Трансформация экономики Украины из административной системы в рыночную проходила трудно, она сопровождалась серией макроструктурных деформаций, которые замедлили весь ход реформ. При этом корни экономических проблем часто-густо уходили в глубь институциональной незрелости украинского общества. В первую очередь — это отсутствие сил, способных противостоять чьему бы то ни было диктату, что вызвало устойчивое нарушение баланса интересов между субъектами хозяйствования и государством, между работодателями и наемными работниками и др. В итоге рынок наталкивался на экономический вакуум, вызванный политической аморфностью общества.
Остановимся на одной из важнейших составляющих развития рынка, а именно — на сбережениях и доходах субъектов хозяйствования, без которых экономика захлебывается и начинает болеть. Дисбаланс в этой области ведет к тому, что в падающей экономике одни — беднеют, другие — богатеют, а в конечном итоге — все страдают.
Какому-нибудь среднему немцу трудно представить свое существование, как, впрочем, и производственные и товарообменные процессы в экономике без огромного пласта сбережений, накопленных бережливыми гражданами на протяжении многих лет. Так, в 1998 году на одного гражданина Германии приходилось $154 тыс. национальных сбережений, или $41 тысяча сбережений населения. Для сравнения — на одного гражданина Украины в 1990 году приходилось 1634 рубля, или более чем две тысячи долларов США в пересчете по паритету покупательной способности.
В результате гиперинфляции 1993 и 1994 годов сбережения украинских граждан на душу населения похудели до 19 коп., превратив их в нищих (кроме, конечно же, меньшинства, нажившегося на инфляционной волне и доступе к валюте при фиксированном курсе, но мы не об этом). К сведению: всего за период с 1991 по 2000 год в среднегодовом исчислении потребительские цены выросли почти в 336 тысяч раз, а средняя зарплата — в 103 тыс. раз, или в три раза меньше.
Одновременно с «ликвидацией» личных сбережений граждан и денежных средств обращения предприятий произошло еще одно никем не замеченное, но не менее революционное по значимости событие — перераспределение текущих, располагаемых доходов населения и предприятий в пользу государства и банков. Это был второй шаг в противоположную от рынка сторону. В те же 1993—1994 годы по сравнению с 1992 годом располагаемые доходы домашних хозяйств сократились более чем в два раза, а предприятий — на 75%. При этом в результате инфляционного налога доходы государственного сектора экономики выросли на 43%, а финансового сектора — на 32% (более чем в два раза в 1993 году)*. Что свидетельствует о том, что тяготы кризисного спада были возложены на население и предприятия, а государство системно обезопасило себя от потерь. И все обошлось. Хотя, скажем, во Франции подобные события уже вызвали бы бурю протеста — вспомните бензиновый кризис прошлого года, когда подорожание бензина вылилось в активное нежелание предпринимателей и населения беднеть…
После того, как основные производители и потенциальные участники будущего украинского рынка стали нищими, то есть неспособными ни к денежной приватизации, ни к налаживанию какого-либо производства, государство в своем рвении перераспределить на себя максимум производимого в стране дохода не остановилось.
Третьим шагом уменьшения шагреневой кожи доходов предприятий и населения стал рост уровня налогообложения. Если в 1990 году общий объем прямых и непрямых налогов, а также начислений на заработную плату составлял лишь 25% от ВВП, то уже в 1994-м он вырос до 43,5%, в 1996-м до 48%. Нынче он на уровне 46%.
Доказательством явного завышения планки налогообложения может быть тот факт, что уровень чистых налогов (которые не включают прямые налоги) в Украине превышает европейские уровни в два-три раза. Кроме того, начисленные налоговые суммы, то есть желаемые к получению в бюджетные и внебюджетные фонды, годами превышали фактически полученные на 20—30%, что свидетельствует о низкой эффективности и дестабилизирующей роли налоговой системы в целом.
Индикатором завышения уровня налогов является и тот факт, что у предприятий в чистом остатке после всех платежей остаются сбережения (в 1998 году они составили 4,5% ВВП), явно недостаточные для нормального функционирования, не говоря уже о расширенном воспроизводстве.
Четвертым шагом в перетягивании государством каната на себя стали внутренние кредитные ресурсы. В течение 1994—1995 годов государственный сектор превысил 50-процентную отметку в объеме кредитования. Лишь в прошлом году, в условиях бюджетного профицита, доля государства в объеме кредитования снизилась с 45,2% (на конец 1999 года) до 37,4% (на 1 ноября 2000 года), что является заслугой нынешнего правительства.
После практического исчерпания всех внутренних источников пополнения бюджетных доходов государство (с подачи международных финансовых организаций) сделало пятый шаг — приступило к масштабным внешним заимствованиям. Только за период 1994—1996 годов внешний государственный долг вырос с 396 млн. до 8217 млн. долл., или более чем в 20 раз. На 1 октября 2000-го он составлял 10 млрд. долл.
Мы не будем в этой статье анализировать, как же государственные структуры распорядились всеми этими ресурсами, — для этого необходим отдельный разговор, хотя затяжной кризис говорит сам за себя. Но то, что макроэкономическая система перераспределения внутренних доходов и внешних ресурсов не работала на обеспечение субъектов хозяйствования возможностью собственными силами войти в рынок, — очевидно. То, что с самого начала потенциальные участники рынка стали нищими, не сделало их «свободными», административный диктат сменился экономическим, а либерализация дала дивиденды лишь избранным. То, что налицо полнейший дисбаланс интересов населения, государства и предприятий, а также работодателей и работников, не вызывает сомнения.
Все это наряду с отсутствием государственного регулирования макроструктурных пропорций привело к их деформации, которая сказалась на качественных характеристиках экономики в целом и на ее способности к саморазвитию. Так, если в развитых странах мира располагаемый доход (чистый остаток после уплаты налогов) предприятий составляет в среднем 10—12% общего располагаемого дохода, то в Украине в 1998 году его уровень составил лишь 4,5%, что не создает условий для накопления основного капитала за счет собственных средств. Поэтому в дело идут долги.
Так, в 1998 году инвестиции предприятий в накопление основного капитала были на уровне 15,4% ВВП, что более чем в три раза больше их располагаемого дохода. При этом прирост кредиторского сальдо перед внешним миром составил 8,8% ВВП, а перед бюджетом, внебюджетными фондами и персоналом — 7% ВВП. В 1999 году прирост чистой кредиторской задолженности составил уже 12% ВВП(!), и лишь в 2000-м по итогам девяти месяцев он сократился до минимальной величины (0,1% ВВП), правда, благодаря проведенному взаимозачету с Россией. Именно эти ресурсы восполняли дисбаланс между собственными чистыми доходами предприятий и инвестициями, создав при этом невиданный прецедент нерыночного накопления долгов.
Итак, украинские предприятия функционируют в невиданно жестких условиях и неспособны выполнять нормальные, с точки зрения рынка, обязанности — платить по долгам. Долги отдаются путем уменьшения национального богатства. Действительно, в 1998 году прирост депозитов нефинансовых корпораций составил лишь 1,2% ВВП, в 1999-м — 2%, что просто несопоставимо с приростами чистой кредиторской задолженности перед внешним миром.
Болезнь зашла очень далеко: сформировалась скудная собственная финансовая база для развития, приватизации и просто функционирования экономики (отсутствие полноценных сбережений); одновременно с расширением теневого сегмента экономика обросла текущими и долгосрочными долгами; выведены из равновесия процессы распределения доходов между отдельными секторами; продажа национального богатства внешнему инвестору (ввиду почти полного отсутствия легальных средств у отечественных инвесторов) стала чуть ли не единственным способом выхода из долгового кризиса, поскольку любая реструктуризация долга хоть и распределяет платежи во времени, но фактически увеличивает их.
Таким образом, в результате отсутствия в стране механизмов балансировки интересов институциональных групп в Украине происходило инфляционное, налоговое и долговое перераспределение доходов, сбережений и кредитных ресурсов в пользу сектора общего государственного управления. Это противоречило идее создания рыночной среды, сузило финансовые потоки между субъектами хозяйствования, снизило их инвестиционный потенциал, привело к тенизации экономики, росту внешних текущих и долгосрочных долгов, деформации воспроизводственных макроэкономических пропорций.
За период трансформации роль государства стала одновременно более мощной и более неэффективной, поскольку административный диктат сменился финансовым и связал руки предприятиям, сделал нищим население. В экономической политике макроструктурные процессы остались вне поля зрения, основным приоритетом было пополнение казны...
Необходимость кардинальных перемен назрела давно, но воз и ныне там. Оптимальным бременем для предприятий является суммарный налог (прямые и непрямые налоги) на уровне 18—19% ВВП, а уровень начислений на заработную плату должен быть снижен до 7—8% ВВП. Но это лишь часть решения проблемы. Главное сейчас — усилить институты, призванные отстаивать интересы различных групп как между собой, так и перед государством. Тогда есть надежда на гармонизацию интересов всех слоев общества, формирование баланса интересов, что непременно обеспечит оздоровление в целом.
* Рассчитанно по данным системы национальных счетов Украины за 1993—1998 годы.