В этом году в Москве можно было просыпаться в два часа дня, с первым «серьезным», то есть уже как будто насыщенным новостями выпуском «Вестей» Российского телеканала. Новости, даже если это были фронтовые сводки, выглядели буднично и скучно. Скучно еще и потому, что не журналистам дано было что-то менять - ни в самих этих новостях, ни в их подборе. Можно было разве что выпить кофе элитных сортов (Елисеевский вновь стал похож на Елисеевский), не жалея датских сливок (Лужков обеспечил), и дождаться трехчасового выпуска новостей ОРТ. Куда было идти? В Кремль, где за каждым проходящим тенью следует охранник, внимательно следящий, чтобы вы не зашли в «незаказанный» кабинет, где сотрудники президентской (!) администрации привыкли уже писать на клочках бумаги, многозначительно подмигивая на телефон... В Думу, где любые разговоры бессмысленны, информация неточна, а планы связаны не столько с законодательной деятельностью, сколько с необходимостью удержаться в столице еще хоть какое-то время - потому так много депутатов разогнанного съезда удержалось тут в помощниках, экспертах, советниках - неужто и с этими проигравшими будет так? Разве что можно было поехать в «Белый дом», однако и тут старуха Отставка дежурит под дверью какой-нибудь вице-премьерской приемной, пугая журналистов. Журналисты все отобранные, бесцветные какие-то, без имени, без заинтересованности в глазах, все норовят смыться в буфет, поделиться за чашечкой кофе: «А Степаныч тут и говорит...» Журналисты все - из агентств... Агенционные ленты - скучные, пресные, будто генеральные директора все время постятся. А что, может, и постятся - такое время.
Зато укладываться спать можно в три часа ночи. Количество ночных клубов давно перевалило за количество покойных пельменных и продолжает неуклонно ползти вверх, не смущаясь шикарностью интерьеров. Вот здесь-то и услышишь настоящие разговоры, большую политику, точный расчет. Но недолго. Ко второму часу ночи коктейль ударяет в голову, шоферы «мерсов» и «джипов» засыпают, грея моторы. А не сыграть ли нам на бильярде, Павел Андреевич? Но Андреич уж не играет на бильярде, он старательно, но вяло разучивает теннис. Теннис гремит с экранов телевизоров, как некогда фигурное катание, газеты старательно расписывают лучшие подачи и что Грачев прогрессировал, рассчитывая, что «сам» заметит, а никто ничего не замечает. Вялое время. Нормальная страна. Средневековье. Наверное, когда кавказская война шла во времена Лермонтова - в петербургских салонах тоже говорили о чем-то другом, называли Ермолова «душкой» и за бокалом бургундского советовались, как нам обустроить особняк.
Лучше уж поспать подольше. Или почитать с утра. Только не газеты. Газетам не о чем писать. Они уже который месяц не могут взять ни одного серьезного интервью, их авторам нечего анализировать, хотя события вроде бы есть, а вот только анализа нет. Анализ нехороший.
Так, по крайней мере, считают в банке. Газетчики научились спорить с обкомами, только научились - обкомы исчезли. С банками газетчики спорить не умеют хотя бы потому, что там с ними не разговаривают. А зачем? Для обкомовца это была воспитательная миссия, для вице-президента банка по пропаганде (маркетингу) - трата драгоценного времени. Он мог б съездить в облюбованную еще с комсомольских времен сауну, позвонив шефу по мобилу и сообщив, что вот-вот развалит конкурирующий концерн (подлей-ка!), а тут приплелся этот дрожащий истерик с русской бороденкой и нерусской внешностью. В 1994-м это еще было интересно - сочетание бороденки и внешности. А теперь уже скучно. Банковский вице-президент поеживается. До присмотра контролируемой его фирмой телепрограммы остается еще четыре часа...
В 1994-м тоже было уже невесело, но еще интересно - как Борис Николаевич закручивает послеоктябрьские гайки, как теперь плюет на парламент с горных высей. А теперь и это неважно, и парламент новый или, как любят здесь говорить, обновленный. И сатирики не веселят. Что с сатириками? Почему как сонные мухи? Самым смешным стал депутат Марычев с накладными грудями и в пионерском галстуке. Так не избрали - люди, воспитанные на Райкине, не польстились на Марычева, и свою последнюю депутатскую конференцию он давал весь строгий, в штатском, без грудей. Я, говорит, разденусь на заключительном заседании Думы - и не разделся. Тоже мне Филипп Киркоров.
Кстати, вот и тема. Все мельчает и скукоживается, все становится скучнее. Киркоров вместо Пугачевой, Завгаев вместо Дудаева, Зюганов вместо Жириновского. Предвыборное интервью вместо Ельцина дал Коржаков - и хорошо получилось. В конце концов, кто знал, что Владимир Познер начнет так смело с Донахью, а закончит так несмело с Коржаковым.
Все равно талантливо. Потому что честно. Раньше бы и не заметили, что честно - даже и год назад, а теперь нужно обязательно сказать коллеге-журналисту или коллеге-депутату, что все честно. Иначе он будет считать, что ты знаешь об источниках финансирования. Правило талантливости первое: поглубже засовывая во внутренний карман собственные кредитные карточки, не читай названия банков на чужих.
Так, в полусне и хорошо питаясь, вступили в 1996-й. И коммунисты побеждают на парламентских выборах, и война не окончена, и в новогоднюю ночь - «Кубанские казаки» на новый лад. Вялое время оканчивается. Это вы писали конституцию? Вот и президентские выборы.
Либо проснитесь, либо пакуйте чемоданы.