Вхождение нынешней осенью в активную фазу не только президентской, но и парламентской предвыборных кампаний значительно активизировало появление в медиа-пространстве всевозможных программно-стратегических заявлений и выступлений действующих украинских политиков.
Но служат они, как правило, элементами совершенно другого типа стратегий, главными разработчиками которых являются не экономические или политические эксперты, а пиар-технологи. Яркий пример - последнее ежегодное президентское Послание парламенту, содержание которого отвечало разве что имиджево-рейтинговым задачам Петра Порошенко, но никак не критериям качества подобных документов.
В чем же на самом деле заключаются ключевые вызовы и должны состоять главные приоритеты нынешнего украинского государства, и в первую очередь - в социально-экономической сфере? Предлагаем читателям видение этой проблемы нашего давнего автора и собеседника профессора Анатолия Гальчинского - бывшего многолетнего президентского советника и экс-директора Национального института стратегических исследований, непосредственно причастного к разработке политики стратегических преобразований времен президентства Л.Кучмы, оставивших, по общему признанию, заметный след в нашей истории.
- Анатолий Степанович, мы с вами далеко не впервые обсуждаем проблемы стратегической перспективы. Сейчас, на рубеже эпох, заглядывать в будущее больше, чем на три-пять лет, очень сложно. Есть ли вообще смысл пытаться разрабатывать серьезные программные документы для украинской власти, которая и в более простые, нежели нынешние, времена не особенно в этом преуспевала?
- Если что-то не получается или получается плохо, это вовсе не означает, что не надо даже пытаться, особенно если речь идет о принципиально важных вопросах. Обоснование стратегии будущего, концептуальной конструкции перспективы, ее обобщающей философии - функция власти, основа ее дееспособности. Реформы вне корреляции со стратегическими доминантами оказываются не только системно несбалансированными, но и далеко не всегда адекватными. Для каждого из нас эта сторона рассматриваемого вопроса достаточно очевидна - власть без стратегии не может быть конструктивной. Многие проблемы нашей экономики фокусируются на этом. Принимаются, казалось бы, нормальные решения, а они не работают. Почему? Системно не скоординированы. Экономика очень чувствительна к подобным коллизиям.
Акцентируя на этом, необходимо учитывать прогрессирующее усложнение экономического пространства, преобразование основанного на доверии социального, равно как и человеческого капитала в доминирующей ресурсно-экономической динамике, возрастающее воздействие на экономику этнических и морально-психологических факторов, которые могут иметь разновекторную направленность и в этой связи предопределять структурную многоформатность образующихся новаций. Эти и другие такого же рода процессы обуславливают дестандартизацию экономических преобразований, их индивидуализацию, - это глобальная тенденция. Ученые квалифицируют ее как проявление "кризиса унификации". Актуализация стратегического прогнозирования объясняется этим, многие страны мира активно работают в соответствующем направлении. Современные информационные технологии способствуют оптимизации соответствующих решений.
В этом контексте нас не может не тревожить то, что за прошедшие четыре года действующая власть так и не смогла представить обществу системно обоснованную стратегию соответствующих преобразований. Речь не может идти об основаниях (при всей своей значимости) отдельных фрагментов перспективы. Стратегия по своей сути - всегда системная целостность. Без этого невозможна реализация ее координирующей функции. В стратегии это главное. Она акцентируется, с одной стороны, на развитии общества в целом, логике взаимодействия его составных частей - духовной, социальной и экономических сфер, формировании их равновесия, с другой - на обоснованиях механизмов адаптации соответствующих решений к глобальным процессам быстро изменяющегося мира. Старый мир подошел к концу. Он находится в зоне "исторического поворота" "критического перекрестка". Фактически исчерпал себя креативный потенциал евроцентризма. Стратегия нашего развития не может абстрагироваться от этого. Что в итоге? Как писал один канадский ученый украинского происхождения, с которым я имел честь общаться, стратегия - это определение того, "де стоїмо, що робимо, що і як маємо робити?".
- Давайте тогда попробуем уточнить эти обобщения. Начнем с определения "де стоїмо?".
- Легче сказать, где мы не находимся. Полагаю, что мы пока остаемся в пределах переходного постсоциалистического общества - уже не социализм, но еще не капитализм. Перепрыгнуть из социализма в капитализм одним скачком невозможно. Это очевидно. Осуществив во все предыдущие годы независимости огромного масштаба системные преобразования, мы подошли к пределу соответствующей системы и остановились. Не задействованы механизмы саморазвития. В отличие от административного социализма, капитализм -саморазвивающееся общество. Мы пока еще остаемся в системе координат административного развития. Как отмечает Atlantic Council (Американский аналитический центр. - ZN.UA): "Украина застряла в переходном периоде". Отсюда основная доминанта стратегических преобразований - закончить начатое и на этой основе идти в своем развитии дальше. В этой ситуации особо значимым является принцип преемственности стратегических решений. Общество, где при каждом вновь избранном президенте (парламенте) делаются попытки все начинать с нулевой точки, бесперспективно. Оно обречено на деградацию. Креативно-инновационный потенциал перспективы формируется на основе логики преемственности. Иное просто невозможно. Похоже, что действующие власти этого не понимают, скорее всего, не хотят понимать.
- Но мы с вами уже неоднократно говорили о кризисе капитализма. Так нужно ли вообще туда идти, пытаясь "закончить начатое"? Не будет ли правильнее рассматривать переходный период уже в контексте становления постиндустриального общества?
- Некоторые постсоциалистические страны рассматривают эту проблему именно в таком контексте. Но для нас это неприемлемо. О чем говорит по этому поводу статистика? Стартовая площадка постиндустриальных преобразований в экономике - 20–25 тысяч долларов на душу населения. По данным МВФ, в 2017 году у нас с учетом паритета покупательной способности (ППС) было всего 8,7 тысячи долларов. Это показатель стран Запада 1960-х годов! В прошлом году среднемировой показатель - 16,9 тысячи, в Европейском Союзе - 41,1 тысячи. А в странах, о которых мы говорили, - Чехии, Словакии, Словении, Венгрии, Польше - 30–35 тысяч долларов. В этой ситуации мы можем говорить лишь об отдельных точечных решениях постиндустриальных преобразований. С учетом этого необходим взвешенный подход в осуществлении нами в контексте евроинтеграционной стратегии политики имплементации институциональных основ западной экономики. Они реализуются в совершенно ином экономическом пространстве и в связи с этим по своей сути не могут восприниматься в качестве непосредственных стандартов осуществляемых нами реформ. Для их адаптации у нас пока еще не сформирована адекватная ресурсная база. Многие системные коллизии нашей экономики определяются указанным несоответствием. В обоснованиях стратегии будущего должна непременно учитываться и эта позиция.
- Хорошо, тогда какое содержание вы вкладываете в тезис "закончить начатое"? Что выделяете как главное?
- Необходимо в первую очередь решать вопросы, связанные с формированием обладающего действенными механизмами саморегулирования развитого рынка. Рынка, в котором инновации не внедряются, а востребуются. У нас такого рынка нет. Мы его еще не создали. Непосредственным атрибутом постсоветской экономики (не только у нас, но и в других странах этой группы) является административный рынок, где доминируют ограничивающие барьеры, не сетевая система конкурентных связей, а вертикальная иерархия, система "свой-чужой", ценовые и ресурсные манипуляции. Получая от этого немалые дивиденды, государственная бюрократия заинтересована в консервации подобного состояния. Вывод очевиден: в системе приоритетов экономической стратегии проблемой номер один является обеспечение реальной трансформации административного рынка в зрелую рыночную структуру, перед созданием которой мы остановились.
Хотелось бы, чтобы мы не упрощали эту проблему. По оценкам лондонского агентства FTSE Russell, среди государств Центральной и Восточной Европы в списке стран с развитым рынком значится только Польша. Страна шла к этому результату более 25 лет. Нам необходимо обстоятельно разобраться и в этой проблеме. Нужно решать в первую очередь задачу надежной защиты частной собственности. Это исходная позиция дееспособности рынка. В Германии есть участки земли, которыми семьи владеют с XIII–XIV веков, несмотря на войны, изменения границ, политические новации. Мы же по показателю защиты прав частной собственности занимаем 128-е место из 137 стран мира.
- Это данные рейтинговых исследований, кажется, почти двухлетней давности. Может, в последние годы ситуация изменилась к лучшему?
- Об этом нужно спросить субъектов рынка. В политике, о которой идет речь, важно учитывать и то, что в наше время под воздействием научно-технической революции существенным образом модифицируются классические доминанты рынка. Взаимодействуя с сетевыми системами, рынок расширяет свои информационные и регулятивные возможности, формирует предпосылки более тесной корреляции с инструментами государственной политики. Не только рыночные, но и государственные механизмы в их взаимодействии должны рассматриваться в качестве основы регулятивной политики будущего.
Блок проблем экономической стратегии - структурные, прежде всего в сфере промышленности, преобразования. Это та сфера, где рынок сам все сделать не в состоянии. Необходима действенная промышленная политика. Понятно, что речь должна идти в первую очередь о перспективах постиндустриальных преобразований, освоении высокотехнологичных производств, реализации существующего у нас потенциала в этой сфере. По оценкам специалистов, только в ракетно-космической отрасли задействовано около 20 самых передовых по мировым стандартам высоких технологий. Подобные новации есть и в ряде других отраслей. Мы просто всего не знаем. Необходима их инвентаризация, действенная система расширенного воспроизводства прежде всего того, что у нас есть, чем мы располагаем. Начинать необходимо с этого.
Но хочу акцентировать не только на этом. В промышленной политике особо значима стратегия реиндустриализации - качественного обновления на новой высокотехнологичной, прежде всего энерго- и ресурсосберегающей, основе базисных отраслей экономики, формирующих ядро промышленного потенциала нашей страны. В мировой экономике вычленяются три группы стран - страны с акцентами на преимущественное развитие высокотехнологичных производств в сфере информатики и коммуникаций; страны, где доминирует производство энергетических и сырьевых ресурсов, и страны с ориентированным во многом на экспорт потенциалом базисных отраслей. Их называют "новыми центрами неоиндустрии". Спрос мирового рынка на продукцию этих отраслей всегда был и, вне сомнений, останется в будущем динамично высоким. Украина может и должна не просто закрепиться среди стран этой группы, но и занять в ней лидирующие позиции. Для этого пока еще сохраняются необходимые предпосылки. Власти почему-то эту проблему даже не упоминают.
- Предпосылки у нашей страны вроде всегда были - как государства-транзитера, как богатой не только черноземами европейской житницы и т.п. Что мешало и мешает их эффективной реализации, какие проблемы необходимо решать в первую очередь?
- Коснусь только одной широко обсуждаемой, в том числе и на страницах ZN.UA, проблемы - рынка земли. За годы независимости мы многое сделали в вопросах реформирования сельского хозяйства. Их основой стали кучмовские реформы земельных отношений, утвердившие прерогативу частной собственности на землю. Однако и в этом вопросе не поставлена заключительная точка - заблокирован вопрос формирования рынка земли, без которого механизмы частной собственности во многих аспектах теряют свою креативность.
Важно не политизировать эту проблему. Рынок земли - это прежде всего механизм формирования эффективного собственника. С учетом содержания земельной реформы, когда собственником земельных участков стал каждый житель села, для нас эта проблема особо значима. Ее нельзя замалчивать.
Но главное даже не в этом. Агропромышленный комплекс в его современных параметрах - одна из наиболее капиталоемких отраслей экономики. Отрасль не в состоянии интенсивно развиваться лишь за счет капитализации внутренних ресурсов. Необходимы внешние инвестиции. Это общепринятая в мире позиция. Рынок земли - незаменимый инструмент решения прежде всего этой проблемы.
Мы обязаны учитывать и то, что современное сельское хозяйство - одна из быстроразвивающихся высокотехнологичных сфер производства. В 1993 году, будучи в гостях у датского фермера, не мог не удивиться, что во время дождя работают поливные установки. Но мне объяснили: их работу соответственно выращиваемой культуре и адекватным потребностям во влаге регулирует компьютер. Для меня несколько неожиданным было и то, что среднеобразовательный уровень американского фермера выше образовательного уровня работников ряда ведущих отраслей промышленности. Не затрагиваю жилищно-коммунальные условия сельской местности, которые ничем не отличаются от городских. Разве эти вопросы нас не касаются? Конкурентность АПК - это не только деловитость хлебороба и природные преференции. Это и названные реалии. Они для нас особо актуальны. Многое нужно решать фактически с нулевой точки. Но это - огромные инвестиции. Их мобилизация за пределами рыночных механизмов - стопроцентная утопия. Стратегия приоритетного развития АПК без решения проблемы рынка - это пустословие.
- Вы затронули чрезвычайно чувствительную и болезненную проблематику, которая влечет за собой множество остающихся без ответа вопросов. Какой, например, в этом контексте должна быть философия перспективы социальной политики?
- Скажу лишь об одном. Если мы действительно собираемся вырваться из нищеты, заставить экономику работать, необходимо переориентировать институциональные механизмы и соответствующие ресурсы социальных преобразований прежде всего на тех, кто работает, кто своим трудом умножает личное и общественное богатство. Не ослабляя заботы о малоимущих, социальная политика должна фокусироваться в первую очередь на вопросах совершенствования социальной структуры общества. Необходимы действенные механизмы социальной миграции, укрепления позиций среднего класса. Мы создали класс бизнесменов. Необходима их переориентация в класс предпринимателей по шумпетеровскому образцу - в предпринимателей-новаторов. Принципиально значимым является совершенствование адекватно мировым тенденциям коммуникационных механизмов, институтов социального и человеческого капитала, гуманизации производственной сферы, формирования паритетных отношений между трудом и капиталом, регулирования доходов и сглаживания социальной стратификации.
Хочу акцентировать и на особой значимости адекватных преобразований микроэкономики, первичных звеньев экономического процесса. Они, как правило, выпадают из сферы влияния социальной политики государства. Эту ситуацию необходимо преодолевать. Мы говорим о возрастающей актуальности социальной функции бизнеса, о социальных инвестициях первичных субъектов экономики, объектом которых является прежде всего собственный персонал. Проблема наращивания человеческого капитала, превращения каждого работника фирмы в дееспособного субъекта инновационного процесса должна решаться во многих аспектах на этом уровне. Государство должно всеми доступными инструментами, в том числе и фискальными, стимулировать соответствующие процессы.
В итоге речь идет об очень важном - о превращении социальных расходов в социальные инвестиции и в связи с этим - о фактической интеграции социальной сферы в систему расширенного воспроизводства используемой обществом для своего развития, в том числе и для защиты социально уязвимых слоев населения, стоимости. Не экономика, а потом - социальные преобразования, а социально-экономические трансформации в их системной целостности, - такова логика современной динамики в развитии общества, которую мы должны осваивать. Спросите министра социальной политики, почему эти вопросы фактически выпадают из поля зрения руководимого им ведомства? Почему мы не учитываем общемировую тенденцию - существенное расширение функционального поля социальных преференций, их прогрессирующее усложнение? Перечень подобных вопросов можно продолжить. Надо понимать и то, что это проблема не только нашего внутреннего развития, но и реализации евроинтеграционного курса. На Западе уже давно нет "чистой" экономики. Ее место занимает социально ориентированная в своих базисных доминантах экономика.
- Реальное решение социальных проблем возможно только за счет создания для этого необходимых экономических предпосылок. О достижении каких параметров экономического роста должна идти речь?
- Ответ однозначный: необходимы опережающие темпы роста. Это опять-таки не позиция "хочу-не хочу", "сможем-не сможем". Для нас это определяющая доминанта нашего выживания, дилемма - "быть или не быть". Посудите сами, 114-е место в мире по суммирующему показателю экономического потенциала - ВВП на душу населения. Всего 8,7 тысячи долларов - это почти в два раза меньше среднемирового уровня и в пять раз - показателя ЕС. Называю данные официальной статистики МВФ за 2017 год (по данным ВБ, 113-е место). Так глубоко мы не падали. В этом году, после пяти лет стагнации, ожидается экономический рост. По прогнозам Минэкономики, в 2018 году - 3,2%, в 2019-м - 3,0%. Вроде бы и хорошо, но это ниже среднемировых показателей роста, составляющих, по оценкам Международного валютного фонда, 3,9%. Темпы роста развивающихся стран в течение последних лет превышают 5%. Это означает, что ситуация "падаем вниз" фактически пролонгируется. Проблема "быть или не быть" определяется этой ситуацией.
Вы спрашиваете: какой минимум экономической динамики? По существующим оценкам, 5–6% ежегодного роста. Эти параметры диктуются не только задачами внутреннего развития, но и реализацией евроинтеграционной стратегии, где определяющим является позиция не "что обсудили?", а "что сделали?"! В Европу нужно идти с дееспособным государством и конкурентной экономикой. Названные темпы роста - фундамент соответствующих решений.
- Но реально ли их достижение? Ведь пока предпосылки для этого просматриваются очень туманно.
- Существует собственный опыт. В 2000–2004 годах среднегодовой рост ВВП - 8,4%. Одновременно опережающие (в
1,2 раза) темпы роста реальных доходов населения, стабильный (5,2–5,4 гривни/доллар) валютный курс, положительное платежное сальдо. Все это в совокупности - визитная карточка результативности кучмовских экономических реформ. Понятие "украинское экономическое чудо" придумано не нами. Это позиция западной аналитики. Прежде чем искать ответ на вопрос, что мы можем заимствовать при решении задач экономической политики у Польши или Балтийских стран, давайте обратимся к собственному опыту. Это наш опыт, и в этом смысле он бесценен. Его необходимо творчески переосмыслить. Политизация этой проблемы - удел недальновидности.
- В последнем послании президента парламенту речь идет об активизации инвестиционного процесса, увеличении объемов инвестиций.
- Каких инвестиций? Президент и премьер постоянно акцентируют на иностранных инвестициях. Они действительно особо значимы. Но им дорогу прокладывают инвестиции национального капитала. Это неопровержимая истина. В свое время известный американский ученый В.Митчелл обосновал закономерность, согласно которой иностранные инвестиции не могут не только стать определяющими в структуре кумулятивного инвестирования, но и оказывать "импульсивный эффект", взяв на себя функцию "стартового ускорителя" инвестиционного процесса. Модель экономики должна акцентироваться в первую очередь на стимулировании внутренних инвесторов, их конструктивном взаимодействии с иностранным капиталом.
Это опять-таки наш национальный опыт. С 2000-го по 2004 год ВВП в долларовом эквиваленте вырос в 2,1 раза, а инвестиции - в 3,2 раза. Более 80% соответствующего роста обеспечивалось за счет внутренних накоплений. Получаемая прибыль не пряталась в офшоры, а капитализировалась.
- Что для решения подобной задачи наиболее значимо?
- Две позиции. Первая - надежная защита частной собственности. Мы об этом уже говорили. Вторая - существенное сокращение госрасходов. По оценкам Всемирного банка, их оптимальные параметры в среднемировом исчислении составляют 35–40% ВВП, для развивающихся стран - 20–25%. А что у нас? По существующим расчетам, расходы сводного бюджета вместе с чистыми расходами Пенсионного фонда составляют более половины ВВП (2014 год - 50,95%). По этому показателю мы входим в первую десятку стран мира: занимаем 114-е место по развитию экономики и 9-е - по госрасходам. Полнейшая аномалия. Никогда не подумал бы раньше, что подобное возможно. Вывод понятен: наша экономика не в состоянии содержать государство таких параметров. Не ищите другие причины многолетней экономической стагнации, - они фокусируются на этом. И тем не менее, соответствующие расходы из года в год продолжают увеличиваться. Только в 2014 году госбюджет поглощал 33,4% ВВП, а в 2017-м - 36,3%. О каких ресурсах ускоренной экономической динамики может идти речь?
- Но ведь надо учитывать существенный рост военных расходов.
- Подобный рост должен компенсироваться адекватным сокращением бюджетных ассигнований иных сфер. Мы же имеем противоположную ситуацию. У нас все время появляются новые управленческие структуры с достаточно высокими окладами их сотрудников. А ведь это дополнительная нагрузка на бюджет. Какие решения были приняты правительством В.Гройсмана в первую очередь? В два раза повысили минималку. И это - в условиях экономического кризиса. Не в 1,2, что считалось бы оправданным, а в 2,0 раза. Для меня уже тогда стало ясно - добра не жди. Дефицитность конструктивизма заполняется популизмом. Эта закономерность была известна еще во времена Макиавелли. Фискальную нагрузку на экономику снижать никто не собирается.
Но речь должна идти не только об этом. В проекте бюджета-2019 на финансирование дорожного строительств выделяется 56 миллиардов гривен. Это почти в восемь раз больше, чем на развитие АПК. Спрашиваю: а где частные инвестиции? В Китае вам расскажут, что одним из знаковых достижений последних лет являются благоустроенные дороги. Среди них особо выделяются сооруженные за счет частных инвестиций платные магистрали. Это типичная картина и для стран Запада - политика дорожного строительства фокусируется в первую очередь на стимулировании частных инвестиций. У нас же собираются строить дороги за счет бюджета, игнорируя при этом, что его масштабы почти на треть превышают оптимальные для нынешнего этапа развития экономики параметры. Подобная ситуация типична и для ряда других сфер бюджетного финансирования. Почему во время президентства Л.Кучмы не была проведена медицинская реформа? Не были найдены приемлемые решения проблемы страховой медицины, которые позволили бы оптимизировать бюджетные ассигнования. Это же касается и пенсионной реформы. Решаются ли эти проблемы соответствующими реформами нашего времени? Лишь частично. Пока же основная нагрузка в их проведении ложится на бюджет. Итог известен: в Китае государство поглощает менее 20% ВВП, в Польше - 30% (2015 год - 30,6%), у нас - более половины. Этим все сказано.
В заключение хочу акцентировать на следующем. Стратегия - это всегда серьезная аналитика. Мы об этом говорили. Для обоснования и реализации ее доминант недостаточно управленческой интуиции, равно как и опыта предпринимательства. Необходимо действенное научное сопровождение этого процесса. У нас этого нет. Почему? Не знаю. Эта ситуация должна быть исправлена. У моих коллег - ученых-экономистов есть что сказать по этому поводу. Они понимают существующие проблемы на порядок глубже, чем специалисты других стран, даже наиболее авторитетные. Прислушивайтесь в первую очередь - я обращаюсь к руководителям государства - к голосу своих, и многие коллизии осуществляемой политики станут более очевидными.