Приближается годовщина нахождения правительства Гройсмана у власти. Пора вспомнить, с чем он пришел на должность, и очертить, что будет с экономической политикой в Украине в случае его переутверждения или отставки.
Еще когда Яценюк жадно цеплялся за премьерское кресло, остро стоял вопрос о том, какой будет политика нового правительства, кроме бравурно-фронтовой риторики реформаторов. Новый министр финансов Данилюк, сменивший Н.Яресько, сразу объявил себя либертарианцем в программном интервью ZN.UA. Глава НБУ Гонтарева осталась жестким сторонником жесткого монетаризма, сторонник ликвидации Министерства экономического развития и торговли Абромавичус самоликвидировался. А вот большинство старых и новых заместителей министров, которые как раз и вершат реальную политику, ничего не сказали, и, похоже, их основное кредо - борьба с коррупцией. Сам премьер Гройсман свою экономическую позицию не озвучил, хотя во второй половине своего годичного пребывания на должности начал склоняться к неокейнсианству (поддержка нескольких предложений по стимулированию экономики). То есть даже беглый взгляд на тандем правительство-НБУ вызывает естественный вопрос: какой же тип экономической политики воплощается?
В очередной раз писать о том, чем являются сегодняшние действия членов правительства в экономической сфере в Украине, дело неблагодарное, но нужное. Произвольная интерпретация ими самими и экспертной средой понятий "либерализм", "протекционизм", "неолиберализм", "неокейнсианство" и придание им порой несвойственного содержания приводят не только к мистификации неолиберальной парадигмы и присвоению ей тех характеристик, которые ей не присущи. Углубляется также идеологическая пропасть между теми, кто, навесив на себя модный бейдж "реформатор", пытается встроиться на выгодных условиях в глобальную панораму затухающего рыночного фундаментализма. Эта пропасть увеличивается и между теми, кто ищет оптимальную формулу глобального сосуществования стран в условиях кардинальных разломов в международной торговле и резкого изменения формы диалога между странами и принципов их самоидентификации.
Можно читать монографии друг друга, а можно взять даже учебник, например "Міжнародні економічні відносини" (проф. Филипенко), чтобы попробовать поискать определения для самоидентификации. Многочисленные экономические эксперты, чтобы не портить репутацию и избежать имиджевых потерь, могли бы получить следующую информацию, которая стала бы основой их обобщений, добавляя убедительности прогнозам: "В современной экономической науке проблема формирования целей и задач государственной экономической политики сводится не к определению единой общей цели, а к установлению спектра, совокупности таких целей".
О чем это говорит? Цели государственной экономической политики не однотипные для разных по уровню систем. Они зависят от достигнутого уровня социального и экономического развития страны, от исторических и национальных традиций. Поэтому в разных странах должны существовать различные приоритеты. Принято считать, что в тех странах, где уже царят рыночные отношения, государство должно брать на себя и считать главными целями экономической политики только те задачи, которые не в состоянии решить рынок. При таком подходе цели государственной экономической политики совпадают с целями государственного регулирования экономики.
Совершенно очевидно, что вследствие значительной тенизации и офшоризации, соответственно, нерыночности украинской экономики она не может избежать существующих дисбалансов и не в состоянии, опираясь на либеральные рецепты, достичь установления нового равновесия, которое придало бы импульс экономическому росту. Псевдорыночность украинской экономической среды с искаженными принципами сосуществования, искусственно поддерживаемыми институтами власти, которые стараются изъять общественные ресурсы, сконцентрировав их в своих руках, сводит на нет дискуссию о возможности использования разных видов экономической политики государства для тех, кто требует "компетенции" рынка, и для тех, кто предлагает участие государства.
Довольно конструктивен прагматический подход, согласно которому цели экономической политики государства заключаются в создании и поддержании условий стабильности, уравновешенности экономической стабильности. Такой подход получил название стабилизационной политики, он наиболее характерен для ситуации кризиса, спада, когда в первую очередь нужно преодолеть стихийные процессы, достичь управляемости, предотвратить дальнейшее ухудшение положения дел. В Украине достижение целей стабилизации чрезвычайно важно для установления желаемого состояния равновесия, предотвращения неуправляемого выхода параметров экономики за допустимые пределы.
Анализ стабилизационной политики "реформаторов новой волны" на протяжении последних трех лет показывает, что она является результатом неудачной комбинации разных подходов. Они несовместимы между собой в такой же степени, как и попытка сосуществования героев басни "Лебедь, рак и щука". Более того, от либерального подхода в ней разве только напыление и спецэффекты. Причем наиболее последовательным в осуществлении экономической политики является НБУ. Здесь мы не говорим о позитивизме результата, а именно об одинаковости.
Чтобы этот вывод не выглядел чересчур претенциозным и популистским, вернемся к теории экономической политики.
1. Согласно кейнсианской концепции макроэкономической политики приоритетными являются полная занятость, стабилизация экономического цикла, устойчивые темпы экономического роста.
Логичен вопрос: не этого ли хочет украинский народ? Возобновление экономического роста не только в части количественных показателей, но и качественных преобразований в структуре экономики, что сделает возможным реализацию государством инвестиционной функции, улучшение инвестиционного климата и, как следствие, создание рабочих мест.
2. Один из основателей неолиберальной экономической политики Вальтер Ойкен в своей работе "Основные принципы экономической политики" главными целями считает обеспечение государством условий для экономической свободы всем субъектам хозяйствования, недопущение формирования монополии, децентрализацию экономической власти, противодействие ее концентрации, государственную защиту и поддержку конкурентного порядка, регулирование социальных процессов.
Что у нас в Украине? Анонсированное противодействие концентрации экономической власти осталось только лозунгом, а концентрация капитала в руках незначительной доли населения свидетельствует о глубинных асимметриях в распределении дохода, порочащих идею экономической свободы. Борьба с частными монополиями не ведется ни в одной сфере. Декларируется, что все демонополизирует приватизация. Хотя очевидно, что частные компании в сфере электропоставок продолжают создавать монопольное давление, а концентрация за счет повышенного тарифа средств в "Нафтогазе" является беспрецедентной.
3. Согласно монетаристской концепции макроэкономической политики, усилия должны концентрироваться на реализации антиинфляционных целей экономической политики, регулировании объема денежной массы, разделении бюджетной и кредитно-денежной политики, обеспечении бюджетного равновесия. Важной позицией является осуществление контроля за темпом роста предложения денег, который должен отвечать темпам реального экономического роста и ожидаемой инфляции.
Сугубо монетаристские цели находим в программе реформ, разработанной правительством под давлением МВФ. В частности, поддержка гибкого обменного курса для восстановления конкурентоспособности и обеспечения накопления резервов, а также концентрация на стабильности внутренних цен, таргетирование инфляции, ограничение возможностей Нацбанка покупать ОВГЗ на первичном рынке, "чистка" банковской системы - меры, в первую очередь влияющие на контроль над денежной массой.
Безусловно, рецепты МВФ, часто ассоциирующиеся с понятием "вашингтонский консенсус", являются олицетворением неолиберальной идеологии. Вашингтонский консенсус (ВК) - это свод из десяти принципов, считавшихся в конце 1980-х годов критически важными элементами роста и развития. Основной акцент делался их разработчиком Джоном Уильямсоном именно на экономической политике. В начале 2000-х годов в одном из интервью Уильямсон заметил: "С течением времени содержание понятия "вашингтонский консенсус" сильно изменилось. Так, многие стали делать акцент на некоторых отдельных доктринах из моего списка, причем часто не в том прочтении, которое я закладывал, когда его создавал. У этих доктрин как бы началась своя собственная жизнь, однако они продолжали именоваться "вашингтонским консенсусом". Сегодня Уильямсон сожалеет, что не изложил по-другому свои идеи о финансовой дерегуляции. Да, необходимо было предвидеть, что финансовая дерегуляция требует внедрения институтов, осуществлявших бы надзор за процессами. Вопрос более чем актуальный для Украины.
На вопрос о том, является ли неолиберальная экономическая система единственно возможной экономической основой американоцентрического мира, Уильямсон философски предположил, что ответ будет серьезно отличаться в зависимости от того, что понимать под неолиберализмом. Если принимать во внимание первоначальный смысл, как воплощение предложений Милтона Фридмана и Фридриха Хайека, то ответ, безусловно, отрицательный. Так какую политику внедряют в Украине? Устаревшие версии рецепта экономического успеха тридцатилетней давности? Упреки со стороны реформаторов, позиционирующих себя как либералы, в сторону тех, кто выступает за реализацию политики умеренного государственного стимулирования экономического восстановления путем создания соответствующих институциональных условий, выглядит не только как недальновидная бравада, но на фоне применяемых развитыми странами инструментов экономического протекционизма приобретает признаки государственной измены.
Впрочем, сторонники и защитники вашингтонского консенсуса утверждают, что провалы бывают в результате неполного или неэффективного выполнения, а не из-за недостатков самого рецепта. Критики стали рассматривать ВК как декларацию рыночного фундаментализма или неолиберализма, емким изложением которых стал лозунг "стабилизация, приватизация, либерализация". В такой формулировке ВК стали воспринимать как наступление на государство и как предписание максимально возможного ограничения участия государства в экономике. Парадокс в том, что в намерения Уильямсона это не входило. Проблема ВК состоит не в заложенных в нем идеях, а в их интерпретации и реализации. Вашингтонский консенсус по ошибке был воспринят как довольно простая формула, которая при правильном применении способна обеспечить успех любой стране, на какой бы стадии развития она ни находилась. Если видеть в нем какой-то универсальный рецепт, то у ВК, разумеется, есть серьезные проблемы.
Первое, что следует сказать о ВК, - это то, что внешне это были здоровые рекомендации, они в целом подтверждаются опытом развития и экономическим анализом. Трудно придраться к принципу бюджетной дисциплины как условию поддержки роста. И многие страны, осуществлявшие противоположную политику, неизбежно приходили к плохим экономическим результатам, например Зимбабве. Дальнейший опыт обусловил необходимость видоизменения и дополнения первоначальных принципов, обеспечения независимости центробанка, таргетирования инфляции, внедрения финансовых стандартов, обеспечения гибкости рынка труда, свободного движения капитала, плавающих валютных курсов. Действительно, плавающие валютные курсы, определяемые глобальными рынками капитала, по-прежнему считаются пригодными для развитых стран. Но после азиатского финансового кризиса конца 1990-х годов ведущими западными учеными был сделан однозначный вывод: плавающие валютные курсы не пригодны для развивающихся стран. Почему? Потому что цели государственной экономической политики, а следовательно, и механизмы их реализации не однотипны для стран с разным уровнем экономического развития. В названный перечень рекомендаций позже были добавлены новые, к примеру инвестиции в человеческий капитал, проблемы справедливости и распределения благ. Со временем такие дополнения стали казаться едва ли не главными положениями консенсуса. Итак, возникает закономерный вопрос: если "реформаторы" являются либералами, то что они считают инвестициями в человеческий капитал? Субсидии? Или рост минимальной заработной платы используется как суррогат инструмента обеспечения справедливости распределения благ?
Джозеф Стиглиц убежден, что западные промышленно развитые страны удачно манипулировали периодами адаптации протекционизма и либерализации с тем, чтобы увеличить конкурентоспособность собственных экономик, одновременно оказывая сопротивление либерализации там, где это негативно повлияло бы на их экономические интересы. Например, США во времена становления либеральной парадигмы требовали от стран Глобального юга устранять барьеры в торговле, поддерживая собственные торговые барьеры в сельском хозяйстве, таким образом препятствуя производителям Глобального юга экспортировать некоторые из их самых дорогих продуктов и лишая их экспортного дохода. Эти торговые меры систематически ставят в невыгодное положение фирмы Глобального юга, у которых часто нет ни капитала, ни производственных технологий внутри страны, чтобы продвигаться вперед. Политика Дональда Трампа также будет базироваться на принципах экономического национализма (что будет формировать запрос на воспроизведение новых форм реализации экономического протекционизма), способных встроиться в существующую парадигму свободного рынка и конкуренции. Впрочем, деформаций последних не избежать, и то, что в глобальной экономике назрела потребность в ребалансировании возможностей и амбиций, а значит, и инструментария их реализации и достижения, - факт свершившийся.
Государственная экономическая и внешнеэкономическая политики - это только производная функция международного статуса государства, позволяющая ее исповедовать. Экономическая история расположила страны на разных ступенях дифференцированной шкалы международного разделения труда еще в начальный период формирования буржуазной формации, когда и были заложены основы центро-периферийного обустройства мира. Западные страны в силу некоторых обстоятельств получили возможность поставить на службу национальной экономике такие решающие политико-экономические преимущества, как суверенность и независимость. Взаимодействие экономики и политики, подчиненных интересам западного общества, обеспечило в этих странах ускоренное развитие капитализма. В колониальных и зависимых странах, наоборот, генерировались отставание, неразвитость, анклавность привязанных к метрополиям экономик с помощью широкого арсенала различных механизмов, в частности самых важных из них - внешнеэкономических.
Украина унаследовала от Советского Союза не только колониальную относительно Москвы структуру экономики, ее ресурсную зависимость, но и колониальную ментальность. Учитывая, что СССР, несмотря на громкое запугивание ядерным оружием, был для развитого западного мира вторичным, вторым миром, получили двойную колониальную ментальность элит. Обезьянничанье опыта "чтобы понравиться хозяину" - характерная особенность колониального управления всех времен. Не системное копирование лучшего опыта после его анализа, а лоскутное, избирательное обезьянничанье - вот пока что форма действия высокопоставленных чиновников и правительств. Дополненная олигархическими влияниями, она носит характер бессистемный, именно поэтому руководители экономического блока хвастаются победами в борьбе с коррупцией, а обсуждение экономической парадигмы выродилось в большевистского характера дискуссию наподобие "я - за свободу, а ты мой враг".
Первый год правительства Гройсмана подходит к концу. Критика его деятельности почти безусловно будет вестись вокруг низкого прожиточного уровня населения, а не экономических подходов. Кто бы ни стал следующим премьером и какие бы лица мы ни увидели в правительстве, если экономическая парадигма и ориентиры не будут определены, украинская экономика будет двигаться к уровню зимбабвийской.