До самого последнего времени один из главных фигурантов внутреннего газового скандала - Государственная таможенная служба Украины- фактически хранила молчание. На запрос, отправленный «ЗН» на прошлой неделе, ГТСУ дала лишь очень формальный ответ (№9 от 14 марта 2009 года). Правда, пообещав подробные и обстоятельные комментарии в ближайшем будущем.
Комментарии, причем от первого лица - главы ведомства Анатолия МАКАРЕНКО, мы действительно получили (насколько подробные и обстоятельные - судить читателям). Заодно расспросили о подходах к решению наиболее значительных и резонансных, на наш взгляд, проблем в работе ведомства.
- Анатолий Викторович, вы уже адаптировались к новой должности, учитывая «бурные» первые недели пребывания здесь? Не задохнулись газом?
- Слава Богу, уже выдохнул (улыбается). По крайней мере, пока. Что касается профессиональной адаптации, то ее практически не было. Как и времени на раскачку.
- Тогда вернемся к вопросам, которые мы вам адресовали в нашем предыдущем номере. Они касались прозрачности и законности процедуры растаможивания газа, закачанного в подземные хранилища в адрес компании «РосУкрЭнерго». Что собой представляет эта процедура? В чем ее особенность? Каково отличие при оформлении документов на транзитный газ и газ, который поставляется для потребителей Украины?
- Процедура оформления газа идентична процедуре оформления практически любого другого товара, который заявляется в режим импорта, то есть для свободного обращения на территории Украины. Конечно, существует определенная специфика, связанная с учетом этого товара. В частности, нужно иметь точные данные, сколько газа было закачано в хранилища, сколько было использовано и сколько - транспортировано. Но эта специфика не отражается на особенностях проведения таможенных процедур.
- Тогда объясните, пожалуйста, почему 6,3 млрд. кубометров газа из 11, которые были направлены в адрес «РосУкрЭнерго» и хранятся в ПХГ «Укртрансгаза», можно было растаможить в пользу НАК «Нафтогаз Украины», а все 11 млрд. кубометров - нет?
- НАК «Нафтогаз Украины» был заявлен к оформлению именно этот объем газа, за этот объем были перечислены в бюджет необходимые платежи, и таможня провела оформление именно этого объема. Как только будет заявлен к оформлению оставшийся объем, уплачены с него необходимые платежи, таможня проведет оформление и последующей партии газа.
- Можете ли вы дать однозначный ответ: законна операция (относительно оформления 11 млрд. кубометров газа) или нет? И почему?
- Действия таможни по оформлению данной партии газа абсолютно законны. Могу процитировать председателя СБУ Валентина Наливайченко, который на этой неделе с парламентской трибуны заявил следующее (зачитывает по стенограмме заседания ВР): «В наших підземних сховищах знаходиться 11 млрд. кубометрів природного газу, закачаного корпорацією «РосУкрЕнерго» у 2005-2007 роках. За цивільно-правовою угодою НАК «Нафтогаз України» набула право власності на цей газ».
Собственник заявил товар таможне, таможня провела необходимые правовые процедуры. Платежи - в госбюджете. Больше мне добавить нечего.
Таким образом, в этом вопросе поставлена точка. Во всяком случае, я надеюсь на это.
- Так ли это, если в четверг глава государства усомнился в объективности этих заявлений г-на Наливайченко?
- К Гостаможслужбе не может быть претензий, поскольку мы четко соблюли все процессуальные нормы. Если говорить по сути, НАК «Нафтогаз» как декларант заявила к таможенному оформлению этот газ на основании договора с «Газпромом» о его купле-продаже. На момент таможенного оформления газа все эти документы были у нас на руках. Они проверялись до оформления сотрудниками Энергетической таможни, а после оформления - сотрудниками центрального аппарата ГТСУ. И сейчас их копии тоже есть у нас в наличии (демонстрирует принесенную по его указанию увесистую пачку документов). Все это позволило абсолютно спокойно провести таможенное оформление этого газа.
Хочу подчеркнуть, что прежде всего вопрос определения права собственности на газ следует рассматривать в отношениях НАК «Нафтогаз» - ОАО «Газпром», а не НАК «Нафтогаз» - Гостаможня.
- Могли бы привести перечень и дать конкретные ссылки на документы, на основании которых осуществлялась растаможка спорного газа?
- Я могу вам продемонстрировать копии этих документов, чтобы вы могли убедиться в их существовании, однако не могу передать, поскольку они являються объектом коммерческой тайны.
Основными документами являются (показывает копии):
- внешнеэкономический договор покупки-продажи газа КП-ПХГ-2 от 20.01.09 между ОАО «Газпром» и НАК «Нафтогаз України»;
- акт приема-передачи газа №2 от 06.02.09 г. согласно Договору КП-ПХГ-2 от 20.01.09 г.;
- счет №5 от 04.02.09 на предоплату по договору КП-ПХГ-2 от 20.01.09 г., а также целый ряд других необходимых стандартных документов, предусмотренных процедурой.
- Так можно ли считать спровоцированный то ли политическими, то ли коммерческими интересами конфликт, в который оказались вовлечены два силовых ведомства, полностью исчерпанным? И что претензии СБУ к ГТСУ сняты окончательно?
- Я не готов утверждать это однозначно. Вы же видите, там до сих пор есть разные точки зрения (улыбается).
Если говорить о нас, то таможенные органы в момент проведения следственных действий передали в СБУ все документы, касающиеся таможенного оформления данной партии газа.
- Есть ли у вас претензии к наследству вашего предшественника Валерия Хорошковского?
- Гостаможслужба находится в таком же состоянии, как и подавляющее большинство других государственных органов в условиях мирового и внутреннего экономического кризиса. У нас есть колоссальный потенциал и колоссальные наработки, сделанные не только за прошлый год, но и за всю историю существования таможни. Это и кадровый потенциал, и позитивный имидж службы в Европе, и наработки в создании «электронной таможни», усовершенствовании процедур.
Но есть и серьезные проблемы. В последнее время мы сократили диалог с бизнесом, мы редко объясняли рынку свои шаги. Сегодня порой трудно ответить на некоторые вопросы, связанные, например, с администрированием таможенной стоимости, с регулированием деятельности таможенных брокеров, со сворачиванием режима содействия прозрачным налогоплательщикам.
Если же говорить о наследстве, то система по-прежнему функционирует стабильно. Считаю главной своей задачей в условиях кризиса - сберечь положительный потенциал таможни. Я имею в виду в первую очередь профессиональную составляющую, а во-вторых - недопущение политизации службы.
- Раз уж вы сами заговорили о политизации Таможенной службы, то не было ли вам стыдно за досмотр экс-главы ГТСУ Валерия Хорошковского в аэропорту Борисполь?
- По-человечески, возможно, данный элемент оперативного реагирования на депутатский запрос не доставил мне ни одной приятной минуты. Но служба требует четкого выполнения сложившихся десятилетиями правил: при наличии информации о возможном перемещении запрещенных к ввозу предметов таможня обязана отреагировать на подобные сигналы. Хотя я прекрасно понимал, что это дело приобретет политическую и публичную окраску. Учитывая деликатность этого случая, могу вас заверить, что таможенники действовали максимально корректно, в рамках своих полномочий.
Но коль уж об этом зашел разговор, могу задать встречный вопрос: а не стыдно ли тем, кто санкционировал незаконные действия по отношению к таможенникам в ходе известных «газовых» событий, назначив их козлами отпущения в противостоянии, к которому они имеют очень мало отношения?
- Это правда, что все это время вы и ваша семья находитесь под пристальным вниманием спецслужб?
- Предлагаете мне отшутиться по этому поводу, потому что говорить о слежках и прослушках - признак дурного тона? Я отношусь к подобной информации более чем спокойно. Знаете, в свое время один из спикеров говорил: «Хай слухають, щоб їм позакладало!» (смеется). Что к этому еще добавить?
- То есть на вас осуществляется давление?
- Я более трех лет возглавлял самую большую таможню Украины, и те, кто пытался на меня давить (а это были самые разные силы - от коммерческих до политических), знают, что это бесполезно.
Хотя определенное «поддавливание» существует - всестороннее, не зависящее от политической окраски, прежде всего - в кадровых назначениях. С благодарностью и пониманием отношусь к рекомендациям, но прошу не «помогать» мне таким образом руководить Таможенной службой. Надеюсь, пока справляюсь сам.
- Но дискомфорт, признайтесь, ощущается?
- Я чувствую себя достаточно комфортно хотя бы потому, что при назначении никому никаких обязательств не давал. И в момент назначения от меня никто никаких обязательств не требовал. Иногда у меня возникают трения с теми или иными лоббистами кадров, но они знают мою позицию: если человек непрофессионален или запятнан, втолкнуть его через меня в таможенную систему будет очень сложно.
- Кажется, едва ли не все ваши предшественники к числу своих приоритетов относили борьбу с коррупцией и мздоимством на таможне. Успехи, мягко говоря, не впечатляют: мало для кого секрет, что таможенное ведомство пронизано коррупцией насквозь, причем ее ростки проникают в самые высокие эшелоны власти. А какими методами вы планируете бороться с коррупцией и, в частности, с взяточничеством в рядах возглавляемого вами ведомства?
- Как и большинство структур власти, Таможенная служба, к сожалению, больна. Но я уверен, что больной излечим. Таможня больна ровно настолько, насколько заражены этой болезнью, коррупцией, другие правоохранительные структуры, да и все органы власти. Так что проблема действительно носит серьезнейший системный характер…
Борьбу уже начали. Приведу один пример: недавно я представлял нового начальника Львовской таможни. В зале сидели руководители всех пунктов пропуска на границе. Все сказали: «Да, поддержим однозначно, будем бороться». Но через неделю многие из них сделали все с точностью до наоборот.
К этому моменту я уже был готов получать объективную информацию о ситуации на границе от представителей бизнеса. И, кстати, налаженные механизмы обратной связи с предпринимателями - очень эффективный метод борьбы с мздоимцами. Бизнес достаточно оперативно сигнализирует обо всем, что происходит в регионах. И свою задачу я вижу еще и в том, чтобы вовремя услышать и прочитать эти сигналы. Поступила негативная информация - после ее проверки пришлось принять определенные кадровые решения.
- Грядут массовые чистки?
- Идет спокойная и объективная ротация личного состава и, прежде всего, в местах так называемого риска: на западной границе, в Одессе, на границе с Приднестровьем. И первые результаты ротации уже есть.
На днях в СМИ широко прозвучала информация о том, что на западной границе в пять раз увеличилось количество легковых автомобилей, нелегально перевозящих мясную продукцию. Это - не рост контрабанды, а следствие усиления борьбы с ней таможни. Мы пресекли канал так называемого промышленного нелегального ввоза, когда едут целые колонны большегрузных рефрижераторов. В результате мясо перегрузили в легковые автомобили, перешли на так называемый челночный способ. Это была попытка злоумышленников найти иные пути для своей незаконной деятельности.
Хочу ответственно заявить, что таможня и в дальнейшем будет действовать по возможности на опережение.
- Вы говорите о ротации. Получается, человек уличен в злоупотреблениях, а ему грозит максимум ротация. То есть он попался, а его всего лишь сняли, он какое то время пересидит в менее теплом месте, а потом опять вернется? Похожее происходит в большинстве других властных структур. Не является ли подобная фактическая безнаказанность одной из главных причин наших бед?
- К вашему сведению, сегодня в трудовых спорах с Таможенной службой находятся 150 сотрудников, уволенных за те или иные действия. Все они пытаются восстановиться. Моя позиция здесь очень жесткая: будем идти до высших судебных инстанций, отстаивая свою позицию. Ни один уличенный в коррупционных деяниях сотрудник не должен быть восстановлен в таможенных органах. Это то, что находится в пределах нашей компетенции и полномочий.
- И все-таки, почему уволенный по коррупционной составляющей человек не находится под следствием, а судится с Таможенной службой?
- Не в каждом случае существует открытое уголовное дело. На сегодняшний день Таможенная служба не имеет права оперативно-розыскной деятельности, соответственно, вести уголовные дела, в том числе по нашим сотрудникам, мы не можем. Собранные нами материалы передаются в другие правоохранительные органы. Что происходит с этими материалами дальше, возбуждены ли уголовные дела, доведены ли они до суда, есть ли судебные решения по ним - мы не знаем.
Иногда доходит до абсурда: нам как не имеющим права оперативно-розыскной деятельности эту информацию даже не предоставляют - мол, не ваша компетенция. А уже через год этот сотрудник «всплывает» с решением суда о восстановлении его на рабочем месте, возвращении его в таможенные органы.
- У вас есть команда, которую вы ведете в руководство Таможенной службы? Это будут сотрудники Киевской региональной таможни?
- Слово «команда» я произношу редко. Команды в понимании «круга людей, которые пришли с тобой и с тобой же уйдут» у меня нет.
Что касается команды таможенной, то для работы в центральный аппарат обязательно приглашу работников не только Киевской региональной таможни, но и других регионов, чтобы центральный аппарат немножечко «подышал» реальным духом таможни. Ведь центральный аппарат должен знать, какие решения мы принимаем, для чего пишем и как потом наши письма воспринимаются на местах, отражаются на налогоплательщиках.
К сожалению, за последние годы очень возросла таможенная бюрократия. Вместо того чтобы заниматься оформлением грузов, работники службы вынуждены тратить огромную часть времени на «переписку друг с другом». Потом это все перекладывается на плечи субъектов внешнеэкономической деятельности.
- В прошлом году звучало множество бравых реляций о впечатляющем росте поступлений в госбюджет от ГТСУ. Не секрет, что именно наполняемость бюджета - важнейший критерий эффективности работы таможни и ее руководителя. Как вы собираетесь в условиях экономического кризиса обеспечить приемлемые для Кабмина показатели?
- 2008-й был годом стремительного роста объемов импорта, поступающего на таможенную территорию Украины. На сегодняшний день объемы импорта сократились более чем вдвое. Соответственно, сократились и поступления налогов.
Вынужден констатировать: незначительное оживление импортных потоков было только накануне введения дополнительной 13-процентной надбавки к пошлине. Сейчас мы наблюдаем спад. По поступлениям в Государственный бюджет в долларовом эквиваленте мы вернулись на уровень 2007 года.
- А можно ли здесь поподробнее?
- Можно. Как вы знаете, с учетом мирового финансового кризиса объемы импорта, начиная с прошлого года, существенно снизились. Если сравнивать показатели января-февраля 2008-го и 2009 года, то в цифрах это выглядит так: 9,5 млрд. долл. против 4,2 млрд. долл. То есть объем импорта сократился в 2,2 раза.
Причем особенно ощутимо снизился импорт по так называемым бюджетообразующим группам, обеспечивавшим в 2008 году до 60% поступлений (без учета нефти и газа). В четыре раза снизился импорт автомобилей, оборудования и транспорта, в 3,9 раза - металлопродукции, вдвое - продукции химической промышленности. Только по этим товарным группам бюджет недополучил около 900 млн. долл.
Есть и более узкопрофильная, но очень показательная статистика: количество участников торговли за первые два месяца этого года сократилось почти вдвое (с 22 до 13 тыс.), а количество таможенных оформлений - в 1,6 раза (с 548 тыс. до 340 тыс.).
Но есть и положительные новости. В феврале 2009 года экспорт по отношению к февралю 2008-го вырос на 23%. А сальдо внешней торговли товарами (без учета газа) за два месяца с начала года было положительным - плюс 890 млн. долл.
- Это весьма любопытная информация. Она может означать, что девальвационное давление на гривню по текущему счету платежного баланса резко сократилось, и доллар, возможно, в Украине уже переоценен. Кстати, если сальдо торговли товарами уже положительное, то при более чем двукратном падении импорта введение дополнительной импортной пошлины в размере 13%, которую пришлось отменять уже через десять дней по большинству позиций, было тем более бессмысленным.
- К сожалению, решение о введении дополнительной 13-процентной надбавки к импортной пошлине на ряд товаров негативно повлияло на ситуацию как с импортом, так и с таможенными поступлениями. Именно поэтому мы выступили одним из инициаторов ее отмены.
Эта ставка начала действовать с 7 марта. Мы ведем ежедневный мониторинг объемов импорта по каждой товарной группе. Он показал, что с момента введения 13-процентной надбавки рынок фактически остановился. Товар этих групп практически перестал ввозиться.
Появилось сразу несколько проблем. Во-первых, это дефицит, возникший на внутреннем рынке. Его должен был бы компенсировать внутренний производитель, но когда он сможет это сделать, наладив необходимое производство, - большой вопрос. Во-вторых, возникла угроза, что часть ранее легально ввозившихся товаров будут пытаться ввезти на таможенную территорию Украины контрабандным путем. Чему мы, естественно, обязаны и обязательно будем противодействовать. В-третьих,
уменьшение импорта - это сокращение доходов бюджета. В данном случае сумма дополнительного налога не перекрыла потери от физического уменьшения импорта.
- Как это подтверждается цифрами?
- Пожалуйста (демонстрирует диаграммы). За десять дней с момента введения 13-процентной ставки дополнительные отчисления в бюджет за счет ее введения составили 28 млн. грн. А потери из-за физического уменьшения импорта по этим товарным позициям достигали от 35 до 40 млн. грн. ежедневно. То есть мы потеряли значительную часть базы налогообложения.
Поэтому отмену этой, по сути, заградительной дополнительной надбавки к таможенным пошлинам считаю необходимой и обоснованной.
- Одной из наиболее резонансных инициатив вашего предшественника стало внесение прошлой весной новой редакции Таможенного кодекса. Потом эта инициатива потихоньку заглохла. Насколько она актуальна?
- Нашей службе действительно очень нужен новый Таможенный кодекс. На сегодняшний день, к сожалению, Верховная Рада не приняла его проект даже в первом чтении. Нет возможности обсуждать положения кодекса постатейно. Между тем новая редакция ТКУ адаптирована к Киотской конвенции. А эта конвенция действует практически во всем цивилизованном мире, она касается гармонизации таможенных процедур. Получается, что мы значительно отстаем от мировых таможенных процессов, и для нас сейчас это достаточно серьезная проблема.
- Приходилось много раз слышать, что внесенный в парламент проект кодекса учитывает интересы не только таможенников, но и бизнеса. Почему же тогда он уже почти год не может пройти Верховную Раду, в которой бизнес представлен чрезвычайно широко?
- Думаю, что часть вины за это лежит и на Государственной таможенной службе. Мы должны более активно работать с комитетами и фракциями Верховной Рады, разъяснять идеи и положения проекта ТКУ, необходимость его принятия хотя бы в первом чтении.
Повторю, что не снимаю ответственности с Таможенной службы, которая, по моему мнению, была достаточно пассивна в разъяснении положений кодекса, в их популяризации как среди депутатского корпуса, так и всего общества. А ведь чтобы не отстать, и не отстать безнадежно от развития таможенных процедур европейских и мировых, однозначно нужно принимать новый кодекс.
- А может, мы просто имеем дело с лоббированием интересов людей, которым удобнее жить в действующем правовом поле? Схемы отлажены, каналы проторены, таможенники прикормлены… Остается только делать вид, что толкают новый кодекс.
- Думаю, что в Верховной Раде таких людей на порядок меньше, чем тех, кто поддержал бы введение в Украине отвечающего европейским стандартам законопроекта.
Таможенный кодекс, который принимали в 2002 году, уже в момент принятия был устаревшим - слишком долго его разрабатывали и согласовывали. И поэтому в него постоянно вносили изменения и дополнения - догоняли.
Нам сейчас крайне необходим новый инструментарий, которого, к сожалению, нет. Именно поэтому мы вынуждены исправлять ситуацию подзаконными актами.
- Как складывается сотрудничество Гостаможслужбы со смежными ведомствами: Государственной пограничной службой, Министерством внутренних дел, Государственной налоговой администрацией? И в свете последних событий - со Службой безопасности Украины?
- У победы на границе отцов всегда много, у поражения - мать одна. И чаще - это таможня. За границу отвечают все, для триумфального марша все выстраиваются в ряд. А в непростой ситуации таможня иногда оказывается один на один с проблемой.
Вместе с тем без должного взаимодействия таможни со всеми смежными ведомствами на границе ни о какой эффективной работе и речи быть не может. Ведь таможня работает только в пунктах пропуска. А есть еще колоссальная территория самой границы. Без обмена информацией о том, что происходит на границе, мы никогда не сможем видеть достоверную картину.
Поскольку у Гостаможслужбы отсутствует право оперативно-
розыскной деятельности, нам приходится бороться с контрабандой, например, не имея собственных данных об организованных преступных группировках, которые этой самой контрабандой занимаются. Таможня зачастую выступает донором информации, в ответ мы не получаем ничего: ни результатов ее использования и анализа, ни упреждающей информации.
Нередко за теми или иными поступающими к нам «сигналами» на самом деле скрываются попытки припугнуть, насолить или даже «утопить» конкурентов. Таможня, не являясь субъектом оперативно-розыскной деятельности, не может видеть реальной картины по тому или иному эпизоду криминальной схемы.
Пришлось принимать решение о перестройке правоохранительной составляющей таможни. И прежде всего - подразделений по борьбе с контрабандой. Они на сегодняшний день, к сожалению, малоэффективны.
Мы однозначно позитивно оцениваем возможность перенять эффективный опыт других. Вот буквально на днях изучали опыт наших коллег-пограничников по анализу оперативной ситуации на границе. Считаю такие моменты однозначно необходимыми. И благодарен коллегам за возможность «не изобретать велосипед».
- Но ведь проблема значительно шире и глубже. Все хорошо знают, что именно силовики зачастую крышуют контрабандные потоки и теневой импорт. То есть на легальном уровне взаимодействие пробуксовывает, а на нелегальном - очень даже эффективно работает. Реально ли в принципе как-то еще оздоровить систему, которая, как метастазы, разлагает не только власть, но и значительную часть общества?
- Сложный вопрос, но попробую объяснить. Ответ на него должен быть скорее концептуальным, нежели конкретным. Например, по тому же Львову: сложные традиции, родовые, клановые. Убедить словом, как показала практика, невозможно. Я называю таких сотрудников предателями. С ними и разговор, соответственно, как с предателями.
В одну ночь они были сняты с постов. В результате граница встала. Контрабандисты затаились в ожидании, когда «их» люди вернутся к работе. А те, в свою очередь, боятся, что их «деятельность» будет раскрыта, после чего они как минимум будут уволены. Но надеются, что этого не произойдет - быстрее сменится руководство.
К сожалению, у нас очень слабая служба внутренней безопасности. Сейчас мы меняем ее структуру. Цель изменений одна - у меня должна быть объективная информация о сотрудниках Таможенной службы, в том числе из уже озвученных «районов риска».
- А какая сейчас ситуация в Одессе? Ваш предшественник утверждал, что там честно работать практически невозможно.
- Какая ситуация в Одессе? Там пункт пропуска (а это порт) и таможня расположены в одном месте, на одном пятачке. Моя задача - разорвать эту связку. Пункт пропуска - это, собственно, порт со свойственной ему инфраструктурой. А вот таможенное оформление должно проходить в другом месте.
Мы сейчас работаем над несколькими проектами. Есть инвесторы, готовые вкладывать в них средства. К сожалению, у государства нет денег на строительство государственных терминалов. Если бы государство сейчас сказало, что есть деньги и есть земля и мы сейчас строим терминалы, таможня вывела бы все грузы с порта на эту прозрачную площадку и начала оформление там.
- Что касается терминалов. Одна из претензий бастующих дальнобойщиков - расположение большинства таможенных постов Киевской области в пределах столицы. Существует ли программа выведения их за пределы Киева?
- Да, такая программа существует. За несколько последних лет уже построено несколько грузовых терминалов вне территории Киева. Если эти терминалы будут соответствовать таможенным технологическим и процедурным требованиям, наши подразделения смогут начать работать там и проводить оформление грузов.
Думаю, к лету решение по нескольким из них мы сможем принять, а к осени сможем показать первые результаты.
- Анатолий Викторович, не сочтите за провокацию, но, готовясь к интервью, нам удалось раздобыть кое-какую информацию. Назовем ее результатом прохождения условного нарушителя через один из пунктов пропуска. Вот схема: сколько денег и кому должен дать водитель, чтобы без проблем пройти контроль в пункте пропуска. Как вы видите, существует целая система поборов, в которой, помимо таможенников, участвуют также пограничники, ветеринары, фитосанитары. А пограничники даже дважды - на въезде и на выезде из пункта пропуска. Как вы это прокомментируете?
- Как могу прокомментировать? Конечно, это неправильная, страшная ситуация. Это только подтверждает мои предыдущие слова, что ломать систему нужно всем вместе. Таможенник один ни выстроить, ни разрушить теневую схему не может. Ему просто не дадут.
Выход я вижу в минимизации количества контролирующих органов на границе. Этого можно достичь введением предварительного документального контроля, другими механизмами минимизации человеческого фактора.
Говорил и повторю еще раз: таможня больна коррупцией ровно настолько, насколько ею больно общество. Начиная со студенческой скамьи, наши дети тренируются решать вопросы. Из них вырастают «дающие» и «берущие» взятки. Ведь таможенники имеют возможность брать в том числе и потому, что находится множество тех, кто дают. То есть фактически общество им позволяет делать это. Более того, в нем культивируются порой извращенные ценности - иногда молодые сотрудники приходят в таможенные органы уже «заточенными» на взятки.
Другой вопрос в том, что таможня - поле одного из максимальных коррупционных рисков. Ведь здесь огромный товарооборот, финансовые потоки и контрабандные схемы.
Для уменьшения этого риска не нужно изобретать велосипед. Есть простая и уже много лет отлично работающая европейская схема: прозрачность таможенных и иных контрольных процедур, минимизация человеческого фактора, четкое разграничение функций правоохранительных органов, неотвратимость наказаний за коррупционные действия. По этому пути мы и пытаемся пойти.
- А по какому пути будут решаться проблемы регулирования деятельности таможенных брокеров, к которым вы сами ранее высказывали серьезные претензии? Не считаете ли отмену приказа №1334 поражением ГТСУ?
- Действие этого приказа я приостановил. Но не считаю, что это поражение Таможенной службы. Мы будем настаивать на том, что таможенный посредник должен нести ответственность за свои действия. Он не может быть безответственным, учитывая ту огромную роль, которую он играет в процессе таможенного оформления товаров.
Хочу обратить внимание на очень важный аспект этой проблемы. Сформировалась целая прослойка посредников между бизнесом и таможней, для которых коррупция - это поле деятельности. Это паразитирующий и зарабатывающий на коррупционном риске элемент. Я говорю о незначительной по количеству, но больно бьющей по качеству работы части таможенных брокеров. К большому сожалению, среди них, равно как и среди таможенников, есть крайне нечистоплотные люди. Пользуясь незнанием собственником груза таможенного законодательства, они берутся решать вопросы за взятки. Должен сказать, что далеко не всегда эти деньги оседают в карманах таможенников.
Это комплексная проблема, и решать ее следует комплексно. При этом я уверен: пройдись собственник груза хоть раз вместе с брокером и декларацией по отделу таможенного оформления, он сделал бы много неожиданных и приятных по отношению к таможне открытий. И нелицеприятных - по отношению к брокеру.
Справедливости ради отмечу что, безусловно, нельзя и всех брокеров стричь под одну гребенку. У меня есть масса примеров, когда брокер является профессионалом и при этом абсолютно порядочным человеком.
- Но приказ вы все-таки отменили, сели за стол переговоров. Конфликт ГТСУ с брокерами можно считать исчерпанным?
- Конфликт носил искусственный характер. Таможенная служба пыталась таким образом провести ревизию системы. Одна только процедура пересдачи экзаменов привела к тому, что количество брокеров существенно уменьшилось. И не потому, что кто-то не смог сдать экзамен - у слабых была возможность пересдавать его неограниченное число раз. Количество брокеров уменьшилось прежде всего потому, что «мертвые души» на экзамены не пошли.
В этих результатах мы видим безусловный плюс. Другое дело, что методы таможни были несколько неуклюжи. Сейчас, как вы сами отметили, поиск путей решения этой проблемы переведен в качественно новую плоскость. В частности, сейчас лицензионные условия на право осуществления хозяйственной деятельности таможенного брокера публично обсуждаются и отрабатываются при участии всех причастных сторон: Гостаможслужбы, Госпредпринимательства и заинтересованной общественности. Что само по себе конфликт исчерпывает, поскольку в таком формате оптимальное решение обязательно будет найдено.
Объективка «ЗН»
Анатолий Макаренко. Год рождения - 1964-й. В 1986 году окончил Киевское высшее военно-морское политическое училище, в 2000-м - Харьковскую государственную академию городского хозяйства по специальности «экономист».
Капитан второго ранга запаса, служил на Северном флоте в должности заместителя командира атомной подводной лодки.
В системе Государственной таможенной службы начал работу в январе 1999 года с должности инспектора и звания лейтенанта.
Предыдущий пост - начальник Киевской региональной таможни (с октября 2005-го по январь 2009-го).