На прошлой неделе хорошие новости из ЕС поступали едва ли не ежедневно:
25 июня начались официальные переговоры о вступлении Украины в ЕС;
27 июня Украина и Евросоюз подписали соглашение о сотрудничестве в сфере безопасности.
При таких темпах предположение, что Украина может стать полноправным членом ЕС до конца 2030 года, уже не кажется невероятным. Впрочем, понятно, что впереди у нас долгая и кропотливая работа. Да и спешка на самом деле не обязательно пойдет нам на пользу.
Рассмотреть все риски и преграды на нашем пути в ЕС невозможно, несмотря на существующий опыт многих наших предшественников. Вопрос даже не в том, что наша экономика сейчас функционирует в условиях, когда планирование даже на полгода — расклад на картах таро. Вспомните хотя бы, как изменились настроения как людей, так и бизнеса, когда россияне возобновили обстрелы наших энергообъектов в этом году. Но вопрос в том, что сам Евросоюз будет меняться параллельно с нашей интеграцией. Поэтому в некоторой степени это прыжок в неизвестность и для них, и для нас.
Собственно, те трансформации, которые запланировал Евросоюз, — это один из основных рисков на украинском пути к сообществу.
Реформа ЕС — залог его выживания. Наше нынешнее восхищение скоростью того, как Союз принимает решения в нашу пользу или как успешно находит подходы к «фицо» и «орбанам», чтобы нас поддержать, — прямые следствия уже легендарной сложности каких-либо процессов в ЕС. Где сейчас право вето умножено на 27, у президента Еврокомиссии восемь вице-президентов, а к распределению мест в Европарламенте претензий нет разве что у Германии. Поэтому суть изменений — оптимизировать и рационализировать существующую архитектуру Союза, сделать невозможными манипуляции со стороны отдельных участников, а главное — подготовить плацдарм к дальнейшему расширению, потому что вместе с нами в ЕС двигается не только Молдова, но и страны Западных Балкан — Албания, Босния и Герцеговина, Северная Македония, Сербия, Черногория. Если ничего не менять, количество вице-президентов в Еврокомиссии придется удвоить.
Так в чем же риск для Украины, если ЕС только стремится к эффективности и оптимизации?
Собственно, в том, что оптимизирует Союз все, включительно с действующей системой поддержки государств. Ее будущая архитектура неизвестна, но уже очевидно, что Украина, вступив в ЕС, не получит столько же финансирования, как в свое время получила сопоставимая с нами по численности населения Польша.
«К сожалению, реформа ЕС — это риск для Украины именно потому, что она затронет так называемые фонды сплоченности и перераспределения финансирования, которое специально предназначено для финансовой поддержки территорий Союза с меньшим развитием. Мы еще не знаем, как именно будет изменен этот механизм, но точно понимаем, что его изменение — необходимость, — заверил ZN.UA еврокомиссар по экономике Паоло Джентилони. — Привлечение такой большой страны, как Украина, при действующей системе потребует огромных объемов финансирования. Конечно, логика предоставления такой финансовой поддержки никуда не исчезает, но необходимость в изменении существующих механизмов, потому что в дальнейшем они работать не смогут, — очевидна».
А значит, существует немного шансов, что вступление в ЕС нас озолотит. Что автоматически порождает еще один риск — миграционный.
В мае этого года поляки отмечали 20-летие своего вступления в ЕС. Им есть что праздновать: 1 мая 2004 года ВВП Польши на душу населения по паритету покупательной способности составлял 51,5% от среднего по ЕС. В 2023-м он вырос до 79,7%. То есть сейчас Польша экономически сильнее, чем некоторые страны-члены, присоединившиеся к ЕС раньше. Действительно, где-то с 2019-го польское правительство начало фиксировать «обратную» миграцию — возвращаются заробитчане, потому что ни зарплаты, ни уровень жизни дома теперь не хуже. Но заметьте, что, во-первых, Польше для ее эволюционного скачка понадобилось 20 лет, во-вторых, все эти годы она получала именно то поддерживающее финансирование из фондов ЕС, которое нам не светит.
Наш отрыв от европейских стран сейчас ужасает. Средняя столичная зарплата — это всего лишь 550 евро. У абсолютного большинства европейских стран, кроме Болгарии, минимальная зарплата превышает эту сумму. С учетом того, что несколько миллионов наших соотечественников уже в ЕС и по крайней мере четверть из них уже на европейском рынке труда, затянуть их назад будет тяжело, особенно в экономически слабые регионы.
Вот вам и перспектива — десятилетиями догонять развитые страны, хронически теряя человеческий капитал. Конечно, это не перечеркивает политические преимущества членства в Союзе, но, поверьте, экономические «обиды» будут накапливаться и со временем усложнять те же политические процессы. Опыт многих действующих членов не даст соврать.
Это не означает, что вступление в ЕС может обернуться катастрофой, это означает, что в ЕС должна вступить совсем другая Украина, которая этой катастрофы избежит.
Поэтому какие-либо заявления о нереально близких сроках вступления звучат как предательство. В случае интеграции спешка может нанести вреда больше, чем отказ от вступления как таковой.
«Потенциал единого рынка, который формируют более 500 миллионов потребителей, огромный для такой страны, как Украина. Вы не только сельскохозяйственная сверхдержава, но и очень сильный игрок в современных технологиях — сфере ІТ, например, в которой высококвалифицированная рабочая сила. Поэтому попытайтесь представить, что ваши стартапы, ваши работники или ваши фермеры вдруг не будут иметь торговых барьеров, тарифов и будут работать на единых рынках», — справедливо отмечает Паоло Джентилони, анализируя наши перспективы.
Что ж, для Украины нынешней это была бы катастрофа, потому что как бы ты ни интегрировался в общий рынок, твою собственную экономику будут питать внутренний и реальный секторы и потребитель. Если и производитель, и покупатель захотят жить где-то в Европе, Украина останется ни с чем. Для Украины будущего это действительно может быть желательной перспективой, только для этого нам необходимы конкурентные преимущества хотя бы в нашем регионе — среди стран Восточной и Центральной Европы.
Обычно начинаются такие конкурентные преимущества с верховенства права, и здесь нам везет, потому что для процесса евроинтеграции это тоже ключевой приоритет. И поскольку начатые переговоры на самом деле никаких переговоров (кроме отсрочки выполнения) не предусматривают, тут мы еще справимся.
А вот как сочетать другие хрестоматийные мероприятия, такие как налоговые льготы и рыночные преференции, с евроинтеграцией — это уже наша домашняя работа. Когда мы ее сделаем? Ну точно не при действующих правительстве и парламенте, потому что их взгляды на экономические стимулы принципиально другие.
Рост зарплат, уровня жизни и социальных стандартов обычно «подтягиваются» за развитием реального сектора. Без него по этим позициям мы страны ЕС в принципе не сможем догнать.
К сожалению, несмотря на откровенно не соответствующее реальности количество планов восстановления, среди них до сих пор нет тех, которые учитывают ключевые риски евроинтеграции. Вот просто верим, что мигранты к нам вернутся, что бизнес не решит изменить регистрацию на более комфортную, что инвестиции придут к нам, а не к румынам, у которых общая налоговая нагрузка более чем вдвое ниже нашей.
К счастью, у нас действительно есть время для качественных изменений, которые сделают нас полноправным членом Союза, а не неочеловеченным фронтиром ЕС.