Вот и Россия оказалась перед лицом исключения из Совета Европы. В свое время многие российские журналисты не могли отказать себе в желании «укусить» Украину, сообщая о вероятном «вылете» нашей страны из авторитетнейшей европейской организации сперва за промедление с отменой смертной казни, а затем — в связи с намерением провести нелегитимный, с точки зрения Страсбурга, референдум. Теперь же Москва сама столкнулась с перспективой присоединиться к своему белорусскому союзнику, который сегодня является единственным представителем европейских стран СНГ, находящимся за порогом СЕ.
Вопрос о членстве России в Совете Европы поднимался еще накануне зимней сессии ПАСЕ. В январе делегация этой организации во главе с лордом Расселом-Джонстоном посетила с ознакомительной миссией Северный Кавказ, встретилась с руководством Дагестана и Ингушетии, побывала в Ботлихском районе Дагестана, а также в районах, где шли бои в августе-сентябре прошлого года. Доклад по итогам визита был представлен на сессии Парламентской Ассамблеи СЕ в ходе специального заседания 27 января. По предложению бюро ПАСЕ в повестку дня сессии был включен вопрос о полномочиях делегации России, которые были подтверждены с оговоркой, что этот вопрос вновь может быть внесен на рассмотрение на апрельской сессии в зависимости от того, как будет развиваться ситуация в Чечне, и от выполнения Россией обязательств перед Советом Европы.
11—13 марта Северный Кавказ опять посетила делегация ПАСЕ во главе с главным докладчиком по Чечне лордом Джаддом. По его мнению, ни одно из предыдущих требований выполнено не было, а Россия в ходе антитеррористической кампании на Северном Кавказе продолжала «систематически нарушать международную конвенцию по соблюдению прав гражданского населения». Поэтому уже в начале апрельской сессии полномочия российской делегации были приостановлены, она была лишена права голоса в дискуссии по Чечне, а вопрос дальнейшего участии России в Совете Европы был передан на рассмотрение в политический комитет ПАСЕ.
Самое интересное то, что россияне никак не могли понять, почему их действия в Чечне подвергаются обструкции в Европе. Особого внимания заслуживают аргументы, приводимые накануне открытия очередной сессии ПАСЕ председателем думского комитета по законодательству Павлом Крашенинниковым для убеждения журналистов в том, что до исключения России из Совета Европы дело не дойдет. Он был уверен, что российская делегация серьезно подготовилась к дебатам и сумеет убедить западных коллег в абсолютной конституционности и рациональности действий федеральных властей на Северном Кавказе, а также в том, что «чеченской проблемы, какой она видится на Западе по материалам СМИ, на самом деле не существует».
По мнению Крашенинникова, отношение европейских парламентариев к России должно измениться в лучшую сторону после ознакомления с результатами поездки в Чечню комиссии наблюдателей во главе с Верховным комиссаром ООН Мэри Робинсон, которые имели возможность «воочию убедиться в том, что права мирных жителей в Чечне ущемляются не военными, а боевиками».
И это заявлялось в то время, как практически все западные средства массовой информации подавали прямо противоположную информацию о визите на Кавказ группы ООН, во главе которой находился самый высокопоставленный западный представитель из всех допускавшихся в воюющую республику за последние полгода. Поездку госпожи Робинсон в Чечню называли слишком запоздалой и бесполезной — как и в ходе всех предыдущих визитов западных наблюдателей, российские власти постарались, чтобы экс-президент Ирландии не смогла получить неотфильтрованную информацию и чтобы она постоянно находилась в плотном окружении российских официальных лиц. Поэтому ее визит в Россию превратился в «карикатуру» на нормальную проверку соблюдения прав человека, а прошлые мнимые уступки Москвы оказались попыткой и дальше водить Запад вокруг пальца, как «дрессированного медведя».
Сама Верховный комиссар еще перед отлетом с Северного Кавказа заявила, что разочарована визитом, поскольку не смогла увидеть все, что собиралась. По словам Робинсон, ее не пустили в пять фильтрационных пунктов, где, по данным правозащитных организаций, заключенные подвергались пыткам.
Российские власти имеют на этот счет другое мнение. К примеру, спецпредставитель президента по соблюдению прав человека в Чечне Владимир Каламанов сообщил, что Робинсон сама отказалась от посещения следственного изолятора в Чернокозово. По мнению правозащитных организаций, за последние несколько недель этот лагерь был превращен в своего рода «потемкинскую деревню» для демонстрации западным визитерам, а заключенные, содержавшиеся там, были развезены по другим местам заключения. И прекрасно осведомленная об этом Робинсон просто не захотела подыгрывать российским военным.
Накануне своего визита дипломаты ООН предоставили российской стороне список из пяти учреждений, в которых, как полагают правозащитные организации, до сих пор имеют место массовые избиения, пытки и изнасилования заключенных. В частности, в недавних докладах группы «Amnesty International» были указаны лагеря ПАП-1 и ПАП-5. После приземления в грозненском аэропорту Робинсон попросила отвезти ее в первый из них. Однако, по данным агентства «Франс пресс», встречавший делегацию генерал Ваха Ибрагимов заявил, что информация, которой пользовалась комиссар ООН, устарела и что лагеря с подобным названием в Грозном не существует с 1996 года.
Мэри Робинсон вынуждена была согласиться на осмотр КПЗ в Старопромысловском районе Грозного, где содержались только две местные жительницы, уличенные на днях в краже. Кроме того, она побывала на местном рынке и побеседовала с жителями Грозного.
Делегации ООН «из соображений безопасности» не разрешили также поехать в три селения к западу от Грозного — Алхан-Юрт, Алхан-Калу и Катыр-Юрт, а также посетить пригород чеченской столицы Алды с целью проверки сообщения о том, что в этих населенных пунктах российские военные учинили расправы над мирными жителями. Таким образом, визит комиссара ООН по правам человека в Чечню по сути свелся к фарсу.
Со своей стороны россияне предпочитают во всем винить погоду, утверждая, что она внесла в поездку «некоторые коррективы» (вылет делегации в Чечню был задержан на несколько часов якобы из-за тумана), но в остальном российские власти были «предельно открыты». Несмотря на такую «открытость», увиденного и услышанного Робинсон было достаточно для того, чтобы заявить о необходимости тщательной проверки фактов нарушения прав человека в Чечне. Она была потрясена состоянием Грозного и положением остающихся в городе мирных жителей. По ее словам, ситуация в республике требует незамедлительной реакции со стороны Москвы и дает ей основания для «очень серьезных переговоров с представителями российского правительства».
Однако поговорить по душам в Москве комиссару ООН не удалось. Она встретилась только с министром иностранных дел Игорем Ивановым, министром внутренних дел Владимиром Рушайло и вице-премьером Сергеем Шойгу. А «сильное желание» госпожи Робинсон провести переговоры с Владимиром Путиным так и осталось неудовлетворенным.
Так что идея гласного и полномасштабного расследования действий военных на Кавказе не нашла понимания у официальных российских представителей. Мало того, жесткие оценки увиденного в Чечне и Ингушетии со стороны Верховного комиссара ООН не остались в Москве незамеченными. Российское руководство резко отмахнулось от высказанных Робинсон впечатлений о своей поездке. Ее утверждения о нарушениях прав человека в этих республиках были названы возмутительными, а Владимир Каламанов даже назвал беседу с ней «диалогом слепого с глухим».
Это, однако, не помешало Мэри Робинсон выступить перед комиссией ООН в Женеве с весьма жестким докладом по Чечне. Верховный комиссар доложила о массовых убийствах, расстрелах без приговоров, насилии и грабежах, в которых обвинила российских военных. На брифинге после доклада Робинсон сказала, что ответственность за нарушение основных прав человека в регионе лежит на российских властях.
Возможно, именно ее выступление, а также ставший неожиданностью для делегации РФ телемост с Андреем Бабицким в пресс-центре ПАСЕ и очередные «перлы» господина Жириновского на пресс-конференции и стали теми последними каплями, которые вынудили подготовить к слушаниям «по российскому вопросу» самый жесткий проект резолюции, который только могли разработать комитеты Парламентской Ассамблеи. Россию предлагалось не только исключить из Совета Европы (пусть и с небольшой отсрочкой), но и засыпать судебными исками.
В базовый текст резолюции были включены два чрезвычайно неприятных для Москвы пункта. Первый — о передаче «российского дела» в Комитет министров Совета Европы, который соберется в Лиссабоне 31 мая (до этого срока комитет обязан провести все необходимые консультации и экспертизы и вынести на июньскую сессию ПАСЕ свой вердикт). Второй пункт — рекомендация странам-членам Совета Европы подать в Европейский суд иск на действия России в Чечне.
До последнего момента россияне надеялись, что и на этот раз им удастся «проскочить». Причем самые «весомые» аргументы в пользу отказа Парламентской Ассамблеи от жестких мер в отношении России привел заместитель председателя Госдумы Владимир Лукин, заявивший, что Совет Европы не рискнет «жить без России».
В то же время, многие члены российской делегации в ПАСЕ уже не только были морально готовы к исключению России из Парламентской Ассамблеи Совета Европы, но и нашли «положительные стороны» такого развития событий. По их мнению, особого смысла в участии российского парламента в этой организации нет. Россия якобы теряет 25 млн. долларов в год, перечисляемых на уплату членских взносов, к тому же членство РФ в СЕ вынудило Москву отменить смертную казнь, о чем теперь многие российские парламентарии весьма сожалеют.
Но это кажущееся безразличие к судьбе полномочий делегации РФ в Страсбурге все же было напускным. Не зря же федеральные войска на время сессии Парламентской Ассамблеи пошли на резкое снижение боевой активности в Чечне. На этот счет командованию Объединенной группировки российских войск на Северном Кавказе поступило из Москвы недвусмысленное распоряжение. И хотя Кремль отлично понимал, что временное затишье не повлияет на итоги голосования по вопросу о приостановке членства России в этой организации, однако давать европейским парламентариям лишний повод для нападок на Москву постарался избежать.
И вот в четверг вечером самые плохие предчувствия россиян все же оправдались. Докладчик по ситуации в Чечне лорд Джадд призвал европейских депутатов передать дело на рассмотрение Комитета министров, чтобы тот к июньской сессии решил — следует ли исключить Россию из Совета Европы, а если нет, то аргументировал почему. Джадд также предложил использовать механизм Европейского суда по правам человека, заклеймив позором западные правительства за то, что они до сих пор не подали в суд на действия России в Чечне.
В конце концов принятая резолюция оказалась еще жестче, чем рассматриваемый ранее вариант. В ней говорится, что федеральное правительство РФ должно немедленно начать политический диалог с представителями Чечни без всяких предварительных условий. Россия должна не только признать, что в конфликте участвуют две стороны, но и немедленно прекратить огонь и остановить нарушения прав человека в Чечне. В противном случае Комитет министров Совета Европы немедленно начинает процесс исключения России из СЕ. (Напомню, что ранее комитеты ПАСЕ рекомендовали начать подобную процедуру 31 мая 2000 года, если к этой дате не будет достигнут «существенный прогресс» в Чечне.)
Принято также решение рекомендовать Совету Европы обратиться в Европейский суд по правам человека в связи с нарушениями прав человека на Северном Кавказе. Кроме того, европейские парламентарии потребовали от российских властей беспрепятственного допуска международной прессы и международных гуманитарных организаций на территорию Чечни. При этом представители последних должны быть беспрепятственно допущены во все СИЗО на чеченской территории. Российской делегации после всего этого осталось только покинуть сессию Парламентской Ассамблеи Совета Европы в знак протеста против «одностороннего подхода ПАСЕ к чеченскому конфликту».
Впервые международная организация указала России ее место и дала понять, что больше скидок на ее «великость» и «значение для Европы» делать не станет. Какими будут последствия такого шага — сказать сложно: не исключено, что, озлобившись, Москва захочет «отыграться» на государствах постсоветского пространства, а чем это обернется для мирных чеченцев, ради которых вроде бы и был затеян весь этот сыр-бор в Страсбурге, и говорить не стоит. Европейские парламентарии все это понимают, поэтому наверняка постараются как можно дольше держать Россию в «подвешенном» состоянии, давая определенную надежду на возможное смягчение своей позиции. Ну а российскому руководству нужно готовиться к длинной череде визитов европейских и ооновских «контролеров» различного ранга и бесконечным оправданиям.