19 июля в Сирии состоялись парламентские выборы — уже третьи после начала гражданской войны. По сравнению с предыдущим голосованием 2016 года, география их проведения существенно расширилась. Избирательный процесс охватил примерно 70% территории государства. Это очередная иллюстрация успехов, достигнутых режимом Башара Асада в восстановлении контроля над Сирией за последние годы.
Тем временем явка на выборах существенно снизилась. По официальным данным, она составила немногим более 33%. Конечно, не в последнюю очередь, такие показатели вызваны пандемией коронавируса и угрозами безопасностного характера. Впрочем, эксперты обращают внимание и на разочарование жителей Сирии — даже тех, кто лояльно относится к режиму Асада, — действиями власти. Условия жизни в стране, разорванной войной, остаются ужасными, — она переживает очень глубокий экономический кризис. И люди не верят в способность парламента что-либо изменить.
Их разочарование и пассивность можно понять. Доверия парламенту не добавляет и то, что реально свободные выборы не проводились в Сирии уже десятки лет. Политическая жизнь в стране находится под тотальным контролем Партии арабского социалистического возрождения (БААС). У оппозиции нет никаких возможностей влиять на политический процесс. Именно такая непрозрачность стала одной из причин, вызвавших антиправительственные выступления и приведших к началу гражданской войны.
Ясное дело, в условиях конфликта Асад не собирался ни на йоту отступать от проверенного сценария организации контролируемых выборов. Так что их результаты не стали сюрпризом. Победу традиционно получила правящая партия. Возглавляемая ею коалиция «Национальный прогрессивный фронт» получила, по результатам голосования, более двух третей из 250 мест в парламенте. Правда, ее фракция оказалась меньшей, чем в 2016 году, — впрочем, это не угрожает позициям Асада. Других политических сил в парламенте нет, а формально «независимые» кандидаты, во всяком случае, проходили проверку со стороны силовых структур на лояльность.
Наблюдатели обращают внимание лишь на некоторое перераспределение парламентских мест среди разных групп влияния и обновление состава этого органа. Характерной приметой последних выборов становится расширение представительства в парламенте полевых командиров, бизнесменов и деятелей, получивших состояние и влияние в условиях гражданского конфликта, в частности тех, кто находится под действием иностранных санкций. Эти нувориши потеснили традиционную городскую элиту, на которую Асад обычно опирался.
Так режим вознаграждает людей, которые обеспечивают ему контроль над конкретными регионами государства и помогают реализовать теневые аферы, и делает это, в том числе, за счет старых лояльных кадров. Речь не идет о потере доверия к последним со стороны Дамаска. Просто, учитывая ограниченное количество парламентариев, Асаду приходится выбирать, кто в этот момент для него полезнее. Очевидно, он делает ставку на милитаризацию парламента и это вызывает дополнительную обеспокоенность его планами на будущее политического процесса в Сирии.
Сам процесс голосования должен был еще раз продемонстрировать мировые успехи Дамаска в возвращении государства к мирной и стабильной жизни. Сирийские официальные лица не скупились на положительные характеристики. Глава Высшего судебного комитета по вопросам выборов Самер Зумрик подчеркнул, что они прошли без каких-либо нарушений. Премьер-министр Сирии Хусейн Арнус заявил, что выборы стали важной политической победой государства — впридачу к последним военным успехам.
Впрочем, представители сирийской оппозиции не признали результаты голосования. По их мнению, проведение каких-либо выборов неуместно по меньшей мере до тех пор, пока не будет утверждена новая Конституция Сирии, разрабатывать которую под эгидой ООН должен Конституционный комитет в Женеве. Оппозиционеры отмечают, что сейчас люди в стране лишены права на свободное волеизъявление. По словам высокопоставленного представителя Национальной коалиции революционных и оппозиционных сил Насера аль-Харири, организованные Асадом мероприятия — это фарс, контролируемая военными постановка, направленная на формирование фиктивного парламента и сохранение у власти преступного режима.
Реакция международного сообщества на сирийские выборы тоже преимущественно негативная. Так, Соединенные Штаты Америки считают их отрежиссированными. Представитель Госдепартамента Морган Ортагус подчеркнула, что в Сирии в принципе не было свободных выборов с тех пор, как к власти в государстве пришла партия БААС. По ее словам, голосование 19 июля — фальсифицированное и несправедливое — становится еще одним примером репрессивного характера и коррумпированности режима Асада. Как простые сирийцы, так и весь мир не должны обманываться по этому поводу.
Раскритиковали сирийские выборы и в Турции. Президент Реджеп Тайип Эрдоган обвинил ООН и государства, апеллирующие к демократическим ценностям, в недостаточном внимании к событиям в Сирии. Он призвал их активно отреагировать на ситуацию, в которой очутились простые сирийцы, лишенные реального выбора, вынужденные идти на участки и голосовать за режим Асада. Со своей стороны, политик еще раз подчеркнул, что Анкара не оставит Сирию без внимания. Эрдоган отверг возможность вывода турецких войск с территории этой страны, заявляя, что их присутствие будет сохраняться до тех пор, пока сирийский народ не получит права на свободную, мирную и безопасную жизнь.
Российская Федерация — ключевой союзник Дамаска, благодаря которому Асад удержался у власти, — продемонстрировала относительно сдержанную позицию. В обнародованном 24 июля сообщении для печати российское МИД отметило, что проведение выборов на подконтрольной легитимному правительству территории стало важным этапом в развитии дружественного государства, шагом на пути сохранения и усиления его внутренней стабильности. Впрочем, Москва воздержалась от непосредственных реверансов в сторону Асада, в чем можно увидеть признаки недовольства действиями сирийских партнеров. У России свои взгляды на урегулирование сирийского вопроса, реализуемые ею в рамках переговоров и договоренностей с участием Ирана и Турции. И они не всегда совпадают с позицией окрыленного успехами сирийского лидера, который жаждет исключительно полной и безусловной победы над оппонентами.
На первый взгляд, она вроде бы и возможна. Сегодня ситуация в Сирии кажется более стабильной для Дамаска, чем несколько лет назад. Конечно, фрагментация государства остается — впрочем, в значительно меньших масштабах. Прежде всего, с карты Сирии практически исчез Халифат ИГИЛ. Сейчас Асаду, благодаря поддержке российских и иранских союзников, удалось вернуть контроль над значительной частью территорий. Сирийские курды продолжают удерживать некоторые регионы, но развитие событий (а именно: жесткая реакция Анкары на какие-либо проявления курдского национализма) все активнее толкает их к согласию с Дамаском. В руках антиправительственных повстанцев остается лишь небольшой анклав в Идлибе, который они удерживают исключительно благодаря поддержке Турции.
Угроза непосредственного раскола Сирии на несколько более или менее равнозначных по потенциалу частей вроде бы потеряла актуальность. Но это не означает, что страна существенно приблизилась к реальной мирной жизни. Ни одна проблема из лежавших в основе конфликта не решена. Население Сирии все еще лишено политических прав, а в условиях разорения и упадка, вызванных войной, их нехватку невозможно компенсировать социально-экономическими преференциями. Разногласия между этносами и конфессиями тоже никуда не делились. В отдельных случаях под влиянием внешних обстоятельств взаимные обиды и претензии могут отступить в тень, но не исчезнуть. Не следует забывать и об исламских фундаменталистах. Утрата ИГИЛ контроля над территориями и военного потенциала не означает окончательного поражения этой организации. Используя асимметричные методы борьбы, она продолжает оставаться актуальной угрозой.
Война принесла и новые проблемы. Так, усиление внешних игроков в Сирии создает лишь дополнительные источники нестабильности. Турция не намерена оставлять контролируемые ею сирийские территории — своеобразный «пояс безопасности» на севере государства. В свою очередь, Иран старается «капитализировать» свой вклад в поддержку Асада, продолжая активно развивать собственную военную инфраструктуру в Сирии. Это не остается без внимания Израиля, который хочет не допустить усиления врага у своих границ. В таких условиях атаки на сирийские объекты, используемые иранцами, становятся обычным явлением. Например, 24 июля израильские вертолеты нанесли очередной удар в ответ на обстрел Голанских высот.
Международное сообщество пытается уладить ситуацию. На конец августа запланирован новый раунд переговоров в Женеве, в рамках которого стороны гражданского конфликта получат шанс на восстановление диалога и поиск компромиссов. Впрочем, острота проблем, различие позиций относительно них и разногласия в интересах ключевых внешних игроков ставят под сомнение перспективы урегулирования. Во всяком случае, очевидно одно: организованный Асадом спектакль под названием «парламентские выборы», что бы ни говорили в Дамаске, точно не приближает Сирию к настоящим миру и согласию.