Так и спорит весь мир по поводу тысячи вещей, коих все за и против одинаково ложны.
Те, кто подкрепляет свои речи вызывающим поведением и повелительным тоном, лишь доказывают слабость своих доводов.
М. Монтень, «Опыты»
Для утомленных солнцем и уставших от бесконечного и все более депрессивного политического сериала граждан нашей страны многие вопросы, еще вчера казавшиеся актуальными и вызывавшие ожесточенные дискуссии, отошли на второй план. А создание антикризисной коалиции может задвинуть их еще дальше. К числу таковых относится, несомненно, и перспектива вступления Украины в НАТО. Достаточно неожиданно для всех эта проблема заняла одно из центральных мест во время переговоров о подписании Универсала и создании новой коалиции. Однако ясности так и не стало больше. Вместо четкого и недвузначного сигнала, который мы намеревались послать миру, опять получились очень характерные для украинского политикума «звуки, отчасти похожие на а, а отчасти - на е». А учитывая известную крайность позиций по вопросу НАТО «Нашей Украины» и коммунистов, усилия лебедя, рака и щуки будут казаться верхом результативности и скоординированости по сравнению с работой новой коалиции на этом направлении.
«Опять упустили такой шанс», — искренне расстроятся одни. «Мы победили», — будут столь же искренне ликовать другие. При этом большинство останется совершенно индифферентным. Оговоримся сразу: нет причин ни для печали, ни для особой радости, так как реально вопрос о членстве Украины в Североатлантическом альянсе еще не стоял. Хотя из всех нестоявших его можно было бы различить на горизонте (целесообразность — отдельная тема). Так что максимум, на который мы могли рассчитывать, — это то, что нам с особым выражением подмигнули бы на очередном саммите. Все равно подмигнут, хотя, возможно, и не так выразительно.
Появилось время в более спокойной обстановке подумать, насколько оправданы столь взаимоисключающие чувства наших граждан? На чем основываются политики, произносящие пафосные речи на тему отношений Украина — НАТО? Наконец, в чем состоит национальный интерес Украины, очищенный от партийных дрязг и интриг, внешних влияний и собственных комплексов? Попытаемся обозначить один из вариантов ответа на некоторые из вопросов, отнюдь не претендуя на истину в последней инстанции. Для того чтобы понять суть многих непростых моментов, необходимо судить о них не с позиций сегодняшнего дня, а вспомнить, в каких условиях они формировались.
Back in the USSR
Именно советская пропаганда запрограммировала основы восприятия, или, точнее сказать, категорического невосприятия миллионами советских людей НАТО как передового отряда «американской военщины», всей системы мирового империализма, который только и делал, что вооружался до зубов, с тем, чтобы уничтожить «единственное в мире государство рабочих и крестьян», «оплот мира и социализма». Это сейчас у нас появилась возможность узнать, что как минимум все было не так однозначно, если не сказать, что с точностью до наоборот. А как иначе можно растолковать, в частности, пламенный призыв нашего земляка «всіх панів до ‘днієї ями, буржуїв за буржуями — будем, будем бить». Но в 70—80-е годы я, как и большинство моих соотечественников, посмеиваясь над очевидными несуразицами советской пропаганды во внутренней жизни, тем не менее свято верил в ее казавшиеся незыблемыми постулаты в политике внешней. Почему такие постулаты оказались весьма устойчивыми?
Полезно вспомнить, в том числе, чтобы оценить уже и не замечаемое нами новое качество жизни: во времена СССР существовала жесточайшая цензура, никаких альтернативных источников информации не было. Интернет еще только зарождался на «далеком и загнивающем Западе», иностранные радиоголоса беспощадно глушились, западная пресса была под запретом — в киосках можно было купить разве что газету английских коммунистов Morning Star, да и то, если там не было критики в адрес советских товарищей.
Даже элита советской журналистики — международники сами часто не знали реального положения дел и не имели доступа к первоисточникам информации, руководствуясь при освещении событий указаниями партийных и иных органов. При этом имело значение не то, что происходило в мире, а то, как это укладывалось в существующую, оторванную от жизни, закостенелую идеологическую схему.
Для полноты картины добавим также, что контакты с иностранцами жестко лимитировались, а такое распространенное нынче явление, как студенческий, научный, культурный обмены, казались чем-то фантастическим, сродни полетам на Марс. Для того, чтобы попасть за границу (предел мечтаний — страны народной демократии, хоть какая-то заграница), необходимо было пройти массу согласований и собеседований. Причиной отказа для вожделенной поездки за рубеж могла послужить любая нелепость, как, например, плохое настроение внезапно разбуженного во время собеседования в райкоме партии участника Великой Октябрьской социалистической революции, часто — уважаемого человека, но дремучего старца, который должен был в свои 80 лет определять соответствие кандидата современным требованиям. Столь подробный экскурс в историю может показаться излишним, но он необходим, чтобы вспомнить, в каких конкретных условиях закладывалось отношение многих наших сограждан к НАТО.
Страшные сны
Насажденные коммунистической пропагандой натовские фобии были успешно видоизменены и развиты в условиях независимой Украины, на все еще благодатной почве антиамериканизма и антизападничества. Так и звучит в ушах как колокол, бьющий в набат, звонкий голос первой леди прогрессивной социалистической революции, предупреждающий о всяческих катаклизмах, которые неминуемо произойдут в ближайшем будущем из-за «втягивания Украины в НАТО». Кожу пробирает мороз, а воображение содрогается от страшных картин: вооруженные до зубов натовские солдаты, обязательно в грязных и пыльных сапогах, топчут священную украинскую землю и массово насилуют беззащитных украинских женщин, устанавливают новые, жутко несправедливые порядки. Одно страшное слово — оккупация, и, как говорится, Родина-мать зовет. Ну чем не повод открыть новый фронт борьбы за спасение Отечества, а там, гляди, и с финансированием помогут. Конкретики, к сожалению, подобным апокалиптическим сценариям не хватает, но это с лихвой перекрывается изрядным пафосом.
На самом деле выражение «тянуть Украину в НАТО» применимо только в смысле известного подвига барона Мюнхгаузена, то есть — самого себя за волосы. Ибо, в действительности, все инициативы по активизации сотрудничества с альянсом исходили исключительно из Киева. С первых дней отношений Украина — НАТО (визит генерального секретаря альянса М.Вернера в Украину в 1992 г.) натовская сторона очень четко и недвусмысленно расставила все точки над «і»: забудьте про романтику, даже и не думайте о постановке вопроса относительно членства. В середине 90-х в Брюсселе отказывались не то чтобы обсуждать вопрос о членстве Украины в НАТО, но даже просто фиксировать гораздо более закамуфлированную и неконфликтную формулировку о евроатлантической интеграции Украины. В конце 90-х этот вопрос пугал Брюссель не меньше, а возможно, и больше, чем Москву.
Подобная стойкость в обороне своих позиций проявлялась НАТО и по отношению к странам Центральной и Восточной Европы. Сначала альянс хотел отделаться от них фортификационными укреплениями вроде «Партнерства во имя мира» и «Совета Североатлантического сотрудничества». И только благодаря неуемной энергии стран-кандидатов на членство прием первой группы наиболее удачливых и последовательных из них, состоялся лишь через десять лет после падения железного занавеса. Это явилось результатом не чьего-то втягивания, а как раз наоборот — активной работы самих этих стран по преодолению бюрократической рутины, безустанного лоббирования, а главное — кропотливых, самоотверженных усилий у себя дома.
Причем славянские страны (Польша, Чехия, Словакия, а также «братья русских на веки» — болгары) чувствуют себя в НАТО вполне комфортно. Этнические русские в странах Балтии не стали объектом гонений и преследований после вступления этих стран в альянс. И уж тем более никто насильно не заставлял их выполнять интернациональный долг в рамках операции НАТО в Афганистане, как это было во времена СССР (при всем очевидном различии между этими событиями). Это к вопросу о якобы стремлении НАТО «вбить клин» между братскими славянскими народами. Кстати, как непосредственный участник многих переговоров, могу однозначно засвидетельствовать: ни со стороны НАТО, ни со стороны Украины, ни в какой форме никогда не поднимался вопрос о России как даже гипотетическом противнике. Более того, практически на всех переговорах натовская сторона с завидным (иногда даже чересчур назойливым) упорством отмечала важность поддержания дружественных отношений с Москвой. В то же время трудно вспомнить, когда бы наши российские друзья призывали Киев к развитию дружеских отношений с НАТО или Вашингтоном.
Столь же далеки от действительности «страшилки» товарищей пламенной революционерки по электоральному несчастью по поводу сотен миллиардов дополнительных расходов, связанных со вступлением в НАТО. На самом деле никакого существенного увеличения расходов не требуется, все, что необходимо — обеспечение стабильного и достойного финансирования Вооруженных сил (около 2% от ВВП). Безусловно, дополнительные издержки по модернизации Вооруженных сил и приведение их к натовским стандартам неизбежны, но это несоизмеримо меньший порядок цифр. А реформирование нашей армии и без того просто необходимо. Если, конечно, мы не хотим превратить ее в постоянно действующий музей под открытым небом во многом устаревшей еще в прошлом веке техники.
Никто не собирается насильно переделывать основы нашего государственного и экономического строя. Как никто не будет навязывать нам размещение военных баз. Более того, в странах–членах НАТО большие проблемы возникают не в случае размещения на их территории вооруженных сил альянса, а как раз при их уходе. Поскольку экономика и вся социальная сфера (налоги, рабочие места, инфраструктура, цены на недвижимость и т.д.) не только конкретного населенного пункта, но и целого региона со временем критически зависят от пребывания военных контингентов альянса. О чем красноречиво свидетельствуют многочисленные протесты даже в связи с намерениями прекратить деятельность военных баз, как это было в Италии и Германии. Кстати, может вполне случиться, что если Украина все же вступит в НАТО, то ни один натовский солдат так и не будет размещен на нашей территории на постоянной основе. А совместные учения и без того проводятся на протяжении многих лет с обоюдной пользой.
Действительно серьезной проблемой остается судьба предприятий нашего ВПК. И здесь непозволительно играть в прятки или надеяться на авось, мол, само собой рассосется. Должны быть четкие конкретные и обоснованные расчеты и по этому чувствительному и важному вопросу. Однако сегодня очевидно и другое: если правительство серьезно не возьмется за эту переживающую тяжелые времена стратегическую отрасль, если не будут предприняты срочные меры по модернизации производства и его переориентации на высокотехнологичные проекты, через пять—десять лет проблема исчезнет вместе с самой отраслью.
Картина была бы неполной без упоминания о «героической обороне Феодосии». Не ставя под сомнение право граждан выступать против развития отношений Украина–НАТО, хотелось бы обратить внимание на такие вопросы. Почему эти протесты принимают форму пещерного антиамериканизма и расовой нетерпимости, позорящие любое цивилизованное общество? Почему из чувства славянской солидарности наши антинатовцы не хотят оказать помощь братскому народу и сорвать пару-тройку совместных учений Россия–НАТО, ведь натовский сапог топчет «священную российскую землю» если не на суше, так на море, значительно активнее, чем украинскую? Отличный повод для закрепления успеха — совместные российско-американские учения Торгау-2006, которые должны пройти в самом «сердце» России — в Мулино Нижегородской области с 23 сентября по 4 октября текущего года. В учениях будут задействованы около 400 натовских солдат (извините, вооруженных до зубов головорезов), десятки американских танков и БТРов.
Отрадно, что пошла на убыль эпидемия провозглашения ряда городов и областей нашей страны «территорией без НАТО». Харьковчане даже признали свое решение утратившим силу — может, вспомнили о том, что во время аварии на очистительных сооружениях Харькова в конце девяностых годов именно НАТО поставило насосы, спасшие город от экологической катастрофы (с очень неприятным запахом).
В целом хотелось бы, чтобы противники присоединения Украины к альянсу сошли, наконец, с хорошо накатанной еще с советских времен дорожки, освежили свой лексикон и поискали новые, более убедительные аргументы, которые, кстати, имеются в достаточном количестве.
Сладкие грезы
Как это ни парадоксально, но доводы сторонников вступления Украины в НАТО часто, по сути, не более близки к истине, чем их оппонентов, разве что обличены они в более цивилизованную, менее агрессивную форму. Но от этого красивая сказка не перестает быть сказкой, а фантазия — фантазией. Хотя в начале девяностых большинство наших соотечественников по инерции смотрели на НАТО из вырытых еще во времена холодной войны окопов, идеи о сближении (а у наиболее смелых — о членстве Украины в Североатлантическом альянсе) появились в отечественной политической элите практически одновременно с обретением независимости. Тогда казалось: еще немножко, еще чуть-чуть — и Украина займет принадлежащее ей по праву место в семье цивилизованных народов.
Одним из знаковых олицетворений демократической системы и была Организация Североатлантического договора, успешно противостоявшая тоталитарной советской системе. Страны, входившие в НАТО, были пределом мечтаний — высокие жизненные стандарты, социальная защищенность, реальная, а не показная ответственность власти перед обществом, столь вожделенная свобода слова, собраний, СМИ. К тому же, в НАТО стремились практически все новые демократии, вырвавшиеся из удушливой коммунистической системы и мелочной советской опеки. В этих условиях прямой отказ от членства в альянсе воспринимался как проявление если не плохого тона, то, во всяком случае, — недостаточной продвинутости (прогрессивности, демократичности и т.п.). Кроме того, подсознательно в украинском истеблишменте возникало чувство некоей ущербности: если со всеми ведут переговоры, а с тобой нет, значит, ты этого не заслуживаешь, не дорос еще или вообще находишься все еще по ту сторону занавеса.
Как видим, уже на этом раннем этапе начала происходить подмена понятий: демократизм и степень цивилизованности отождествлялись с важным, но далеко не ключевым элементом системы западных ценностей, отвечающим в первую очередь за оборонный аспект. За быстро пролетевшие 15 лет незаметно, но коренным образом изменились угрозы безопасности, а вместе с ними и суть НАТО. Перевернувшие мир террористические атаки 11 сентября 2001 года подвели жирную черту под целой исторической эпохой. Альянс, безусловно, показавший свою эффективность как оборонительный союз, оказался бессильным перед лицом более коварной и внезапной опасности. В результате адаптации к новым реалиям фундаментально изменились его характер, принципы действия и стратегия. Если на протяжении первых 50 лет своего существования НАТО защищало западный мир, в основном, усилиями его ведущей державы — США, то на пороге ХХІ века наблюдается противоположная картина, когда уже сами страны альянса помогают Америке в борьбе с террористической угрозой.
НАТО, не выходящее за пределы евроатлантического региона и действующее в строгом соответствии с Уставом ООН, превратилось в организацию, стратегической целью которой являются превентивные действия, в случае необходимости — и без согласования с другими членами мирового сообщества, практически в любой точке земного шара. В частности, в принятой на Пражском саммите 21—22 ноября 2002 года Военной концепции обороны альянса от терроризма однозначно определено: «НАТО должно быть готово проводить военные операции против террористических групп и их ресурсов тогда и там, где это необходимо, в соответствии с решением Североатлантического совета (выделено мною. — А.Ф.)».
Сегодня значительно увеличилась уязвимость стран—членов НАТО по отношению к новым угрозам, таким как внезапное ракетное нападение со стороны террористов, государства, поддерживающего терроризм, или международной террористической организации (вроде «Аль-Каиды»), а также — применение бактериологического, химического и, не исключено, ядерного оружия на территории стран альянса. В этом контексте небезынтересно сравнение известного американского эксперта в области международных отношений Збигнева Бжезинского проблем безопасности США в ХХI столетии с вызовами, который криминальный мир бросает современным мегаполисам. Имеется в виду сложный и почти непосильный поиск в многомиллионном городе небольших, но хорошо организованных групп преступников (террористов), трудно идентифицируемых до совершения ими резонансных преступлений (терактов). Из этого З.Бжезинский делает логичный вывод: основные усилия НАТО должны направляться не на интегрирование 26 национальных армий, так как оборона по территориальному принципу утратила свое первостепенное значение, а на создание сил быстрого реагирования, которые бы осуществляли миссии за пределами территории стран—членов альянса.
Соответственно, первоочередными задачами НАТО (как организации в целом, так и ее отдельных членов) сегодня являются операции в Афганистане, Ираке и, в случае комплексного арабско-израильского урегулирования, на Ближнем Востоке. Ряд влиятельных американских политиков настоятельно ставит вопрос об активном задействовании Организации Североатлантического договора в случае обострения ситуации с ядерной программой Ирана. Сможет ли альянс действовать столь же успешно в условиях возросшей географической протяженности и столь радикального изменения задач, большой вопрос. Но однозначно понятно другое: НАТО, в которое вступали страны Центральной и Восточной Европы, и НАТО, к которому собирается присоединиться Украина, — «две очень большие разницы».
Совершенно очевидно также, что в случае успешного завершения процесса евроатлантической интеграции Украины количество рисков для ее национальной безопасности может существенно возрасти. Это не повод для паники, но вопрос нуждается в дополнительном серьезном анализе и осмыслении. Заявления о том, что механизм принятия решений в НАТО настолько демократичен, что Украина сама будет выбирать, в какой из кризисных ситуаций принимать участие, а в какой нет, в лучшем случае, слишком наивны. Особенно с учетом того, что в ответ на террористические атаки на США 11 сентября 2001 года впервые в истории НАТО была применена знаменитая статья 5 Вашингтонского договора 1949 г., квалифицирующая вооруженное нападение на одного или более членов альянса нападением на них всех.
Сложно также себе представить, что в случае возникновения серьезного кризиса в Вашингтоне, Лондоне или Париже будут с замиранием сердца следить за «судьбоносным» заседанием нашего СНБОУ, особенно, если к тому времени основные решения уже будут приняты грандами альянса. Непонятна и логика, в соответствии с которой при возникновении угрозы нашим потенциальным союзникам мы сможем рассуждать о том, будем мы участвовать в их защите или нет, а они, при возникновении таких угроз для самой Украины, единодушно и без колебаний придут к нам на помощь. К тому же уместно уже сейчас спросить себя, нужен ли кому-то непредсказуемый союзник, на которого нельзя положиться.
Думается, некорректны и попытки представить процессы вступления в Евросоюз и НАТО чуть ли не тождественными. Мол, без вступления в альянс, в ЕС нам ничего не светит, так о чем тогда дискутировать. При действительной идентичности общей системы ценностей и общественно-политической и экономической систем стран-участниц, между этими интеграционными объединениями существуют и весьма серьезные различия, не говоря уже о противоречиях. НАТО — это прежде всего военный (а потом уже политический) союз с лидирующим участием сверхдержавы — США, что предопределяет и его практически неограниченную сферу ответственности перед лицом глобальных угроз. И не надо ожидать от единственной в мире сверхдержавы, что она будет вести себя покладистей вашей супруги (супруга) — только и думать о том, как бы сделать вам хорошо, совершенно не заботясь о своих интересах. Скорее уж, как принципиальная теща, которая точно знает, что вы должны сделать для вашего же счастья (и ее спокойствия). В то же время, в отличие от НАТО, ЕС — это союз прежде всего экономический, со все более заметно крепнущим политическим компонентом, очень много рассуждающий на тему «что такое хорошо, а что такое плохо» и крайне вяло действующий. И общего у этих двух организаций — как у танка с комбайном.
Один красноречивый пример. Самый успешный, беспроблемный и быстрый раунд расширения Евросоюза состоялся в 1995 г. как раз за счет стран, не являющихся членами НАТО — Австрии, Финляндии, Швеции. При этом общественность еще одного участника переговоров, члена альянса Норвегии — заблокировала процесс вступления страны в Евросоюз на референдуме, посчитав, что членство излишне зарегламентирует их привычный образ жизни и не будет способствовать сохранению и развитию их самобытной культуры.
Кстати, вопрос о том, возможно ли вступление Украины в ЕС без вступления в НАТО, я задал в Киеве на одной из конференций лично Хавьеру Солане. Его ответ был однозначным: «Конечно же, может, почему нет?». Понятно, что наши евроинтеграторы разбираются в «матчасти» гораздо лучше и значительно глубже своих брюссельских коллег. Но все же мнение Х.Соланы не лишено интереса, так как к тому времени он, проработав на должности генерального секретаря НАТО, был назначен «министром иностранных дел ЕС», и не понаслышке знал ситуацию изнутри.
Есть ли жизнь без НАТО?
Вопрос о членстве Украины в НАТО, с учетом его последствий как для самой Украины, так и для ее отношений с третьими странами, безусловно, занимает важное, а сегодня, возможно, и ключевое место. Хорошо, что по этой проблеме началась серьезная дискуссия. Плохо, что она ведется, главным образом, на основе представлений, убеждений, ощущений, одним словом, эмоций, а не конкретных фактов и трезвого анализа.
В накале страстей и взаимных обвинений как-то затерялся ответ на главный вопрос: «Что получит Украина от вступления в НАТО и что потеряет?». И не выйдет ли так, что, став членом альянса, Украина, кроме морального удовлетворения от пребывания в престижном клубе, получит первоклассную защиту от угроз уже не столь актуальных, зато подвергнет себя новым, более опасным рискам, имеющим для нас сейчас скорее гипотетический характер.
В статье намеренно не затрагивается российский фактор. О нем можно рассуждать бесконечно. Не сказав главного — одним из движущих мотивов евроатлантических устремлений Украины является желание подстраховаться на случай непредвиденных поворотов во внешней политике России. Слишком много было сказано господами Лужковым, Затулиным и другими в середине девяностых. Надо особо подчеркнуть: речь ни в коей мере не идет об антироссийской мотивации внешней политики Украины и уж тем более не об участии в каких-то кознях против России. Можно предположить, что и со стороны РФ резкое невосприятие идей нашего членства в НАТО связано, в том числе и с осознанием факта, что оно раз и навсегда отрежет Украину от российской «пуповины».
При решении вопроса о членстве важное значение имеет временной фактор. Трудно представить себе более неблагоприятное время для окончательной реализации евроатлантического выбора. Страна критически нуждается в передышке, которая позволила бы преодолеть последствия наметившегося раскола в обществе, возобновить здоровые процессы в экономике. Лично мне вообще непонятно, как можно всерьез рассуждать о членстве Украины в НАТО, подвесив страну за 230 долл. за 1 тыс. куб. газа, причем в качестве базовой цены.
Что касается политического аспекта, то безболезненное решение проблемы нашего вступления в альянс сегодня невозможно без Партии регионов. И — нереально с ними. Не стоит забывать и о том, что все еще преобладающее негативное восприятие обществом идеи членства Украины в НАТО проявит себя не в форме гротескных театральных протестов, а на референдуме по этому вопросу и на президентских выборах 2009 года, аккурат в год, когда, в случае получения соответствующего приглашения, вопрос может перейти в практическую плоскость. Такой конфуз никому не нужен.
Сейчас важно не форсировать события. Сегодня у нас, как никогда, сильные позиции. Так, что касается альянса, то вклад Украины в его миссии в бывшей Югославии и Ираке количественно и качественно равнозначен усилиям доброй половины членов НАТО. То есть теперь уже не только мы, а и в нас заинтересованы ведущие мировые игроки. Что должно нас не только радовать, но и немного насторожить. Особенно, когда все отчетливее раздаются тревожные голоса, предупреждающие о возможном возобновлении холодной войны. Не надо быть титаном мысли, чтобы понять, где именно будут проходить ее основные баталии.
В то же время необходимо четко представлять себе, что наиболее часто предлагаемая альтернатива членству в НАТО, внеблоковый статус Украины, хотя и является внешне привлекательной идеей, но не имеет реальных гарантий ее реализации. В самом деле, неужели кто-то всерьез может считать, что, не будучи связанными союзническими обязательствами, государства, очень похожие на США и Россию, в наш ядерный век будут уничтожать друг друга и весь мир заодно из-за Украины? А то, что у нас имеется по Будапештскому меморандуму 1994 года, — это не гарантии, а заверения (в честном переводе с оригинала). И из всех заверений, которые у нас есть, пожалуй, самое надежное — всенародно любимой певицы Верки Сердючки: «Хорошо, все будет хорошо, я это знаю». Но, впрочем, это уже тема для отдельного разговора. Или песни.