Валдис Биркавс — министр иностранных дел Латвийской Республики. По образованию — юрист, доктор юридических наук, в прошлом — преподаватель Латвийского университета.
До середины 1994 года возглавлял Кабинет министров Латвии: подал в отставку вместе со всем составом правительства в результате политических и экономических разногласий с партнерами по правительственной коалиции — Крестьянским союзом Латвии. Председатель правящей партии «Латвияс цельш» («Латвийский путь»), депутаты от которой составляют треть парламента республики.
Женат, двое детей. Хобби — теннис.
Намеченные на ближайшее будущее визиты министра иностранных дел Латвии Валдиса Биркавса в Украину, а украинского Президента Леонида Кучмы — в Латвию, несомненно, будут сопровождаться усилением интереса к латвийско-украинским отношениям. Высказавшись на тему «Латвия — Украина», латвийский министр иностранных дел рассказал и о некоторых других аспектах внешней политики Латвии.
— Во время недавнего визита эстонского премьера в Украину прозвучало предостережение: Эстония намного ушла вперед — зачем ей сотрудничать с отстающими... Как смотрит на сотрудничество с Украиной, а также идею объединения стран черноморско-балтийского региона Латвия?
— Я бы высказался осторожнее, чем эстонский премьер. Сотрудничество необходимо, чтобы быстрее двигаться вперед. Черноморско-балтийское сотрудничество представляет в принципе интересную идею, которая еще не получила своего практического развития. Я не думаю, что речь идет о политическом союзе. Но в отношении к экономической сфере идея несомненно имеет некоторую перспективу. Однако работать она будет только в том случае, если будут нормально развиваться билатеральные (двусторонние обоюдовыгодные) отношения между странами, входящими в так называемый регион Балтийского и Черного моря.
— А в каком конкретно сотрудничестве заинтересована Латвия со странами черноморского региона, в частности с Украиной?
— Разумеется, мы заинтересованы, чтобы через нас шел максимум транзита, в том числе и в страны черноморского региона — если это экономически выгодно и безопасно. Но этот вопрос пусть решают фирмы, деловые люди. Задача политиков — создать условия. Налаживая более интенсивные отношения с Украиной, подписывая договора, мы создаем базис для более активной деятельности бизнесменов. Решать же за них нам не приходится.
— Вы не находите, что страны Балтии и Черного моря практически соперники? Если, например, Латвия повышает транзитные тарифы, то бизнесмены немедленно пользуются для транзита черноморскими портами...
— Не одна плата решает, кое-что значит и культура обслуживания, в том числе быстрота, аккуратность. В этом смысле мы, конечно, находимся в какой-то степени в условиях соревнования. Но соревнование — это не обязательно противодействие сотрудничеству.
— При установлении экономических отношений с Украиной вас не пугает то экономическое давление, которое оказывает на эту республику Россия, хотя бы в смысле долгов за энергоносители?
— Да, Украина во многом зависима. Но мы ведь не отказываемся от экономического сотрудничества и с Россией.
— Однако нынешний советник премьер-министра Улдис Осис высказывался в том смысле, что Латвия должна развивать экономическое сотрудничество в основном со странами Запада...
— Не надо искать противоречий там, где их нет. Мы абсолютно четко и однозначно объявили цель: это вхождение в Европейский Союз. Естественно, вся наша деятельность подчинена тому, чтобы латвийские товары, латвийская экономика были конкурентоспособны в европейских странах. И если мы будем конкурентоспособны на западном рынке, то сможем работать и на восточном. Конечно, сотрудничество должно быть того масштаба, той глубины и активности, которая не противоречит основным стратегическим целям. Но ведь Запад стремиться в балтийские государства, чтобы отсюда ближе заглянуть в российскую, белорусскую и украинскую экономику. Страны Балтии находятся на пути к странам бывшего СССР, и это положение собственно и обуславливает наш интерес к обеим сторонам.
— Не повлияла ли на отношения Латвии и России война с Чечней?
— Повлияла. Мы ведь высказывали свое отношение по вопросу Чечни. Я с самого начала предлагал, чтобы международные организации приняли участие в разрешении этого конфликта. Нарушение прав человека в Грозном и Чечне не соответствует никаким стандартам. И вмешательство международных организаций может помочь России решить проблему.
— Правящую партию «Латвияс цельш», руководителем которой вы являетесь, неоднократно упрекали в отсутствии концепции внешней политики. Она появилась?
— Я бы не согласился с утверждением, что нас уж так упрекали в отсутствии внешнеэкономической политики. Что касается отсутствия у «Латвияс цельш» концепции вообще, то это не соответствует истине. Другое дело, что концепция внешней политики Латвии ни разу не была обсуждена в парламенте. Мы реализуем программу партии, в которой четко обозначены все ориентиры внешней политики. А если говорить о программе политики государства, то эти документы, как правило, являются достаточно конфиденциальными. Мы же пошли по пути открытого обсуждения и начали их публиковать. Хотя вопрос очень тонкий, ведь внешнеполитическая концепция — это не только внутреннее дело государства. Есть много моментов, касающихся десятков стран и международных организаций, которые прямо или косвенно участвуют в этом обсуждении.
— Согласно концепции — ближайшие внешнеэкономические и внешнеполитические цели Латвии?
— Самая ближайшая цель — подписание договора и получение статуса ассоциированного члена ЕС. Вторая цель — присоединение к ГАТТ. Третья, подчиненная первым двум, — обсуждение правительством концепции внешней торговли. Перед нами поставлена задача упорядочить наши изменившиеся внешнеэкономические отношения.
— Достаточно ли одинаковое отношение стран Запада к странам Балтии? Эстонию явно предпочитают, и это связано с тем, что туда вложено достаточно много западных кредитов, например, Финляндии.
— Внешняя политика всегда связана с внутренней, и, конечно, Эстония сделала очень много в плане освобождения себя от различных экономических ограничений. Мы идем по пути большей защиты своих производителей — например, введя таможенные тарифы. Тем не менее мы не на минуту не теряли ориентир, и наша политика — это не политика протекционизма. У нас достаточно свободный рынок с эластичным переходным периодом. Чтобы и промышленники, и крестьяне сумели переориентироваться на новые стандарты. Откровенно говоря, мне кажется, что эстонский путь более правильный. Но политическая ситуация у нас такова, что мы должны осуществлять более мягкий переход.
— Большинство экономистов в Латвии было против введения таможенных тарифов на сельхозпродукцию — тем не менее их утвердили...
— Да. Поэтому, кстати, я и ушел с поста главы правительства. Не мог поддерживать политику, приводящую к протекционизму, к повышенным тарифам.
— Каковы шансы Латвии на дальнейшее укрепление экономических отношений со странами Запада и как может повлиять на них сегодняшний банковский кризис, о котором все говорят.
— А я не говорю. Кто, например, говорит о банковском кризисе в Англии? Такой большой банк лопнул, но о кризисе — ни слова. Я не думаю, что мы находимся даже не в преддверии банковского кризиса. Просто мы впервые оказались в незнакомой ситуации, начав упорядочивать внутренние дела банков в условиях недостаточного контроля над ними. Эстония этот путь уже прошла, и практически никто не заметил, что там была схожая ситуация. Так что я думаю, что мы тоже из этой ситуации выберемся, несмотря на то, что пресса любит усиливать акценты, звучащие драматично.
— Часть латвийских экономистов озабочены проблемой стабильности лата. Кое-кто, кстати, утверждает, что лат держится во многом благодаря поддержке теневой экономики России...
— Я отвечу на этот вопрос очень коротко: лат был, есть и будет.
— Ожидаете ли вы изменений внешней политики после новых выборов в сейм?
— Не ожидаю.
— Даже если «Латвияс цельш» проиграет?
— Этого я тоже не ожидаю.
— Ну а если он не останется правящей партией?
— Тем не менее внешняя политика останется точно такой же. Думаю, в этой области мы приближаемся к национальному единодушию. И я буду этому всячески способствовать, потому что у Латвии есть один выбор — ЕС.