Майкл Джексон умер еще 25 июня (2009 года), но тело его «живет». Тело как улика его великой славы. Его востребованность стала особо значимой в тот миг, когда давно отлетевший мятежный дух должен бы угомониться. Но непогребенное тело опять в хит-парадах. Почему так? И надолго ли? На эти вопросы отвечают во всем мире третью неделю, причем без устали — понравилось.
CNN, Evronews, Reuters — и все-все-все — продолжают реалити-игру «Долгие проводы». Зал Staples Center в Лос-Анджелесе стал на днях главной трагикомической сценой вселенского масштаба. Там установили его гроб, позолоченный. Там все в траурных тонах. И там же — частенько мелькающие радостные лица на фоне песен «на бис». У части телеаудитории возникла внутренняя опаска: как бы на этот гроб кто не вскочил и не начались еще и пляски…
Популярную передачу «Прощание с «королем» посмотрело только в США около 31 млн. зрителей. Чуть меньше чем о Диане, но тоже успех.
По ходу церемониала бойко продаются его старые альбомы. Пластинки 80—90-х занимают первую десятку Billboard. А фанаты поп-иконы скачивают миллионы-миллионы его песен.
Жизнь все-таки удалась. И все мы — живые свидетели некоей уникальной технологии — «жизнь после смерти». Ибо истерия вокруг гроба — явный элемент заданной программы. Если забыли, теперь напомнили о… Таблетках, забивших желудок. Пробирочных детях, ничем не похожих на некогда смуглого папу…
На этом же фоне — налетевшее воронье (любимой родни) вокруг чужой «добычи», его миллионов.
Мир, захлебываясь, только и говорит о бесконечной любви к нему — вчера, сегодня, всегда. Но мир нагло врет. 2000-е не были «озвучены» саундтреком его новых мелодий и болью его мученического тембра… Иногда напоминавшего рык раненого зверя, крик чайки, а иногда — и откровенную истерику глубоко больного человека, еще при жизни превращенного в «мумию».
В 2000-е его уже практически не слушали. Но о нем «слышали»...
Истекающую «десятилетку» нового века он был не певцом, не мужчиной, не секс-символом (о чем просто безумно помыслить), а именно «мумией» — «мистером Х». Существом без каких-либо человеческих проявлений: если и любил детей, то странною любовью.
На «авансцене» в эти годы — лишь кошмарная пластика, безжизненное лицо, инвалидная коляска. И еще огромная территория его нездоровой «детской» мечты — этот Неверленд, больше напоминающий дурдом для маньяка-одиночки.
Было очевидным и отсутствие его живого интереса к модным музыкальным стилям (в отличие от неугомонной Мадонны).
Недавняя попытка организовать «прощальный тур» — скорее способ покрыть долги, нежели желание отдаться музыке.
Билеты, впрочем, размели: шли прощаться…
Хотя он умер не 25 июня (2009 года), а раньше, раньше и еще раньше. Гениальное музыкальное существо словно загодя погрузилось в мрак Аида, по собственному желанию. Вроде вспомнил название своего первого сольного альбома — «Я обязан быть там». «Там» — это во тьме, где звезды ярче блещут.
Теперь — после официальных похорон — и начались съемки ожидаемого фильма «Мумия возвращается»: со всеми известными линиями.
…А вот не мумией, а живым он все-таки был? И когда? Тогда, когда для миллионов-миллионов в
80-е стал не только воплощением «американской мечты» (темный мальчик «поимел» сей светлый мир), а доктором, целителем. Постоянно встряхивал — врачевал — своей дикой энергией те самые миллионы, не давал унывать, опомниться. Лечил, в основном, ужасную болезнь рубежа веков — безнадежность.
Славу и культопреклонение приносят ему не пиар-технологии, а невероятная музыкальность, нечеловеческая пластичность, сценическая инфернальность. И та самая безбожно неукротимая энергетика, которая в 2000-е уже иссякла — время все-таки.
В связи с ним редко замечают одну важную «фишку». Большие артисты шоу-биза, как правило, играют на «идентификацию»: преломление личного образа в образе сценическом. Пресли, Синатра, Пиаф, «Битлы» или и поныне бодрый архетип постсоветской эстрады («так же как все…»). А этот — не «как все», он «от обратного». На зрителя выплескивался фонтан его иноплатнетной самоуверенности, агрессии, всепобедительности. И сразу же в своих многочисленных видео и концертных эскападах он обозначил, что живет не среди землян, а в своем кошмарненьком «Триллере». И только вурдалаки — его лучшие друзья.
А вот в жизни частной — это комок боли, комплексов, фобий, маний (обо всем, впрочем, уже написано).
Давно на земле — не 80-е, не
90-е. Бессмысленные 2000-е шлакуют организм человечества свежими музыкальными токсинами. Но, несомненно, физическая смерть этого 50-летнего парня, вселенская истерика вокруг похорон — это еще и прощание определенной части активного человечества с собственным детством… Где он был одной из главных «игрушек». Где пел «Билли Джин» или ошеломлял «лунной походкой». И во всем своем победном, но трагическом блеске казался ирреальным воплощением детства, которое, верилось, не закончится никогда. Закончилось. Но «долгие проводы» (с дележкой наследства, новыми заработками на имени и т.д.) продолжаются. Ибо тело не в земле, а в «деле». Не напрасно кости брошены в игру.