(В канун 1-го апреля - памяти 4-го и 5-го посвящается)
Часть 1. Драматическая.
Занавес. Сцена. На сцене - комната в Кремле. Ночь. Актер, играющий президента России, спит на широкой кремлевской кровати. Полностью гаснет свет, потом свет возникает в углу сцены, где этот актер уже сидит за столом и в упор смотрит на телефон. Сцена символизирует сон героя.
Актер:
- И все-таки, что нам делать с Украиной? Что может великая Россия сделать с большой Украиной? (Держит паузу и смотрит в зал). Все! Но. Ехать или не ехать, понимаешь... Эти говорят: езжай... А эти - нет... Не могут, понимаешь, договориться и ставят, ведь, президента в такое положение, в котором он давно не стоял.
(Встает и прохаживается по сцене взад-вперед)
То говорят: «Борис Николаевич, надо объявить, что вы едете». Ну я так понимаю, что если надо, так надо, понимаешь... И объявил. Пять раз объявил. Здесь объявил, в Осло два или три раза объявил. Уже никто и не спрашивал, а я все объявлял...
Кучме опять же сказал, сегодня днем, а они тоже объявили. Все объявили, а потом приходят и говорят, что Севастополь, понимаешь, не отдают и ехать, вишь, нельзя...(останавливается)
Говорят, не выберут тогда... С этой Украиной прямо, как с той Чечней: договор не подпишешь - скажут, президент России поссорился с Украиной, Севастополь отдашь - этот же Зюганов, понимаешь, столько яду напустит, газеты выть начнут, мол, «президент России отдал пядь русской земли».
(Снова взад-вперед)
Ну что им там так неймется? Вот ведь Лукашенко... Да его держать надо за руки, так, понимаешь, и норовит интегрироваться... И эти ...Казахстан и Акаев с ним... Ведь умные люди, хоть и хитрые. Ведь понимают, что президенту России сейчас интеграция нужна. И вот вам - интеграция.
(Останавливается и хмурится)
- А этим что-то мешает. Поехать, что ли узнать, что?
(Смотрит на телефон)
- А позвоню-ка я! Чего же ехать, телефон-то вот он!
(Садится в кресло и набирает номер)
- Леонид Данилович! Что, разбудил? Ну, прости, дело есть. Ну послушай, ну что тебе интегрироваться-то мешает? Это же такая замечательная вещь, интеграция эта, понимаешь... «За», говоришь? Ну, брат, это ты всегда говоришь «за», а потом как за дело, так и «против».
Ну, ладно. У нас тут, понимаешь, два вопроса было. И пока мы их не решим с тобой, президент России не может приехать в Украину. Какие? Сейчас, погоди... Был, помню, вопрос, с украинской водкой, понимаешь... Везут ее и везут, а тут ее пьют и пьют, выпить, понимаешь, не могут. Дело-то хорошее, понимаешь, но ведь нашу-то водку, ее куда, выливать, что ли? Что? Решили уже? Кто решил? А, мы решили? А что сделали? Налог ввели? А... и правильно, смотри, молодцы какие! Вот так бы мы с тобой и другие вопросы порешали, раз - и все!
Так, в общем, остался один - этот Севастополь, город, понимаешь, русской славы...
(Сильный звонок, символизирующий будильник. Свет гаснет, потом заливает всю сцену, на которой стоит кровать, и просыпается актер, играющий президента России)
Сцена вторая. Кремль. Зал. Очень светлый. На сцене стоят актеры, загримированные под Ельцина и Акаева. Говорит первый актер.
- У нас с Украиной осталось всего два нерешенных вопроса. Один вопрос я снял после ночного телефонного разговора сегодня с Президентом Украины Леонидом Кучмой. Но один вопрос остался. Этот вопрос обсуждается целый день при участии премьера РФ Виктора Черномырдина и представителя Украины. Надо решить эту проблему так, как мы раньше договаривались. Мы не меняем своих позиций. Они такие же, как в Сочи, как в Москве. Украина же хочет поменять свою позицию. Это не годится.
(В Киеве - немая сцена. Никто не может понять, кто разговаривал с Борисом Николаевичем. Все спали)
Свет гаснет. На сцене появляется электронный календарь, который вращает время назад. На календаре - январь 1996 года. Свет зажигается, и на сцене стоят актеры, загримированные под Ельцина и Кучму. Говорит первый.
- Мы сегодня решили, понимаешь, не увязывать большой договор с Украиной и соглашения по флоту. Понимаешь? Договор - отдельно, а флот - отдельно. Вот так...
Свет гаснет, календарь крутится и останавливается на июне 1995 года. Опять зажигается, актеры те же, но на фоне моря. И говорит тот же.
- И сегодня мы в вопросе Черноморского флота поставили точку!
(Снова гаснет и загорается свет. Начинает вращаться сама сцена и выносит актера, загримированного под Сосковца, который держит в руках большую книгу, на обложке которой написано: «Большой договор». Актер смотрит в зал и говорит хитро, злобно, но уверенно как ведущий аукциона: «Парафировано!». Раздается стук молотка.)
Сцена снова вращается. Календарь сходит с ума и показывает разные годы, но не переходит за отметку «июнь 1996». На сцене появляется скульптурная группа. В группу входят актеры, загримированные под:
а) Черномырдина. Актер периодически закручивает и откручивает вентиль на трубе с надписью «Россия-Украина», но в конце концов замертво падает, его уносят и вносят вместо него и трубы металлорежущий станок, а на нем - О.Сосковца.
б) Примакова. На руках надпись «чистые», на сердце - «горячее», на голове - «холодная». С каждой минутой пребывания на сцене он молодеет.
в) Грачева. Он почти уже совсем не виден. Потом его тоже уносят.
В одной большой лодке сидят трое - адмиралы Громов, Касатонов и мэр Лужков. На лодке надпись «Москва за нами», а вместо мачты - стилизованное изображение храма Христа Спасителя. Лодку пытаются толкать Затулин, Мешков и Цеков.
Рядом лежит груда металлолома, на которой написано «Варяг». На груде стоит хохол в шароварах и считает фунты стерлингов.
Высоко вверху на стропилах стоят, обнявшись, Зюганов и Селезнев. Они смотрят вверх и периодически плюют вниз. Стропила пытается перерезать тупой ножовкой кто-то в черном.
Друг на друга смотрят Витович и Жириновский. У Витовича в руках плакат «Москаль съел твое сало!», а у Жириновского - «Хохол съел твое мясо!» Они весело подмигивают друг другу.
По головам зрителей проходит рота спецназовцев в бескозырках с надписью на лентах «Пресс-центр Черноморского флота».
Над всем возвышается актер, исполняющий роль Б.Ельцина. Он стоит на танке, читает народу Конституцию Крыма и приветствует российских курортников, отъезжающих в Крым на бронетранспортерах.
Оркестр играет полифоническую композицию, в которой угадываются мелодии «Легендарный Севастополь», «Смело мы в бой пойдем», «Боже, царя храни» и из телесериала «Следствие ведут Знатоки». Все мощно перерастает в гимн Советского Союза.
Грохот. Падают все, включая Зюганова и Селезнева. Занавес.
Часть 2. Критическая
Вы видели спектакль Театра абсурда. И продолжаете его видеть каждый день, когда смотрите телевизор и слышите реальные слова абсурдного содержания. Театром абсурда становится политика, когда некоторые политики начинают говорить то, что думают сами. Или когда у них ежедневно меняются авторы сценариев.
Мирно протекающая политическая пьеса начинает бурлить, а актеры не успевают заучивать тексты, когда наступают выборы. Сначала появляются импульсивные жесты и слова, а потом извергается непредсказуемый поток сознания.
Интеграция набирает такие темпы, какие под силу не всяким пылким любовникам. Появляется стремление объединить Белоруссию, Казахстан, Украину, Эстонию и захватить часть территории Польши для использования ее под шоссе.
Аналитики и политологи просчитывают график сильных жестов. Сначала четыре страны соглашаются просто на интеграцию. Потом две интегрируются так, что просто не разнять. Одновременно дается добро на вступление в политическую организацию НАТО стран Восточной Европы. Корабли Черноморского флота обкладывают абхазские берега. В Чечне сотнями выгоняются под чеченские пули омоновцы, а вертолеты стирают с лица земли деревни, которые не успели подписать бумажки под названием «Договор о мире». За подбитый БТР уничтожается рейсовый автобус с пассажирами.
В этой каше, в этих же картах где-то крутится и Украина. Поскольку обычная расчетливость пропадает, у части авторов появляется уверенность в возможности все решить взмахом топора, и это становится заметно.
Наиболее трезвая часть истеблишмента склоняется к тому, что лучше махнуть на Украину рукой, не ехать туда, не вспоминать о ней и вплотную заняться Лукашенко и Чечней.
Но менее трезвые считают, что интеграционный психоз, символизирующий мудрость правителя, должен быть дополнен маленькой внешней победоносной войной, пусть даже и не настоящей, а дипломатической. Как выяснится, впрочем, сразу после ее начала, в войне все средства хороши, а дипломатические ходы правильно дополнить чем-то жизненным.
В частности, хорошо спровоцировать драку украинских и российских моряков в Севастополе, отснять ее камерами ОРТ и в смонтированном виде показать всему миру, как два флота не могут ужиться в одном городе. Или какой-нибудь экипаж корабля вдруг может вести себя неадекватно...
И если ЭТИ победят хоть на несколько дней - развитие событий очень быстро выйдет из-под их контроля и обрушится не только сцена Театра абсурда, но и весь зрительный зал.
Будем считать, что у Украины просто такая судьба - жить рядом со страной, где одновременно идет война, на выборах президента выбирают между плохим и худшим, где разными ветвями власти отменяются и тут же заключаются любые международные договоры, и где, ко всему прочему, продолжает храниться огромный ядерный потенциал, пополняемый из Украины же.
И руководители которой, вдобавок, не помнят, с кем и зачем разговаривают по ночам.