«Самым прочным элементом международных соглашений по-прежнему остается бумага». Фраза не моя, но весьма показательна: существовавший в наследие от холодной войны каркас договоров по контролю над вооружениями начинает давать трещины, а местами просто обваливаться, оставляя зияющие пустоты, которые каждая страна начинает заполнять по своему разумению.
США вышли из Договора о противоракетной обороне и начали готовить почву по размещению баз ПРО за пределами своей национальной территории. Через пару лет стало ясно, что эти базы будут размещены в Польше и Чехии. Москва заявила о том, что она найдет ассиметричный ответ на американскую ПРО. Среди прочего было сказано о возможном выходе России из Договора о ракетах средней и малой дальности и о приостановлении членства в Договоре об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ). Сегодня на судьбе ДОВСЕ Москва проверяет крепость нервов стран Европы и США, стремясь поставить блокпосты как дальнейшему расширению НАТО, так и противоракетным инициативам США на европейском ТВД. Каковы же ставки в игре и возможные последствия?
Адаптация адаптированного
ДОВСЕ был подписан в Париже в 1990 г., за год до распада СССР. Идея договора: «установление безопасного и стабильного баланса обычных вооружений в Европе на более низких уровнях, а также для ликвидации неравенств, наносящих ущерб стабильности и безопасности, для ликвидации потенциала осуществления внезапного нападения и начала крупномасштабных наступательных действий в Европе». Было определено максимально допустимое количество обычных вооружений по пяти категориям, которые могли иметь два блока на европейском ТВД, а также условия перебазирования войск и процедуры взаимных инспекций и проверок.
После распада Союза и с учетом новых условий на саммите ОБСЕ в Стамбуле в 1999 г. был подписан обновленный вариант ДОВСЕ. Теперь уже для каждой страны-участницы были определены максимально допустимые квоты по вооружениям при сохранении общего баланса сил в блоковых группах. Ратифицировали адаптированный договор только четыре страны — Россия, Белоруссия, Казахстан и Украина.
При этом другие участники не спешили ратифицировать обновленный ДОВСЕ. США и европейские страны считают, что в рамках Стамбульских соглашений об адаптации ДОВСЕ Россия также взяла на себя обязательство вывести свои войска из Грузии и Молдовы. Москва же утверждала и утверждает, что никакой юридической связи между этим договоренностями нет. Соглашение об адаптации ДОВСЕ — один документ, а Стамбульские протоколы оговаривают совсем иные вопросы. И в них нигде не сказано, что ратификация усовершенствованного ДОВСЕ может осуществляться только после выполнения тех или иных условий. При этом российские войска по-прежнему оставались в Грузии и Молдове. А НАТО волна за волной принимало новых членов.
Теперь, в ожидании новой волны, которая может охватить Украину и Грузию, Москва начала всерьез педалировать вопрос ДОВСЕ. В Вене был созвана чрезвычайная конференция участников договора, где было заявлено, что Россия больше не может и не будет любой ценой выполнять устаревший договор в ущерб собственной безопасности, а «чрезвычайность» мероприятия Москва объяснила целым перечнем аргументов. Среди них, например, нежелание, по мнению Москвы, бывших «варшавцев», а нынешних «натовцев» — Болгарии, Венгрии, Польши, Румынии, Словакии и Чехии — юридически переоформить переход из «восточной» в «западную» группу. И, как следствие, сократить ряд вооружений и техники стран НАТО в целях компенсации потенциала, приобретенного альянсом в результате двух «волн» расширения. Также Москву волнует необходимость возвращения Латвии, Литвы и Эстонии в поле ДОВСЕ, из которого они «выпали» в 1991 г. (теперь «прибалты» — члены НАТО, и их потенциал также должен учитываться в целом потенциале альянса), а также планируемое размещение обычных вооружений США на территориях Болгарии и Румынии. Среди других предложений Москвы, заявленных на конференции, — принятие политического решения об отмене фланговых ограничений для территории России; разработка общего понимания термина «существенные боевые силы» и проявление соответствующей сдержанности в период до его согласования; разработка условий присоединения к ДОВСЕ новых участников и дальнейшая модернизация договора.
В итоге ни одно предложение Кремля участниками принято не было. Даже заключительного документа они так и не согласовали и не подписали. Тем не менее Москва заявила, что она рассчитывает на вступление в силу Соглашения об адаптации ДОВСЕ не позднее 1 июля 2008 г., а МИД РФ — что итоги конференции изучаются. Формально Россия сделала предупредительный выстрел. Никто на него не среагировал. И взята пауза. Что дальше?
Регенерация холода
…Дальше — время для ставок. Когда две супердержавы, имеющие значительное влияние на европейском театре экономических, политических, а, по логике генералов, и военных действий, еще раз проартикулируют друг другу свои интересы и свое понимание ситуации. Хотя общий конфронтационный фон такой артикуляции стал особенно заметен после февральской речи Владимира Путина на конференции по безопасности в Мюнхене. «Мы наблюдаем почти ничем не сдерживаемое, гипертрофированное применение силы в международных делах, военной силы, силы, ввергающей мир в пучину следующих один за другим конфликтов», — отметил тогда российский Верховный главнокомандующий, атакуя американскую политику однополярности. Жесткий тон весьма полезен, особенно на внутреннем политическом фронте — ведь ничто так лучше не объединяет нацию, как внешний враг. Особенно накануне выборов.
В унисон своему президенту и российские генералы говорят, что сейчас у Запада в три раза больше тяжелой техники (самолетов, танков, артиллерии), чем у России. А планы по размещению американских баз ПРО в Европе — это фактор дополнительной дестабилизации, причем в пользу натовцев. Значит, отечество в опасности, и нужно готовить плацдармы на всех направлениях. Хотя тот же министр обороны России Анатолий Сердюков на заседании Совета Россия—НАТО отрицал всякую связь между ужесточением российской позиции по обычным вооружениям и американскими планами разместить в Европе элементы системы ПРО.
Теперь, после всех предварительных заявлений-выстрелов, первым промежуточным этапом станет встреча Владимира Путина и Джорджа Буша, запланированная на 1—2 июля 2007 г. в семейном поместье Бушей в Кеннебанкпорте. Российская сторона при этом уже предусмотрительно заявила, что никаких окончательных решений, в том числе и по вопросам ПРО, не ожидается. Однако, если взять за основу худший сценарий развития ситуации (включительно до, а может, и после президентских выборов в США и России), когда обе стороны посчитают жесткий вариант взаимного общения как оптимальный с точки зрения национальных интересов и внутренней политической конъюнктуры, то это станет еще одним ударом по всему каркасу договоров в области контроля над
вооружениями.
На этом фоне вся риторика России вокруг переформатирования ДОВСЕ скорее важна для Москвы как лакмусовая бумага для проверки американско-европейского единства или для его расшатывания, нежели как реальная составляющая стабильности на европейском ТВД. Хотя бы потому, что те же бывшие «варшавяне», перейдя в лагерь натовцев, и без того кардинально сократили свои обычные танково-пушечные арсеналы, не дожидаясь вступления в силу адаптированного ДОВСЕ. Во-вторых, теперь ожидаемая генералами война-работа вовсе не «танково-армадная». События в Югославии, когда американцы только ударами крылатых ракет и высокоточных боеприпасов решили ход военной кампании на европейском ТВД в свою пользу, заставили российских генералов сделать ставку на собственные новые ракеты и на системы, способные бороться с ракетами противника. И тут уж связка с выходом России из ДОВСЕ и ракетами — прямая.
Россия, как пообещал первый вице-премьер Сергей Иванов, в рамках приостановки членства в ДОВСЕ прекратит принимать иностранные военные инспекции, не будет сообщать партнерам по ДОВСЕ о перемещении войск и боевой техники по европейской территории России. Это, например, может означать, что в зоне ахиллесовой пяты Европы в целом и Польши частности — в Калининградской области — может появиться оперативно-тактический комплекс «Искандер-М» или пару дивизионов этих комплексов. Кстати, то, что демонстрация возможностей этого нового комплекса проводилось Москвой накануне недавнего саммита G8 и самой конференции по обычным вооружениям в Вене, вряд ли обычное совпадение. При этом испытания оперативно-тактического комплекса «Искандер-М» сопровождались заявлениями о том, что теперь комплекс может стрелять не только баллистическими ракетами, но и крылатыми. ОТРК «Искандер» по своей идеологической и конструкционной сути — реанимированное детище ликвидированных по договору РСМД ракет «Ока». Заявленная дальность — 290 км. Но реальная, как утверждал Иванов, будет гораздо больше. Вполне достаточно, чтобы поразить американскию базу ПРО в Польше и радар в Чехии. Ну, ясно, и другие цели.
Такая ракетная риторика россиян была отмечена американцами (вспомним заявление Кондолизы Райс) и не осталась незамеченной в Европе. И именно эти ракетные нюансы с военной и политической точки зрения гораздо важнее, чем катавасия вокруг договора ДОВСЕ, который, по сути, Россию не волнует. Хотя бы потому, что теперь, как обещает Москва, количество стратегических «Тополей» и оперативно-тактических «Искандеров» у России должно множиться с каждым годом. А эта мода на ракеты весьма напоминает периоды предыдущих массовых «ракетизаций» СССР. Так, во второй половине 70-х годов на СССР — крупнейшего экспортера нефти — неожиданно обрушился «золотой дождь» нефтедолларов. С осени 1973 г. до конца 1985-го цена на нефть удвоилась. Именно в этот период Советский Союз принимает на вооружение и начинает в массовом порядке размещать как в западной, так и в восточной частях страны новые баллистические ракеты СС-20 с дальностью действия до 4 тыс.км с тремя разделяющимися ядерными боеголовками индивидуального наведения. Их развертывание дает СССР беспрецедентное преимущество на европейском театре военных действий над странами НАТО.
Но Путину повезло в два раза больше, чем тогда всему СССР и «международно-освободительному движению» в целом. Если в 1999 г. нефть стоила всего 18 долларов за баррель, то в этом году она подскакивала и выше 70. Нефть — главное экспортное сырье России наряду с газом — подорожала больше, чем в четыре раза. Этих денег пока хватает на все. Даже на новую холодною войну.
Украина из этой ситуации может сделать два вывода. Выйдя из ДОВСЕ, формально Россия сможет не выполнять требования по ограничению вооружений сил морской пехоты и авиации ЧФ РФ, расположенной в Крыму. Но эти параметры оговорены двусторонними соглашениями по ЧФ между Москвой и Киевом, так что де-юре ограничить эти квоты украинская сторона сможет. Правда, может возникнуть проблема с инспектированием российских объектов. Двусторонними соглашениями эта процедура не определена, а по ДОВСЕ это сделать было более реально. Так, в свое время именно на фоне инспекций в рамках ДОВСЕ Украина заявила о том, что российская сторона превысила квоту по количеству боевых бронированных машин в Крыму, нанеся на обычные БМП красные кресты и назвав их медицинскими средствами. Хотя и тут есть нюансы. Сама же украинская сторона уже давала слабинку, когда разрешила провести ротацию российских самолетов на более совершенные версии Су-24. Вопрос о том, способны ли эти самолеты быть носителями ядерного орудия, риторичен.
Во-вторых, расшатывание всего каркаса договоров об ограничении вооружений как действиями американцев, так и россиян во внешнеполитическом раскладе приведет к общему похолоданию в Европе со всеми негативами такого расклада. И тогда вопрос евроатлантической интеграции Украины традиционно попадет в жернова между российскими и американскими принципиальными интересами. И хуже всего, если все завершится принципиальным торгом…