С апрельской сессии Парламентской ассамблеи Совета Европы украинская делегация, присутствовавшая в Страсбурге в качестве специально приглашенного гостя (так там называют всех очередников), привезла благую весть: нас, может быть, в сентябре будут «заслушивать» как реальных претендентов на вступление. Политический комитет уже благосклонно воспринял предварительные одобрительные оценки демократизации в Украине, данные главой специальной группы докладчиков господином Массере, а в июне в Париже на специальном заседании этого комитета официальный доклад группы имеет шансы быть утвержденным. Неплохие отзывы о сдвигах в политической жизни Украины огласила на заседании Парламентской ассамблеи и представитель комитета по связям Совета Европы со странами-нечленами госпожа Северинсен, а от еще одного докладчика — члена правового комитета
г-на Немета хотя оценок пока не поступило, но и ожидать радикально иных настроений как будто не приходится...
Кроме того, 6 — 8 мая Украину посетит нынешний председатель Парламентской ассамблеи Мигель Анхелес Мартинес, которому обещана программа пребывания, полностью совпадающая с его пожеланиями, — встречи с Президентом и спикером парламента Украины, многочисленные контакты с экономическими структурами для его жены — экономиста с левыми взглядами, а также обширная культурная программа для самого Мартинеса — темпераментного испанца, часто подчеркивающего, что он сам жил в стране с тоталитарным режимом, боролся с ним и знает, какие трудности стоят на пути преодолевающих тоталитаризм народов...
Уже из сказанного можно сделать не совсем безосновательный вывод, что желающие вступить в элитарный клуб должны в первую очередь «плотно поработать» с теми лицами, которые оказывают прямое влияние на принятие решений в своей организации. Конфиденциальная информация из румынских дипломатических кругов косвенно подтверждает подобный вывод — помнится, многих удивило срочное принятие в Совет Европы этой страны, преодолевшей далеко не все проблемы, связанные с упрочением демократии и торжества прав человека, а затем и способствовавшей ускоренному продвижению к членству в СЕ Республики Молдова, где ситуация с Приднестровьем отнюдь не лучше ситуации Украины с Крымом. Однако считать рецепт плотной опеки влиятельных лиц Совета Европы вполне достаточным и для Украины, увы (а может быть, и к счастью), не приходится.
Активизация усилий украинской делегации на апрельской сессии 1995 года в Страсбурге (где в течение двух лет с момента подачи заявки и предоставления Украине гостевой квоты сравнительно регулярно бывал только один украинский парламентарий — коммунист Евгений Мармазов) совпала с двумя неблагоприятными обстоятельствами. С одной стороны, в Украине достиг своего странного апогея конфликт властей, превративший вялотекущий конституционный процесс в конституционный кризис, и эту композицию «украсил» крымский инцидент с референдумом. С другой стороны, Парламентская ассамблея именно в апреле рассмотрела и наметила ряд жестких мер по отношению к своему старому члену — Турции, причем военные действия Стамбула против курдов рассматривались как основание подвергнуть резкому осуждению не столько политику нынешнего правительства страны, сколько конституцию государства, которая не была усовершенствована в течение многих лет турецкого членства в СЕ вопреки дававшимся при вступлении обещаниям. Помимо касающихся только Турции выводов, Парламентская ассамблея Совета Европы в результате (правда, пока не принимая по этому поводу официального решения) встала на позиции более осторожного приема новых членов, и есть основания полагать, что требование к стране-претенденту сначала принять новую конституцию, а затем уж рассчитывать на членство в СЕ — может обрести в Страсбурге вполне реальные очертания... Что для Украины означает только одно: проскочить в Совет Европы на волне тенденции этой организации к расширению ради укрепления ее, организации, собственного престижа среди активно конкурирующих с ней других европейских структур — не удастся. Поскольку в СЕ достаточно сильны и те группы влияния, которые видят роль данного элитарного клуба как средства расширения в Европе демократических принципов не путем перевоспитания посттоталитарных стран уже в качестве своих членов, а путем стимулирования преобразований в этих странах как условия вступления в престижный клуб.
Как ни приятно было услышать от г-на Мартинеса изысканный дипломатический пассаж о том, что Украина — часть Европы и без нее европейское сообщество не полно, удовольствие от такой постановки вопроса несколько испортила делегация России. Ее члены со своей стороны прибегли к подобному тезису касательно РФ, однако «усилили» его следующим образом: еще неизвестно, кто кому нужнее — Совет Европы России или Россия Совету Европы.
После подобных заявлений, разговоры со стороны Украины о том, что она может послужить гарантом стабильности в Европе, для тонкого слуха европейских парламентариев, увы, звучат не столько антитезой российской нахрапистости, сколько слабым и не вполне оправданным, навязчивым повтором. Тем более, что сам по себе аргумент о стабильности в Украине в последнее время выглядит все более натянутым. Неслучайно очередным препятствием для оказания Украине экономической поддержки как отдельными странами Запада, так и частными инвесторами, и международными финансовыми структурами, стала отставка правительства, хотя все предыдущие условия выполнены, кредиты МВФ выделены и т. д. и т. п.
Это означает одно: перехитрить, уговорить, наобещать — подобные методы Украине не помогут. Потому что речь идет о вступлении не в клуб для богатых и не в «приемник для бедных» — здесь не по одежке встречают, так что ни взятый на прокат смокинг, ни тщательно разодранные лохмотья никому ни льгот, ни привилегий, ни подачек не гарантируют. Совет Европы считается элитарной организацией, поскольку в ней действуют единые для всех правила государственного, политического и гражданского поведения исключительно европейского стандарта. Здесь не служат оправданием ни неограниченный американский индивидуализм, ни натиск исламского фактора, ни имперское российское «мессианство» — и уж тем более отсутствие демократических традиций и избыток экономических трудностей, если речь зайдет об Украине.
Мы никогда ранее не имели дела с элитарными клубами — потому на определенном этапе можно оправдать неумелое общение Украины с Советом Европы. Однако на будущее следует признать: без четкого представления, что собой представляет эта организация (без участия в которой, как мы уже поняли, вообще все дороги в Европу закрыты) и какие именно «льготы» предоставляет она своим членам, — диалог с СЕ будет бессмыслен. Последнее замечание относится к тому моменту, когда Украина с удивлением обнаружила, что не вошла в список претендентов на вступление в СЕ в начале этого года, хотя считала свое поведение вполне безупречным по сравнению с той же Россией, Молдовой, Румынией...
Кстати, не менее интересным остается вопрос, что, собственно, мы хотим получить от Совета Европы. Денег здесь не дают, а, наоборот, только берут — членскими взносами страны-участницы. Еще дают право принимать участие в разработке новых международных актов в виде конвенций и резолюций, которые бы совершенствовали приоритет прав человека, национальных меньшинств, экономических взаимоотношений, культурных, образовательных и научных связей — и все это с последующим приоритетом над национальными законодательствами.
Такие занятия, повторимся, не для слабых — те, кто развивают правовую базу европейской демократии, немедленно берут на себя обязательства по неуклонному выполнению повышенных требований прежде всего у себя дома. В этом — суть элитарности.
И в этом же — смысл тех предосторожностей, которые принимает СЕ по отношению к новым членам. Ведь совершенно очевидно, что если, став полноправными членами СЕ, Россия и Украина наполнят зал Парламентской ассамблеи своими депутатами-коммунистами, принятие каких-либо новых демократических норм в этом зале будет крайне затруднено. А следует признать, что большинство представляющих постсоветские страны депутатов ведут работу именно в таком направлении. Заметна тенденция наших левых вообще потеснее увязать вопросы принятия в ЕС Украины и России. При этом представители коммунистической фракции украинского парламента активно эксплуатируют тот факт, что в Парламентской ассамблее весьма сильно левое крыло — продолжая быть уверенными, что европейцы не знают, чем их левые отличаются от наших левых, официально провозгласивших свою правопреемственность с КПСС... С такой же уверенностью глава украинской делегации Борис Олийнык утверждает, что Совет Европы вполне удовлетворится принятием в Украине Закона о власти независимо от содержания этого Закона — будет ли он служить возрождению системы советов или демократическому разделению властей... Приходится отнести такие убеждения Бориса Ильича не на счет его наивности, а на счет его патриотизма (как и готовность создавать видимость сотрудничества на европейской ниве с единственным в украинской делегации представителем правых — Сергеем Головатым).
Нет нужды подробно останавливаться на очевидном тезисе, что для вступления в Совет Европы Украине необходимо все же преодолеть конституционный кризис, и не по коммунистической схеме. А вот прямая увязка крымской проблемы с вступлением в СЕ представляется несколько надуманной, поскольку европейцы признают права государств на свою территориальную целостность не меньше, чем желают предоставления национально-культурных автономий национальным меньшинствам, тем более что в Крыму тема национальной автономии в первую очередь может применяться к крымским татарам, а уж затем к русским. Потому мысль о том, что украинский парламент не смеет решать крымскую проблему даже доступными ему правовыми методами из-за близящегося вступления Украины в Совет Европы, — явная натяжка, сочиненная теми же левыми.
Вообще же, вступая во все более содержательный диалог с такими международными организациями, как Совет Европы, Украина имеет возможность убедиться, что понятие их влияния на внутриполитические процессы в данной конкретной стране — вещь реальная, но далеко не такая прямолинейная, как, скажем, экономический и политический шантаж России. Одна только наука говорить подобным языком дорогого стоит. Потому даже если в сентябре прием Украины в СЕ и не состоится (в силу опять же наших чисто внутренних проблем) — усилия в этом направлении следует не только сохранять, но и приумножать.