Говорят, нашему министру финансов Игорю Митюкову очень по душе афоризм Николая Фоменко «Долги возвращают только трусы». У председателя Госкомитета по материальным резервам Евгения Червоненко любимых изречений целых два (см. фото). Он «одел» их в рамочки и вывесил в своей приемной — так сказать, в назидание посетителям. А вот гражданам, не привыкшим обивать пороги госучреждений, приходится все объяснять по «сотке».
Если бы у правительственного телефона был автоответчик, то на него хозяин кабинета мог бы записать единственное слово — «Нет!», чтобы никогда не поднимать трубку. А так… Уже с раннего утра из кабинета звучит уверенный и раздраженный бас Евгения Альфредовича. Он крут на слово. Похоже, и на дело.
— Что представляет собой на сегодняшний день Госрезерв как структура? Сколько у вас, образно говоря, «заводов, газет, пароходов»?
— В первые годы независимости Госрезерв был в тиши, потому что так было выгодно. А вообще это огромное министерство с многотысячным штатом людей. По моим оценкам, в собственности Госрезерва только основных средств на сумму от 5 до 8 млрд. грн. Это 19 элеваторов и хлебокомплексов стратегического значения, в каждом из которых есть возможность хранить одновременно 2,2 млн. тонн зерна. Это пять крупнейших нефтебаз, которые строились для обороны, — со своими электростанциями, инфраструктурой. Это 28 крупнейших комбинатов хранения, современнейших холодильников. Я не имею права многого открывать, но скажу, что, по сути, это материально-технический и страховой банк страны, который работает в критических ситуациях, коими являются форс-мажор, война, стихийные бедствия, а также резкие взлеты и падения цен на рынке. Работает по постановлениям правительства.
— И, видимо, несмотря на всю свою мощь имеет проблемы с финансированием?
— В прежние годы на содержание такой махины всегда выделялись дотации из госбюджета. Сегодня для выполнения всех функций в полном объеме нужно «всего-то» 2,7 млрд. в год. Их нет — в бюджете напротив нашей строчки стоит весьма условная цифра в 30 млн. — это с зарплатой, с платой за хранение, расходами на содержание инфраструктуры. Вероятно, отсутствие бюджетного финансирования и было одной из причин, приведших к смене организационной формы и руководства. Я перестраиваю работу, мышление сотрудников с тем, чтобы основные капиталы и оборотные средства заработали наконец на страну, на цели и задачи Госрезерва. И первый вопрос, который возник при вступлении в должность, — почему при наличии собственных 19 элеваторов зерно хранится на 500 других, многие из которых частные и, естественно, выставляют немалые счета за хранение.
— Так почему же?
— Если звезды зажигают, значит, это кому-нибудь нужно... Я пришел, чтобы поломать двойную мораль. Вот уже три недели занимаюсь двумя очень интересными делами, за что слышу ругань и угрозы. Три недели — имея деньги! — не можем завезти, согласно изданному постановлению Кабинета министров, 1,5 млн. тонн зерна, чтобы свежую пшеницу положить, согласно закону о госрезерве, на свои элеваторы, а ту, что находится на частных, продать, тем самым сбив в стране цены на хлеб. Я ощущаю огромное противостояние в Министерстве аграрной политики, которое, кстати говоря, является одним из крупнейших дебиторов Госрезерва. Чем оно может отвечать по долгам? Там нет ничего, кроме амбиций замов министра, их интересов!
Или возьмем другую ситуацию: дефицит нефтепродуктов, а на носу посевная. В Украине добывается порядка 2 млн. тонн собственной нефти в год, значит, 140 тыс. тонн в месяц можно тратить на нужды села. Однако МинАП и вице-премьер Гладий с непонятным усердием твердят: все это надо раздать бизнесменам. В чем суть? Наша нефть — по 105 долл. за тонну, нефть на плацу — по 195. Я говорил премьеру и продолжаю настаивать: если бизнесмену отдать нефть по 105 долл., крестьяне ее не увидят — продукты ее переработки быстренько окажутся на бензозаправках. На недавнем заседании Совета нацбезопасности речь шла о том, что «Укрнефть» должна продавать продукцию только по предоплате. Госрезерв может закупить на таких условиях 100% годовой программы «Укрнефти». Нефтепродукты поступят в наши хранилища, ни один литр горючего без ведома Президента и премьера израсходован не будет, но они получат фактор, не позволяющий играть на повышение цены. Элементарно просто, однако... Все затмевает желание отдельных людей разбогатеть за один день.
Я предложил схему, как сбить цены на хлеб и нефтепродукты. Суть ее в том, что Госрезерв — такой же участник рынка, как и все. И если мне будет дана команда обеспечивать посевную, то есть три варианта расчетов: «живыми» деньгами, под банковскую гарантию (а не под расписку губернатора — «вы нам дайте, мы потом вернем») или под гарантию Минфина. Последняя значит, что гарантия губернатора авалируется министерством — пусть губернатор раздаст полученные нефтепродукты хоть жене, хоть прокурору, но если после сбора урожая он хлеб не продаст и не вернет в госбюджет деньги, то Минфин секвестрирует дотацию области на эту сумму. И уж тогда губернатору придется разбираться с собственными пенсионерами. Таким образом областные чиновники лишаются возможности бесконтрольно, как в прошлом году, продавать хлеб.
— Думаю, на местах ваши проекты не очень пришлись по вкусу...
— Пока только самые предусмотрительные губернаторы приходят в Госрезерв с деньгами и определяются с будущими объемами по хлебу и по нефтепродуктам. Большинство ждет, что материально-технические ресурсы будут розданы, как всегда, даром. «Ладно, мы видели Червоненко с его характером, — рассуждают они. — Придет апрель, начнем пахать и сеять — никуда он не денется». Хотя вся Украина знает, что если правительство в этом году устоит на своих принципах, то все будет посеяно и 6 млрд. долл., по моим, навскидку, оценкам, будет вытянуто из теневой экономики. Колхозный председатель вытянет то, что закопано в банке, а губернатор — то, что закопано на Цюрихщине. Вот тогда и не будет коррупции.
Сейчас, весной, обострилась еще одна проблема. Губернаторы заявляют: люди гибнут, дайте из Госрезерва зерно. Я говорю — берите муку. Как только речь заходит о муке, оказывается, уже никто не гибнет.
— С другой стороны, и губернаторов можно понять — им же необходимо загрузить мощности собственных хлебоперерабатывающих предприятий.
— На переработке зерна в муку — 100-процентная рентабельность. Но почему за счет государственной казны?
Из-за отсутствия государственного финансирования Госрезерв вынужден самостоятельно зарабатывать деньги. Моя задача — так организовать хозяйственную деятельность этого огромного предприятия, чтобы доходы позволили хранить мобрезерв. (В стране идет повальная приватизация, предприятия меняют форму собственности, никто «за так» этот мобрезерв хранить не будет. Требуя создания мобрезерва и штрафуя в размере 100 процентов за самовольное его расходование, я тоже должен нести материальную ответственность.) Необходимы также средства на неприкосновенный запас и на обеспечение стратегического уровня по основным товарным позициям — для регулирования рынка в пиковых ситуациях. Все абсолютно прозрачно, понятно. Непонятен только вот этот список. Это звонившие мне только за субботу депутаты. Обычно от 15 до 25 человек в день.
— И сколько же просьб из этого списка были удовлетворены?
— Ни одна. Госрезерв — это не дойная корова.
— А о чем обычно разговор?
— Одни говорят: за что же мы боролись, мы бойцы политики, нам надо... Вторые: ты чего, так было всегда. А я не знаю и знать не хочу, как было всегда, у меня есть закон о Госрезерве и в нем не сказано, что депутатам причитаются льготы. Или тому же вице-спикеру положено отпускать комбикорм для харьковских свиней вдвое дешевле, чем всем в стране. Та же картина, что и с киевским мэром: как это так, почему подняли цены?
— О вашем конфликте с Александром Омельченко, если можно, чуть подробнее.
— Когда пшеница на рынке стоит 710 грн. за тонну, я должен отдавать ее минимум по 690 грн., где моя точка неубыточности. Я не могу ее продавать по 350! Сохранить старую цену на хлеб — значит за счет Государства Украина предоставить дотацию политической популярности киевского мэра в размере 50 млн. грн. У меня не было таких указаний от руководства страны. Я предложил Александру Александровичу кредитовать программу сдерживания цен из своего бюджета, который постоянно перевыполняется. И подчеркнул, что идеологически в условиях рынка это неоправданно. Да, Киев дотирует «Киевмлын», который должен всем, который, по сути, банкрот. Что в итоге? Все близлежащие области выкупают в Киеве дешевый хлеб, муку и везут в свои регионы.
— Г-н Омельченко утверждает, что те 27 тыс. тонн зерна, из-за которых сыр-бор разгорелся, не выбраны еще с октября прошлого года, что его просто не успели выбрать. Отсюда и старая цена...
— Первое. Госрезерв предупредил всех своей телеграммой об изменениях цены. Второе. Госрезерв отпускает зерно, как и другие продукты, только по предоплате. Третье. Постановление Кабмина о дополнительных 27 тыс. тонн хлеба было подписано только 3 февраля 2000 года. Четвертое. При проверке АО «Киевмлын» нашими инспекторами были выявлены факты самовольного захвата хлеба Госрезерва, о чем составлен соответствующий акт. Свои обязательства перед Киевской городской администрацией Госрезерв выполняет до миллиметра...
Я очень хочу убедить всех, что Госрезерв — это не спасательная команда в обычной рыночной ситуации. Это спасательная команда при форс-мажоре, что оговорено законом.
— На кого обычно ссылаются просители?
— В основном на Президента. Поэтому в моей приемной и висят те плакаты, которые вы видели.
— Угрозы были?
— Это не редкость. Причем не только физические. Угрожают, и не только моей физической безопасности. Угрожают, что при Госрезерве, как при Нацбанке, создадут наблюдательный совет. Да создавайте! Я сам офицера СБУ себе в замы попросил...
— Значит, это правда?
— Да, я обратился в СБУ, чтобы одним из моих замов был офицер высокого уровня. Чтобы он мог курировать вопросы, связанные с военно-промышленным комплексом, внешней и внутренней безопасности, борьбы с коррупцией. Кроме этого, хочу заключить договор с управлением принудительного взыскания Государственной налоговой администрации: все государственное должно вернуться государству.
— Кто сейчас обеспечивает вашу личную безопасность?
— Подразделение «Титан».
— Этого достаточно?
— Судя по тому количеству угроз, телефонных звонков, которые выслушиваем я и моя семья, — нет. Только за один день, 8 марта, я услышал три предупреждения. Однако я сделал выбор. Мой тренер когда-то говорил: «Если ты, садясь в гоночную машину, думаешь, что разобьешься и убьешься, то так оно обязательно и случится. Если не можешь побороть свой страх — выйди из машины и обо всем забудь. А раз поехал, то едь». Так всю жизнь и еду.
— Отвага — это замечательно. Однако, отказывая поголовно всем, недолго и шею свернуть. Какие сделки из числа тех, за которые может что-то случиться с головой Червоненко, вы поломали?
— Прежде всего отстаиваю позицию, что украинская нефть должна быть в Госрезерве. Второе — лоббирую завоз зерна из-за рубежа (партиями по 50 тыс. тонн., в сумме порядка 300 тыс. тонн) и интервенции его на рынок Украины, чтобы сбить цены на хлеб. Третье — Запорожский титано- магниевый комбинат, имеющий перед Госрезервом 24 млн. долл. долга. Я не могу понять: почему дефицитный, экспортный, 100-процентно ликвидный продукт — титановая губка — продается по цене ниже себестоимости? Предложил схему, при которой завод сможет и работать, и отдавать долги государству. Но она прозрачная. Сейчас идет страшное давление, чтобы мы продлили кредит этому предприятию еще на пять лет. Четвертое — министр экономики и я не пропустили постановление Кабинета министров о безвозмездной передаче 200 тыс. тонн зерна через ГАК «Хлеб Украины» банку «Украина» для обеспечения посевной...
Есть также множество проблем помельче. Я борюсь с саботажем в этом здании. Подписал приказ о запрещении разговоров с клиентами в коридорах. Будет установлена компьютерная система, будут свои «хакеры», которые проследят, чтобы ответственные работники не воровали коммерческую информацию. Оснащу компьютерами все подведомственные предприятия, стану контролировать каждый шаг директоров. Да и потом, компьютеры взяток не берут. Задание админреформы по сокращению штата в Госрезерве будет безусловно выполнено — из 180 человек в центральном офисе останется половина. Если все задуманное получится, то их зарплата будет измеряться тысячами гривен, но и спрос с них будет соответствующий.
— А какую, если не секрет, сумму дохода задекларировали за прошлый год вы сами?
— Свыше 300 тыс. гривен.
— Кому после вашего ухода из бизнеса остался «Орлан»?
— Все сделано по закону, не сомневайтесь. Но теперь меня друзья в шутку называют «мужем олигарха». Если жена меня не бросит, считайте, я богатый человек.
— Ну а если представится возможность еще чуточку подзаработать? Нынче Государственная акционерная компания по материальным резервам только создается, но через какое-то время, вероятно, можно будет приступать к ее приватизации...
— Госрезерв — это священная государственная корова. К тому же половина его деятельности и вся цифровая информация засекречены. Я буду категорически против приватизации, пока нахожусь в этой должности.
Но не все так просто. «Хлеб Украины» — один из основных наших дебиторов — будет приватизирован. И постоянно приходится отбивать попытки разорвать оставшиеся 80 государственных элеваторов на две части: лучшие — это им, а худшие — вам, мол, забирайте в качестве оплаты за долги. Я предложил схему, которая была поддержана и руководством страны, и крупными международными компаниями: 51 процент акций ГАК оставить за государством, а остальное продать. Но не стратегическим, а портфельным инвесторам, которые не будут вмешиваться в стратегию управления. Поставим нормальный менеджмент — и государство через «Хлеб Украины» будет богатеть...
В предлагаемых мной схемах есть один недостаток — они настолько прозрачны и рыночны, что в них нет места воровству. Зато когда новую модель Госрезерва, как равноправного участника рынка, увидели представители миссии МВФ, многие вопросы были сняты...
— Тогда, если позволите, вернемся к созданию Государственной акционерной компании. Что вы можете сказать о структуре, размерах уставного фонда?
— Структура компании в общих чертах известна. Кроме трех составляющих: мобрезерв, НЗ и стратегический уровень накопления запасов — в ее составе будет дочерняя, тоже 100-процентно государственная, компания «Резервы Украины». Это тот коммерческий механизм, который заставит наши основные фонды работать эффективно. Когда я увидел, что за 1999 год доход от использования огромнейших складов, нефтебаз, зернохранилищ составил 1 млн. грн., я решил, что еще минимум 10 млн. осело где-то по карманам.
— Уже известно, как будут строиться отношения с исполнительной властью после реорганизации Госрезерва?
— Раньше наше ведомство напрямую подчинялось Президенту и премьеру. Сейчас, согласно указу, мы временно находимся в подчинении Министерства экономики. Но чиновники мечтают, чтобы такое положение сохранилось навсегда. И что получится? Налицо конфликт интересов: мы будем отстаивать рыночные позиции, а чиновники надеются нам диктовать свою волю. Все разбронирования, отпуск продукции производятся, как известно, по постановлениям Кабинета министров. Но когда между нами появляется еще управление Минэкономики, я буду искать постановления неделями...
Вопрос непрост еще и потому, что существует проблема долгов. На сегодняшний день дебиторская задолженность Госрезерва составляет порядка 4 млрд грн., это не закрытая информация. Долги не должны быть прощены, такую позицию поддерживает и Президент. Но ведь именно это и произойдет в случае ликвидации, согласно указу, нашего Госкомитета, поскольку новосозданная государственная акционерная компания не может стать его правопреемницей. Нам должны (4 млрд. грн.) и мы должны (700 млн.) — вот под шумок ликвидации все долги и простим, так что ли? Но ведь при этом потери государства составят порядка 3,3 млрд. грн.!
Если мы сейчас согласимся с тем, что Госрезерв — это государственная акционерная компания, то создадим структуру, абсолютно управляемую департаментом Минэкономики. Без права издавать нормативные акты, обязательные для других органов, оперативно применять штрафные санкции. Есть вопросы – ступай в арбитражный суд, как обычный хозяйствующий субъект...
— И каковы же ваши предложения?
— Создать, помимо акционерной компании, Агентство по госрезерву — орган исполнительной власти со специальным статусом, который подчиняется не Минэкономики, а Кабинету министров. Ввиду стратегического значения и важности для страны. Для этого необходимо внести дополнения в указ о ликвидации Госрезерва и учреждении государственной акционерной компании.
— От кого зависит принятие такого решения?
— Думаю, что от Президента и премьер-министра.
— Уже есть принципиальная договоренность?
— Мы доложили, что проблема существует.
— Но если принятое решение вас не устроит, если оно будет противоречить принципам прозрачности и прибыльности, — как вы поступите?
— Спрошу совета у Президента. Если он решит, что я нужен в этой должности, чтобы хоть как-то сдерживать аппетиты просителей, — я останусь.
— Мы только что говорили о Госрезерве как о равноправном участнике рынка. Но ведь на деле он если не монополист, то как минимум тяжеловес. Как можно не демпинговать, если некоторые виды продукции хранятся у вас на складах по пять лет, другие, например, бумага, — по семь, а вы обязаны регулярно обновлять свои запасы?
— Элементарно. Есть один метод, который я опробовал на тендере по пивному ячменю и по хром-ванадиевым сплавам. Это открытые тендеры. То, что я делаю, абсолютно прозрачно. Приглашаю работников СБУ, Минфина, МВЭСторга, на продажу выставляется 52 тыс. тонн пивного ячменя, стартовая цена — 605 грн. за тонну. Конечная составила 835 грн. Это дорого, но для производителя все равно выгоднее, чем покупать солод за рубежом.
Согласно закону, система оповещения о тендерах предусматривала публикацию в специальном вестнике правительства и Госрезерва. Но этого недостаточно, и я подписал распоряжение, что с 1 апреля будут выделяться деньги (за счет прибыли) на рекламу во всех средствах массовой информации. По закону о предпринимательстве все собственники — украинские и иностранные — равны. И на тендеры будут допускаться все.
— Где находятся счета Госрезерва и где будут счета новой компании?
— Сейчас — в Укрэксимбанке, Проминвестбанке и Госказначействе. Но я уже сообщил руководству ПИБа, что будет тендер. У реформированного Госрезерва будет несколько счетов. И мы их разместим в том банке, который предложит лучшие условия. Такой же принцип был у меня и в «Орлане». У меня друзья и в «Альянсе», и в «Славутиче», но сахар для производства напитков я покупал, у кого выгоднее...
— Евгений Альфредович, в Госрезерве заканчивается проверка КРУ. «Все украдено было до вас»?
— Проверка КРУ только начинается: чтобы все проверить, требуется порядка 30 человек в течение минимум двух месяцев. Я не милиционер и не собираюсь давать оценок своим предшественникам, но не подпишу акта приемки компании, пока все не будет перепроверено независимыми экспертами. Плюс мы ведем переговоры со многими компаниями о работе над дебиторской задолженностью. И, как главный кредитор, настаиваем на международном аудите ГАК «Хлеб Украины».
— Правда ли, что с одной стороны, г-н Бакай, а с другой — г-жа Тимошенко предлагали заложить в Госрезерв газ по цене 110 долл. за тысячу кубометров?
— Я не знаю, какие разговоры были до меня. А мне предлагали газ по 50 долл. Мы ответили, что если газ понадобится, то, имея средства, Госрезерв может его купить по 20—22 долл. без НДС. Но страшное давление с тем, чтобы Госрезерв принял газ в залог, было. Однако мы выстояли. Это позиция Тигипко и моя.
— Использование Госрезерва — составляющая создания всех империй олигархов, которые действуют в Украине. И со всеми вам уже довелось вступить в противоречие?
— Я не собираюсь анализировать, чья это была составляющая. Сбор компры и сплетен не входит в мою компетенцию. И комментировать я не собираюсь, так как дружу со многими людьми. Но и влиятельным друзьям, и всем влиятельным группам говорю: я не могу помочь тебе, иначе я стану заложником твоих интересов. Я со всеми стараюсь сохранить мир, стараюсь всех переубедить, что это прежде всего во имя их самих.
— Вы собираетесь вместе с премьером в Вашингтон. Чего ждете от этой поездки?
— Надеюсь, что общение с ключевыми фигурами реформаторского блока поможет Америке поверить, что Украина, ее Президент пошли на реформы. Что Ющенко не так слаб, как ожидали многие, кого принято относить к числу олигархов. Что есть люди с характером, которые не видят иной дороги, чем прозрачные реформы, прозрачная приватизация и приведение всего в то состояние, когда нас начали бы немножко уважать. Думаю, что эта поездка может стать исторической. Если мы вернемся со щитом — это спасение Украины. Если на щите... Я отказываюсь прогнозировать.
Украина имеет шанс стать богатой, нормальной страной. В гробу карманов нет. Те, кто сегодня считает себя стратегической элитой, должны показать, что они действительно элита, а не мелкие взяточники.
Важно даже не то, кто будет возглавлять эту структуру, важно, чтобы она была абсолютно прозрачной, помогла в решении стоящих перед страной проблем. Я сказал Ющенко одно: если Минфин, Минтопэнерго, «Нефтегаз Украины» и Госрезерв займут позицию «Нет – бартеру!», мы через год не узнаем нашу страну.
А сейчас она на грани. По дороге на работу в полседьмого утра я вижу, как интеллигентного вида люди роются в мусорниках. Я честно создал свой бизнес, честно передал его своей команде. И не хочу, чтобы меня разорвали только потому, что человек, которому нечего есть, не понимает никаких доводов разума. Чтобы мои заводы, мой замечательный «Орлан» стали ошибкой, потому что они не нужны людям, у которых нет денег. Я занял жесткую, откровенную позицию, другого пути просто нет.
Справка «ЗН»
Задолженность Госрезерва по состоянию на март 2000 года
Дебиторская — около 4 млрд. грн., в том числе: Минтопэнерго — около 2 млрд.; ГАК «Нефтегаз Украины» — порядка 700 млн.; предприятия Минпромполитики — примерно 100 млн.; ГАК «Хлеб Украины» — около 600 млн.; Украгротехсервис — почти 20 млн.; ЗАО «Объединение» (долги бывших ЕЭСУ) — 283 млн.
Кредиторская — около 700 млн. грн., в том числе порядка 320 млн. — перед бюджетом за поставленные селу, но так и не оплаченные поставками зерна нефтепродукты.