В день влюбленных, 14 февраля, исполняется 85 лет со дня рождения выдающегося ученого и популяризатора науки Сергея Петровича Капицы. Ровно полгода ему не суждено было дожить до своего юбилея. До последнего он был полон энергии, сохранил юношеское любопытство, а своим цепким умом мог загнать в угол любого оппонента.
Мне посчастливилось несколько лет находиться рядом с ним, в конце 90-х быть его единственным дипломником, аспирантом и помощником. Работали мы у него дома - последствия развала российской науки в начале десятилетия. Но для меня это было огромное счастье, поскольку кроме прекрасных обедов супруги Татьяны Алимовны в домашней обстановке было больше возможностей впитать ту удивительную культуру и традиции, которые олицетворял Сергей Петрович и его семья. Невероятным было и то, что мне удалось пообщаться с его мамой - живой легендой Анной Алексеевной Капицей, урожденной Крыловой. Ей тогда было 92 года, и вскоре ее не стало, но я навсегда сохраню память об этой удивительной женщине.
Судьба С.П. очень необычна для советского ученого. Он родился и до семи лет рос в Англии, Кембридже, где его отец Петр Леонидович Капица работал в лаборатории великого физика-экспериментатора Эрнеста Резерфорда, воспитавшего, кстати, кроме него, еще 11 нобелевских лауреатов. Считается, что личность формируется в первые годы жизни. Помимо прекрасного английского, в Сергее Петровиче был подлинный британский аристократизм и безупречные манеры. Это то, чему нельзя научиться и освоить наскоком, - как газон, который надо подстригать 300 лет.
В общении с малознакомыми людьми он обычно выдерживал дистанцию. Мог быть подчеркнуто корректным и немного снобом, вполне в английском духе. Мне казалось, что во многом это была защитная реакция на телевизионную славу, магнитом притягивавшую не только благодарных зрителей, но и фанатиков, одержимых различными идеями, часто безумными. Новые идеи ему были интересны, но он всегда следовал принципу, выраженному Ньютоном, - Hypotheses non fingo - гипотез не измышляю. Смысл этого в том, что ученый не должен строить теории, которые не связаны с наблюдаемыми явлениями и которые нельзя проверить. Например, рассуждать о природе еще не обнаруженной темной материи либо об эфемерных свойствах пока не зарегистрированного биополя. Он в шутку говорил, что если ученый уже ничего не способен сделать в науке, то начинает заниматься космологией, то есть рассуждать о том, что было миллиарды лет назад или будет неизвестно когда. Это совершенно безопасно для репутации, ибо проверить все равно нельзя.
С.П. любил уходить в себя, погружаться в размышления. Раздражался, когда его отвлекали. По этой же причине не признавал музыку в машине и предпочитал молчание светской беседе, используя любую минуту, чтобы думать. Но если тема и собеседник были ему интересны, становился открытым, веселым, часто хулиганистым. Когда разговор касался научной сути, в нем просыпался любознательный мальчишка, исчезали ранги, звания и авторитеты. К людям он относился без предрассудков. Выглядел всегда, как английский лорд, - аккуратный, собранный, с прекрасной осанкой. На публике, а часто и дома, носил костюмы, считая, что они дисциплинируют и внутренне организуют человека. Еще у него было пренебрежение к материальным, статусным вещам. Ездил на старом проржавевшем "жигуленке", носил потертый плащ и "профессорские" пиджаки с кожаными заплатами на локтях. Похоже, он просто любил старые проверенные вещи. Но кроме того, как ученый, занимающийся глобальной проблематикой, член Римского Клуба, Капица был против философии общества потребления. По его мнению, экономика, основанная на количественном росте, является тупиковой, губительной для планеты и неизбежно вскоре себя исчерпает. Это было одним из следствий глобальной теории роста населения Земли, которой он занимался в последние годы.
Сергей Капица вырос в удивительной семье, связанной родственными узами с великими учеными - Ляпуновым и Сеченовым, врачами Боткиным и Филатовым. Его крестным отцом стал знаменитый физиолог Иван Павлов. Колоссальное влияние на него оказал дед со стороны матери Алексей Николаевич Крылов - уникальный человек, выдающийся математик, кораблестроитель, академик, человек энциклопедических знаний, кстати, переведший на русский язык многие классические труды, включая "Начала" Ньютона. При этом он был царским генералом, организатором возрождения русского флота после поражения под Цусимой, а позже - создателем советских военно-морских сил. У него было своеобразное отношение к политике, которое в определенной степени устоялось в семье Капиц. Он считал делом своей жизни флот, а к революциям, смене строя и персоналий относился, как к погоде, - неизбежным природным явлениям, на которые нельзя повлиять. Верность своему делу и аполитичность, вероятно, помогли ему пережить самые мрачные периоды в истории страны. Свою библиотеку - около 20 тысяч томов - он завещал внуку Сергею, и это во многом предопределило то, что тот увлекся историей науки, а затем стал ее популяризатором. Сергей Петрович часто вспоминал и цитировал деда, особенно любил его фразу насчет чиновников: "Дайте мне содержать казенного муравья, и у меня будет экипаж, запряженный четверкой лошадей".
Впервые я увидел Сергея Петровича на первом курсе МФТИ, где он 35 лет заведовал кафедрой общей физики. Это воспринималось почти как невероятное: знакомый всем с детства телеведущий запросто читает лекции по механике. Свой курс он начал эпиграфом из "Капитанской дочки": "Береги честь смолоду". Его лекции были необычны. Он много и увлеченно рассказывал о жизни Ньютона, Галилея, Тихо Браге, их отношениях с власть имущими и церковью. О том, как развивались физические представления и современное научное мировоззрение. Иногда, отвлекаясь, делился впечатлениями от личных встреч с патриархами науки XX века. В общем, много такого, что, с точки зрения студента, отношения к физике не имело. Но лекции были завораживающими. К реальности возвращали живые демонстрации физических явлений - танцующие гироскопы, прыгающие стальные шарики, стрельба из ружья. А после занятий было удивительное ощущение целостного понимания науки, не до конца ясное, скорее интуитивное.
Колоссальная заслуга Сергея Капицы в том, что он собрал на кафедре удивительный состав профессоров и преподавателей. Там практически не было штатных сотрудников, почти все - совместители, активно действующие ученые из крупных научных центров Москвы. Благодаря своему авторитету и личному обаянию он мог пригласить любого специалиста и создать такую атмосферу, что они с удовольствием читали лекции и вели семинары. Кстати, на экзаменах по физике можно было пользоваться любыми учебниками, конспектами, хоть библиотекой. Все задачи были на понимание и мышление!
Всенародную известность и любовь Капица приобрел, благодаря передаче "Очевидное - Невероятное", которой в этом месяце исполняется 40 лет. Даже имея за плечами десятилетия телевизионной практики, он искренне удивлялся тому, какую власть имеет телевидение над умами зрителей. Для него это был феномен, не до конца понятный, в полной мере соответствовавший названию передачи. С юмором вспоминал, что получал письма, в которых от него как "главного ученого страны" требовали найти ответы на все загадки и парадоксы природы. Часто повторял: "Телевидение - великая штука!" Полностью осознавая эффект от массового вещания, очень тщательно подходил к подготовке каждой своей программы. "Когда я читаю лекцию по физике, меня слушают сотни, когда веду передачу - миллионы. Поэтому каждая передача - огромная ответственность". И спустя десятилетия многие помнят знаковые его программы, такие как, например, с Майей Плисецкой.
Передача обросла фольклором, анекдотами, пародиями. О ней сочинил шуточную песню Высоцкий - "Дорогая передача…". С.П., похоже, это нравилось, поскольку однажды в машине он спросил меня: "А вы знаете, что обо мне Высоцкий песню сочинил?" - "Наизусть ее знаю". - "Мы с отцом часто бывали в театре на Таганке, много общались с актерами вне сцены - как бы сейчас сказали, посещали тусовки. Володя был главной фигурой. Как-то, извиняясь, спросил меня, - озорно улыбаясь, продолжил Капица, - не обижаюсь ли на песню. За то, что меня краснобаем и баламутом обозвал? Да нет, твоя песня - прекрасная реклама".
Теплые отношения с "Таганкой" сохранялись всю жизнь, а Юрий Любимов заходил в гости. Я даже открывал ему дверь на 75-летии С.П. Он стремительно вошел, на ходу протягивая руку и представляясь: "Юрий". У него был традиционный подарок для юбиляра - белый куб с автографами труппы на гранях. Наверное, если собрать все кубы, подаренные семейству Капиц, в одном месте, можно смело открывать музей истории этого театра.
"Очевидное - Невероятное" начиналось с идеи популяризации, но постепенно передача переросла в общественно-научную. Капица старался показать роль науки в жизни общества, поскольку она являлась для него базисом мировоззрения и миропонимания. Немаловажным было и то, что программу смотрела молодежь, получавшая возможность из первых рук познакомиться с передовыми исследованиями и самоопределиться в жизни.
Спустя 25 лет, в конце 90-х, программу убрали с "первой кнопки". Один из руководителей канала заявил: "Наша задача показывать то, что люди "хавают". Ваша программа нам не нужна". С.П. тогда шокировало даже не закрытие передачи, а сам подход: на поводу у толпы. "Публика - дура", цитировал он Станиславского. Понятно, что продукт, замешанный на низменных эмоциях, получит более высокий рейтинг, чем интеллектуальные беседы. Но Капица считал, что телевидение должно формировать человека, воспитывать идеалы, нравственность. И если руководство главного канала осознанно стало на путь оболванивания и разложения сознания людей, то какое будущее у этой страны?
С.П. очень болезненно переживал моральный кризис общества и падение авторитета науки. Проводил параллели с "Бесами" Достоевского. Говорил, что есть подлинные интеллектуалы, ведущие традицию от Пушкина, Менделеева. А есть "бесы" - тоже вроде бы интеллигенция, но безнравственные типы, которые в мутной воде всплыли на поверхность. Они-то топчут и гнобят науку, поскольку чуют в ней угрозу.
Для С.П. очень важными были истории, когда ученым приходилось делать нравственный выбор и при этом ставить на карту свою жизнь. Как Галилею, променявшему теплое место при дворе на заключение. Был живой пример его отца, который под личную ответственность добился освобождения из тюрьмы Льва Ландау в страшном 39 году. Однажды за чаем мне рассказали семейную историю о том, как ночью приехал "воронок" и без объяснений забрал Петра Леонидовича на Лубянку. С ним "беседовали" до утра, рассказывая, чем он рискует, поручившись за врага и шпиона. Но тот стойко твердил одно - не верю я, что Ландау - враг, и с вашими "доказательствами" знакомиться не желаю! Вскоре Ландау выпустили.
После войны П.Л. написал Сталину, что Берия не может возглавлять атомный проект, поскольку некомпетентен и не уважает ученых, причем с припиской, что это не донос, а критика, с которой Берию желательно ознакомить. Донкихотство? Рыцарь печального образа был любимым литературным героем Капицы-старшего. Но за письмами первым лицам страны стояли глубокие мотивы. Когда его оставили в СССР, не дав вернуться в свою лабораторию в Англии и лишив общения с Резерфордом, он был в подавленном состоянии. Огромную моральную поддержку тогда ему оказал Иван Петрович Павлов. В одном из писем жене П.Л. рассказал о своем разговоре с великим физиологом и привел его слова: "Знаете, Петр Леонидович, ведь я только один здесь говорю, что думаю, а вот я умру, вы должны это делать, ведь это так нужно для нашей родины, а теперь эту родину я как-то особенно полюбил, когда она в этом тяжелом положении..."
С.П. говорил, что его отец считал, что долг ученого - пытаться просвещать власть, открывать ей глаза иногда ценой собственной шкуры, жизни, даже если систему изменить невозможно. П.Л. знал цену смелости. Его не арестовали, но отстранили от созданного им института на несколько лет, практически лишив возможности заниматься наукой вплоть до смерти "вождя".
Благодаря многолетнему опыту преподавания и просветительства, общению с выдающимися людьми нескольких поколений у С.П. сложилось удивительно глубокое видение роли образования, того, как надо строить систему отбора и подготовки ученых. Он критиковал систему тестов, в которой, чтобы быть успешными, студентам следует освоить набор формальных знаний и стандартных методов. Там нет места пониманию и творческому мышлению. В реальной науке так не бывает. Там важно научиться формулировать проблемы, глубоко понимать суть процессов и мыслить нелинейно. И проблема не в том, пройдет ли настоящий талант отбор, а в том, что при натаскивании на тесты сознание человека меняется - происходит переполнение знаниями, а зачатки самостоятельного мышления и природного стремления к пониманию атрофируются. Их развитие требует значительных усилий, а в этой системе они просто не нужны. Капица постоянно повторял, что задача образования - воспитание понимания, а не усвоение знаний. При этом цитировал великого психолога Алексея Леонтьева: "Избыток информации ведет к оскудению души". Даже в шутку предлагал размещать эти слова на всех веб-сайтах как предостережение на пачке сигарет.
Если пытаться сформулировать главное, чему учил Сергей Капица, то это абсолютная честность перед самим собой и перед обществом. Это было кредо, которому он следовал всю жизнь. Он использовал любую возможность, чтобы донести свои взгляды тем, кто должен отвечать за судьбы страны. На одном из заседаний правительства, куда его пригласили, прямо сказал: "Если вы будете продолжать такую политику в отношении общественного сознания, у нас будет страна дураков, вам этой страной будет легче править, но будущего у такой страны нет!"
За несколько месяцев до смерти, на пресс-конференции после награждения золотой медалью за выдающиеся достижения в области пропаганды научных знаний его спросили, какую из своих заслуг он лично считает главной. "Вот так же и мудреца спросили, какой день самый лучший в его жизни. Он, не колеблясь, сказал: завтрашний". В свои 84 года Сергей Капица был весь устремлен в будущее, а значит, оставался молодым!