Устойчивость страны в продолжительной войне определяется в первую очередь способностью противостоять врагу на поле боя. Но чем больше длится война, тем более значимыми становятся возможности национальной экономики обеспечивать надлежащую основу для Вооруженных сил, а также поддерживать жизнедеятельность страны, которая сохраняет и даже укрепляет ее способность к сопротивлению агрессору.
Экономика Украины в целом адаптировалась к новому уровню рисков в сфере безопасности, укрепились ожидания как бизнеса, так и потребителей. Собственно, именно об этом свидетельствуют положительные показатели 2023 года. Но ситуация далека от эйфории. В целом пока экономика вышла на некоторое плато адаптации ожиданий относительно рисков войны. Из-за этого во многих случаях восстановление или продолжение деятельности стало возможным благодаря возврату к довоенным практикам как в бизнесе, так и в поведении потребителей, общественных организаций, органов государственного управления.
Чтобы и в дальнейшем сохранять способность выстоять в навязанной россиянами войне на истощение, необходимо наконец понять, что возвратиться к большинству предвоенных практик уже невозможно, — ни во время самой войны, когда ключевой задачей становится устойчивость страны, ни после, когда акцентами станут восстановление экономики, объединенное с реализацией целей членства в ЕС. А следовательно, за адаптацией ожиданий должна наступить адаптация деятельности всех стейкхолдеров национальной экономики к условиям, а главное — к требованиям и задачам военной экономики.
2024-й должен стать годом создания и тестирования в реальных условиях модели современной военной экономики. О необходимости перевести экономику на военные рельсы в последнее время уже сказано много. Однако до сих пор нет устойчивого видения, как эти рельсы должны выглядеть и как должен быть проложен маршрут к станции «Перемога».
Сразу понятно, что шаблоны Второй мировой, особенно в советско-сталинском исполнении, в Украине работать не будут. Сейчас перед нашей страной стоит уникальная для мировой практики задача апробировать модель демократической открытой рыночной экономики, которая может продолжительное время противостоять значительно более мощному внешнему агрессору, сохраняя собственную устойчивость и опираясь на масштабную международную поддержку. Доказать состоятельность и конкурентоспособность именно такой модели — миссия Украины и поддерживающего ее цивилизованного мирового сообщества в экзистенциональном противостоянии с отжившим еще в прошлом столетии миром автаркии и права силы, который пытается воссоздать агонизирующая Россия.
Динамическая модель устойчивости такой экономики на военных рельсах должна достичь концентрации рыночных механизмов на целях наиболее полной реализации национального ресурсного потенциала для достаточно прочной и продолжительной во времени устойчивости страны в войне. Военные расходы бюджета Украины сейчас полностью формируются за счет его доходов, полученных от устойчивого функционирования национальной экономики. Стабильность и прочность во времени этого источника приобретает особую важность в условиях вероятных перебоев и временной недостаточности в поступлении внешней военной помощи, которые отмечают некоторые эксперты. Как это уже было в 2023 году, лучшая, чем прогнозировалось, динамика экономики может позволить пересчитать доходную и расходную части бюджета, увеличив финансирование Сил обороны.
Развитие собственного производства вооружения, военной техники и амуниции — важная составляющая перехода на военные рельсы. Впрочем, и тут нужно понимать, что сколько-нибудь значимое военное производство в любом регионе страны обязательно станет уязвимой целью для агрессора. Поэтому преимущество следует отдавать распределенному производству частей и небольших объектов (наподобие дронов), тогда как масштабы внешних закупок вооружений в период войны останутся значительными. Для этого экономика также должна стабильно генерировать соответствующий финансовый ресурс, причем оптимально его надо бы еще балансировать экспортными валютными поступлениями, чтобы избежать значительного ухудшения торгового баланса.
Поскольку полноценная корректная работа рыночных механизмов в условиях рисков войны невозможна, значительная ответственность ложится на политику государства, которая должна корректировать влияние внеэкономических рисков, уточнять приоритеты перенаправления финансовых, материальных и человеческих ресурсов, а главное — разрабатываться с учетом упомянутого выше баланса между срочной мобилизацией ресурсов и способностью к их долгосрочной генерации на рельсах военной экономики.
Вынужденно значительное участие государства в экономике потребует дополнительного внимания к оценке эффективности государственных политик, контролю, предотвращению злоупотреблений при использовании государственных средств и должно исходить из европейского принципа минимального вреда для конкуренции при государственном вмешательстве и предоставлении государственной помощи.
2024 год может принести ряд рисков системного характера, связанных с недостаточно сбалансированным переводом экономики на военные рельсы.
Широко оговаривается риск недостаточности внешнего финансирования для покрытия бюджетного разрыва, составляющего более 40 млрд долл. Риск гипотетический, прежде всего благодаря четкой позиции Евросоюза о предоставлении макрофинансовой помощи и уже провозглашенным рядом стран дополнительным обязательствам по поддержке Украины. К тому же в практическом ключе уже рассматривается перспектива использования замороженных средств страны-агрессора. Однако для беспрепятственного получения средств Украине все же придется активизироваться в достройке антикоррупционной инфраструктуры, практическом начале реформ, которые будут предусмотрены повесткой дня евроинтеграции, в более четкой артикуляции целевого направления бюджетных средств на реагирование на вызовы войны — на восстановление, устойчивость, решение социальных вопросов.
Попутно укажем, что некоторые частичные и локализованные во времени дефициты допустимо компенсировать за счет дополнительного (по сути, эмиссионного) финансирования правительства со стороны НБУ по примеру 2022 года. Это специально подчеркнул МВФ в обновленной версии Меморандума действующей программы EFF, справедливо признавая, что в этом случае вред для экономики будет меньшим, чем жесткая остановка спроса из-за секвестрования бюджетных расходов.
При важности поиска дополнительного бюджетного ресурса не исключены попытки дополнительного усиления фискальной нагрузки на бизнес. Главным предохранителем от этого риска должно стать сохранение условий для стабильной и прибыльной деятельности налогоплательщиков, в том числе для достаточного спроса на внутреннем рынке. Можно ожидать некоторого сужения возможностей для оптимизаторов налогов, но к радикальным шагам, в частности по упорядочению использования льгот для ФЛП, как и к повышению ставок налогообложения в год активной войны все же прибегать не следует. Понятно, что и либеральные эксперименты с налогообложением надо отложить на период послевоенного восстановления.
Риском для экономики может быть сужение внутреннего потребительского спроса из-за переориентации большей доли расходов на цели военных производств. В частности, вследствие перенаправления «военного» НДФЛ, который раньше подпитывал спрос на уровне громад. Соответственно, будет расти весомость шагов по усилению мультипликационного эффекта военных расходов для экономики и расширения рынков для продукции производственного назначения.
Важно, чтобы упомянутое изъятие «военного» НДФЛ, сделанное вполне обоснованно, хотя и недостаточно умело, не стало спусковым механизмом для реализации соблазна дальнейшего изъятия средств громад, бюджеты которых сейчас находятся в лучшем финансовом положении, чем государственный. Кроме негативного эффекта для реформы децентрализации и сплоченности, такой риск может привести к значительным практическим ухудшениям. Ведь у громад в условиях войны широкий набор ролевых функций в общенациональной системе устойчивости: гарантирование бесперебойного функционирования учебных заведений и первичного здравоохранения, работы с ВПЛ, а также стабильности и восстановления местной инфраструктуры и т.д.
Вместе с этим следует усилить способность национальной экономики реагировать на потенциальные двигатели экономической динамики, довольно ограниченные в условиях суженных ресурсных возможностей военной экономики. Можно отметить следующие приоритетные шаги, которые, собственно, и должны способствовать переведению экономики на военные рельсы.
Совместно с международными партнерами, и прежде всего с МВФ, необходимо овладеть современными инструментами макроэкономической стабильности, которые учитывают специфические риски войны и не вредят экономической динамике. Недавнее решение о повышенном налогообложении прибылей банков — паллиатив, который не прекращает воспроизведение пирамиды депозитных сертификатов и практически не влияет на разблокирование коммерческого (не субсидируемого) кредитования экономики. Вопрос недейственности отечественной банковской системы в ближайшее время может встать очень остро, не исключено, что как потенциальное препятствие для получения международной помощи, ощутимая часть которой потом оседает в банковской гиперликвидности.
По максимуму необходимо задействовать возможности открытости экономики в условиях войны. Речь идет как о внешней торговле (с развитием доступной пограничной и трансграничной логистики), так и о привлечении инвестиций (с распространением страхования от военных рисков) и международной помощи (акценты которой надо продолжать переносить с гуманитарных вопросов на задачу устойчивости инфраструктуры и громад).
Надо поддерживать инвестиционные и текущие расходы бизнеса на цели восстановления и устойчивости. В первую очередь речь идет о разминировании, восстановлении производственных зданий, в случае необходимости — об автономном водо- и электроснабжении. Эти затраты следует исключить из базы налогообложения, оптимально — должен быть внедрен механизм компенсации (по крайней мере в виде ценных бумаг, обеспеченных будущим поступлением конфискованных средств агрессора).
Важно максимизировать мультипликационный эффект военных расходов государства. В части денежного обеспечения военнослужащих это потребует включения в финансовый оборот средств, зависающих на карточных счетах военнослужащих в банках. В части закупки вооружений, техники и другого военного имущества — предоставление преимущества отечественным производителям, максимальная либерализация производства и поставок, в том числе продукции военного назначения (современного динамичного контроля потребует летально опасное оборудование).
Это же касается невоенных расходов бюджетов, которые составляют спрос на продукцию потребительского и производственного назначения. Реализация проектов, касающихся восстановления и развития инфраструктуры, должна продолжаться (речь идет в большой степени о местных бюджетах), но с четкой концентрацией на тех из них, которые могут запускать или поощрять частные бизнес-процессы, которые в дальнейшем будут функционировать без бюджетной подпитки. Такая селекция вполне возможна путем казначейского одобрения расходов, а критерии отбора проектов нужно нормативно утвердить на уровне Кабмина.
Восстановление вызванных войной разрушений может занять место одного из драйверов роста уже на этапе военной экономики. Залогом этого должны стать максимальная интегрированность в проекты украинских предприятий, широкое привлечение громад к проектированию и управлению восстановлением, использование территориально-ориентированных стимуляторов, стратегирование взаимодействия в рамках восстановления с зарубежными партнерами. Запуск параллельных процессов восстановления по линии международных организаций, правительственных бюджетных проектов, региональных и местных проектов, частных инвестиций, индивидуальных действий домохозяйств (на основе программ возмещения убытков) может существенно повысить способность экономики к абсорбции средств, направленных на восстановление, а следовательно, усилить положительное влияние восстановления на динамику военной экономики.