25 октября президент Владимир Зеленский подписал закон о национализации системно важного банка. Конечно, в законе нет никаких собственных названий, но все понимают, что речь об «Альфа-Банке».
«Альфа-Банк» оставался последним российским банком на рынке, «российскость» которого упрямо не замечали. Как-то уже так получилось, что на Сбербанк и «Проминвест» санкции наложили еще в 2017 году, а с началом полномасштабной агрессии вообще отобрали лицензии, а вот «Альфа» длительное время оставался в стороне, вроде бы и не российский.
Конечно, формальный повод не накладывать санкции на банк был, — в отличие от «Сбера» или «Прома», «Альфа» напрямую с РФ не связан, поэтому классифицировался как банк с иностранным, а не российским, капиталом. Хотя все и каждый на финринке знали, что за офшорными компаниями, которые вроде бы являются владельцами банка, одноименных страховой и лизинговой компаний, стоит российский олигарх Михаил Фридман (см. рис.) с товарищами Андреем Косоговым и Петром Авеном.
Знали все и другое, что процесс наложения санкций в Украине трудно назвать юридически безупречным и исключительно аргументированным. Но вот как-то именно в случае с «Альфа-Банком» решили соблюдать букву закона, так что абсолютно ничего в 2017-м, когда остальные банки оказались под санкциями, в работе «Альфы» не изменилось.
Даже стало лучше, ведь где-то в 2019-м Нацбанк Украины решил, что системно важных банков не три («Приват», «Ощад» и «Эксим»), а больше, изменил условия и получил сразу 14 важных банков, и «Альфу» среди них. В целом справедливо: банк всегда активно работал в рознице, имел много клиентов, а накануне пересмотра «системного» решения Нацбанком как раз поглотил немаленький и также весьма «розничный» Укрсоцбанк. А значит, с 2019-го решение любых вопросов вокруг «Альфы» объективно существенно усложнилось.
Конечно, мы понимаем, что это же по факту украинская компания, которая платит здесь налоги, обслуживает местных клиентов и обеспечивает людей работой. Но также мы понимаем, что до 20 октября с.г. — дня, когда Украина наложила санкции на Михаила Фридмана, он получал здесь прибыль и поддерживал там режим, который сейчас физически уничтожает Украину.
Он и в дальнейшем хотел их получать, кстати. Собственно, для этого и придумал докапитализацию банка в один миллиард долларов в форме вечного субординированного долга, что позволило бы «уважаемым» акционерам получать проценты, обходя западные санкции. А известный на банковском рынке эксперт (на самом деле нет) Давид Арахамия уже полным ходом начал убеждать всех, что вот именно миллиарда баксов ему, то есть банку, и не хватает. К счастью, наши западные партнеры недвусмысленно намекнули, что такое решение точно не будет приемлемым, да и вообще, эпоха исключительных условий для «Альфы» должна бы, наконец, завершиться.
Но вряд ли это произойдет. Национализация «Альфа-Банка» на самом деле может создать больше проблем, чем решить. Многие как в правительстве, так и в НБУ это понимают, впрочем, все соглашаются, что это, скорее всего, наилучшее плохое решение из возможных, поскольку речь все же о банке с тремя миллионами клиентов-«физиков».
В действительности потенциальных рисков и очевидных негативов в этой национализации в несколько раз больше, чем условных профитов. Так, закон, который, собственно, подписал президент, позволяет национализировать банк без докапитализации, так как есть. А Нацбанк, напомним, на время войны разрешил банкам нарушать норматив достаточности капитала. Но это не снимает вопрос с необходимостью в докапитализации потом. Нет, не миллиард, но 500 млн долл. банку точно понадобятся для того, чтобы отвечать требованиям регулятора. И искать эти средства уже придется государству как владельцу банка. Конечно, можно попробовать национализированный банк продать, но и тут не все просто.
Помните национализацию Приватбанка? На этот раз процедура не будет особенно отличаться, за исключением докапитализации, а следовательно, средства связанных с собственниками лиц будут конвертированы в капитал банка. Национализацию «Привата» так или иначе пытались обжаловать более чем в семи сотнях судебных исков, значительная часть которых как раз была вызвана этой принудительной конвертацией. Не исключено, да что там — почти гарантированно, что национализация «Альфы» также приведет к многочисленным многолетним изнурительным судам. А суды — это всегда риск.
Те же перспективы судов вместе с необходимостью в докапитализации и, мягко говоря, не лучшим бизнес-климатом в Украине делают сейчас невозможными любые попытки быстро продать банк после национализации. И не думаю, что его будут продавать. Это для нас 70% банковской системы в руках государства — риск. Для власти — это широкие возможности.
Расходы налогоплательщиков на поддержку государственных банков за последние 12 лет, по подсчетам проекта «Цена государства», превысили 20 млрд долл. Причин несколько: и возврат национализированных банков к платежеспособности, и их докапитализация, и затраты на проценты по ОВГЗ, за счет выпуска которых государство увеличивало уставный капитал банков. До 2027-го государство должно было бы еще влить в госбанки 600 млн долл. на все те же проценты по ОВГЗ, и это при условии, что новых госбанков не станет больше.
Ведь надеяться, что после национализации еще и «Альфы» что-то улучшится, не стоит. Единственный действительно прибыльный госбанк, дивиденды которого государству хоть что-то компенсируют, — Приватбанк. Для сравнения, например, дивиденды «Привата» за 2021-й составили 28 млрд грн, а Ощадбанка — 318 млн.
Решение старой проблемы большинства госбанков — непрозрачности принятия решений, тоже не слишком продвинулось. Вспомните скандал в прошлом году с сомнительным кредитом, выданным Укрэксимбанком на покупку ТРЦ Sky Mall жителю неподконтрольных территорий. Никакое корпоративное управление не помешало этому решению, потому что «телефонное право» в госбанках до сих пор имеет исключительную приоритетность.
При отсутствии активного кредитования в последние годы, а тем более сейчас, банки — едва ли не единственные в стране, у кого все еще есть деньги. Что также риск, ведь власть в Украине тоже концентрируется в одних руках, и если для нашей общей победы это, может, и хорошо, то вот для нашего общего будущего — точно нет. Несмотря на все проблемы, хроническую нехватку денег и паралич финансовой системы, власть ни на миг не останавливает популистское льготное кредитование по процентам, которые и близко не являются рыночными, и госбанки для подобных прожектов находка, потому что кто же откажет акционеру? Вероятность раздачи госбанками таких же нерыночных кредитов бизнесам, приближенным к Банковой, также очень высока, собственно, госбанки по таким схемам работали, еще когда действующий президент в КВН играл. Финансирование правительства путем добровольно-принудительного выкупа ОВГЗ — а как же! И эта дорожка госбанкам хорошо известна. А значит, за сугубо академическим утверждением, что финансовый сектор не сможет развиваться на конкурентных рыночных принципах, если основной игрок на рынке — государство, стоят вполне реальные как финансовые, так и политические риски.
Мы уже предостерегали, что, поставив в прямую финансовую зависимость от центральной власти всю страну, мы рискуем построить здесь не новую Украину, а нынешнюю Россию, где только центральная власть решает, каким бизнесам жить, а каким умирать, где от лояльности местных лидеров к вождю напрямую зависит развитие регионов. К сожалению, как раз сейчас мы уверенно движемся именно к этому сценарию.
Есть ли выход? Да, следует только приложить усилия к тому, чтобы упомянутое корпоративное управление действительно было независимым и профессиональным. Но опозорившийся экс-глава правления Укрэксимбанка Евгений Мецгер, и года не прошло, как уже сидит рядом с первым вице-премьером Юлией Свириденко на заседаниях и разрабатывает новые ипотечные программы от правительства. И пока нет в стране других и лучших советников, не будет здесь и других лучших практик, и пользы от государственных банков. А все убытки в итоге лягут на наши плечи. Что там, 20 миллиардов долларов мы уже заплатили.
Больше статей Юлии Самаевой читайте по ссылке.