Члены Совета Безопасности ООН вновь на перепутье, думая над тем, как поступить с Ираном. Страной, которая пытается добиться от мирового сообщества признания своего права развивать у себя ядерную энергетику и связанные с ней технологии обогащения урана, а также производства топлива для АЭС. Пользуясь противоречиями в стане «великих держав», Тегеран оттягивает окончательное решение. Пикантность данной ситуации еще и в том, что постоянные члены Совбеза составляют пресловутый мировой ядерный клуб. И то обстоятельство, что речь идет о «расползании» ядерных технологий на страны третьего мира, не может не оказывать влияния на ход дискуссий. В то же время наличие в обсуждаемой проблеме слова «ядерный» вынуждает членов СБ ООН особенно тщательно продумывать свои шаги и не торопиться с «превентивными мерами».
Не наступить на те же грабли
В последние недели в стенах штаб-квартиры ООН в Нью-Йорке, столицах крупнейших стран мира пытались найти некий алгоритм действий в отношении Ирана. Иракский вариант в данном случае явно не подходит: параметры страны и цена вопроса не те, что три года назад. Говорят о том, каким образом заставить Тегеран подчиниться. По сути же дискуссия идет о том, обладает ли ООН механизмами, которые могут заставить Исламскую Республику свернуть с намеченного пути стать полноценной ядерной державой. Существуют ли международные законы, которые могут оказаться сильнее и действеннее стремления и решимости одного конкретного правительства поступить не так, как хотят другие, получить то, что другие не желают ему дать?
Еще в начале недели СБ выглядел разобщенным. Потребовалось несколько рабочих заседаний, чтобы дискуссии дипломатов стали приобретать большую конкретность. Во вторник в Нью-Йорке был распространен текст (который сначала получили постоянные члены, а затем и десять непостоянных), составленный дипломатами Великобритании и Франции и позже одобренный Соединенными Штатами. По замыслу авторов, это должна быть даже не резолюция, а заявление от имени председателя Совбеза ООН, в котором бы, в частности, говорилось, что «Иран должен немедленно приостановить все работы, связанные с обогащением и переработкой урана, включая научные исследования», отказаться от планов постройки реактора, работающего на тяжелой воде в Араке.
В проекте заявления был и такой пункт: Тегеран не привел убедительных данных о том, что его ядерные исследования носят исключительно мирный характер и не направлены на создание оружия. Однако в то же время в тексте ничего не говорилось о возможных санкциях. И это сделано специально, так как заявление принимается консенсусом всех 15 членов Совбеза, тогда как для резолюции достаточно и девяти. В то же время, насколько известно, российские и китайские дипломаты долго не соглашались на фразу, «СБ ООН выражает серьезную обеспокоенность по поводу ядерной программы Ирана и просит его во всем следовать требованиям МАГАТЭ».
Очень долго шла и дискуссия о том, вызывать ли в ООН со специальным докладом по Ирану директора МАГАТЭ Мохаммеда эль-Барадея. Некоторые дипломаты считают, что, пригласив его на заседание, Совбез сознательно берет всю ответственность за решение иранского вопроса на себя, не оставляя МАГАТЭ шансов в дальнейшем договориться с Ираном полюбовно.
По мнению россиян и китайцев, цель заявления Совбеза должна ограничиваться лишь поддержкой усилий Международного агентства ООН по атомной энергии. В то же время представители Москвы и Пекина предупреждали: поспешные и необдуманные действия СБ ООН могут подтолкнуть Тегеран к отказу от соблюдения Договора о нераспространении ядерного оружия, прекращению сотрудничества с МАГАТЭ. Об этом вполне серьезно говорят иранские официальные лица. Такой поворот событий привел бы к существенной эскалации конфликта. И в этом случае Запад утратил бы всякие рычаги дипломатического влияния на Тегеран.
Пока же они все-таки остаются. Несмотря на провал переговоров с «евротройкой», иранцы все еще продолжают диалог с россиянами. Москва же с каждым раундом переговоров «дополняет» свою идею о российско-иранском СП по обогащению урана, элементами позиций МАГАТЭ и западных партнеров о невозможности продолжения любых работ по обогащению урана на иранской территории.
Такая переменчивость позиции россиян заставляет и иранских переговорщиков держать нос по ветру. И если поначалу они говорят, что российские предложения их больше не интересуют, то позже совершенно неожиданно присылают в Москву делегацию с твердым намерением продолжить диалог.
Иран оказался крепким орешком: своими действиями он поставил перед мировым сообществом целый ряд вопросов, на которые оно, как видно из дискуссии в Совбезе ООН, не может пока дать ответы.
Жонглирование арбузами, сидя
на двух стульях
На прошлой неделе не раз вспоминалась старая восточная поговорка о человеке, который хочет удержать в одной руке два арбуза. Добавим от себя: сидя при этом сразу на двух стульях. Да, именно так: Тегеран продолжает переработку урана и не собирается в этом вопросе уступать. И в то же время делает вид, что весь этот международный переполох происходит не из-за него и ругаться ни с кем он вовсе не желает. Тегеран хочет закончить строительство своей первой АЭС в Бушере и запустить ее, получив из России уже обещанные ему ТВЭЛы. При этом представитель иранского МИДа Хамид Реза Асефи сделал в среду сенсационное заявление о готовности Ирана даже к прямым переговорам с Вашингтоном, если Соединенные Штаты смогут сначала сформулировать свои предложения по решению проблемы.
Из Вашингтона последовали лишь новые обвинения в том, что «в нынешнем виде иранская ядерная программа явно нацелена на производство оружия». Об этом заявила госсекретарь Кондолиза Райс. А Конгресс в среду еще более ужесточил санкции против Ирана. Теперь любая фирма не только американская, но и французская и российская, может оказаться под действием санкций со стороны США за инвестирование в иранские энергетические проекты.
Иранцы, тем не менее, уверены, что их не бросят в беде те же россияне и китайцы. Позиция Москвы и Пекина формируется не только под воздействием других членов ядерного клуба и Совбеза ООН. Свою роль играет и элемент личной выгоды от продолжения тесного сотрудничества с Исламской Республикой. Утверждают, что России, например, обещаны приоритетные позиции в случае сооружения ряда новых АЭС в Иране.
Пока эти расхождения в позиции великих государств сохраняются, Иран сможет и в дальнейшем иметь возможность для маневра, балансируя на грани пропасти. В Тегеране вполне осознают, что при дальнейшем углублении кризиса Москва и Пекин никогда не пойдут на крупную ссору с Вашингтоном. На днях газета Iran daily, стоящая на прореформистских позициях, писала, что иранскому правительству следует сделать все, чтобы и на Востоке, и на Западе у него были такие союзники, которые бы в сложный момент не предали его страну. «Иран, Югославия, Ирак — во время кризиса вокруг любой из этих стран все наши партнеры обязательно предпочтут остаться союзниками США», — констатирует издание и замечает, что Ирану нужно научиться, чтобы его интересы стали восприниматься как интересы всего мира. Или, по крайней мере, были общими для целого ряда государств.
Пожалуй, эти попытки Тегерана добиться максимума на всех фронтах одновременно более всего дезориентируют партнеров и противников. Раздражение последних только усиливается, когда Иран напоминает о возможном нефтяном шантаже или заявляет о том, что имеет все необходимое для отпора любой силовой акции, если на нее решатся США или Израиль.
Но главное, на что не хотят обращать внимание на Западе, — заявления иранцев о том, что «ядерная энергетика — это их неотъемлемое право» именно на основе договора о нераспространении ядерного оружия, который Тегеран соблюдает вот уже 30 лет. Если теперь ООН и МАГАТЭ отказываются признавать за Ираном такое право, то зачем соблюдать международные соглашения, задаются вопросом в Тегеране. И этим ставят в окончательный тупик западных дипломатов.
Заботы ядерного клуба
Страны, постоянные члены Совбеза ООН, фактически стали заложниками своей политики двойных стандартов и подходов к решению глобальных проблем. В том числе и касательно нераспространения оружия массового поражения (ОМП). МАГАТЭ, которое, с одной стороны, должно содействовать развитию атомной энергетики, а с другой — препятствовать попаданию в другие страны ядерных технологий, в случае с Ираном оказалось в тупике. (Впрочем, таких противоречий не возникло, когда ядерными де-факто и затем де-юре стали Индия и Пакистан.)
На этой неделе США и Россия, в канун заседания министров энергетики «большой восьмерки» в Москве, выступили с инициативой о Глобальном партнерстве по ядерной энергии. Америка предлагает создать новое международное агентство под эгидой ООН, которое занималось бы лишь мирным атомом. Россия, в свою очередь, хочет создать для него систему глобального распространения ядерного топлива для всех без исключения стран на равноправной основе. Интересно, что данной инициативе предшествовали несколько важных событий в ядерной области.
Так, Соединенные Штаты подписали исторический контракт с Индией, фактически признав ядерный статус последней. На этой неделе контракт о развитии ядерной энергетики подписала Ливия с Францией. Прошло уже более двух лет с тех пор как Триполи громогласно объявил о своем желании отказаться от производства ОМП, чем вернул себе доверие международного сообщества. Вероятно, именно этого шага ожидают теперь от Тегерана и в Старом, и в Новом Свете.
Однако есть и другое мнение. В последние месяцы в иранскую столицу зачастили китайские делегации. В ходе переговоров гости из Поднебесной вели речь об увеличении закупок нефти и газа в Иране для нужд экономики КНР. В свою очередь китайцы намекали, что сами бы не прочь построить для Ирана новую АЭС, а то и вообще занять место России на иранском энергетическом рынке в случае, если Москва в итоге окажется заодно с Вашингтоном. Иранцы прощупывают и позицию Японии, которая в случае чего могла бы стать еще одной альтернативой как Китаю, так и России. Далее гипотетическими партнерами могут быть любые страны, обладающие ядерными технологиями. Например, тот же Пакистан или Северная Корея.
У Ирана есть в запасе еще множество альтернатив, ходов и простых уловок. И потому все нынешние решения Совбеза ООН — это лишь промежуточные шаги. Хочется верить, что не к новой войне, а к осознанию того, насколько современная система контроля за нераспространением ядерных технологий отстала от реалий и более не может сдерживать страны, желающие стать ядерными.