Несколько неожиданно на фоне заявлений о приведении после войны размеров налогов в Украине до уровня действующих в ЕС мы узнали о совершенно другой мотивации их повышения, да еще и не потом, а уже сейчас — до окончания военного положения. Министр финансов сообщил, что если война затянется, Украину ждут повышение налогов и даже национализация. Это заявление заслуживает внимания.
Фактически министр очертил контуры новой экономической модели. Такие признаки, как национализация и повышение налогов во время войны, безусловно поднимают занавес над новым подходом. Что ж, это действительно проверенный рецепт. Но почти столетней давности. Да еще и с печальными последствиями для экономики. Это было в США в период Второй мировой и сразу после нее, а потом время от времени в корреляции с усилением военных угроз. Так называемое военное кейнсианство (militaty keynesianism). Что это? Это, так сказать, модифицированное обычное кейнсианство — вмешательство государства в экономику в военное время с целью направления промышленности военных заказов в управляемые же государством национализированные предприятия, ручное управление ценами, спросом и, конечно, повышение налогов. Все, чтобы получить экономическую выгоду.
Но у этого подхода есть еще одно определение — «вульгарное кейнсианство». Речь идет и о сути этого подхода, и о последствиях, к которым он может привести экономику, а главное — общество. Поскольку запланированные выгоды всякий раз, к сожалению, так и не наблюдались, в отличие от вреда.
Действительно ли Украине нужна такая модель, тем более сейчас
Сначала предположим, что во власти все же не глупцы сидят. И на самом деле правительство не собирается прибегать к закручиванию гаек, а переход к вульгарному кейнсианству является только методом разрушения старого институционального уклада. Перед созданием нового, европейского. Ну, чтобы «до основанья, а затем…». Перед обещанным быстрым вступлением в ЕС (конечно, не настолько быстрым, как представляется правительству, но вместе с тем значительно медленнее, чем это требуется для успеха). Тогда это действительно решительный шаг. Но об этом необходимо сообщать обществу и бизнесу, вести диалог, обозначать горизонты. Но ведь в заявлении речь об этом не шла. Только о том, что нужно больше денег, меньше расходов и национализация. Не хватало только поговорки о корове, которую надо меньше кормить и больше доить. Следовательно, это не игра в долгую.
Ну, хорошо, потратим меньше, заставим всех работать. Но ведь можно до этого хотя бы одним глазом посмотреть на предыдущие результаты подобных неудачных экспериментов. При любой успешности исполнителей не будет хорошего результата, потому что сам рецепт провальный, а его польза не доказана. Это БАД, а не настоящее лекарство. Если вы здоровы, то ни пользы, ни вреда, но если больны, а мы больны, — станет только хуже.
Исследование 243 метанаблюдений, полученных из 42 первичных исследований, доказывает, что военные расходы обусловливают положительные эффекты только для развитых стран, являющихся крупными экспортерами вооружений, и, собственно, только за счет экспорта. В менее развитых странах с большой политической коррупцией войны только уменьшают экономику. Или у Министерства финансов есть собственные исследования? Или (о, боже) расчеты того, как будет?
Кстати, — и здесь без каких-либо шуток, но к сведению Минфина, — Украина получила ленд-лиз. Он же вроде бы не предполагает немедленной оплаты получаемых вооружений после поставки. То есть не должен стать финансовым бременем, для которого надо менять институциональный уклад. Опять же, если кому и внедрять политику милитаризованного варианта закручивания гаек в экономике, то это именно поставщикам оружия. Но что-то до сих пор не слышно об этом. Видимо, потому, что в отношении собственных «стимулирующих» налогов для покрытия военных расходов там пришли к следующему выводу: если использовать релевантные (не искаженные) мультипликаторы, то они показывают, что при повышении налога на один доллар экономика сокращается на доллар и десять центов. Да, это в США, эмитирующих те же доллары, в том числе и для покрытия расходов. На этом во времена Обамы и закончили. Если предположить, что экономика Украины сократится на 10% только за счет поднятия налогов (и это очень приблизительно, потому что мы же не знаем, на сколько и какие налоги Минфин собирается повышать), то уже грустно. Нет, даже не будем предполагать.
Возьмем национализацию. В чем она будет состоять? Если это вариант деолигархизации, то, очевидно, можно рассмотреть, но четко аргументируя основания. А если нет, то у кого и что собирается финансовая власть изымать? Каких потом инвесторов она сюда затащит? И доказала ли она уже, что государство в целом способно эффективно оперировать собственными активами?
Или посмотрим на повышение налогов, которое уже на пороге. Так оно у нас является средством экономики военного времени или все же предпосылкой вступления в ЕС? Здесь действительно — или крестик, или трусы.
Кстати, а как тогда согласуется путь в ЕС с национализацией и переходом экономики на нерыночный способ существования? Если, согласно принципам правительства, мы вступаем в ЕС в 2024 году, то на когда запланирован переходный период от обещанных министром финансов разрушенных рыночных приобретений к экономике будущего, которой является экономика ЕС?
Когда правительство воплощает те или иные шаги, то очевидным представляется, что цель, с которой оно это делает, все же должна превышать риски. В этом случае цель экономическая. Ею, опять же в измеряемых категориях, является значительное повышение доходов бюджета. Расчеты уже есть? Так, чтобы если не в цифрах, то хотя бы в процентах, сколько мы должны потерять, чтобы получить дополнительную гривню в бюджет? А если они и будут, то будет ли в моделях учтен самый большой риск вульгарного кейнсианства — опыт, который говорит, что все всегда идет не по плану.
Поскольку в данном случае риски значительно превышают те, не явные на сегодняшний день, цели, определяемые Минфином в лице главы ведомства, то хочется спросить: может ли быть целью Министерства финансов ухудшение состояния экономики? На первый взгляд, нет. Но если проанализировать, к чему может привести милитаризованное кейнсианство в экономике Украины, то ответ не будет столь очевидным.
Важно, что для внедрения такого подхода может быть применен только комплекс действий. Отдельные рецепты могут завалить экономику еще раньше, чем это произойдет естественным образом после завершения интервенционалистского подхода к регулированию экономических процессов.
Например, если ты национализируешь средства производства для того, чтобы полностью переориентировать их на изготовление собственных заказов независимо от спроса, соответственно, ценообразование должно осуществляться в полностью регулируемом режиме. Все производные, соответственно, также. Потому что, например, заработную плату на таких национализированных предприятиях надо обеспечить покупательной способностью. А это цены в магазинах и т.п. Полумерами вопросы не решаются. Соответственно, спрос заменяется государственным заказом. Маркетинговому управлению не остается места, потому что клиент в такой системе один — государство. Соответственно, регулировать приходится все. Даже если правительство, а так бывает, об этом еще не подумало.
Внедряя указанные меры, кто посчитал, каким будет откат экономики Украины назад?
По выражению американского экономиста и философа Людвига фон Мизеса, «процветание войны похоже на процветание, которое приносит землетрясение или чума». Хорошо, наша финансовая власть надеется меньше вкладывать, больше зарабатывать. Но это возможно только в моменте. Здесь линейный подход не сработает, потому что в итоге все приведет к еще большему разрушению экономики.
Кроме того, не путаем институциональный уклад, существовавший в США в прошлом веке, когда проводились все эти эксперименты, с существующим сегодня в Украине. Кстати, даже США прекратили заниматься этими экспериментами с учетом в первую очередь именно институциональной неэффективности.
Мобилизация населения для общественных работ с целью задействовать его в процессе восстановления вместе с озвученными национализацией и повышением налогов только сделают плохой рецепт наихудшим.
На примере этой войны мы видим, какими отрицательно нелинейными являются последствия военных действий агрессора, превышающего нас в силе. Почему? В значительной степени потому, что мотивацией украинцев является нечто большее, чем просто дать физический отпор агрессору. Это прежде всего понимание и желание защитить те ценности и свободы, которые есть у украинцев, несмотря на попытки всех правительств ими пренебречь. И это дает результат, который нелинейно превышает наши сугубо технические и экономические возможности.
***
Возможно, с учетом этого все же попытаемся отыскать стимулы несилового сорта. Поверьте, на экономическом фронте много добровольцев, готовых бороться за все, что имели. Все, что им нужно, — уверенность в том, за что они должны бороться. Что же демонстрирует правительство? Оно бросается из одной крайности в другую, от либеральной экономики к военной. И, кажется, не понимает, что экономика — вещь хрупкая, за этими метаниями между крайностями стоят институциональные разрушения и трансакционные потери, которых никто не считает и никто не возместит. Представьте, что вам не нравится расположение цеха, и вы его демонтируете, перевозите, потом снова монтируете. А после этого вам опять что-то не нравится, и снова переезд и то же самое. Оборудование страдает, средства на демонтаж, транспортировку, монтаж тратятся, как и время на постоянный поиск и обучение кадров или налаживание работы. И в это время ничего не работает и не генерирует доход. Так вот, приблизительно это нам и предлагают.
Да, действительно, результат нужен здесь и сейчас. Но не путем разрушения экономики, а путем ее сохранения. Сегодня надо все направить на стимулы работы бизнеса, начавшего приходить в себя от шока. Проверки, повышение налогов и национализация точно к этим стимулам не относятся. Ну это уже, надеемся, ясно.
Тем более что мы до сих пор не определились, какой должна быть наша экономика после войны, и до этого момента лучше вообще воздержаться от резких движений. Потому что когда наступит время наконец что-то строить, выяснится, что строители эмигрировали, кирпич разворовали, а национализированной стройплощадкой заправляет «смотрящий» от олигарха.
Больше статей Александра Кошевого читайте по ссылке.