Девчачьи косички, футболка с логотипом "Учебный центр 44" и особенный взгляд. Я знаю этот взгляд, его трудно спутать с другими. В нем какая-то вселенская мудрость и одновременно беззащитность, стальная мощь и скрытая грусть, уязвимость и чрезвычайная уверенность в себе.
Такой коктейль в человеческом мозгу может смешать только война. Люди, которых она коснулась, знают нечто особенное, недоступное нам, мирным и наивным. И этот взгляд - именно с таким коктейлем. Правда, он никак не сочетается с девчачьими косичками. Поэтому хочется этого человека обнять. Но не для того, чтобы пожалеть, а из благодарности и уважения.
Дарья Зубенко - ветеран, парамедик, социолог по образованию. В мирной жизни учит полицейских премудростям домедицинской и первой медицинской помощи. Активно участвует в социальных проектах, имеющих целью изменить нашу страну и общество к лучшему. Даша стала одной из героинь проекта "Невидимый батальон", осуществляемого общественной организацией "Институт гендерных программ" при поддержке агентства США по международному развитию через проект USAID "У-Медиа" и реализуемого "Интерньюс Нетворк". Кроме того, девушка-парамедик приняла участие в социально-художественном проекте "Песни войны", объединившем участников АТО и украинских певцов. Даша Зубенко спела песню о девушках-военных вместе с известной певицей патриоткой Настей Приходько. А ко Дню защитника Отечества в рамках проекта "Песни войны" должен состояться концерт, следовательно, у девушки-ветерана будет возможность попытать себя и на большой сцене.
Но обо всем по порядку.
- Даша, как ты стала парамедиком?
- Все началось с Майдана. Но активным участником тех событий я не была - приезжала раз 7–10, хотя активно поддерживала Майдан в соцсетях. Когда начались бои, сразу решила действовать. Волонтерством заниматься не могла, потому что не зарабатывала больших денег, да и времени свободного много не было. Поэтому прошла курсы первой домедицинской помощи, потом - обучение в Украинской резервной армии. Но окончательно решила ехать на фронт после просмотра с друзьями фильма "Добровольці Божої чоти". Мы вышли с сеанса и сразу начали это обсуждать. Одна из наших подруг к тому времени уже работала в ПДМШ Пирогова. Там набирали людей без медобразования на специальность "парамедик". Мы подали заявления, прошли обучение (готовила нас тогда еще организация "Защита патриотов") и в марте 2015-го, как стажеры от ПДМШ, впервые поехали на позиции у Песок.
В мае я была на базе "Госпитальеров". А оттуда меня отправили в батальон "Аратта", тогда еще была 8-я отдельная рота "Правого сектора", которая базировалась под Мариуполем. Там я находилась с мая 2015 года по февраль 2016-го.
- Что запомнилось больше всего, когда попала на передовую?
- Смотря что считать передовой. Сначала странно было находиться даже в прифронтовых городах. Казалось, люди здесь должны быть другими. Потом мы поняли, что в этих городах жизнь практически не отличается от довоенной, только военных вокруг много.
Когда впервые приехала в Пески, меня поразили разбитые дома. Там впервые услышала, как прилетает. Но это еще и близко не была война. Мы вывозили раненых и понимали, что вот этот человек только что был на войне под обстрелами, и он выжил. Потом в Песках - двое гражданских раненых. К ним во двор прилетел ВОГ (осколочная граната. - Ю.В.), посекло обоих осколками. Мы тогда заменяли группу, работавшую в селе на передней линии.
Не могу сказать, что меня что-то поразило. Больший стресс, вообще-то, вызвала моя причастность к окружающим событиям, ответственность. Боялась, что сделаю что-то не так, что-то забуду. А от этого зависит человеческая жизнь. Потом, через два месяца, когда попала на Широкино, я поняла, что раньше войны не видела. Село еще было оккупировано. На краю - добровольческие батальоны "Азов" и "Донбасс". Обстрелы продолжались непрерывно, особенно в вечернее время. И если в Песках мы работали на втором этапе эвакуации, то в Широкино - уже на первом. Я была парамедиком отдельной роты, единственным медиком в группе.
- Какова главная функция парамедика на передовой?
- Обеспечить, чтобы раненый с минимальными потерями дожил до следующего этапа эвакуации. Остановить кровь, перевязать, отправить дальше.
- Как это - отвечать на поле боя за человеческую жизнь?
- Страшно. Но, к счастью, у нас только несколько раз действительно речь шла о жизни. Обычно были нетяжелые раненые, и я не питала иллюзий, что кого-то спасаю. Я просто выполняла функцию, которую мог бы выполнить любой подготовленный боец. Но это делала я, чтобы военные могли заниматься своей работой.
- Как ты преодолеваешь свой страх?
- Я не преодолеваю. Я с ним живу.
- Но, наверное, надо как-то мобилизоваться и абстрагироваться, чтобы адекватно действовать в условиях боя.
- Хуже, когда нечего делать. Когда идет бой, обстрелы, а ты просто сидишь где-нибудь в уголочке. И тогда начинается мандраж: что я здесь делаю? Сейчас прилетит мина, и какой будет смысл в том, что я погибну?.. Потом - вызов по рации: "трехсотый", - и ты мигом срываешься, бежишь и уже ни о чем не думаешь. Но страх бывает разный. Иногда он переходит в иллюзию безопасности - когда ты сидишь в подвале или в каком-нибудь полуразрушенном доме, а рядом летает. Тебе кажется, что пока ты здесь, с тобой все в порядке. И совсем другое ощущение - когда лежишь в поле, и по тебе начинают стрелять. А ты не знаешь, видят тебя те, кто стреляет, или нет... Единственное твое укрытие - трава, которая качается у тебя перед лицом. И можно только лежать и молиться. И как только появляется задача выносить раненого - ты идешь и делаешь все, что от тебя зависит. Руки трясутся, но делаешь.
- В части были девушки, кроме тебя?
- Да. Я была в добровольческой части, и там нет гендерного разделения. Имею в виду, что в плане боевых задач нас не разделяли. Если девушка может выполнять задачи - вперед! У нас были девушки минер и снайпер. Им не делали никаких поблажек, потому что женщины. Просто все надо делать правильно, чтобы себя обезопасить.
- Но в экстремальных условиях о технике безопасности, видимо, не очень думается.
- На войне должно думаться. Ведь если себе навредишь - не вынесешь следующего раненого. И тебя тоже, кстати, придется кому-то выносить. Один из главных приоритетов оказания первой домедицинской помощи на войне - сохрани свои здоровье и жизнь. Потому что от медика зависят жизнь и здоровье других.
- Как девушкам-медикам удается выносить с поля боя мужчин намного тяжелее себя?
- Тренировка. Я всегда занималась спортом. Но есть еще что-то, кроме физической силы. Когда знаешь, что не можешь, но все-таки делаешь. Возможно, это сила воли.
- Даша, как ты чувствовала себя в многочисленном мужском коллективе?
- Конечно. Когда приезжаешь в часть, где 30 мужчин, сначала все они - на одно лицо. Когда общаешься, уже становится понятно, кто есть кто. А потом выходишь с ними на боевые. И эти люди уже становятся для тебя побратимами, с которым отношения складываются очень просто. Я расставляю свои личные границы, и все - меня уже тоже воспринимают как побратима, просто женского пола.
- Как себя чувствовала, вернувшись на мирную территорию?
- По-разному. Я дома полтора года, давно уже не воспринимаю себя как военную. Просто некоторые приоритеты изменились. Не могу сказать, что мне трудно адаптироваться. Я пытаюсь понять людей вокруг, анализирую мотивы их поведения. Я изучала социологию. Знаю, что примерно 60% общества - люди, которым безразлично все, что происходит в стране. Они махали флагами на патриотическом подъеме, потом массово несли деньги и тушенку на фронт, а потом устали и просто начали жить своей жизнью. Еще есть люди, которые считают, что у нас гражданская война. Но есть и такие, которые не устают, помогают армии, но не афишируют этого.
Я не жду от людей особого отношения. Впервые приехав с фронта, одно время не могла ходить в гражданской одежде. Ходила в форме. Не потому, что хотела показать себя. Просто в то время только в этой одежде чувствовала себя собой. Смотреть на мирную жизнь было странно: рестораны, маршрутки, торговые центры... Это так приятно - не ждать, что что-то откуда-то прилетит. Ловишь себя на мысли, что раньше этого не ценила. Но потом привыкаешь и начинаешь жить как обычный человек.
- Ты сказала, что приоритеты изменились. Как именно?
- Я гораздо больше стала думать о своей роли в этом мире, в этой стране. Если раньше я работала, чтобы просто зарабатывать деньги, то теперь не представляю работы, которая не была бы связана с общественными изменениями. Все, что делает наше общество лучше, мне интересно. То, чем я занималась до войны, отошло на второй план.
- А чем ты занималась до войны?
- Я - социолог по образованию, окончила КПИ, потом аспирантуру. Впоследствии поняла, что наука - это не мое. Занималась фрилансом, участвовала в огненных шоу. У меня даже был маленький огненный театр.
- Расскажи о социальных проектах, в которых активно участвуешь.
- Сейчас это - "Невидимый батальон" и "Песни войны". Благодаря первому была исследована роль женщины в российско-украинской войне, удалось сдвинуть с мертвой точки вопрос гендерного равенства, расширить список военных должностей, которые стали доступны женщинам. К тому же скоро должен выйти фильм, в котором показано, что женщины на войне выполняют функциональные обязанности не хуже мужчин. Вообще, армия - это вопрос не гендера, а профессиональных качеств. Если для женщин открыть все должности, это не значит, что девушки массово пойдут в армию. Просто те, кто может и хочет этого, вынуждены пробивать лбом пятьдесят стен.
Для участия во втором проекте - "Пісні війни" - организаторам порекомендовали меня общие друзья. Все было очень просто. Я приехала во Львов, и мы с Настей Приходько спели на студии звукозаписи песню "Дівчата". Она войдет в альбом "Пісні війни", который будет представлен ко Дню защитника Отечества. Участие в таких проектах - часть информационной работы, которая непременно должна вестись в обществе. И если я могу к этому присоединиться, то почему бы и нет?
- Даша, как ты относишься к мужчинам, которые избегают долга защищать страну?
- Я никогда не считала, что все мужчины должны воевать. Видела на войне очень много приспособленцев. 90% того, что они делают, отражается в Фейсбуке, какие-то героические фоточки в ежедневной ленте новостей. Или, скажем, люди идут на войну, а потом считают, что им все должны, потому что они сидели в окопах, пока другие находились на мирной территории. Для меня нет разделения, что человек, который воюет, - нормальный, а тот, который не воюет, - ненормальный. Может кто-то упрекнуть Виталия Дейнегу (фонд "Повернись живим"), что он не воевал? А пошел бы на войну - и не было бы фонда и той колоссальной помощи армии, которую он оказывал и оказывает. Кто-то должен быть тылом, развивать науку, культуру, образование. Есть естественное распределение функций в обществе.
- А что ты думаешь о заявлении бывшего главного психиатра Минобороны Олега Друзя насчет "93%" опасных ветеранов, вдруг появившихся в нашем обществе, и ажиотажа, поднявшегося вокруг этого?
- Человек на ответственной должности не следит за своими словами. То, что Олега Друзя отстранили от должности, - правильно. Но считаю, что эту новость все-таки слишком раздули. Шевроны "93%" покупать не буду.
- О чем мечтаешь, Даша?
- Чтобы война закончилась. Победой. Чем быстрее - тем лучше. Но я не верю тем, кто сейчас говорит, что мы запросто можем взять Донецк и Луганск. Я знаю враг - очень сильный и профессиональный. Мечтаю, чтобы у нас стало больше сознательных людей, которые не будут переводить на кого-то ответственность. Наша страна должна меняться к лучшему, а это делается исключительно силами активных, неравнодушных людей. Что касается личного - то у меня все есть: друзья, мотивация, смысл в жизни, интересные люди, с которыми я общаюсь.