В Украине осталось два нефтеперерабатывающих завода — в Кременчуге и Шебелинке. Но мало кто знает, что наряду с ними над снабжением страны нефтепродуктами с разной интенсивностью трудятся еще с три десятка так называемых мини-НПЗ. Это различной степени примитивности установки первичной переработки нефтяного сырья, на выходе получающие прямогонные фракции бензина и дизтоплива, акцизы с которых никто не платит. Но это не вся проблема: все эти нефтеперерабатывающие «копанки» опасны для людей и экологии. Оборудовать нелегальные заводы системами пожарной, промышленной и экологической безопасности никто не будет.
Сегодня термин «мини-НПЗ» витает в эфире преимущественно в контексте производства фальсификата — низкокачественных нефтепродуктов без уплаты налогов. Как писали когда-то в темниках, «тема важная, актуальная», поскольку бьет как по машинам, так и по госбюджету, ведь в литре легального бензина содержится до 12 грн налогов. Как они это делают?
По документам, где они есть, эти заводы производят не подакцизные нефтепродукты (код 2710), а безакцизные растворители, сольвенты, фракции и другие субпродукты (код 3814). Эта продукция уходит неким покупателям, а «миники» вроде как ни при чем, — им так кажется. Проблема в том, что подмена товарного кода — уголовное преступление. Но для более чем 25 украинских мини-НПЗ такую цепочку раскрутили только налоговики в Кропивницком, разоблачив в торговле нефтепродуктами под видом растворителей «Кировоградскую нефтяную компанию». Все остальные, особенно коллеги из Полтавской и Харьковской областей — регионов повышенной концентрации «миников», словно ослепли.
Но есть один вопрос: эти заводики используют установки под давлением, производят легковоспламеняющиеся вещества, хранят и наливают их в цистерны и бензовозы, но насколько легальна их работа с точки зрения безопасности? Спойлер — ужас.
Взглянешь — заплачешь (народная загадка)
Мы вооружились дроном и изучили видеосъемку со специалистами действующих нефтеперерабатывающих заводов и крупных нефтебаз. Первыми в наш объектив попали предприятия неформальной группы «Сан Ойл», которую на рынке связывают сразу с четырьмя «миниками» — в Васищево и Богодухове (Харьковская область), Решетиловке и Кременчуге (Полтавская). В составе группы также функционирует одна из крупнейших в стране сетей автозаправочных станций.
Философию этого бизнеса хорошо демонстрирует завод в Васищево. Там были выявлены практически все нарушения, которые только возможны на нефтеперерабатывающем заводе. Но что характерно: этот завод единственный из четырех, у которого есть лицензия на производство нефтепродуктов (выдана НПП «Исток»).
Главное, что здесь бросается в глаза, — практически полное отсутствие системы пожаротушения. А гасить есть что: 30 резервуаров, печь, производственную установку, ангары, вагоны, автоцистерны…
Вблизи установки нет пожарных лафетов, хотя это то немногое, что есть на большинстве других мини-НПЗ. Все, на что могут рассчитывать пожарные, — щиток с ведром, багром и люки, в которых теоретически должны находиться гидранты. Правда, воды в этих гидрантах, скорее всего, нет. А откуда ей взяться, если на территории нет ни пожарного водоема, ни признаков резервуаров с пожарным запасом воды (они выделяются специфичной внешней отделкой сверху системы подогрева).
Небогатый пожаротушительный минимум обнаружен рядом с производственной установкой, но возле резервуарного парка не видны даже огнетушители.
Юниты завода расположены хаотично, с грубым нарушением пожарных разрывов (расстояний между потенциально пожаро- и взрывоопасными площадками). Например, впритык к печи и установке перегонки сырья находятся пять каких-то сараев. Через забор — крупные ангары, которые по нормам должны быть не ближе 100 м. В случае ЧП локализировать пожар уже не удастся, говорят специалисты.
С нарушениями расположено почти все. Так, не более чем в 100 м (требование ведомственных строительных норм, ВБН В.2.2-58.1-94) от производственной установки расположен резервуарный парк из 20 емкостей. Между сливной эстакадой и зданием, похожим на насосную, визуально менее 20 метров вместо 100. Не выдержан 75-метровый разрыв между резервуарами и автостоянкой, а также 100-метровая дистанция до соседних железнодорожных путей.
Примечательно, что буквально в 50 метрах, через сетчатый забор от резервуарного парка, находится предприятие, производящее химические продукты. Согласно сайту «Маргунас-Украина», компания предлагает селитру, карбамид, различные кислоты и растворители. Об активной деятельности говорят несколько химических железнодорожных контейнеров и гора пластиковых кубов на территории. Знают ли они о таком соседстве?
Сами резервуары заслуживают отдельного внимания. Защитой от разлива служит дырявый бетонный забор, молниезащита (примитивные громоотводы) и предохранительные клапаны отсутствуют… Парк расположен в низине, но признаков ливневой канализации нет, то есть дождевая вода, похоже, просто накапливается в «яме».
В Васищево отсутствует важный противопожарный элемент любого нефтеперерабатывающего предприятия — факельная система. Она включает в себя ствол, сепаратор и трубопроводы, соединяющие специальные предохранительные клапаны на резервуарах и технологической установке со специальной емкостью. Главное назначение факельной системы — аккумуляция и сжигание избыточных паровой и жидкой фаз, которые могут образоваться в результате резкого роста давления в емкостях с нефтепродуктом или на установке. Небольшой факел, на котором горят побочные продукты переработки нефти или газоконденсата, можно увидеть на любом НПЗ.
Тяжелый груз положили проектанты Васищевского мини-НПЗ и на экологические нормы. В плане экологии данный нефтеперерабатывающий завод ничем не отличается от продуктового магазина. Тут нет ни очистных сооружений, ни шламосборников, ни промышленной канализации.
Мы получили доступ к онлайн-реестру государственного надзора и не обнаружили, чтобы НПЗ в Васищево кто-то проверял.
Во все тяжкие
А что на других заводах? Ненамного лучше. В частности, имеется полный антиэкологический букет. Ни Богодухове, ни в Решетиловке, ни в Кременчуге нет очистных сооружений и шламосборников. То есть отходы производства и продукты очистки резервуаров (если их, конечно, чистят) сбрасываются неизвестно куда. Не исключено, что в городскую канализацию.
Все плохо и с противопожарной безопасностью. Факелов вы не найдете ни на одном заводе, а это, еще раз, критическое нарушение. Нарушения с пожарными разрывами повсеместны. Это и не странно, ведь заводы стоят в местах, явно не предназначенных для такой деятельности.
Резервуарные группы всех заводов или не имеют достаточного противопожарного оборудования, или не оснащены им вообще. Например, громоотводами в Богодухове и Решетиловке оборудовали лишь часть резервуаров.
Рабочие установки на обоих заводах обходятся без присмотра пожарных лафетных стволов…
Пожарные водоемы в Решетиловке и Богодухове есть, однако нет признаков насосного оборудования. Сможет ли пожарная машина в случае чего взять воду, вопрос. На Васильковской нефтебазе БРСМ, вспыхнувшей в 2015 году, водоем оказался непригодным: сначала до него не могли добраться из-за необорудованного подъезда, а затем в него начали стекать нефтепродукты из разгерметизированных резервуаров.
Специалисты отмечают, что завод в Кременчуге (он называется «Кремойл») заметно более продвинутый. Тут, например, установлены пожарные лафеты и даже видна крышка резервуара, откуда может подаваться вода для пожаротушения, несколько резервуаров оборудованы пеногенераторами.
Впрочем, хватает «боков» и здесь. Дорогостоящие системы — факельная, очистная, канализационная — не обнаружены. Есть также вопросы по разрывам от установки и резервуаров до соседних объектов промзоны (автодорог, ангаров, различных строений).
Описанные объекты — прекрасные полигоны или учебные пособия для работников ГСЧС, Охраны труда и Госэкоинспекции. Например, для инспектора-эколога отсутствие инженерных систем типа шламосборника и канализации — повод закрыть предприятие до их появления, то есть в нашем случае навсегда. Но оборудования здесь на десятки миллионов гривен, а недопуск инспектора Госэкоинспекции на объект стоит всего около 800 грн (такой штраф).
Очевидно, подобным образом на местном уровне решается вопрос и с другими инспекциями, ведь все четыре рассмотренных предприятия трудятся не первый год. Характерно, что тот же «Кремойл» находится через дорогу от «Укртатнафты» — крупнейшего НПЗ страны, который вынужден конкурировать на рынке с такими мини-НПЗ.
* * *
Нарушения на заводах «Сан Ойла», выявленные на видеоматериалах, свидетельствуют: люди там работают на свой страх и риск. Ведь в случае ЧП хаотично расположенные строения исключают локализацию пожара, который к тому же нечем тушить. Как показал опыт Васильковской нефтебазы БРСМ, катастрофа может быть намного ближе, чем кажется.
Закрыть такие заводы можно одной службой, не говоря уж об армии контролеров, которых содержат налогоплательщики. Но годы идут, а «миники» лишь наращивают объемы переработки. Вполне очевидно, что это происходит благодаря крышеванию либо даже принадлежности этих объектов местным властям. (В Харькове принадлежность крупнейшего мини-НПЗ в Мерефе приписывают высшим чинам в облгосадминистрации и облраде.) Победить это позорное явление, похожее на донбасские копанки, можно лишь на центральном уровне путем создания межведомственных групп. Результатов может быть два: либо эти заводы приведут свои системы безопасности в соответствие с нормативами, либо они должны исчезнуть навсегда.