Свободный и суверенный выход в море - это для поляков не просто выгодно, но и является важным элементом национальной идеи. В течение веков бытовало мнение, что без доступа к Балтике и собственных портов Польша не может быть настоящим независимым государством, особенно в экономической сфере. Поэтому неудивительно, что когда в 1918 г., после 123 лет разделения, Польша восстановила независимость, ключевым стал вопрос - обеспечить доступ к Балтике и создать собственный порт в Гдыне. Попытка удалась, и Польша сохранила не только политический, но и экономический суверенитет - хотя поначалу эта задача казалась нереальной.
Строительство с нуля нового мощного порта и стотысячной метрополии не стало бы возможным, если бы не менеджерские способности Евгениуша Квятковского, тогдашнего министра промышленности и торговли. Именно его вместе с инженером Тадеушом Вендой считают отцом Гдыни и в целом морского успеха довоенной Польши. Но Квятковский - это не только Гдыня и морское дело. Это также один из основателей химической и газовой промышленности в Галичине, автор экономической реформы и большой инвестиционной программы, направленной на хозяйственное развитие восточной части довоенной Польши. Немногие знают, что Квятковский имеет отношение не только к польской, но и к украинской истории - во Львове, Тернополе, Бориславе и многих других городах Западной Украины можно найти довольно много мест, связанных с этим человеком.
Лучше торговать,
чем воевать
Евгениуш Квятковский родился в 1888 г. в Кракове, но в раннем детстве переехал с родителями в Восточную Галичину. Жил сначала под Збаражем, потом в Хирове, на Самборщине. В 1907 г. поступил на химический факультет Львовской политехники, но последние два курса проучился в университете в Мюнхене. Это произошло по просьбе матери, заботившейся о том, чтобы сын получил качественное техническое образование и не приобщался к подпольной политической деятельности - ведь тогда во Львове нарастали антигабсбургские настроения и национальные идеи.
В 1913 г. он вернулся во Львов, где прошел стажировку на местном газовом заводе. Перед началом войны во Львове и женился. Его жену звали Леокадия, у них было трое детей: Яна, Анна и Ева. Во время Первой мировой воевал в польских Легионах, потом, в 1920-м, во время польско-большевистской войны работал химиком в отделе логистики польской армии. Но фронт, война, силовые методы - это однозначно не та философия, признаваемая Квятковским. Наученный опытом войны, в дальнейшей жизни он руководствовался скорее идеями спокойной, профессиональной работы и поиском взаимопонимания и сотрудничества, невзирая на политические и этнические различия.
Хотя по образованию Квятковский был химиком, он увлекался экономическими дисциплинами, идеями стабильной валюты и свободной торговли. В экономическом развитии и общих инвестиционных проектах он видел способ не только обогащения народа, но и улаживания конфликтов, каких в межвоенной Польше было немало. Это касалось и украинского вопроса. Квятковский считал политику польской колонизации "Восточных Кресов" целиком неправильной, вместо этого предлагал развернуть государственную инвестиционную программу, цель которой - экономическое развитие территории современных Западной Украины, Западной Беларуси и Виленщины.
Энергетическая безопасность -
это всегда актуально
Как знать, возможно, если бы Квятковский не познакомился с будущим президентом Игнацием Мосцицким, мы сегодня вспоминали бы его не как политика, а прежде всего как выдающегося химика и одного из пионеров нефтегазовой отрасли Польши и Украины. Да, именно этих двух стран одновременно, поскольку Квятковский трудился и на территории Восточной Галичины, бывшей тогда частью Польского государства.
Карьера и достижения Квятковского как химика настолько впечатляют, что стоит рассказать об этом подробнее. С 1920 г. Квятковский был профессионально связан с акционерной компанией "Польское газовое общество". Она занималась к тому же пиролизом древесины и владела фабрикой в Гайнивце (Подляшье), где Квятковский со временем стал директором. В целом в 1919-1926 гг. он трудился на разных должностях, в частности менеджерских и на государственной службе. Он был пионером польской химической и газовой промышленности. Работал над строительством новых газопроводов в Прикарпатье и занимался газификацией нового государства. Он также разрабатывал проекты более широкого использования угля и древесины как альтернативного для нефти и газа источника энергии.
Следует заметить, что это был специфический период: с одной стороны нефтегазовая промышленность только начинала развиваться и еще не успела полностью проявить свой потенциал, но стало очевидным, что польские источники нефти и газа (в Галичине) уже заканчиваются. Следовательно, задача быстрой модернизации и развития государства нуждалась в поддержке использования нефти и газа в промышленности и коммунальной сфере, и вместе с тем - в выработке планов на перспективу. Закупать углеводные за границей - а если так, то где именно? А может, развивать новые собственные месторождения? И еще третий вариант, на котором сосредоточился Квятковский, и который остается актуальным до сегодняшнего дня: развивать современные технологии, связанные с углем и древесиной.
Морское дело
Во время работы на химическом заводе в Хожуве начальником Евгениуша Квятковского был другой известный химик и политик Игнаций Мосцицкий. У них было много общего. Оба - известные химики, ценившие больше всего в своей деятельности усердие, систематичность и взаимопонимание, в то же время у них были менеджерские способности, и, в конце концов, они пошли в политику. Потому и неудивительно, что Мосцицкий и Квятковский нашли общий язык, и когда в результате майского переворота Пилсудского в 1926 г. первый из них стал президентом, он сразу предложил своему коллеге правительственную должность. Так Евгениуш Квятковский стал министром экономики. Перед его ведомством стояли непростые задачи. Страна вновь бедствовала от экономического кризиса, продолжалась блокада со стороны Германии и СССР, а строительство Гдыни задержалось настолько, что уже мало кто верил в успех этого мегапроекта.
Ускорение строительства порта было одним из первых дел, за которое взялся новый министр. Благодаря нескольким умным менеджерским решениям он нашел выход из тупика и убедил французского инвестора подписать новый контракт. Строительство сдвинулось с места, и ресурсы были рационально использованы: государство строило только базовую инфраструктуру, а остальное - частные инвесторы. В результате уже в начале 1930-х на месте небольшой рыболовецкой деревушки появилась стотысячная метрополия, в которой жилось лучше, чем в Гданьске, а порт Гдыни стал самым крупным на Балтике и самым современным в Европе.
Экономическая блокада со стороны Германия была преодолена - Польша получила собственный, независимый выход в море и окно для контактов с миром. Можно было бы сказать: ну, порт, и что тут такого. Но тогда Польша терпела лишения от экономической блокады не только со стороны Германии и СССР, но и Чехословакии и Литвы. Берлин и Москва не согласились с послевоенными границами, считали Польшу "сезонным государством" и надеялись, что блокада приведет к коллапсу экономики. А это, в свою очередь, должно было послужить причиной социальной революции, хаоса и разделения Польши между двумя соседями или превращения ее в государство-марионетку. Гдыня нужна была Польше, чтобы развивать международную торговлю в условиях немецкой и чехословацкой блокады. Это доказало способность Польши функционировать как самостоятельное государство даже в условиях давления со стороны соседей. А это было крайне важно, поскольку сначала даже благосклонные к полякам французы и британцы в действительности считали независимость Польши лишь временным решением, фактически относя все, что восточнее Вислы, к исключительной зоне влияния Москвы.
Экономическая политика - стабильность финансов превыше всего
Деятельность Квятковского на должности министра экономики - это также последовательный курс на стабилизацию валюты и бюджета. В этом вопросе Квятковский реализовал политику одного из своих предшественников Владислава Грабского, сдержавшего гиперинфляцию и введшего стабильный польский злотый вместо ничего не стоившей польской марки. Но после отставки Грабского последующие кабинеты "испортили" валюту и увеличили дефицит, а Квятковскому пришлось после них "наводить порядок".
В этом вопросе Квятковский был довольно решительным и бескомпромиссным. Он считал, что сдерживание инфляции, стабильный обменный курс национальной валюты и доверие к ней со стороны инвесторов, а также госбюджет без дефицита - это предпосылки любой экономической политики. То есть давайте сначала затянем потуже пояса, потерпим и наведем порядок в финансах, и лишь потом возьмемся за другие экономические направления. Исключение Квятковский сделал только для нескольких государственных инвестиций стратегического значения, таких как Гдыня, железнодорожная магистраль Север-Юг и т.п.
В конце концов такая политика оказалась успешной, но ценой за фискальную и монетарную дисциплину был медленный экономический рост и некоторые социальные проблемы. Квятковский должен был постоянно выяснять отношения с многочисленными оппонентами, считавшими его курс слишком жестким. Эти споры в оценке деятельности Квятковского продолжаются и поныне, а тогда стали причиной отставки министра экономики в 1930 г. После 1946 г. названная выше экономическая политика стала причиной аллергического отношения к нему со стороны коммунистов - в ПНР Квятковский стал символом "имперского капитализма" и "издевательства власти капитала над рабочими массами".
Политика уравнения шансов
Одним из приоритетов Квятковского на должности вице-премьера экономики было также уменьшение различий в уровне развития отдельных регионов Польши, а также интеграция территории, принадлежавшей до 1918 г. к трем разным государствам. Кстати, хотя со времени раздела Польши прошел уже почти век, эти вопросы остаются актуальными до сих пор. Если Силезия, Великопольша (Познань) и Поморье были довольно развитыми и зажиточными, то территория сегодняшних Западной Украины и Беларуси, а также Подляшья, Люблинщина, Мазовия и восточная Малопольща были едва ли не территориями Третьего мира. Отсюда и неофициальное деление на две отдельные Польши: зажиточную западную "Польшу А" и бедную восточную "Польшу Б". На экономическое разделение накладывались также разделения ментальные, языковые и этнические. И дело не только в национальных меньшинствах - ведь даже поляки со Львова или Вильнюса разговаривали на другом, "кресовом" говоре, воспринимавшемся на западе страны довольно негативно (дескать, понаехали бедняги с востока). Энтузиазм после обретения независимости быстро угас, а проект "независимая Польша" оказался не до конца успешным: диспропорции и конфликты между регионами только нарастали, экономических проблем хватало, да еще соседи использовали эти настроения для пропаганды тезиса, что Польша - настолько дезинтегрированное государство, что его следует считать лишь временным, неудачным проектом.
Как решить эти проблемы? Здесь не было одного ответа. Правящая санация бессильно разводила руками и склонялась к мысли, что деление на Польшу А и Польшу Б - неминуемо. Следовательно, надо сосредоточиться на экономическом развитии только этой западной части, а территорию, заселенную украинцами и белорусами (а также Люблинщину и другие земли восточнее Вислы), следует считать чем-то наподобие "внутренней колонии". Отсюда и политика колонизации украинских земель, приведшая через некоторое время к трагическим последствиям, в частности к Волынскому конфликту.
Вместо этого Квятковский предлагал совершенно другой подход. Вместо конфронтации на линии Восток-Запад и по этническим признакам - равномерное развитие всего государства. На практике эта концепция сводилась к инвестированию государственных средств именно в восточную часть государства, т.е. в "Польшу Б". И хотя сначала у этой концепции было много противников, Квятковскому все же удалось убедить премьера и ведущих политиков санации.
План Квятковского был расписан на многие годы, но его полной реализации помешала Вторая мировая война. Принцип был простым: до 1950 г. довоенная восточная Польша (т.е. Люблинщина, Львовщина, Волынь, Подолье, Полесье, Подляшье и т.п.) уравняется в уровне экономики с ведущими регионами страны (Силезия, Великопольша), и в этом помогут государственные инвестиции в промышленность, транспортную инфраструктуру и т.п. Следовательно, вся Польша в целом достигнет западноевропейского уровня развития. На первом этапе в этом должно было помочь строительство Центрального промышленного округа, размещенного в районе Вислы и Сяна. В результате на этой депрессивной территории появились современные заводы (в частности и авиапромышленность) и совершенно новые города (например, Сталева Воля). Этот проект дал хороший толчок к развитию таких городов, как Сандомир, Тарнобжег, Дембица, Жешув, Мелец или Свидник. В ныне юго-восточной, а тогда центральной Польше возник альтернативный для Силезии и Великопольши полюс экономического развития, влиявший положительно на конъюнктуру в соседних регионах.
Украинский след
В дальнейшем, в 1940–1945 гг., территория Центрального промышленного округа должна была быть расширена на Львовщину и Волынь. Экономическому развитию этих земель должно было содействовать также построение пароходного канала Висла-Сян-Днестр-Прут-Дунай вместе с огромным портом в районе Львова или Стрыя. Его уже даже окрестили "новой Гдыней" - и не без причины, ведь это должны были быть ворота на перспективные рынки Черноморского и Дунайского регионов. Проект канала в 1938 г. был согласован с Румынией, до начала войны Варшава и Бухарест успели выделить средства на эту инвестицию, провести первые исследования на территории и в общих чертах набросать технические проекты.
Квятковский не раз подчеркивал, что Львов должен быть именно такой "юго-восточной Гдыней", центром экономического сотрудничества с Румынией, Украинской ССР, Турцией и странами Дунайско-Черноморского бассейна. Способом воплощения в жизнь этой идеи были ежегодные Восточные торги во Львове, которым Квятковский уделял особое внимание.
В целом Квятковский - это один из политиков, внесших самый крупный вклад в историю межвоенной Польши. Не было бы преувеличением сказать, что без Евгениуша Квятковского и Владислава Грабского (автор денежной реформы) воскресшая после 123 лет разделения Польша просто не сохранила бы экономический суверенитет и превратилась бы в страну, зависимую от Германии или Советского Союза. Не следует забывать и о роли Квятковского в польско-украинских отношениях. Хотя именно украинский след в деятельности вице-премьера исследован меньше всего. Раньше это было невозможным из-за коммунистических идеологов, сделавших из Квятковского символ всех зол и буржуазного капитализма. Тем не менее, следовало бы больше заинтересоваться деятельностью этого человека и его связями со Львовом, Галичиной и Подольем - тем болеее, что в украинских архивах наверняка есть множество интересных документов, ждущих открытия.