Первые два месяца 2000 года радуют нас явлением, о котором можно было только мечтать: в Украине, наконец, начался экономический рост. И речь идет не о каких-то долях процента, что происходило в отдельные месяцы двух предыдущих лет. По сравнению с соответствующим периодом прошлого года за январь ВВП вырос на 3,4%, за январь—февраль — на 6,1%. Соответствующие показатели в промышленности составляют 5,3 и 10,2%. Тенденция, что ни говори, приятная, и даже очень.
ЭКОНОМИЧЕСКИЙ РОСТ: РЕАЛЬНЫЙ ИЛИ ВИРТУАЛЬНЫЙ?
Что же с нами происходит? Может, мы действительно стали на путь выхода из кризиса, путь, который ведет нас к нормальным европейским стандартам уровня жизни или же речь идет о появлении, наряду с виртуальной экономикой, виртуальной статистики. Последнюю причину называют часто. И другого объяснения, на фоне тысяч неработающих заводов, неплатежей, огромных долгов по заработной плате и другим социальным выплатам, трудно было бы искать в массовом сознании.
Осмелюсь утверждать, что обвинения в адрес нашей статистики беспочвенны. Статистика считает динамику производства в сопоставимых, неизменных ценах. Здесь, правда, возможны незначительные искажения за счет структурных изменений в производстве. Но эти процессы происходили и в предыдущие годы. При этом мы не видели положительных результатов динамики производства.
Осмелюсь, однако, утверждать и то, что в Украине нет объективных причин для стабильного экономического роста. В стране не произошли те фундаментальные изменения, которые бы позволили с уверенностью говорить о продолжении его положительной динамики.
Более того, при сохранении статус-кво, нынешних тенденций в экономической жизни, невзирая на ряд принятых в последнее время правильных решений, экономика не имеет шансов на выздоровление, дальнейшая деградация производства неизбежна.
Что дает основания для подобного рода выводов? Для ответа на данный вопрос очень важно определить факторы, которые привели к экономическому росту за первые месяцы текущего года.
Одним из них является реальная девальвация гривни, или же, что более привычно для нашего восприятия, рост реального обменного курса твердой валюты (доллара США, марки ФРГ и других). Напомним, что реальный курс обмена определяется корректировкой номинального (того, что мы видим на вывесках обменных пунктов) на индекс инфляции. В 1998 году цена продажи доллара США возросла с 1,8946 гривни до 3,427 или на 80,9%. В то же время цены на потребительском рынке увеличились лишь на 20%. Реально доллар в Украине подорожал на 50.7% (1,809:1,2). В 1999 году при росте номинального курса на 49,5 инфляция составила 19,2% (реальный прирост — 25,4%)
Тенденции валютного рынка 1998—1999 годов являются неминуемым следствием финансового кризиса августа 1998-го, в результате которого к концу года доллар подорожал на 63,2 % (декабрь к июлю). Август стал переломным пунктом, точкой критического накопления проблем украинской экономики. Запас прочности, созданный в период стабилизационной программы 1994—1996 гг., когда постоянно укреплялась национальная валюта (в декабре 1996 г. от доллара образца декабря 1994 г. в Украине осталось лишь 44,2%), был быстро утерян.
>
Вывод о влиянии девальвации на экономический рост подтверждают данные об отраслевых показателях динамики производства. При среднем по промышленности показателе за январь — февраль в 10,2%, в цветной металлургии (экспорт), он составил 25,5%, в легкой, пищевой промышленности (вытеснение импорта) — 31,3 и 32,2% соответственно, в деревообрабатывающей и целюлозно-бумажной промышленности (экспорт и внутренний рынок) — 35,3%. Такому выводу соответствуют и изменения в экспорте-импорте в разрезе отдельных товарных групп. За два последних года более чем в два раза вырос экспорт табака и промышленных заменителей табака, древесины и изделий из нее, в четыре раза — по группе «зерновые хлеба». Одновременно двукратное (примерно) уменьшение произошло по продуктам переработки овощей, плодов, фармацевтической продукции, древесины и изделиям из нее, мебели, черным металлам и изделиям из черных металлов, в шесть раз — изделиям из зерна, хлебных злаков.
Статистика не учитывает сдвигов в структуре челночной торговли, объемы которой довольно значительны. Но эти сдвиги, официально не регистрируемые, видны по прилавкам наших магазинов, в торговых рядах организованных и неорганизованных рынков. Его величество «украинский товар» оправился от потери сданных позиций и начал успешную атаку на импорт. Многие образцы национальной продукции показывают прекрасный пример завоевания собственного рынка как по качеству, так и по цене.
Очень боюсь вывода, который могли сделать или уже сделали некоторые специалисты. Вот, наконец-то, мы признаем, что нужно делать. А для подъема экономики нужно всего-навсего проводить политику реальной девальвации национальной валюты. Такой вывод был бы крайне опасным для выработки решений, которые необходимы для выхода из кризисного состояния.
Во-первых, девальвация 1998—1999 годов имеет отличную от 1992—1994 годов природу. Первая имела монетарную причину. Она была обусловлена бездумным печатанием огромного количества ничем не обеспеченных денег. Кризис же августа 1998 года и последующая девальвация не были вызваны монетарными факторами, а серьезно нарастающими бюджетными проблемами. Именно невозможность правительства выполнить свои обязательства по долгам при небольших валютных резервах НБУ вызвали резкий спрос на твердую валюту.
Во-вторых, динамика, уровни девальвации и инфляции не совпадают. И направленность их может быть разная. В настоящее время, при одинаковой направленности обоих показателей, темпы роста потребительских цен значительно отстают от темпов роста курса доллара. Однако такое отставание в украинской ситуации неминуемо ведет к возможному взрыву инфляции.
Девальвации серьезно усложняют бюджетные проблемы. Дело в том, что доходы и расходы бюджета растут неодинаково. Расходы имеют привычку расти быстрее. Пропорционально росту курсов твердых валют увеличиваются только поступления за счет импортных пошлин. Большие начисления НДС по импорту примерно балансируются возмещением НДС из бюджета экспортерам. В то же время резко возрастают бюджетные нагрузки по таким статьям, как обслуживание внешнего долга, дотации в жилищно-коммунальный сектор или на субсидии населению на оплату соответствующих услуг, в транспорт. Эти цифры несопоставимы. Достаточно сказать, что только выплата процентов по внешнему долгу в 1999 году более чем в два раза превысила доходы от импортных пошлин. А нарастающий бюджетный дефицит нужно чем то покрывать.
В условиях финансовой нестабильности можно забыть о привлечении частных средств для покрытия бюджетного дефицита. Единственным кредитором остается Центральный банк. А у него единственный ресурс для такого кредитования — эмиссия. То есть, при подобном развитии ситуации инфляционный взрыв, а значит и удар по производству неминуем (вследствие резкого падения внутреннего спроса).
Второе обстоятельство, повлиявшее на динамику производства. Финансовый кризис августа 1998 года нанес серьезный удар экономике. Падение внутреннего платежного спроса вследствие резкого обесценивания национальной валюты имело неминуемым следствием ухудшение динамики производства. Наметившаяся в мае — августе тенденция небольшого роста выпуска валового продукта немедленно после кризиса получила обратное направление. Пик влияния кризиса на спад экономики пришелся на I квартал 1999 года, когда производство упало на 3,3, 4,2 и 4,8% соответственно. Именно от этой «производственной ямы», от этой базы ведется отсчет нынешней положительной динамики темпов роста.
Можно отметить и действие еще одного фактора. За 1999 год недоимка по налогам увеличилась на 25%. В абсолютном выражении это составляет около 2.5 млрд. грн. Иначе говоря, экономика получила на соответствующую сумму государственную поддержку. Такое предоставление происходило и по другому каналу — неоплате энергоносителей, в том числе российских. Опять-таки по энергоресурсам украинского происхождения пострадал бюджет. Доходы от транзита, оплачиваемые поставками газа, оказались в шесть раз меньше учтенных при утверждении бюджета.
Оценки происходящих в экономике тенденций очень важны для выработки правильной экономической политики. Они дают многие ответы на выработку необходимых политических решений, тех действий, реализация которых дает шансы на успех. Очень не хотелось бы, чтобы произошло «головокружение от успеха».
Во многих странах с переходной экономикой рост производства происходил на принципиально отличной от Украины основе. Толчок к такому росту давала новая экономика, возникающее большое количество новых малых, средних и больших предприятий, то есть он происходил на новой производительной базе. Техническое и технологическое обновление отраслей было локомотивом прогресса, давая одновременно мощный толчок развитию «старого» сектора экономики, расширяя внутренний спрос, потребность в продукции.
Украинские факторы положительных темпов экономического роста, к сожалению, имеют временную природу. Нет главного — не происходит массового появления новой экономики. Обескровленная экономика не получает самого важного для своего восстановления, для необратимости процессов экономического роста — инвестиций, то есть той свежей крови, которая позволяет выздоравливать больному организму.
Почему инвестиционный бум в Украине пока невозможен?
Правильный ответ на этот вопрос невозможен без понимания того, кто должен быть субъектом такого инвестирования.
К сожалению, до сих пор многие рассчитывают на чудодейственную, спасительную силу государства. Это хорошая, но не больше чем иллюзия.
Государство собственными ресурсами не в состоянии спасти экономику. Потому, что в его распоряжении находится единственный источник — бюджет, тот бюджет, который месяцами не выполняет обязанностей перед миллионами своих пенсионеров, учителей, врачей, военных и других категорий. Говорить в этих условиях о государственных инвестициях — значит увеличить долг по пенсиям, заработных платах, социальной помощи. Но самое главное, — это поможет экономике, как мертвому примочки.
Предположим, что государство выделило инвестиций для подъема сельского хозяйства. Последнее увеличило объем выпуска продукции. Возникает вопрос: а кому нужна эта продукция, если учитель, врач, пенсионер не получили ресурс для приобретения этой продукции? Какая польза от инвестиций в другие секторы, если государство не обеспечивает необходимые потребности бюджетных потребителей в оплате энергоносителей? Какая польза от такой «помощи», если происходит уничтожение базовых отраслей экономики — энергетических, а через нее и других сфер. Если школа не оплатила за электроэнергию, то страдают не только энергетики. Последние не платят шахтерам, газовикам и т.д.
Самая правильная для поддержки национального производства та государственная бюджетная политика, которая обеспечивает полное выполнение государством через бюджет своих прямых святых обязанностей. Хотите помочь производству — направляйте деньги в бюджетные сектора. К примеру, выплачивая деньги пенсионерам, мы одновременно способствуем развитию пищевой, легкой промышленности, а через них и аграрному сектору. Именно туда через магазины направляется их пенсия. Оплачивая коммунальные услуги бюджетным потребителям, государство поддерживает энергетический сектор. И волк сыт, и овцы целы.
Инвестиционный прорыв в экономику Украины возможен лишь со стороны частных вложений. Эта аксиома требует понимания психологии поведения частного лица, мотивов вложения им своих собственных средств. Одни патриотические лозунги, призывы украинцев вкладывать деньги в собственную экономику здесь не помогут.
Я не встречал желающих сжигать собственные деньги. Такими гражданами должны заниматься не экономисты. Каждый желает не только вернуть вложенное, то есть сберечь вложенное, но и приумножить средства, получить прибыль.
Конечно, это возможно лишь в случае производства продукции, которая нужна обществу, пользуется покупательским спросом. В этом совпадение интересов частных и общественных, государственных. Любой инвестор — спаситель нашей экономики. Потому что он производит необходимую продукцию, дает работу и зарплату гражданам, платит налоги в бюджет, то есть дает возможность жить лучше учителям, врачам, военным, пенсионерам. Остается лишь понять, почему в Украине абсолютно естественное желание частного лица заработать и помочь своему родному государству не реализуется.
НАШ БЮДЖЕТ ДЕЛАЕТ БОЛЬНОЙ ГРИВНЮ
Прежде всего, нам придется проделать когда-то уже сделанное, вернуться, как говорил классик, в Швейцарию и начинать все сначала. Речь идет о святая святых инвестиционного процесса — стабильности национальной валюты.
Потеряно время, когда думающие граждане отворачивались от твердой валюты. Потому что им не просто милее, приятнее была наша гривня, а потому что она была сильнее зеленого доллара. В 1996—1997 годах перед гривней снимали шапку. Доллар гонялся за нашей гривней, национальная валюта пользовалась большим спросом.
Приятные воспоминания. Однако с 1997 года доллар подорожал в 2,7 раза, гривня сильно девальвировала. И трагедия не в том, сколько стоит доллар США: 10, 100 или 1000 гривен. Любой курс приемлем. Главное, чтобы он был стабилен. Этого как раз и нет. И главное — нет уверенности, что завтра, через месяц, год доллар будет стоить нынешние 5,5 грн.
Гривня перестала быть основой экономических расчетов инвестора, основой выбора мотивов его поведения. Потому что она последние годы теряет свой вес, свою силу. Такой основой опять, к сожалению, стала твердая валюта. Иначе говоря, инвестор считает целесообразность вложений в долларовом эквиваленте. А этот эквивалент вытворяет чудеса, уничтожает саму мысль, желание инвестировать.
Вспомним происходящие в последние годы тенденции. Речь идет опять-таки о девальвации гривни, о реальном росте курса доллара США. В прошлом году доллар стал дороже почти на 50%. Таким образом, любой инвестор, вложивший доллар в экономику Украины (в гривнях, конечно, по соответствующему курсу) и получивший доходность ниже 50%, не только ничего не заработал, но и потерял вложенное. При доходности в 20% от вложенного доллара осталось только 80 центов (80%). Такое положение дел смертельно для инвестиций. Порог приемлемости доходности для решения инвестировать должен превышать 60 — 70%. Но мало в каких секторах можно достичь такой рентабельности. Но и это плохие ориентиры. Потому что невозможно предсказать поведение нашей, недавно еще очень сильной валюты.
Без восстановления былой силы гривни деньги не выполняют функции накопления. А накопления и инвестиции — два близнеца-братья. Нет первого — можно лишь мечтать о втором. Это хорошо подтверждает наш собственный опыт. В 1996—1997 годах, в период стабильности нашей денежной единицы, вклады населения в банковскую систему в национальной валюте возросли в реальном выражении (то есть за вычетом инфляции) в 2,1 раза. За последующие два года они сократились на 12%. Нынешнее состояние банковской системы позволяет в лучшем случае говорить о выполнении банками лишь функции расчетного обслуживания экономики и бюджета. Но наши банки не в состоянии обслуживать инвестиционный процесс. У них нет необходимых для этого денег. К тому же финансовая нестабильность приводит к дороговизне денег. Средние процентные ставки по кредитам на конец прошлого года в 2,7 раза превысили темпы инфляции (52,0 и 19,2% соответственно). И нужно понять подобное поведение наших банков. С одной стороны — вкладчики не хотят размещать депозиты под низкие проценты. А с другой стороны, слишком большой риск кредитования, нет гарантии превращения положительных процентных ставок в отрицательные в результате вхождения в штопор инфляции и реального проедания банковского капитала. О доходах здесь не приходится говорить вообще. Не до жиру, быть бы живу.
Первым приоритетом экономической политики должно стать восстановление стабильности, доверия к национальной денежной единице. При этом нужно помнить, что нынешняя нестабильность имеет не монетарные причины, а вызвана исключительно бюджетными факторами. Груз долгов правительства настолько тяжелый, прежде всего по части внешних обязательств, что при куцих размерах валютных резервов НБУ он будет тянуть нашу гривню вниз. Поэтому лечение украинской валюты требует грамотного врачевания украинского бюджета.
Правительство Украины пошло единственно возможным в подобной ситуации путем — принятие бездефицитного бюджета. Слово «дефицит бюджета» должно на несколько лет исчезнуть из лексикона украинских политиков. С одной стороны, после невыполнения правительством своих обязательств перед кредиторами количество желающих приобрести государственные ценные бумаги равно нулю.
В последнее время единственным кредитором правительства выступал НБУ. Известным способом. С другой стороны, любые другие заимствования (кроме НБУ), даже если возможны гипотетически, то они только туже затягивают петлю на шее. Это могут быть только короткие ссуды под высокие проценты. Какой смысл одалживать на год 1 млрд. грн. в твердой валюте под 20% годовых, чтобы в следующем году иметь головную боль почти на 2 млрд. грн. (20% в твердой валюте при росте курса доллара на 50% превращаются уже в 80% — 1,2 x 1,5). Видимость облегчения ситуации в следующем году превращается необходимостью вычета из доходов учителей, врачей, пенсионеров, военных одного (при условии перекредитования) или двух миллиардов (без такого).
Бездефицитность бюджета — абсолютный, необходимый, неминуемый и неизбежный принцип бюджетной политики Украины. Любые отклонения от такой политики чреваты серьезными потрясениями в обществе, напрочь отсекают возможность выздоровления. Закрывать глаза на существующие бюджетные проблемы не просто не допустимо, а преступно. Придется снять белые перчатки, выполнить не простую и не очень приятную работу по приведению расходов в соответствие с доходами бюджета Украины. Другого пути просто не существует.
Почему об этом приходится говорить? Страна вроде бы пошла путем проведения политики бездефицитного бюджета, принято ряд необходимых правильных решений. Это вроде бы и так, но все- таки не так. Здесь необходимо одно профессиональное разъяснение. Дело в том, что бездефицитный бюджет сводится на так называемой кассовой основе. Значит это следующее. Если государственным бюджетом 2000 года предусмотрено получить 33,433 млн. грн. доходов, то и расходование будет происходить исключительно в пределах поступивших средств. Однако это абсолютно не значит, что бездефицитность кассовая превращается в бездефицитность реальную, когда все расходы соответствуют реальному потреблению бюджетных секторов. К большому сожалению, это далеко не так. Второе значительно больше первого. Отсутствие необходимых средств для удовлетворения потребностей бюджетных сфер покрывается экономикой. Ведь при отсутствии денег не отключишь от энергопотребления, тепло-, водообеспечения школы, больницы, институты. То есть на лицо не покрываемый государством реальный дефицит бюджета. Он просто финансируется экономикой путем неоплаты бюджетными учреждениями предоставленных им услуг или выполненных работ. Больше всего страдают от этого энергетики. При таком положении дел мы имеем шансы долгое время быть постоянными свидетелями ставшего уже привычным, но крайне опасного явления отключения электроэнергии.
Без серьезного изменения нынешней бюджетной политики нет не только шансов восстановить стабильность нашей валюты, но и шансов на перспективу экономического роста. До сих пор бюджет остается главным разрушителем национальной экономики. Именно он садит на мель наши предприятия, прежде всего базовых, а через них и других отраслей. Садит, не оплачивая продукцию соответствующих отраслей.
К сожалению, в Украине бытует иллюзия, что утверждение бездефицитного бюджета работает или должно работать автоматически, то есть приводить расходы к реальному потреблению. Это работает в Америке, в Европе. Но не в Украине. В Украине считается признаком доблести, геройства потребить больше, чем можно (вспомните: что такое недоперепил? — выпил больше чем мог, но меньше, чем хотел). Это уже вошло в привычку, стало неотъемлемой чертой нашей повседневной жизни.
Одна проблема порождает другую. Именно следствием реальной несбалансированности бюджета стали бюджетные взаимозачеты. С одной стороны, естественно желание субъектов хозяйствования получить бюджетную компенсацию за выполненные работы или предоставленные услуги. Находится и вторая сторона — субъект, имеющий задолженность перед бюджетом. Интерес последнего вполне очевиден — получить скидку или уменьшить свои налоги. Иначе смысла в такой операции нет. Бюджет теряет вдвойне, — даже втройне. Первый — на возможном завышении расходов у бюджетных потребителей, второй — на недополучении средств, третий — на финансировании далеко не самых приоритетных мероприятий. Экономические мотивы поведения в проведении подобных операций настолько сильны, что взаимозачеты превратились в Украине в своеобразный вид бизнеса. Его масштабы огромны. Как и потери бюджета. Достаточно сказать, что в 1999 году зачетов только по двум статьям было проведено на сумму 3,1 млрд. грн. (2,4 % к ВВП).
Реальная несбалансированность бюджета является неминуемым следствием нынешней системы бюджетного планирования. Устанавливая объемы финансирования бюджетных сфер, законодательно не регламентируются приоритеты использования денег конечными бюджетными потребителями. В этих условиях нет никакой гарантии от того, что в самом низу бюджетной пирамиды средства будут использованы на дорогие евроремонты или приобретение автомобилей, в то же время не будут выполнены обязательства по выплате заработной платы или оплачены коммунальные услуги. А такая практика становится нормой. Тем более, что многие бюджетные потребители получили возможность самостоятельно формировать часть своего бюджета, а некоторые довольно значительную часть.
Решение проблемы не требует особого ума. Нужна лишь воля, желание сделать абсолютно очевидные вещи, вещи, которые делают простые украинские семьи. Имея ограниченный семейный бюджет, никто не позволяет купить себе дорогую посуду или сделать ремонт, если в последующие дни не за что будет купить хлеба, молока, других жизненно необходимых продуктов. Каждый из нас планирует приоритеты расходов.
Подобного рода система приоритетов должна утверждаться и на государственном уровне (в государственном и местных бюджетах). Ведь то, что украинские пенсионеры месяцами не могут получить пенсии, наш национальный позор. И в значительной мере подобная бюджетная задолженность обусловлена отсутствием политики приоритетов.
Кое-кто может возразить. Система приоритетов финансирования вроде бы устанавливается государственным бюджетом. Формально это действительно так. На самом деле это, к сожалению, только декларация.
Как вы думаете, сколько в Украине бюджетов? Не давайте наивного ответа. У нас их десятки. И они утверждаются Законом о государственном бюджете на соответствующий год. Речь идет о так называемых целевых или (как они названы в последнем бюджете) специальных фондах. А они имеют особый режим использования. Особый порядок распределения, хотя формально попадают в общий котел. Как в таком случае обеспечить потребности наиболее нуждающихся, если значительная часть бюджетного пирога отщипывается по специальной системе. И в эту систему, нетрудно догадаться, попадают, прежде всего, институты власти.
За январь 2000 года из общей суммы доходов государственного бюджета 25% составляют специальные фонды. Из этой суммы (404,2 млн. грн.) чуть больше 40% средств являются доходами бюджетных учреждений и организаций.
Политика двойных, тройных (и более) бюджетных стандартов недопустима. Их наличие не позволяет реализовать единую государственную политику расходов.
Система единых требований использования средств должна устанавливаться не только на государственном уровне, но и на уровне местных и, что особенно важно, на уровне конечных бюджетных потребителей. В последнем случае речь идет о следующем:
а) государство задает режим использования средств для всех потребителей, получающих бюджетное финансирование;
б) сначала обеспечиваются приоритеты первого уровня, например, выплата заработной платы, затем второго и т.д., приоритеты последующих уровней разрешается финансировать только в случае полного закрытия приоритетов предыдущего;
в) каждое учреждение должно иметь сбалансированный бюджет, то есть не допускается появление скрытого бюджетного дефицита (необходимо искать или дополнительные источники доходов или сокращать расходы);
г) там, где государство финансирует хотя бы часть бюджета учреждения, устанавливаются государственные нормы заработной платы, доплат, надбавок и т.п. Любые дополнительные выплаты возможны за счет внебюджетных средств при условии отсутствия долгов по социальным выплатам и коммунальным платежам;
д) остатки собственных бюджетных средств учреждений изъятию и перераспределению не подлежат.
Приведение обязательств государства к реальным возможностям требует принципиального изменения системы взаимоотношений бюджета центра (государства) и регионов (местных бюджетов). Эта сфера с советских времен осталась нетронутой целиной, неся на себе известные многим издержки так называемой системы планирования от достигнутого. Система нормативов распределения доходов индивидуализирована и ежегодно пересматривается. Отсутствует связь усилий регионов с их бюджетными ресурсами.
Принцип распределения ресурсов через доведение нормативов сверху провоцирует заинтересованность тратить средства. Нет никаких стимулов к экономии или к изысканию дополнительных средств. Все это зачитывают в базу, и регион остается «с носом»: нормативы уменьшаются и регион возвращается к исходному уровню.
Действующая система межбюджетных отношений, отсутствие четкого закрепления на постоянной основе доходной базы и полномочий, ответственности за определенные бюджетные сектора дают основания (и не безосновательные) для перекладывания ответственности на центр. Трудно придумать более расточительную для государства систему межбюджетных отношений. Эту систему необходимо построить на качественно другой основе. Центр и регионы должны иметь собственные бюджетные «корзины», в эти «корзины» должны откладываться постоянно закрепленные за соответствующими «корзинами» доходы. И кормиться оттуда должны разные «курчата» (размежевание ответственности).
Большую бюджетную нагрузку несет обеспечение неоправданного количества льгот. Они не только обременительны, но и в основном социально аморальны, поскольку не связаны с доходами граждан. Их получают люди, доходы которых колеблются в разы, нередко в десятки раз.
Немалое количество льгот «работает» только на бумаге. Бюджет не обеспечивает их необходимыми финансовыми ресурсами. Но они и не предоставляются, не созавая таким образом скрытого дефицита бюджета.
Но многие привилегии уничтожают некоторые секторы экономики, в частности транспорт, энергетику. Бюджет не в состоянии покрыть финансовые потери этих отраслей. Предоставление льгот происходит за счет проедания производственного аппарата украинских предприятий.
Без решения проблемы льгот бюджет будет продолжать разрушение отдельных секторов. Невозможны в таких условиях и частные инвестиции в соответствующие отрасли. (Многим известен серьезный конфликт между гражданами, имеющими по закону право на льготы, и частными компаниями, занимающимися пассажирскими перевозками.)
Система льгот должна быть трансформирована в социально более справедливую адресную помощь малообеспеченным гражданам. Политически проблема очень сложна. Возможным вариантом политически более приемлемого решения было бы принятие законодательной нормы, в соответствии с которой нормы законов относительно тех или иных расходов «работают» только в тех объемах, под которые предусмотрены в бюджете соответствующие объемы финансирования. При этом правительство и местные органы власти, в пределах установленных сумм денежных средств, утверждают механизмы применения соответствующих льгот. Нужно, однако, четко понимать: такой компромиссный вариант решения несет в себе прекрасный повод для хорошей головной боли будущих правительств.
В украинских политиков редко возникает желание снять белые перчатки и заняться черновой работой. Можно и подождать. Но проблемы от этого не исчезнут. Они только усугубят положение. И решать их все равно придется, только в значительно более сложных условиях. Но самое главное. Без серьезных бюджетных решений не удается восстановить утерянную стабильность национальной валюты, а призывы о необходимости инвестиций и экономического роста останутся лишь прекрасными политическими лозунгами. Но не более.