В четверг в Национальном банке Украины состоялась долгожданная пресс-конференция председателя НБУ Владимира Стельмаха. В ее ходе глава Нацбанка еще раз попытался убедить журналистов в правильности решения об апрельской ревальвации гривни и значительную часть своего вступительного слова посвятил преимуществам, которые страна получила в ее результате. А также заверил общественность, что как минимум до конца года не видит достаточных оснований для изменения официального курса гривни, считая его нынешний уровень — 5,05 грн./долл. — оптимальным.
Правда, НБУ оставляет за собой право изменить обменный курс гривни в случае резкого оттока из страны капитала, вложенного в начале года в украинские ценные бумаги в расчете на ревальвацию национальной валюты.
Как заявил Владимир Стельмах, Нацбанк понимает, что чрезмерное укрепление курса несколько остановит рост цен только на первом этапе. Но при этом оно негативно отразится на отечественном производителе. А снижение производства в стране в будущем может стать причиной ускоренного роста инфляции. Именно борьбу с инфляцией глава Нацбанка еще раз объявил своей первоочередной задачей. Регулятор банковского сектора уже начал «закручивать гайки», ужесточая для банков нормы резервирования.
Экскурс в недавнюю и не очень историю
По прогнозам Нацбанка, по итогам года инфляция все-таки превысит 10-процентный рубеж и составит около 12%. По мнению Владимира Семеновича, экономика оказалась не готова к значительному повышению жизненных стандартов.
Кривил ли душой глава Нацбанка, произнося «оказалась», сказать сложно. С одной стороны, Владимир Семенович работает в Национальном банке Украины с апреля 1992-го (а с 1993-го и вплоть до своего назначения председателем в январе 2000 года занимал в НБУ пост первого зама). И все это время принимал самое непосредственное участие не только в создании гривни и национальной банковской системы, но и в формировании кредитно-денежной политики НБУ. Поэтому не мог не осознавать, какие риски для ценовой стабильности влекло за собой закладывавшееся поправками в бюджет увеличение номинальных доходов населения на 44%, причем в основном за счет почти двукратного увеличения бюджетных социальных выплат. Уже одно это делало удержание инфляции в рамках 10% весьма проблематичным.
С другой стороны, в ситуации на старте года, да и в нынешней прослеживаются достаточно четкие аналогии с недалеким прошлым. Напомним, что в 2001-м, после скандальной отставки во всех отношениях успешного кабинета Виктора Ющенко тоже произошла своеобразная смена власти. И в преддверии парламентских выборов 2002 года перед «временным правительством» Анатолия Кинаха стояла задача доказать не меньшую эффективность действий Кабмина, нежели при Ющенко. Что тоже предполагало значительное повышение социальных стандартов, в частности рост номинальных зарплат и пенсий в 1,5—1,8 раза, и вылилось, начиная со второй половины 2001 года, в резкое увеличение расходов бюджета. Темпы роста экономики замедлились почти вдвое (до 4,8% по итогам 2002-го против 9,2% в 2001-м).
На этом, в принципе, большинство аналогий и заканчивается. Более того, три года назад замедление экономического роста происходило на фоне полноценной дефляции — падения индекса потребительских цен на 0,6% (что интересно, начальный прогноз инфляции на 2002 год был абсолютно идентичен базовому прогнозу нынешнего года — 9,8%).
Осталась только одна, но главная аналогия. Как в нынешнем году, так и тогда виновником всех бед попытались выставить Нацбанк, а точнее, его председателя...
«Любовь» по правилам и без
Тогда одной из причин отставки Стельмах назвал свою неуступчивость перед правительством Анатолия Кинаха, настаивавшем на дополнительной денежной эмиссии. По некоторым данным, речь шла о 700 млн. грн. В сентябре 2002 года Владимир Семенович был вынужден публично заявить: «Я расцениваю это (требование Кабмина. — Ю.С.) как попытку создать скандал вокруг НБУ и как политическую провокацию». Позднее Кабинет министров сделал резкое заявление, в котором обвинил Нацбанк в том, что он является «тормозом» реформ в Украине. Стельмах эти обвинения отбросил.
Как мы помним, тогда все эти дрязги дали повод воспользоваться постом главы НБУ, как разменной монетой, при дележе портфелей представителями новосозданного парламентского большинства. Не сразу, но Владимира Стельмаха все-таки вынудили в декабре собственноручно написать заявление о снятии с себя полномочий председателя правления НБУ. В Нацбанк пришел Сергей Тигипко.
Как будто бы оправдываясь, Леонид Кучма «вдогонку» обвинил Нацбанк в монетарном стимулировании дефляции и заявил, что «наша денежно-кредитная политика не отвечает потребностям экономики». Это якобы и стало формальным поводом для смещения главы Нацбанка.
Откуда повод, спросит сторонний наблюдатель. Ведь внешне, весь период с 1999-го по 2004-й, денежно-кредитная политика НБУ была более чем щедрой. Благодаря катастрофически низкому начальному уровню монетизации (денежного насыщения) денежная масса ежегодно исправно увеличивалась на «нормативные» 40—45%.
Но в первом полугодии 2002-го денежная масса выросла «всего» на 12%. И, как позже заявил Леонид Кучма, только после его «личного вмешательства» темпы роста денежной массы ускорились и достигли «требуемых» 42%…
Все эти параллели проводились нами вовсе не случайно. Поскольку вопрос реальной независимости НБУ от действий исполнительной власти имеет сейчас, как и во все времена, необычайно важное значение. И вовсе не исключено, что после выборов 2006 года должность главы Нацбанка кто-то снова попытается сделать разменной монетой. Как очень правильно заметил председатель правления Укрсоцбанка Борис Тимонькин, «когда Тигипко менял на позиции Стельмаха, был заложен страшный прецедент. Да, по закону глава Нацбанка выбирается на пять лет, но если очень захотеть, можно его поменять и раньше. Этот прецедент теперь висит над всеми».
И вовсе не случайно в банкирской среде постоянно циркулируют слухи о возможной скорой отставке главы НБУ под предлогом его пенсионного возраста. Как, впрочем, не случайно в ВР периодически появляются запросы относительно законности тех или иных действий главы Нацбанка. Все эти действия явно направлены на то, чтобы сделать его позиции более шаткими. А самого Владимира Семеновича — податливей и исполнительней в выполнении «политических решений», а также сговорчивее в общении с «видными представителями» нынешней власти.
Впрочем, славящийся авторитаризмом Владимир Стельмах, не посчитав нужным согласовать свои апрельские шаги с Советом НБУ, сам дал повод для подобных претензий в свой адрес. Как очень удачно заметил член Совета НБУ Игорь Юшко, сколько бы теперь ни доказывал Владимир Семенович полное формальное соблюдение «буквы» закона, он нарушил его дух и заложенные в нем принципы. И, проигнорировав Совет однажды, дал повод игнорировать его полномочия и другим лицам.
Как бы то ни было, реальная институциональная независимость Нацбанка вовсе не означает его полной бесконтрольности со стороны других ветвей власти и подковерности принимаемых им решений. Функции контроля над Национальным банком и обеспечения его неподатливости текущей конъюнктуре призван выполнять Совет НБУ, создаваемый из представителей различных политических сил. И восстановление значимости статуса этого органа, как-то мимоходом утраченного за последние годы, требует скорейшего воплощения в жизнь.
Между вчера и завтра
Как уже упоминалось, в ситуации трехлетней давности и нынешней много общего. Но есть в ней и принципиальные отличия. В 2004-м превентивные монетарные шаги по сдерживанию роста денежной массы вовремя предприняты не были. И на фоне явного перегрева экономики и даже начавшегося спада промышленности и бюджетная, и кредитно-денежная политика НБУ носили выраженный стимулирующий характер.
«Головокружение от успехов» и политическая целесообразность взяли верх над бдительностью. Нацбанк под давлением извне продолжал накачку экономики деньгами, надеясь, что на фоне роста она «все проглотит». Не сложилось. Недооценили зависимость нашей экономической динамики от внешних факторов. Предупредительных сигналов, со стороны в том числе и тогдашнего главы Совета НБУ Анатолия Гальчинского, одним из первых еще в мае 2004-го заявившего о признаках перегрева экономики, в Нацбанке не могли не услышать. Но впереди были эпохальные президентские выборы. Цена победы на которых в глазах соискателей стоила намного больше, нежели стабильность экономики.
В результате не принятых вовремя монетарных и фискальных ограничительных мер осенью, на фоне первых признаков экономического спада, Нацбанк, борясь с последствиями одномоментного массового «вбрасывания» денег из бюджета в потребительский сектор, был вынужден действовать вопреки монетарной логике. И, выкупая гривни в обмен на массово продаваемые населению и банкам доллары, ограничивал денежное предложение.
Это передергивание не могло не стать шоком для макроэкономической и ценовой стабильности. Вероятнее всего, уже в декабре 2004-го, вернувшись на пост главы Нацбанка, Владимир Стельмах это осознавал. Шанс на возвращение к принципам сдерживания инфляции рычагами бюджетной политики был потерян: новая власть объявила курс на повышение социальных стандартов. И подписалась под начатой при Януковиче политикой массовых наличных бюджетных вливаний в экономику.
Новая власть пошла ва-банк. Попытаться выполнить предвыборные обещания, не спровоцировав инфляцию, можно было только при условии хотя бы относительного сохранения темпов экономического роста. Очень может быть, что вовсе не случайно Владимир Стельмах выбрал на пост своего зама, курирующего денежно-кредитную и валютно-курсовую политику, Сергея Яременко: раз уж шансов на успешное использование монетарной доктрины не оставалось, почему бы не опробовать методы ее оппонентов?
Избрав соответствующий курс, Нацбанк начал активную накачку банковской системы деньгами — в надежде на то, что доступность кредитных ресурсов поможет увеличить спрос на них. Это могло не только активизировать инвестиционную деятельность и привести в итоге к росту предложения товаров и услуг, но и стимулировать банковские сбережения, а значит — связать идущие в экономику из бюджета наличные. Еще в апреле Владимир Стельмах надеялся, что идея сработает. Тогда он заявил, что Нацбанк, осуществив в начале года массовую эмиссию под покупку валюты, пока не планирует ее связывать: «Надо посмотреть, как эти деньги будут расходиться по экономике, а тогда уже принимать окончательное решение».
Почему эта идея не сработала — хорошо известно. С благоприятным инвестиционным климатом так и не сложилось…
Не мытьем, так замораживанием?
Что бы ни говорилось о динамике кредитных вложений в нынешнем году, доля инвестиционных кредитов в их общей массе упрямо не желала расти существенно выше 10%. И главное, никакого видимого оживления деловой активности и роста товарного предложения как не было, так и нет. В августе реальный ВВП впервые даже сократился.
Видимо, осознав, что затеянная игра становится очень уж опасной, Нацбанк начал связывать денежную ликвидность, с 1 сентября серьезно ужесточив резервные требования. Пока банкиры воспринимают это с пониманием. А начавшийся процесс удорожания ресурсов кое-кто из них даже оценивает как благо. Есть надежда, что он не нанесет серьезного вреда первым признакам оживления инвестиционной активности.
Но вот в сентябре по банкам был разослан проект постановления, утверждение которого позволит НБУ, когда тот сочтет нужным, замораживать резервы на отдельном счету, в то время как сейчас они находятся на корсчетах коммерческих банков в НБУ и банки могут этими деньгами распоряжаться в течение дня. И вот такая возможность банкиров уже беспокоит. Ассоциация украинских банков направила в адрес НБУ свои замечания к проекту «резервного постановления», в которых указала, что «перевод на резервирование средств на отдельном счете в течение дня будет приводить к задержке в проведении платежей клиентов на протяжении операционного дня, ухудшит условия кредитования субъектов хозяйствования и негативно скажется на росте экономики».
Пока банковская общественность всерьез не верит в реализацию постановления. Нацбанк же, похоже, всерьез готовится к традиционно непростому заключительному кварталу. На который в нынешнем году накладывается еще и приближение парламентских выборов. Обеспечение ценовой стабильности уже объявлено главным приоритетом. Это означает, что если придется, НБУ будет бороться с ускорением инфляции всеми доступными методами, даже в ущерб росту экономики.
Так что же, нам следует готовиться к дальнейшему спаду? Угроза более чем серьезна. Но ведь и угроза дальнейшего ускорения инфляции, к сожалению, никуда не исчезла! Социальные выплаты из бюджета продолжают расти, как любят говорить спецы по макроэкономике, «при отсутствии надлежащего роста товарного насыщения». Но это, к сожалению, уже вне компетенции Нацбанка.
Как ни странно, но мяч сейчас на стороне еще не сформированного Кабмина. Именно от его дальнейших сигналов и действий, эффективности взаимодействия с Нацбанком будет зависеть очень и очень многое.