Вот уже несколько месяцев подряд лидеры самопровозглашенных республик — Абхазии, Южной Осетии и Приднестровья — анонсируют свою будущую встречу. Даты постоянно смещаются, интервью в российской прессе множатся, а собраться в Сухуми всей компанией никак не получается. По некоторой информации, намеченный на конец июля саммит СНГ-2 (содружество непризнанных государств) не состоялся по вине Игоря Смирнова — приднестровский президент передумал ехать на абхазское побережье после встречи с Виктором Ющенко.
На словах — план Ющенко, на деле — план Басеску?
После того как президент Молдовы одним росчерком пера поставил свою подпись под принятым молдавским парламентом законом «Об основных положениях особого правового статуса населенных пунктов Левобережья Днестра», миротворческие усилия Украины резко девальвировались. Кишинев фактически предложил новый план, в одностороннем порядке расписав большинство ключевых положений правового статуса Приднестровья. Проанализировав оба документа, мы обнаружили, что молдавский закон содержит семь (!) положений, не предусмотренных украинской инициативой. Столько же зафиксированных в киевском документе отсутствуют в творении депутатов соседней страны. Это при том, что украинская сторона, по нашим сведениям, настоятельно рекомендовала Кишиневу не принимать подобный закон. В переданном министру реинтеграции Молдовы Василию Шове non-paper открытым текстом говорилось: документ преждевременный и влечет за собой изменения и дополнения в конституцию РМ, не предусмотренные на данном этапе урегулирования.
Но, похоже, товарищу Воронину сегодня важнее координировать свои действия с другим соседом — Румынией: принятый молдавским парламентом закон будто под копирку списан с предложений Траяна Басеску. Именно румынский президент подсказал коллеге из Кишинева увязать проведение выборов в Приднестровье с выводом российских войск. Кроме того украинские дипломаты, которым приходится по долгу службы общаться с румынскими коллегами, утверждают, что в Бухаресте даже предлагаемая молдаванами автономия кажется слишком дорогим подарком для режима Смирнова.
Так и напрашивается вопрос: если Румыния на самом деле стремится внести свою лепту в урегулирование приднестровского конфликта, почему бы ей наконец не подписать с Молдовой базовый договор о дружбе и сотрудничестве?
Но вернемся к «демократизации и демилитаризации». Как заметил в разговоре с «ЗН» непосредственный участник переговорного процесса, «если выборы должны состояться, когда последний российский солдат покинет территорию Приднестровья, то они состоятся в лучшем случае через несколько лет». Примечательно здесь и другое: позиция Украины, которая даже при Кучме не забывала напоминать россиянам о стамбульских договоренностях 1999 года, сегодня больше совпадает с точкой зрения министра обороны РФ Сергея Иванова, нежели Воронина. И состоит она в том, что военные не могут покинуть регион до тех пор, пока там находятся склады с вооружением.
Самодеятельность молдавской стороны тем более непонятна, что в последние месяцы Киев всячески пытался синхронизировать свои действия с Кишиневом. Так, например, визит Игоря Смирнова в Киев был заранее согласован с Ворониным. Другое дело, что молдавское руководство могли не совсем устроить его результаты: на встрече со Смирновым Ющенко отбросил саму возможность экономической блокады Приднестровья со стороны Украины. Кроме того, несмотря на серьезную заинтересованность Киева предложением Тирасполя ввести в Приднестровье украинский миротворческий контингент, Украина, по имеющейся информации, этого делать не станет: такой шаг не воспринимают в Кишиневе. В качестве компромиссного варианта обсуждается увеличение количества наших военных наблюдателей в ПМР (с 10 до 50 человек). Кроме того, ведутся переговоры с США и Германией о создании в Приднестровье условий для утилизации вооружений (в частности, речь идет о строительстве мини-завода по переработке снарядов на моющие средства). А вот по поводу длительности будущей мониторинговой миссии на объектах, выпускающих продукцию двойного назначения (понятие «объекты ВПК» высмеяли военные эксперты), Украине приходится спорить уже с посредниками. В то время как россияне настаивают на краткосрочной миссии, наиболее приемлемым вариантом для ОБСЕ является срок в шесть месяцев. Киев, в свою очередь, предлагает остановиться на трех.
Но все же главным пунктом на повестке дня сегодня стоит возобновление переговорного процесса в формате «5+2» (Молдова, Приднестровье, Украина, Россия, ОБСЕ плюс ЕС и США). Если молдавская сторона соответствующие приглашения в Брюссель и Вашингтон направила уже давно, то приднестровцы до последнего времени продолжали намекать украинским коллегам, что не совсем понимают роль европейцев и американцев в переговорном процессе. Во время визита Смирнова в Киев украинские собеседники, казалось бы, убедили приднестровского гостя в необходимости начать переговоры в формате «5+2». Игорь Николаевич пообещал в ближайшее время отправить два письма — спецпредставителю ЕС по Молдове Адриану Якобовицу де Сегеду и его американскому коллеге Стивену Манну. Однако Киев оказался не последним пунктом для «сверки часов». Главный приднестровский переговорщик Валерий Лицкай тут же отправился в Москву. Результат очевиден: прошло больше двух недель, а Якобовиц и Манн по-прежнему ждут посланий из Приднестровья...
Единым фронтом против единой Грузии
Пока приднестровские власти изображают из себя учтивого переговорщика, лидеры Южной Осетии и Абхазии пытаются всячески противостоять интеграционным порывам Тбилиси. Пытаясь продемонстрировать центральным властям, что, в случае нападения на Сухуми грузинам придется открыть еще один фронт в Цхинвали, Багапш и Кокойты подписали договор о взаимной обороне. Стоит заметить, что прецедент военной кооперации уже имел место: во время прошлогоднего обострения ситуации в Южной Осетии на помощь друзьям-осетинам прибыл отряд абхазских добровольцев.
Между тем компетентные собеседники «ЗН» в Тбилиси заверяют: несмотря на рекордные 324 млн. долл., предусмотренных в грузинском бюджете на военные расходы в этом году (а это 6% ВВП — больше, чем того требуют стандарты НАТО. —Авт.), использовать силу против мятежных республик центральные власти не собираются. Столь стремительное наращивание военной мощи необходимо для достижения уступок в переговорном процессе. В Тбилиси исходят из того, что достаточно провести ряд серьезных военных учений на границе с конфликтными территориями, и процесс сдвинется с места сам по себе. Первые подвижки в этом направлении очевидны: как только грузинская сторона начала размещать новые войсковые подразделения вблизи границ с Абхазией и Южной Осетией, Багапш дал согласие на участие в переговорах главы абхазского правительства в изгнании Ираклия Аласаниа (впервые после окончания военных действий), предложил Тбилиси подписать мирное соглашение и даже принял делегацию Фонда Маршалла.
Проблема Южной Осетии и Абхазии на сегодняшний день заключается в десятке человек. Практически все они — бывшие российские чиновники или бизнесмены. На благо юго-осетинской государственности трудятся Юрий Морозов (премьер Южной Осетии, до этого — коммерческий директор Курской нефтяной компании), Анатолий Баранкевич (министр обороны, полковник ВС РФ в запасе), Михаил Миндзаев (министр внутренних дел, экс-заместитель министра внутренних дел Северной Осетии) и другие не менее влиятельные в масштабах сепаратистской республики личности. В Абхазии этот список возглавляют вице-премьер и министр обороны Султан Сосналиев (в прошлом генеральный директор АО «Каббалкгражданпроект») и начальник генштаба вооруженных сил Анатолий Зайцев (ранее — командир дивизии). А если к числу «аккредитованных» Россией министров и их замов прибавить количество депутатов Госдумы и российских чиновников, которые за последние годы обзавелись собственностью в Абхазии, продвижение любых дипломатических инициатив Саакашвили по предоставлению этой республике самых широких автономных прав кажется просто иллюзорным.
Тем не менее посол Грузии в Украине Григол Катамадзе в разговоре с «ЗН» рискнул предположить, что в течение двух-трех лет проблема территориальной целостности будет решена. Примечательно, что эти же сроки (дедлайн — конец 2008 г.) отведены для вывода российских баз из Батуми и Ахалкалаки. В Тбилиси искренне надеются, что этот процесс поспособствует восстановлению территориальной целостности страны. В Абхазии резонно напоминают: российские дивизии находились на территории Грузии и в 1992 году, однако предотвратить военные действия не смогли. Другое дело, говорит министр иностранных дел самопровозглашенной республики Сергей Шамба, если бы базы были переведены в Абхазию. Впрочем, не исключено, что здесь министр немножко лукавит. Судя по тому, какую реакцию у россиян вызвало предложение грузинской стороны провести международный мониторинг ранее выведенной базы в Гудауте (Абхазия), подозрения Тбилиси относительно возможного ее функционирования до сих пор только усилились.
В то же время г-н Катамадзе полагает, что Россия все еще может сыграть положительную роль в решении конфликта. И первым шагом с ее стороны должны стать действия по наведению порядка на абхазском отрезке российско-грузинской границы. Специфика этого кордона состоит в том, что, с одной стороны, его оберегают российские пограничники, а с другой — миротворцы СНГ, то бишь… российские военные.
Свои услуги в мониторинге российско-грузинской границы (а именно в Панкисском ущелье) предлагала устами министра Тарасюка и Украина. Правда, в последнее время заявления главного дипломата страны и других VIP-персон на сей счет несколько поутихли. «Участие Украины не было бы лишним», — скромно заметил Борис Иванович в одном из своих недавних интервью. Возможно, новые, более обтекаемые формулировки отдельных чиновников связаны с осознанием простого факта: голос Киева в урегулировании абхазского конфликта потерялся в тот момент, когда по вине США Украина «выпала» из Группы друзей генсека ООН по Грузии. Все, что предлагалось Украине, — сосредоточиться на разработке мер по укреплению доверия, предписываемых россиянами в качестве панацеи от всех дезинтеграционных процессов. Совместный отдых юго-осетинских и абхазских детей с грузинскими сверстниками в «Артеке» — из этой серии. Да и о каком реальном вкладе Киева в абхазское урегулирование сегодня может идти речь, если в МИДе вот уже несколько лет нет человека, курирующего это направление?
В то же время грузинские дипломаты отмечают, что Украина могла бы принять участие в реализации так называемой программы реабилитации Южной Осетии и Абхазии, активно разрабатываемой сегодня в Тбилиси. Речь, в частности, идет, о содействии в восстановлении железнодорожной магистрали, проходящей по территории самопровозглашенных республик, и инвестировании в их туристическую инфраструктуру. Следует заметить, что в Абхазии по сей день действует санаторий Кабмина Украины. Многие украинцы посещают дешевые абхазские субтропики в частном порядке.
Конечно, это не совсем корреспондируется с претензиями Украины на широкопрофильное посредничество, однако позволяет отечественным дипломатам сосредоточиться на том направлении, где с позицией Киева вынуждены считаться.