться перед камерой, не замечать ее. Очень долго работала над голосом. Постоянно его срывала. Перед поступлением в театральный ЛОР-фониатр даже не подписал мне медицинскую справку, посоветовав какую-то более тихую работу, например, в библиотеке.
А то, что происходит в одном вузе, не хочу рекламировать в каком, вообще не поддается описанию. Вчера в рамках профориентации привезли сто автобусов с выпускниками школ. Но нельзя человека выучить на актера, если на курсе учится 80 студентов. Это априори невозможно. Но ни родители, ни дети этого не знают. Они живут в маленьких селах и городах, реклама идет, народ бежит и платит сумасшедшие деньги… Актерский курс - это 10–15 человек. Это индивидуальный подход к каждому. Кого-то нужно ломать, а на кого-то и голос повысить нельзя. У кого-то врожденный вкус, а кому-то нужно его развивать. Это такая ювелирная работа. Меня приглашали преподавать там. Я сказала, что занята до декабря. "Ну, ничего, ты же можешь появиться раз-два…" Я так не могу. Я пока выучу имена 80 студентов, четыре года пройдет. Это профанация. И я не знаю, как можно спокойно спать, занимаясь таким обманом. Да, с образованием у нас беда.
- Римма, как вы компенсируете отсутствие хороших сценариев и ролей в кино? Да, и вы оставили работу в театре, перейдя на ангажемент. Почему?
- Я ушла потому, что почувствовала необходимость в свободе. Каждый месяц были поездки в разные страны с презентацией "Гнезда Горлицы", предстояли съемки в Европе. Такие отношения с театром считаю честными. Я никого не подвожу, и от меня никто не зависит. Ну, еще и потому ушла, чтобы успевать компенсировать отсутствие хороших ролей и сценариев.
И тут же, как бы случайно, возникло TV. "Дорога домой" - истории детей сирот на UA.TV, а потом UA: Перший "По обіді шоу". К любой работе отношусь очень ответственно и с максимальной отдачей. И одно из моих детских мечтаний - журналистика - тут осуществились.
А вот сейчас у меня вообще нет крупных кино- и телевизионных проектов. И я решила освоить еще один формат - озвучиваю аудиокнигу. Чувствую себя свободно и независимо. Один на один с гениальным текстом. Я открыла для себя такую уникальную, глубокую украинскую литературу… И я рада, что у меня есть "окно", а не "творческий простой", и могу посвятить этой работе часть своей жизни. У Катерины Калитко слово наполнено силой и красотой. Это целый мир. Поэзия в прозе. И мой мир сегодня наполнен "Землею загублених". Такое счастье - затеряться в этой Земле с ее героями!
А завтра я могу пойти в детскую онкологию, и целый день общаться там с мамами и детьми. Потому что знаю, как им это нужно. И мне нужно. Знать, что кому-то необходима помощь. Откровенно говорить там о своих проблемах и провалах.
Я очень люблю общаться с друзьями. И недавно еще раз поняла, как это важно. Не откладывать встречу, если кто-то из близких о ней попросил. Летом был очень напряженный график, и позвонил мой друг: "Зюбина, ты имеешь совесть? Мы уже с тобой столько лет не виделись!" "Димочка, я доснимусь, и в октябре встречаемся". Через две недели Димы не стало… Это был для меня сильный удар. Ну неужели я не могла найти полчаса, чтобы выпить чашку кофе и посмотреть человеку в глаза?..
Еще есть семья. Сын, с которым в два года мы говорили про Ивасика-Телесика, а сейчас - об "Экстазе" Гаспара Ноэ. Мы живем с ним какой-то одной киноисторией. Конечно, он сначала бурчит в ответ на мои рекомендации. Но потом смотрит.
- А боль? Она есть в вашей жизни?
- Она никому не должна быть видна. Очень много людей воспринимают меня как некий заряд, позитив, вечный двигатель… И, может, моя миссия вообще в этом. Дарить людям надежду. Поэтому я не имею права впасть в какие-то свои страдания. Если раскисну я, то многим близким людям, меня окружающим, станет не очень хорошо. И в этом тоже есть какое-то служение. Служение людям, возможно. Через профессию. Через свои личные качества.
- А вы сама где во всем этом? С той же Оксаной Кись мы говорили о чрезмерной жертвенности наших женщин. Все для них, для родных, близких и далеких… Кто вас спасает, когда вам плохо?
- Ну, я же не зря в детских сказках играла Герду. Не Снежную королеву. Да, я готова на край света ради близких. А вообще сама себя спасаю, в одиночестве. И заряжаюсь так же. Я в разобранном состоянии - печальная картина. Иногда трудно найти в себе силы даже для общения.
- А сын? Вы уже почувствовали результаты? Не зря не поехали в Москву и не отвезли Даню в Ужгород?
- А я никаких результатов и не жду. Мне один мудрый человек дал такой совет: никогда и ни от кого не ждать благодарности. Хочешь что-то делать - делай. Хочешь помочь - помоги. И не надейся, что кто-то скажет спасибо. Не надейся, что твой ребенок на свое 20-летие сделает тебе какой-то подарок и произнесет поэтическими строчками, какая ты прекрасная мама. А мама я - очень эмоциональная. Наши отношения - кардиограмма. И он принципиально не пошел в театральный, чтоб "не говорили в спину, что я чей-то сынок". В 17 лет трудно выбрать дело всей своей жизни. Тем более мальчику, который потом, по мнению общественности, должен обеспечивать семью - и одевать, и кормить, и все отдавать… Я так никогда не считала. И не считаю. Нормально могу обеспечить себя сама, и никогда ни у кого не прошу денег. Поэтому понимаю, что сын должен стать уверенным в себе человеком. А уверенность приходит только тогда, когда занимаешься любимым делом. Он что-то там начинает говорить о режиссуре, и я его понимаю. Я никогда не считала его каким-то чемоданом, в который обязательно нужно запихнуть все, что мы сами считаем нужным. Он - личность. Я не знаю, кем он будет. Но я знаю точно, что он добрый.
- Какая у вас мама?
- Кроткая.
- Какое давнее слово, Римма…
- Это - моя мама. Которая накануне войны осталась без матери - с сестрой, братом и отцом. Это в ней живет всегда. Она никогда ничего не просит, не требует, она полный аскет. Когда не стало папы, она больше не вышла замуж. Один на всю жизнь. Хотя разное у них было.
- Чего вы боитесь?
- Ну, наверное, война, которую нам показывали, когда мы были на фронте, это совсем не то, что происходит в реальности… Не хочу, чтоб мой сын жил в унижении. Системой, людьми, обстоятельствами… Все ведь рядом. Олег Сенцов, моряки… Жить и знать, что кто-то в любой момент может изменить твою жизнь. Без твоего согласия. Боюсь несвободы. Рабство несет много горя. Оно подходит незаметно. Кто-то становится рабом денег. Кто-то - компромиссов. Рабов в рай не пускают.
- Вы сразу перешли с личного на общественное.
- Из совсем личного боюсь смерти и болезней близких. Но в то же время ведь все мы знаем, что умрем. Не знаю, в каком порядке, но это точно. Моя мама говорит: "Прошу у Бога легкой смерти". Но такую смерть нужно заслужить. Чтобы не быть никому обузой.
Насчет общественного - я никогда не была равнодушной. Мое пространство не ограничено только мной и моими близкими. У меня в жизни нет простоев. Как у актрисы - да, есть. Как у человека - нет.
- Шесть съемочных дней за год после триумфа "Горлицы" в Германии, в Индии. В стране с развитой киноиндустрией ты бы имела 10 сценариев и 25 предложений. В России бы имела.
- После аннексии Крыма я поняла, что я - не политик, я не руковожу этим миром, и ничего не могу сделать с происходящим. Я - маленький человек. Но даже если меня читают трое подписчиков в Фейсбуке, то я имею влияние на этих трех человек. В тот же день я написала, что отказываюсь сниматься в российских проектах. На мой взгляд, деньги пахнут. Я не представляла себе, как после всего случившегося можно выйти на площадку и как ни в чем ни бывало обниматься. Хотя в России есть люди, которые каждый день стоят под администрацией президента с одиночными пикетами в поддержку Олега Сенцова, наших политзаключенных и моряков. И они - герои.
Конечно, я потеряла много финансов. Но не потеряла главного - себя. А в Киеве до сих пор снимаются российские сериалы с российскими актерами в главных ролях. Это когда ты стоишь и понимаешь, что у тебя вроде бы такие же руки и ноги, способности… Но почему-то твой гонорар на несколько нулей меньше, чем у человека, приехавшего из Москвы. Он, этот человек из Москвы, может позволить себе опоздать на съемку, устроить скандал по причине "плохой прически", вести себя, с моей точки зрения, непрофессионально. Специально затягивать смену, чтобы она была дольше, чем 12 часов, и получить за переработку. А все остальные могут ничего не получить. Безусловно, есть актеры, которые остались в моем сердце навсегда. Ира Лачина, Ваня Волков, с которыми мне было очень приятно работать. Но большинство примеров были именно такими.
Это было очень унизительно. Гримвагоны для них есть, для нас нет даже комнаты, где можно было бы отдохнуть. Для них блюда одной категории, для нас - другой. Один раз нас с моей коллегой поселили в коридоре, когда все остальные жили в номерах. И у нее была температура. А когда ты стоишь на сцене в Артеке, на кинофестивале, который проходит в Украине, в Крыму, в лагере, который финансируется из бюджета твоей страны, то рядом с тобой - семеро украинских актеров и 27 российских. Которые прилетели самолетами, которые не проводят мастер-классов с детьми, потому что они отдыхают.
Я очень многого не понимала, но изменить ничего не могла. В гримвагоне все смелые, а сказать это в лицо продюсеру могут лишь единицы. Где грань между твоим терпением, которое должно быть в этой профессии, и унижением? И это унижение было бесконечным. Я играю главную роль, а на постере нет моей фотографии. Или просьба в одном из проектов не говорить лишний раз на пресс-конференциях о Киеве, об Украине. "Мы будем тебя подавать как российскую актрису". У меня был такой внутренний протест, что этот проект просто не состоялся. Хотя мог принести новую волну популярности.
И это глубинная история. Проанализируйте прошлую ситуацию прекрасных актеров киностудии Довженко. Которые также всегда были на вторых ролях. Потому что приезжали актеры из Москвы и Ленинграда и играли главные роли. Это тоже о свободе и о достоинстве. Когда тебе постоянно указывают "твое" место. Но мы есть. Такие, какие есть. И за свою позицию я плачу. Зато освободилась от этих скреп.
- Ахеджакова, Басилашвили, Юрский, которого не стало, Макаревич… Единицы говорят адекватные вещи. Что произошло с остальными?
- Страх с ними произошел. Я знаю реального человека, который отсидел три года за пост о том, что "Крым - это Украина". За одно предложение! Одна моя приятельница живет в Киеве, переехала из Крыма, но иногда приезжает туда к родным. Как-то, вернувшись оттуда, говорит мне: "Римочка, я читала все ваши посты там, но боялась комментировать, и даже лайкать. Я стала бояться. Это так страшно". И заплакала не только она, но и я.