Еще прошлой осенью, почти за год до своего председательства в ЕС, финны с присущей их национальному характеру основательностью и стремлением все планировать заранее интересовались, что они могут сделать для Украины в этот период. Тогда финны, вопреки другой национальной черте — скептицизму, — были все еще под впечатлением оранжевой революции, симпатизировали ее лидерам и искренне хотели чем-то помочь Украине.
Год назад хельсинкский саммит Украина—ЕС планировалось провести в июле 2006-го, в самом начале председательства Финляндии в Евросоюзе, что еще раз подтверждало внимание и симпатию этой страны к Украине. А финский премьер Матти Ванханен, будучи в начале октября прошло года с официальным визитом в Киеве, выражал надежду, что если Украина вступит в ВТО, то во время председательства Финляндии можно будет начать серьезную работу по созданию зоны свободной торговли (ЗСТ) между Украиной и ЕС. Причем, по словам г-на Ванханена, его страна намерена была предпринять все усилия, чтобы успеть даже подписать соглашение о ЗСТ во время финского председательства. Тогда предполагалось, что саммит в Хельсинки станет этапным в отношениях Украины и ЕС, что на нем, возможно, будет пролит свет на их новый формат и, наконец, станет ясно, что за «усиленное соглашение» ляжет в их основу.
Но желания и усилий одной Финляндии оказалось недостаточно…
Украина до сих пор так и не вступила в ВТО, коррупции в нашей стране не стало меньше, а реформ больше.
Отношение Финляндии к Украине не ухудшилось, однако воодушевления и энтузиазма в нем стало меньше, а сдержанности и осторожности снова больше. К такому выводу украинские журналисты пришли, посетив Хельсинки накануне саммита Украина—ЕС (который должен состояться на следующей неделе) и встретившись с президентом Финляндии госпожой Тарьей Каариной ХАЛОНЕН.
— Госпожа президент, две трети срока председательства Финляндии в Евросоюзе уже позади, удалось ли вам решить две основные проблемы, которые вы определили как ключевые для финского председательства — слабая легитимность и неэффективная система принятия решений в ЕС?
— Нельзя ожидать от одной председательствующей страны решения таких масштабных еэсовских вопросов как легитимность и эффективность работы. Потому что раньше Европейский Союз развивался таким образом, что попеременно то расширял, то углублял сотрудничество внутри сообщества.
А в последние годы происходило и то, и другое — и расширение ЕС, и углубление сотрудничества между странами-членами. Я сама наблюдала за этим расширением Евросоюза, поскольку с 1996 года работала министром иностранных дел Финляндии. Большое расширение совершилось, оно было необходимо и прошло успешно. Теперь на очереди стоят следующие кандидаты на членство— Болгария и Румыния. Это тоже очень серьезный вызов для нас, естественно, нужно активизировать работу Евросоюза и в этой сфере.
Скорее всего, конституционное соглашение уже не будет принято в его нынешней форме, поскольку, как всем известно, Франция и Нидерланды его не одобрили. Но я все-таки думаю, что к концу председательства Германии мы вернемся к этому вопросу, так же как и к реформированию Европейского Союза.
Все саммиты, которые проводит ЕС с третьими странами, в том числе и саммит ЕС—Украина, свидетельствуют о том, что даже в своем нынешнем состоянии Евросоюз является важным международным партнером.
— Но все же о «конституционном кризисе» говорится достаточно много и в самом ЕС, и за его пределами. Какова же все-таки, по вашему мнению, будет судьба европейской конституции? Откажутся ли от этой идеи вообще или же будет разработан новый документ? Какова ваша позиция относительно дальнейшего расширения ЕС — после принятия Болгарии и Румынии? Видны ли из Хельсинки будущие границы Европейского Союза?
— Что касается конституционного соглашения, то и я, и другие руководители стран—членов ЕС достаточно осторожно подходим к этому вопросу. Потому что не совсем понятно, а что же может появиться взамен этого соглашения. Лидеры Евросоюза, и я в том числе, принимали участие в саммитах, на которых было одобрено это конституционное соглашение в его нынешней форме. Во время председательства в ЕС Финляндии, а затем и Германии, мы будем думать, какие у нас существуют варианты и возможности для решения этого вопроса, распутывания этого тугого узла таким образом, чтобы мы могли сохранить в конституционном соглашении (какую бы форму оно ни имело) все существенное, что там сейчас есть, и чтобы мы внесли в него минимальное количество дополнений и изменений.
Я считаю, что нам нужно дождаться очередных выборов во Франции и Нидерландах. Правда, есть и другие страны, скептически относящиеся к принятию конституционного соглашения, но не стоит забывать, что все-таки большинство стран Европейского Союза одобрили этот документ.
Так что во время председательствования Финляндии я осторожно высказываю какие-то новые идеи по поводу судьбы конституционного соглашения, поскольку знаю: разные идеи и предложения появляются в разных местах Европы, и сначала необходимо их тщательно обдумать и проанализировать. Конечно, во время своего председательствования Финляндия работает над этим вопросом, мы обсуждаем его с другими членами и планируем продолжить эту дискуссию на декабрьском саммите Евросоюза.
Вопрос относительно границ Европы, конечно, интересен. Вы, украинцы, это очень хорошо понимаете. Украина — член и Совета Европы, и ОБСЕ, и мы осознаем, что определение границ Европы — вопрос политический. Поэтому мы должны рассматривать его отдельно. Другой вопрос — расширение Европейского Союза. ЕС уже пережил одно большое расширение, работа по доведению этого дела до конца еще продолжается. До сих пор все вступившие страны и являющиеся кандидатами, включая Турцию, были европейскими государствами. Что касается нынешних кандидатов, то по каждой стране вопрос о членстве будет рассматриваться отдельно. Единственное условие — это выполнение критериев, обозначенных Европейским Союзом для кандидатов в члены.
— И эти критерии не будут меняться?
— Нет, я не считаю, что их нужно менять. Копенгагенские критерии были однажды установлены, и должны соблюдаться. Но, конечно, нельзя не учитывать некоторые происшедшие события и учиться на них. Благодаря им мы теперь можем лучше определить, насколько тщательно и основательно нужно соблюдать однажды установленные критерии.
— Я была в Хельсинки ровно год назад, и тогда очень ощущалось, что финны воодушевлены нашей оранжевой революцией. Тогда вы планировали провести саммит Украина—ЕС в самом начале председательства Финляндии в ЕС. Но из-за затяжного политического кризиса в нашей стране он перенесен на конец октября. Какие ваши ожидания относительно постреволюционной Украины оправдались, а чем наша страна вас разочаровала? Как вы оцениваете события в Украине после парламентских выборов в марте этого года?
— Конечно, когда происходят большие изменения, вектор развития не всегда направлен вперед. Бывает, как в полонезе, два шага вперед и шаг назад. Но все-таки основное направление движения при этом — вперед. И я уверена, что Украина твердо встала на путь развития вперед. Я думаю, что вашей стране следует спокойно, решительно и последовательно строить свое будущее на основании принципов демократии и уважения прав человека и правового государства. При этом, конечно, нужно обращать внимание и на такие вопросы, как хорошее государственное управление и борьба с коррупцией. Эти вещи, безусловно, не такие яркие, как революция, но какого бы цвета они ни были, хорошее государственное управление и активная борьба с коррупцией получат поддержку населения и будут способствовать созданию благоприятных экономических условий и для украинских, и для иностранных инвесторов. Я думаю, что предстоящий саммит Украина—ЕС будет содействовать укреплению этой положительной тенденции и выравниванию дороги перед Украиной. Но основную работу вы, разумеется, должны сделать сами.
— Будут ли на саммите парафированы соглашения по упрощению визового режима и реадмиссии, достигли ли, наконец, стороны компромисса?
— Я знаю, что в Украине есть определенные ожидания, в том числе и относительно безвизового режима, но для этого вы должны еще поработать. Основные темы, которые будут подниматься на саммите, это сотрудничество в экономической и энергетической сфере, и тут у нас есть общие интересы.
Я хочу особо подчеркнуть важность нашего экономического сотрудничества. Для этого предусматривается и укрепление договорной базы между Евросоюзом и Украиной. Я знаю, что украинская сторона хотела бы, чтобы в новом базовом соглашении было упоминание о перспективе членства Украины в Европейском Союзе. Но я подхожу к этому вопросу прагматически, потому что перспектива членства у Украины есть и без отдельного упоминания, поскольку Украина — европейская страна, а в основополагающих документах ЕС оговорено, что любая европейская страна может подавать заявку на членство в ЕС, и потому отдельно это подчеркивать не нужно.
— Я неоднократно слышала этот аргумент от разных представителей стран Европейского Союза. Но если Украина действительно имеет право претендовать на членство в ЕС согласно еэсовским же документам, то почему же тогда так упорно европейские политики и чиновники возражают против того, чтобы этот тезис был зафиксирован в новом соглашении между Украиной и Евросоюзом? Кстати, вопрос о его подготовке стоит уже достаточно остро, ведь действие предыдущего документа — Соглашения о партнерстве и сотрудничестве между Украиной и ЕС — истекает уже в следующем году.
— Да, это правда. Но ведь действие Соглашения может быть пролонгировано еще на год. И как раз этот механизм пролонгации говорит о том, что стороны все-таки намерены заключить новое соглашение.
Что касается первой части вашего вопроса, то у нас уже есть нехороший опыт подобных упоминаний…
— Речь, конечно, о Турции?
— Если все усилия и все внимание будут направлены на то, будет в документе упоминание о членстве или нет, тогда это будет отвлекать от главного — от того, что Украине еще необходимо сделать, чтобы стать членом Европейского Союза.
Что касается нехорошего опыта, то вы сами упомянули Турцию. Она подала заявку на членство задолго до Финляндии и Швеции, и вот наши страны уже десять лет как члены Евросоюза, а Турция нет. И этот факт говорит сам за себя. Если же выражаться образно, то ранняя помолвка совсем не предвещает скорую свадьбу. Так что лучше нам сейчас просто строить общую базу для наших взаимоотношений. И конечно, будет очень жаль, если максимально не будут использованы возможности уже имеющихся соглашений. Вы должны иметь такую твердую основу, на которой станете строить новую Украину.
Ваша страна, безусловно, пользуется политической поддержкой Европейского Союза, у нас есть общие интересы — развитие экономики, энергетических отношений, успехи в борьбе с коррупцией.
— Но все новые члены Евросоюза единогласно подтверждают, что ясная и зафиксированная документально перспектива их членства в ЕС была колоссальным стимулом для консолидации общества, проведения реформ, развития экономики. С другой стороны, это стало четким сигналом для зарубежных инвесторов, начавших вкладывать немалые средства в экономики этих стран еще задолго до их членства в ЕС, что, в свою очередь, дало мощный импульс развитию экономики. Так что перспектива членства, на наш взгляд, для Украины очень важна. Может быть, основной причиной нежелания ЕС предоставить ее нашей стране является опасение, что так называемая абсорбционная возможность Евросоюза уже на исходе? Известно, что Еврокомиссия готовит документ, призванный дать какой-то ответ по поводу будущих границ ЕС. Не думаете ли вы, что в нем может быть поставлена окончательная точка в дальнейшем расширении ЕС?
— Я могу с уверенностью сказать, что Европейский Союз не будет ставить такую точку. У нас ни в коем случае не идет речь о последнем поезде. Но в то же время хочу заметить, что нельзя так сильно настаивать на этом, поскольку Евросоюз совсем недавно пережил процесс большого расширения. И, конечно, в какой-то степени, дело действительно в абсорбционной способности. Но в любом случае нужно очень тщательно готовить вопросы расширения. Ведь даже относительно стран, уже ставших членами ЕС, работа еще не окончена. Да, у некоторых государств Европейского Союза существует определенная усталость от процессов расширения. Однако у нас есть копенгагенские критерии, и мы должны придерживаться их. Но важно видеть и с психологической точки зрения все эти вопросы и стадии, которые переживает ЕС в процессах расширения.
С другой стороны, членство в Евросоюзе — это не единственный вариант хорошего развития. У нас на севере Европы есть Норвегия, Исландия, которые не являются членами ЕС, вспомним еще Швейцарию. Так что можно жить и за пределами ЕС. Но, конечно, членство в Евросоюзе — это очень хороший способ развивать свою страну. И конечно прекрасно, что Украина интересуется Европейским Союзом, а ЕС интересуется Украиной. Значит, у нас есть взаимный интерес. Однако развитие конкурентоспособности и преуспевание страны не зависит только от этого. В основном все зависит от вас самих.
Было бы жаль не использовать все возможности уже имеющихся украинско-еэсовских документов. Но, несмотря на то, каково будет содержание нового соглашения, мы должны идти вперед вместе.
— Известно, что Финляндия высказывала опасения, что строительство Россией и Германией Североевропейского газопровода может нанести ущерб окружающей среде. И также говорилось о необходимости проведения экологической экспертизы. Известны ли уже ее результаты и намерена ли Финляндия воспротивиться строительству СЕГ, если они подтвердят ваши худшие опасения?
— С точки зрения сотрудничества в энергетическом секторе позиция Финляндии положительная. Мы понимаем заинтересованность российской и германской сторон в этом проекте. В настоящее время Финляндия получает достаточно природного газа по другим каналам, поэтому у нас прямой заинтересованности в этом газопроводе нет, но мы этот вопрос тоже рассматривали. В любом случае должны быть обеспечены высокие стандарты защиты окружающей среды, ведь наша общая большая задача — охрана Балтийского моря. Поэтому мы и выставили единственное условие, касающееся экологической стороны проекта. В этом наша позиция отличается от позиции трех других балтийских государств, поскольку они критичнее относятся к этому проекту в целом.
— Госпожа президент, в Украине Финляндию часто приводят в пример приверженцы внеблокового статуса нашей страны. Но известно, что и у вас ведутся дискуссии на тему, должна ли Финляндия вступить в НАТО, и при этом примерно 40% населения вашей страны поддерживают идею членства в альянсе. Скажите, пожалуйста, как ваша страна намерена обеспечивать свою безопасность в эпоху возникновения новых угроз, в частности терроризма? Могут ли эти новые угрозы изменить мнение финнов в пользу членства в НАТО?
— Финляндия является партнером НАТО, но пока не высказывала заинтересованности в членстве в этой организации. И в ближайшем будущем я не предвижу больших изменений в этом вопросе. В таком же положении из стран Евросоюза находятся Ирландия, Австрия и Швеция. И поэтому, когда в рамках ЕС мы занимаемся планированием в области политики безопасности, мы стараемся учитывать, что в состав даже «старого» ЕС до большого расширения входили страны, которые были одновременно и членами НАТО, и страны, которые не желали вступать в альянс. Поэтому когда мы занимаемся в рамках ЕС политикой безопасности, мы делаем это по принципу, что членство в Европейском Союзе обеспечивает каждой стране-члену полную возможность принимать участие в этих процессах в рамках ЕС. Но все-таки большинство членов Евросоюза — одновременно и члены НАТО, поэтому мы все заинтересованы в хорошо налаженном и хорошо организованном сотрудничестве между ЕС и НАТО. Кстати, в будущем году Финляндия будет нести дежурство в недавно созданных в ЕС силах быстрого реагирования вместе с Голландией и Германией, которые являются членами НАТО.
Дискуссия по вопросам политики безопасности, в том числе по НАТО, у нас будет продолжаться. Недавно был проведен опрос мнений редакторов крупнейших финских газет, и это исследование показало, что большинство из них выступают «за» членство Финляндии в НАТО. Так что интерес средств массовой информации к этой теме обеспечен. Но пока население Финляндии в основной своей массе придерживается другого мнения.
— Финляндии потребовалось сто лет после введения всеобщего избирательного права, чтобы ее президентом стала женщина. Считаете ли вы, что утверждение, будто сильной половиной человечества являются мужчины, а слабой — женщины, устарело? И как вы справляетесь с так называемой сильной половиной?
— И с мужчиной, и с женщиной одинаково тяжело, если собеседник не хочет тебя слушать. И в этом плане в политике очень важно научиться как говорить, так и слушать. Что же касается предрассудков, то, конечно, они еще живы и в нашем обществе. Но прошедшие сто лет помогли нам избавиться от самых дремучих из них. Я надеюсь, что на следующих парламентских выборах в марте будущего года мы получим еще больше женщин-депутатов, ведь пока они составляют меньше сорока процентов нашего парламента. А вот в правительстве примерно 40% — женщины. Такое разнообразие хорошо и для мужчин. Поскольку когда выше конкуренция, тогда и качество депутатов-мужчин выше.
Я думаю, что в первые шесть лет моего президентства как в Финляндии, так и за рубежом, было большое любопытство по поводу того, что из себя представляет первая женщина-президент Финляндии. Но во время второй предвыборной кампании, перед моим переизбранием, больше всего обсуждался все-таки вопрос, хороший я государственный лидер или нет.
В беседе также принимали участие
Надежда Базив (Первый национальный)
и Николай Сирук («День»)