Одно из последних отечественных топ-шоу - е-декларации - породило немало эмоций, причем в основном крайне негативных. Как у декларантов, так и у наблюдающих за ними граждан: одни возмущены заоблачным достатком своих "слуг", другие - завистью бедных избирателей.
Причем в обоих случаях не обходится без обвинений в низких инстинктах: и тех, кто как сыр в масле катается во время (за счет?) войны, и тех, кто считает чужие деньги.
Точек соприкосновения при этом не больше, чем на Майдане. Что не может не удручать, поскольку многие из тех, кто сегодня оправдывается, еще недавно стояли за стеной пылающих шин.
Найти позитив на этом мрачном фоне довольно сложно. О нем вообще почти ничего не слышно. Между тем двигаться в глубоких сумерках хотя и неловко, но все же удобней, чем в кромешной тьме. Поэтому толика пролитого света все-таки лучше дремучих заблуждений, а анализ "вновь открывшихся обстоятельств" - глубокой деморализации. Тем более что эти обстоятельства содержат занятный фактаж не только из области морали и права, но и практической экономики. И первой в этом ряду стоит наша национальная валюта.
Когда Нацбанк не верит собственной политике…
Как оказалось (и это не прошло мимо внимания даже авторитетной американской New-York Times), украинские политики в гривню вообще-то не верят. Ведь если гривневые вклады населения в прошлом году лишь немногим уступали их валютным депозитам - в соотношении 1:1,07, то у первых лиц государства эта пропорция достигала 1:600 (и выше) в пользу инвалют. Поэтому важной оказывается не только количественная пропасть между этими двумя фокус-группами, но и скрытый в ней смысл.
Не менее примечательно и то, что в этом массовом бегстве от родной валюты особо отличилось руководство Нацбанка, удивив всех своим феноменальным результатом. Его желание хранить личные сбережения в долларах было продиктовано, очевидно, не только 50-процентной инфляцией и обвалившимся втрое курсом гривни, но также… отсутствием веры в собственную политику и результативность своей работы. Ведь согласно статье 99 Конституции Украины основной функцией НБУ является "обеспечение стабильности национальной денежной единицы".
Когда руководство центробанка верит своей политике меньше, чем рядовой банковский вкладчик, с этой политикой явно что-то неладно. Сегодня ее визиткой является плавающий (нерегулируемый) курс гривни: согласно многочисленным заявлениям НБУ, он давно перешел на таргетирование инфляции (ИТ) и за обменный курс не отвечает.
Примечательно, что широкими публичными дискуссиями этот шаг не сопровождался. Не было у него и экономических обоснований с прогнозными оценками и анализом возможных альтернатив. Поэтому сказать точно, какой именно смысл вкладывает Нацбанк в ИТ и чем (а также почему) его отечественная версия отличается, например, от английской или армянской, мягко говоря, сложно.
И хотя стремление НБУ обуздать инфляцию вполне понятно, мотивы его демонстративного пренебрежения к валютному курсу до сих пор были неясны: таргетирование таргетированием, но само по себе ИТ не может устранить высокую курсовую уязвимость Украины, которая всем хорошо известна. Тем более что и законом о НБУ регулятор наделен полным набором средств, необходимых для регулирования курса.
Причину этого равнодушия неожиданно прояснили е-декларации: как оказалось, руководство Нацбанка заранее обезопасило свои семейные сбережения, конвертировав их в доллары. После этого оно, собственно, и стало объяснять стране, насколько глупо и бессмысленно интересоваться иностранной валютой и обменным курсом гривни...
К счастью, в этой невеселой истории есть и рациональное зерно. Сегодня оно самоочевидно - необходима корректировка закона о НБУ с введением в его обязанности контроля не только над инфляцией, но и над курсом гривни. Все "теоретические" возражения о невозможности такого сочетания ложны - достаточно лишь обратиться к практике той же Дании, Гонконга, Китая или, например, Балтийских республик (до их перехода на евро).
Почему об этом молчит Нацбанк, отдельный вопрос. Как и то, почему весь передовой опыт в области монетарной политики им сведен к трем десяткам стран - сторонниц ИТ. Ведь следуя этой логике, НБУ сегодня должен копировать опыт Ганы и в грош не ставить… Федеральную резервную систему США. На том простом основании, что центробанк первой придерживается ИТ, а вторая - нет (хотя и объявила в 2012 г. свою долгосрочную цель по инфляции в 2%).
…а реформаторы - своим реформам
Учитывая верные замечания наших политиков о том, что гривня - отражение экономики, надо признать, что они мало верят не только первой, но и второй. А реформаторы - собственным реформам. Ведь будь иначе, они бы хранили свои сбережения в национальной валюте. Но раз это не так, нашим реформам точно чего-то не хватает. Вопрос непрост, так как многие усилия парламента и правительства достойны поддержки. Ведь те же е-декларации и комплекс мер по борьбе с коррупцией - бесспорный результат их работы.
Вместе с тем, прекрасно зная изнанку бизнеса и политики, на быстрые плоды своих усилий они явно не рассчитывают. Поэтому попутно с пропагандой икон свободного рынка (приватизации-либерализации-дерегулирования) они переводят в доллары миллиарды собственных сбережений.
Логика такой осмотрительности достаточно ясна: пока получим эффекты этого рынка, гривня успеет еще несколько раз упасть. Ведь то же Соглашение о зоне свободной торговли с ЕС полно массы оговорок и исключений, вследствие чего наш доступ на европейский рынок напоминает не широко открытую дверь, а узенький просвет, протиснуться в который может лишь малая часть украинского экспорта.
Дело в том, что попутно с жестким квотированием он обложен в ЕС еще и не менее жесткими тарифами. Причем на целый ряд товарных позиций (обработанный крахмал, сахарная кукуруза, продукция из сахара, зерновых, молочных сливок и т.п.) одновременно применяются двойные тарифы - и в виде процента к стоимости товара, и в виде фиксированной наценки на каждый килограмм продукта.
Такие "свободы" заставляют думать не столько о либерализации, сколько о… регулировании. Поэтому у нас в повестке дня сегодня новые стандарты, регламенты, сертификация, создание ранее неизвестных институтов, процедур их работы и контроля, переговоры с ЕС об увеличении его квот и снижении им же таможенных пошлин и т.д.
Учитывая дефицит ресурсов и времени, неизбежно возникает вопрос: чему здесь отдать предпочтение? Интересы каких производств лоббировать в ЕС в первую очередь, и на какие уступки он может пойти? Насколько такие уступки соответствуют нашим приоритетам? И каковы эти приоритеты вообще?
Последний вопрос - ключевой. Ответ на него должны знать не Брюссель, МВФ и "невидимая рука" рынка, а мы сами. Здесь и сейчас. А тут у нас полнейший хаос: мечтая о технологиях шестого уклада (нано- и биотехнологии, инженерия живых тканей, молекулярная, клеточная и ядерная технологии и т.д.), мы тут же объявляем приоритетной отраслью… сельское хозяйство.
Неудивительно, что с таким компасом ни экономику поднять, ни гривню в люди вывести. Это дает еще одну немаловажную подсказку: дабы и впредь не бегать за иностранной валютой, нашим политикам и чиновникам впору подумать об отечественном производстве. Ведь чем больше его емкость, тем меньше будет их и наша потребность в инородных денежных знаках.
МВФ? Не верим
Так уж сложилось, что в самые сложные моменты мы обращаемся за помощью к МВФ. Кто-то считает его собранием экономических гуру, кто-то - нет. Но факт остается фактом - ни один экономический кризис в Украине не обошелся без наших глубоких поклонов Фонду.
И даже если его требования подчас откровенно спорны, кредиты у него берем исправно. Логика в этом довольно проста: с одной стороны, они дают пусть временную, но передышку, а с другой - многие требования Фонда действительно разумны. Например, никто не сомневается в том, что в Пенсионном фонде и "Нафтогазе" не должно быть дыр, а компактный и эффективный госаппарат - благо для всего общества.
Так вот, согласно программе EFF, одобренной МВФ в марте 2015 г., курс гривни должен был стабилизироваться уже в этом году (22,5 грн/долл.). В дальнейшем он должен был фактически застыть, достигнув в 2020 г. 23,7 грн/долл. Учитывая такие перспективы, наши политики должны были ставить на гривню. Но они массово предпочли ей на своих счетах и в карманах доллар (евро, фунт). Почему? Либо потому, что не верили в успех программы, либо… не собирались ее выполнять. Что, в общем-то, одно и то же.
Каким бы ни был верный ответ, уже сама постановка вопроса - предмет для серьезного разбора полетов. Если не в кабинетах МВФ, то хотя бы в отечественных. Между тем слабые места программ Фонда хорошо известны. И их учет - еще один шанс для более практичных и эффективных разработок.
Так, гарантии МВФ не превышают срок жизни его программ, а они все краткосрочные. Далее, в рамках своего мандата Фонд занимается только монетарным и финансовым блоками, но "не работает" с реальным производством и его структурой. Фонд придерживается неолиберальной доктрины, согласно которой даже мертвый рынок лучше активного государства. Наконец, программы Фонда стилизованы, закованы в бюрократическую броню и почти не отклоняются от общего шаблона.
Однако как бы ни были важны эти нюансы, они не являются причиной украинских проблем. Их перечень - всего лишь повод подумать о том, чего нам не хватает в сотрудничестве с Фондом. А там реально нет ни глобальных целей в производстве, ни опоры на внутренние ресурсы, ни ставки на промышленные технологии (не говоря уж о высоких).
Между тем таких задач мы не решаем и в своих собственных снах. Поэтому не удивительно, что в судьбу гривни не верят даже те, кто отвечает за ее стабильность. Тот же НБУ ставит ей диагноз с неизменной оглядкой на МВФ и его кредиты. Все это напоминает ситуацию, когда больному не успевают менять капельницы. Но доктора уверяют, что пациент в отменной форме, так как его организм еще принимает физраствор…
Америка верит в Бога, а Украина - в доллар!
Выбор в пользу твердых валют - ясный ответ на вопрос, чего не хватает Украине и ее реформам: развитой промышленности, новейших технологий, глубокой переработки сырья, современной продукции. Нам не хватает наукоемких производств, требующих непрестанных новаций. У нас нет спроса на молодых инженеров и их изыскания. Отсутствует потребность в открытиях - их просто никто не ждет и не заказывает. А если они и рождаются, то их некому профинансировать и довести до внедрения, не говоря уже о массовом выпуске и продвижении за рубежом. Нет прицела в будущее, мы довольствуемся приемами позапрошлого века и импортом бытовой техники.
Нас обогнали наши бывшие ученики. Мы покупаем у них продукцию, производство которой нам уже просто неведомо: компьютеры, смартфоны, планшеты, телевизоры. При этом мы делаем вид, что наши дела - лучше некуда, а символом мирового прогресса являются украинские чугун и кукуруза.
Между тем е-декларации - публичный провал этой сырьевой доктрины. Ведь, как оказалось, наши политики предпочитают индустриальные валюты, в грош не ставя свое сырьевое детище - гривню. Это относится к представителям всех партий, безотносительно пола, возраста, уровня владения английским языком и наличия "престижного зарубежного диплома". Причем "свежая кровь украинских реформ" ничем не уступает старшим коллегам ни в качестве своих устремлений, ни в тяге к наличке и долларам.
Мораль этой тяги тривиальна - стране нужен немедленный индустриальный разворот. Нам требуется не абстрактный рынок, а конкретный - промышленных технологий. Необходима не отвлеченная либерализация, а поднимающая нашу обрабатывающую промышленность. Дерегуляция должна проводиться не ради офшоров, а для привлечения инвестиций, причем не в янтарные копи или строительство коттеджей, а в массовую переработку сырья. Целью приватизации должна быть не раздача лакомой госсобственности, а реанимация убыточных предприятий. Или их полное перепрофилирование.
Банально? Конечно - об этом все уже давно сказано. И, тем не менее, страна продолжает гоняться за американским долларом, гласящим "Мы верим в Бога". Нам же, ввиду иных идеалов, остается лишь уповать на сам этот доллар. Взятый, кстати, взаймы.
Дырявый кошелек
Согласно подсчетам журналистов, семьи 400 народных депутатов хранят в наличности более 7 млрд грн. Коль так, речь идет о сумме, превышающей 2% денежной базы, которую сегодня контролирует Нацбанк (355 млрд). Чтобы понять масштаб этих процентов, уместно вспомнить, что согласно действующей программе EFF весь прирост денежной базы в этом году не должен превысить 13,8%, а в 2017-м - 12,8.
Получается, что сбережения этих 400 семей оказывают колоссальное влияние на экономическое состояние всей страны. И это не говоря о средствах, вложенных в их личный бизнес!
Если эти избранные семьи начнут синхронно перемещать свои миллиарды в треугольнике "банк-наличность-валютный рынок", амплитуда свободных колебаний курса может превысить 5 грн на каждом долларе. При худших раскладах он будет падать с сегодняшних 26 до 28–29 грн/долл. При том, что согласно программе с МВФ проектный потолок курса на ближайшие четыре года лишь немногим выше 28 грн/долл.
Арифметика занимательнейшая. Особенно если учесть, что такой денежный поток способен увеличить показатель инфляции на один процентный пункт. Когда же к средствам этих 400 семей добавить еще сбережения политиков и чиновников, находящихся вне стен парламента, получится, что горстка наших соотечественников оказывает сильнейшее влияние на всю ценовую и курсовую палитру отечественной экономики. И все зависит лишь от того, желают они потратить свои сбережения или нет, хотят ли они их держать в гривне или в валюте, в виде наличности или на банковском счете.
Как бы ни был удивителен этот вывод, его легко объяснить, учитывая, что у миллионов пенсионеров просто нет средств на покупку элементарных вещей, не говоря уже об иностранной валюте. Да что там вещей, согласно социологическим опросам ("Український соціум", №3, 2015 г.), у 7,8% украинских семей не хватает средств на еду…
При такой имущественной и финансовой поляризации невольно возникает вопрос о том, насколько серьезны уверения Нацбанка, что в рамках ИТ он может эффективно контролировать денежное обращение посредством одной процентной ставки. Этот вопрос тем острее, что почти 30% денежной массы в Украине устойчиво находится вне банковской системы и потому ни на какие процентные ставки вообще не реагирует.
Одна из причин такого спроса на наличные купюры - бедность: согласно уже упомянутому исследованию, у 77% украинских семей вообще нет никаких сбережений. Другая причина - банковские риски. Иначе бы доля наличности в сбережениях наших депутатов не доходила до 60%, вдвое превышая средний показатель по всей стране.
Причина недоверия к банкам очевидна - никто не знает, какой из них рухнет завтра. Как, впрочем, и то, получат ли клиенты банков-банкротов причитающиеся им (по крайней мере) 100 млрд грн. В подобных условиях процентная ставка, на которую так рассчитывает Нацбанк, не более эффективна, чем в 1994 г., когда стали сыпаться отечественные трасты.
Что бы ни говорили о благе плавающего курса, но если он еще раз "нырнет" так, как в 2014–2015 гг., банковская система сожмется до двух-трех десятков банков. Как ни парадоксально, но и это не сможет гарантировать ни их устойчивости, ни сохранности вкладов, ни покоя клиентов.
Дело в том, что наши банки нацелены на поддержку торговых посредников и сырьевых компаний: на их долю приходится более 60% всего кредитного портфеля банковской системы. Это в 11 раз больше кредитов, выданных для производства машин, оборудования, транспортных средств и проч., то есть всего того, что хоть как-то ассоциируется с индустриальным развитием и промышленными технологиями. Поэтому, как только мировые цены на украинское сырье упадут до очередного минимума, перед нами снова предстанет пропасть неоплаченных валютных обязательств, летящий в нее курс гривни, лопающиеся банки, испаряющиеся вклады и мечущееся население.
Зеркало возможностей
Вероятен ли такой сценарий? Более чем. Ведь это и есть наша бочка дегтя. Однако что со всем этим добром делать, зависит только от нас. В конечном счете, те же е-декларации - зеркало не только наших проблем, но и возможностей, о которых мы упорно не хотим говорить.