Парижский саммит Украина — Европейский союз был преисполнен разными оптимистическими заявлениями, пожеланиями, но насколько приблизилась Украина к вступлению в ЕС, остается вопросом и ныне… Так, резюмируя итоги саммита, писали отечественные средства массовой информации. Перед другой страной, которая, как и Украина, входила в состав Советского Союза, вопрос вступления в Европейский союз стоит уже на повестке дня сегодняшнего. Речь идет об Эстонии, которая в ближайшем будущем станет полноправным членом ЕС в группе таких стран, как Венгрия, Кипр, Польша, Чехия, Словения.
Что же отличает Эстонию от других молодых государств на территории бывшего СССР?
Картину современной Эстонии, пусть немного субъективную, с ее достижениями и проблемами, помогли воссоздать люди, с которыми у меня состоялись интервью и просто беседы. Заранее хочу отметить, что в статье внимание акцентировано на достижениях Эстонии за последние годы. Проблемы в этом государстве есть, как и в любом другом. Но здесь умеют не откладывать их решение в долгий ящик…
Больше всего в Эстонии поражает патриотизм маленького народа (всего 1,5 млн. человек), причем слово «патриотизм» эстонцы употреблять не любят, слишком оно, по их мнению, пафосное… В памяти всплывают слова директора таллиннской туристической фирмы Марианны Сибуль, благодаря которой у меня была прекрасная возможность ближе познакомиться с Эстонией:
— Никто не задумывается о патриотизме — это чувство глубоко внутри. Это так же естественно, как восход и закат солнца. Это настолько глубоко внутри, что люди не любят об этом говорить вслух. Может быть, слово «патриотизм» немного потеряло свое значение после советского периода. А вот трепетное отношение к своей земле, стране, гимну, к президенту, который у нас вызывает только положительные эмоции (Леннарт Мери — и дипломат, и драматург, и переводчик, который владеет пятью языками, и историк, и публицист), пользуется заслуженным уважением, — именно как к своему, собственному, — я думаю, это присуще многим жителям Эстонии. Эти чувства проявляются органично, их никто не насаждает, с ними просто рождаются…
Любовь к родной земле в Эстонии проявляется в отношениях между поколениями. Старшие поддерживают молодежь, выделяя пристойные субсидии на жилье для поддержки молодой семьи. Высшее образование платное, но эту плату вы можете отдавать после окончания вуза, в виде пяти процентов от годового дохода. Молодые хранят память о тех, кого нет, — аккуратные кладбища в лесу, где горят свечи, растут кустарники и цветы, скромные плиты, ни одного химерного мемориала и оград — все возвращается, превращается в лес…
Нигде не видно стихийных рынков, таких до боли знакомых нам. Бабушки, продавая цветы, не бегают от полицейских. Для них в центре города специально отведены места — в основном белые киоски, где они, славящиеся своим умением составлять неповторимые, с изысканным нордическим вкусом букеты, дарят людям красоту и хорошее настроение.
Кстати, эстонцы не возвели монумент независимости, и я ничего не слышала о подобных планах. Однако этот народ умеет беречь то, что досталось им в наследство от кого бы то ни было — датчан или поляков, русских или шведов…
Республика Эстония была провозглашена 24 февраля 1918 г. Поэтому с 1991 г. эстонцы считают независимость восстановленной. А за этот промежуток времени длиной почти в 70 лет Эстонии, как и Украине, пришлось пережить оккупации, депортации, насильственную русификацию и сплошную фальшь, возведенную в культ…
Пауль-Ээрик Руммо, поэт-шестидесятник, драматург, переводчик, первый министр образования и культуры независимой Эстонии, ныне активист либеральной партии, потомственный интеллигент и просто обаятельный мудрый человек рассказал, в чем секрет политической силы и стойкости Эстонии.
— Почему нация выжила? Мы представляем собой культурный монолит. Генетически нет чистых эстонцев. Каждый эстонец представляет собой смесь кровей. Однако эстонцем, пусть это громко звучит, может быть каждый, кто способен думать, высказываться на эстонском языке. Роль языка в данном контексте неоспорима. Глубокая языковая идентичность была самым высоким для нас, а культурное единение породило политическое единство. Но нам чужда дискриминация. Наша национальная политика всегда была очень сбалансированной — и это один из факторов, что помог нам выжить.
— Как вы думаете, почему именно Эстония, единственная из всех бывших республик Советского Союза, стала достойной вступления в Европейский союз в первой очереди?
— По-моему, с этим вопросом лучше обратиться непосредственно в ЕС. А если серьезно, то мы действительно во всех сферах жизни достигли больших успехов. Что очень важно подчеркнуть — мы сумели построить открытое гражданское общество.
Право всегда шло немножко впереди экономических реформ. Бесспорно, были и есть проблемы: реформы в сфере образования, в социальной области проходят не так быстро, как хотелось бы, сильна, к сожалению, бюрократия. Но у нас очевидны успехи в экономике, один из фундаментальных моментов — это привязка эстонской кроны к немецкой марке, либеральное налоговое законодательство. И, кстати, Эстония стала первым государством бывшей рублевой зоны СССР, перешедшим на национальную валюту (эстонская крона была введена в обращение еще в первый период независимости — 1927—1941 гг.)
А вообще секреты успеха кроются и в эстонском национальном характере. Эстонцы не только активны, но и терпимы, очень реалистичны, не романтики, а скорее скептики. Популярные эстонские политики стараются сохранять горячее сердце и холодный рассудок!
— В Эстонии сейчас активно обсуждается вопрос о вступлении не только в Евросоюз, но и в НАТО. Что вы думаете по этому поводу?
— Несмотря на то, что я писатель, поэт, — я очень прагматичный человек. Сегодня для Эстонии нет более серьезных вопросов, чем вступление в Евросоюз и, если возможно, в НАТО. Последние рейтинги свидетельствуют о растущей популярности НАТО среди эстонцев, особенно в среде молодежи. Если мы достигнем этих целей, многие важные проблемы отпадут автоматически!
В этом контексте мне бы хотелось процитировать резонансное интервью с президентом Эстонии Леннартом Мери, которое он дал популярной русскоязычной газете «Эстония» в июле этого года: «Проводить ли референдумы по вопросу вступления Эстонии в НАТО и Евросоюз?! Мне вспоминается история с внедрением картофеля в Эстонии. Крестьяне упорно не хотели его сажать. Тогда известный в Эстонии человек Аугуст фон Коцебу, отец известного мореплавателя, надев праздничный фрак, сам вышел в поле и в белых перчатках стал сажать картошку. На наших флегматичных и скептических крестьян это произвело впечатление, хотя ни один из них не мог знать, что закладывает он свое будущее благосостояние. Словом, я предпочел бы такой педагогический подход Коцебу…
Евроскептики в Эстонии часто сравнивают ЕС с СССР. Но забывают маленькую разницу. Из СССР выйти было крайне сложным делом, а в ЕС — войти. Выход из Евросоюза никакой сложности не представляет».
Идеи вступления в Евросоюз и НАТО витают в воздухе этой прибалтийской страны. Эстония за последние годы, преодолевая барьеры в экономической сфере, создала основу реальной, а не декларированной независимости. И аналитики отдают должное продуманной политике эстонского правительства. Экономическая политика состоит из таких моментов, как отдаление от России, привязка к немецкой марке (ибо суверенность государства вообще гарантирована равновесием экономических связей), хорошо разработана и действует законодательная экономическая база. И, как констатируют международные эксперты, в Эстонии сложились все предпосылки для процветания среднего класса — костяка любого общества. О некоторых нюансах, механизмах эстонской экономики рассказал генеральный директор фирмы международной торговли и рекламы Иво Хиллермаа:
— Не знаю, кого благодарить, — слава Богу, что в Эстонии сложилась именно такая благоприятная атмосфера для развития экономики. Однако многое зависело от нашего первого правительства, состав которого за период в 10 лет почти не изменился. Правительство у нас молодое: средний возраст — 25—30 лет. Конечно, у них иногда не хватало опыта, зато они честны, свободны от бремени старой системы. Несмотря на сложности на внутреннем рынке в первые годы восстановленной независимости, правительство делало все возможное, чтобы развить открытую экономику, которая пусть и поставила в сложные условия внутреннего производителя, но одновременно заставила мобилизоваться и делать свою работу лучше и лучше.
У нас очень быстро были ликвидированы всевозможные так называемые мафиозные группировки, рэкет. Они были ликвидированы специальными частными конкурирующими между собой охранными фирмами.
И что еще важно: у нас превалирует серьезное уважительное отношение к закону. Все основано на доверии.
По сравнению со многими другими государствами в Эстонии просто поражают такие достаточно частые откровения, из которых делаешь вывод, что большая часть населения живет в согласии с правительством. Но так ли все гармонично?! И так ли комфортно чувствуют себя в Эстонии люди некоренной национальности?
Сейчас эстонское общество занято воплощением правительственной программы интеграции. Эстонское государство до Второй мировой войны было в основном моноэтническим государством — эстонцы составляли 88 процентов населения, а по данным переписи 1989 г. эстонцы составляли уже 61 процент. Ныне треть населения страны неэстонцы, большинство из них не владеет эстонским языком. А знание или незнание государственного языка определяет положение в обществе, конкурентоспособность на рынке труда и т.д. Основная цель программы интеграции — не изменение законов, которые регулируют жизнь некоренных жителей, а снижение препятствий на пути получения гражданства. Некоторые важные аспекты программы расшифрует советник министра по вопросам интеграции, межнациональной политики, получения гражданства, миграции, вопросам семьи и ребенка Эстонии ( коротко министра по вопросам народонаселения) Эдуард Одинец:
— Интеграция — процесс, охватывающий все общество, поэтому правительственная программа называется «Интеграция эстонского общества». Интеграция — это двустороннее движение. Для неэстонцев интеграция — это преодоление барьеров, которые мешают им быть полноценными членами общества, иметь хорошую высокооплачиваемую работу и т.д. Самая большая проблема заключается в незнании эстонского языка. Программа принята до 2007 г., и прежде всего в ней уделено внимание проблеме языка.
Мы хорошо понимаем, что пласт неэстонцев представляет большой потенциал для развития нашей страны. Мы против того, чтобы происходила «утечка мозгов», уходила молодая кровь — мы стараемся неэстонцев удержать от эмиграции. В последнее время среди этой категории жителей наблюдается массовое обретение российского гражданства. Бесспорно, это их право, но одновременно это проблема для нашей страны. В Эстонии сейчас проживает свыше 100 тысяч российских граждан, что в принципе не совсем нормально. Но лучше пусть у них будет российское гражданство, чем вообще никакого.
— Как известно, ассоциативное заседание совета Европейского союза и Эстонии позитивно оценило действия государственной программы интеграции. Случаев нарушения прав национальных меньшинств в Эстонии не замечено. Как вам удалось найти поддержку у разных социальных слоев?
— Программа интеграции — один из немногих документов в истории Эстонии, — рассказывает Эдуард Одинец, — который проходил всенародное обсуждение. Этот документ три месяца находился в Интернете, а печатный вариант каждый желающий мог получить в нашем учреждении. Каждый мог дать комментарии — и мы получали такие пожелания-замечания как от простых людей, так и от коллективов, организаций. Была создана специальная комиссия, в которую вошли представители всех парламентских фракций, представители научных учреждений и организаций нацменьшинств. И только потом документ был вынесен на суд правительства. Программа интеграции получила высокую оценку от международных организаций, в том числе ОБСЕ, которые выступают донорами, ибо реализация программы стоит слишком дорого для Эстонии.
Над подобной программой работала и продолжает работать Латвия. Начинали эти прибалтийские страны вместе, но Эстония уже делает первые шаги по ее воплощению в жизнь. В Эстонии нет обострения межнациональных проблем, как в соседней Латвии, что в последнее время вызывает тревогу международного сообщества.
И еще, возвращаясь к теме о не показном «эстонском патриотизме»: здесь почти нет эмиграции среди коренного населения. Когда в начале 90-х открыли границы (в большинство стран мира, кроме США, Канады, Северной Кореи и Франции, не нужны визы), люди перестали эмигрировать. Эстонцы очень часто в обычном разговоре подчеркивали, что наконец-то почувствовали себя свободными, свободными в выборе растут их дети…
Словами директора турфирмы Марианны Сибуль я бы хотела закончить свой материал о маленькой, красивой стране с необычайным, немного гипертрофированным чувством собственного достоинства: «Конечно же, то, что дети не хотят уезжать из страны, свидетельствует о многом. Границы открыты — нет ни одной преграды для того, чтобы подрастающее поколение уезжало. Несмотря на все это, дети не едут и не думают об этом».