Четвертого октября нижняя палата чешского парламента высказала вотум недоверия правительству Мирека Тополанека. И хотя этот политический акт не сопровождался массовыми манифестациями или волнениями, по СМИ прокатилась волна комментариев, лейтмотивом которых было: Центральная Европа таки заболела политической лихорадкой. О ситуации в Польше и Венгрии «ЗН» уже подробно писало. Настало время попытаться понять, что происходит в Чехии. Но перед этим несколько слов о стране.
Десятимиллионная Чешская Республика по праву считается одной из самых успешных среди группы государств, которые в течение последнего двадцатилетия преодолели путь от Варшавского договора и СЭВ до ЕС и НАТО. ВВП на душу населения на уровне $19 500 (для сравнения: в Украине — $7 200, в Польше — $13 300) ставит Чехию по этому важному макроэкономическому показателю на четвертое место среди новичков ЕС после Словении, Мальты и Кипра, но несколько выше Португалии, присоединившейся к Евросоюзу еще 20 лет тому назад. По темпам ежегодного роста ВВП (в 2005 году — 6%) Чехия уступает в Евросоюзе разве что балтийским странам и Кипру. Разделение труда в стране вполне европейское: 4% трудоспособного населения занято в сельском хозяйстве, 38% — в промышленности и 58% — в сфере услуг. Во время радикальных экономических, политических и социальных трансформаций сохранил свои позиции чешский ВПК: страна уверенно входит в число 15 ведущих экспортеров вооружений в мире. Наконец, минимальная зарплата на уровне 7 660 чешских крон (что равняется примерно 264 евро и является одним из лучших показателей среди новичков ЕС), введенная с 1 января нынешнего года, дополняет эту оптимистическую картину.
Справедливости ради следует вспомнить, что в частных разговорах чехи часто жалуются — дескать, весь серьезный бизнес в стране контролируют не они: даже известные национальные брэнды, а именно «Шкода», «Пильзнер», «Кохинор» и Бехеровка, скупили транснациональные корпорации или просто более богатые западные соседи из Евросоюза. Но, очевидно, такова цена форсированного вхождения в глобальные рынки, ничего с этим не поделаешь.
Откуда же политический кризис, продолжающийся в Чехии с июньских парламентских выборов этого года, если в стране все обстоит казалось бы благополучно? Чтобы ответить на этот вопрос, мы должны хотя бы мимоходом погрузиться в новейшую политическую историю страны и проанализировать некоторые особенности ее конституционного строя. Начнем со второго.
Чешская республика — парламентская демократия. Двухпалатный парламент состоит из палаты депутатов, в состав которой входят 200 парламентариев, которых на 4 года избирают по пропорциональному принципу, и сената, состоящего из 81 сенатора, которых избирают по мажоритарной системе на 6 лет, с ротацией каждых два года трети членов палаты. Президента избирает парламент на совместном заседании обеих палат абсолютным большинством голосов всех депутатов и всех сенаторов (в случае проведения второго тура — абсолютным большинством голосов присутствующих депутатов и сенаторов, в третьем туре — простым большинством голосов членов каждой из палат). Срок президентских полномочий — 5 лет. Президент назначает премьер-министра и, по его представлению, других членов правительства.
Новоназначенное правительство должно получить вотум доверия нижней палаты в течение 30 дней со времени его назначения. Для этого необходимо большинство голосов всех членов палаты, то есть, как минимум, 101 голос. Если правительство не получает вотума доверия, оно подает в отставку. Процедура начинается сначала. Если нижняя палата два раза подряд не высказала доверия правительствам, утвержденным президентом, в третий раз глава государства назначает премьер-министра по представлению спикера палаты представителей. Президент имеет право распустить нижнюю палату, если она не выразит вотум доверия правительству, председатель которого назначен по представлению спикера этой палаты.
В целом следует констатировать, что хотя чешский президент и является более слабой политической фигурой, чем его украинский коллега, в ситуации, когда силы в парламенте распределены «фифти-фифти», именно он становится ключевым политическим игроком в стране. Именно так и сложилась ситуация в этот раз. Хотя на самом деле корни чешского парламентского кризиса следует искать в 2003 году, когда ушел с должности главы государства легендарный Вацлав Гавел. В результате сложных переговоров президентом был избран первый некоммунистический премьер-министр независимой Чехословакии, в то время лидер Гражданско-демократической партии (ГДП) и известный европессимист Вацлав Клаус. Тогда в Чехии сложилась уникальная ситуация, когда большинство в парламенте составляла левая коалиция социал-демократов, христианских демократов и Союза свободы, которая и формировала правительство, а главой государства стал представитель оппозиционной ГДП. Ничего не напоминает?..
Затем в парламенте и, соответственно, в правительстве Чехии господствовали левые силы (хотя их правительства и не отличались продолжительностью пребывания во власти), а главой государства был правый консерватор. На протяжении трех лет у чешских социал-демократов (крупнейшей левой партии, вокруг которой формировалась коалиция) сменилось три лидера, каждый из которых успел побывать в премьерском кресле. Однако на июньских выборах победу праздновала ГДП, набравшая 35% голосов и проведшая в нижнюю палату парламента больше всего депутатов, получив 81 мандат. Также в палату представителей попали социал-демократы — 32% (74 мандата), коммунисты — 13% (26 мандатов), христианские демократы — 7% (13 мандатов) и зеленые — 6% (6 мандатов). Правда, когда первое опьянение от победы прошло, выяснилось, что в парламенте левые (социал-демократы и коммунисты), правые и центристы (ГДП, христианские демократы и зеленые) имеют одинаковое количество голосов.
Более двух месяцев после выборов в Чехии царила политическая неопределенность, пока 16 августа Вацлав Клаус не назначил премьер-министром лидера ГДП Мирека Тополанека. Еще полмесяца новоназначенный глава правительства подбирал себе кабинет, в который вошли девять членов его родной партии и шесть беспартийных министров. Показательно, что в настоящее время едва не сформировалось альтернативное парламентское большинство, поскольку лидер социал-демократов (ЧСДП) Иржи Пароубек договорился с лидером христианских демократов (ХДС) Мирославом Калоусеком о создании коалиции вместе с коммунистами. Однако местные ячейки ХДС все как один выступили против союза с Коммунистической партией Чехии и Моравии (КПЧМ) и заставили Калоусека сложить полномочия лидера ХДС, а соглашение, заключенное им с потенциальными соратниками по коалиции, признали недействительным. И здесь параллель с Украиной, к сожалению, не проведешь: антикоммунистическая идеология ХДС оказалась сильнее соблазна получить несколько правительственных портфелей в одном правительстве с КПЧМ.
Наконец 4 сентября глава государства утвердил правительство меньшинства, о котором заранее было известно, что оно временное. Казалось бы, зыбкий баланс найден, палата выразит вотум доверия полутехническому кабинету, партии постепенно начнут готовиться к новым выборам, а граждане отдохнут от политического кризиса, приобретающего признаки перманентного. Но здесь в политику вмешались семейные страсти премьера. Всплыла информация, что Тополанек изменяет своей жене с партийной соратницей — вице-спикером нижней палаты чешского парламента. Жена лидера ГДП, чтобы отомстить неверному мужу, публично заявила, что намерена заняться политикой, вступает в оппозиционную партию и будет баллотироваться в сенат.
Социал-демократы подхватили и раздули этот частный скандал с политическими последствиями, вспомнили, как Тополанек в ходе последней избирательной кампании обвинял контролируемое эсдеками правительство в незаконном прослушивании его телефонных разговоров, но так и не смог доказать свои обвинения в суде, и на этой волне обеспечили непринятие вотума доверия новоназначенному кабинету. 4 октября против вотума проголосовали 99 депутатов, за — только 96.
11 октября, как и ожидалось, президент принял отставку правительства Мирека Тополанека. Новый кабинет глава чешского государства намерен утвердить после 20—21 октября, когда в стране состоятся выборы трети сенаторов и выборы в местные органы власти. А уже в конце ноября мы узнаем, удалось ли Вацлаву Клаусу найти выход из парламентского пата, в котором идеологические оппоненты поделили голоса ровно 100 на 100.