В 2020 году привычный нам мир неожиданно стремительно и безжалостно стал другим. Пожалуй, ничего подобного не происходило со времен аварии на ЧАЭС. Самые обычные вещи — общение с близкими, свобода перемещения, посещение театра или кино — вдруг стали роскошью, изменили и форму, и содержание. Прямо на глазах наиболее мощные и экономически развитые страны проявили беспомощность в противостоянии с не самым в общем-то ужасным вирусом, пришедшим все еще неизвестно откуда. В этой борьбе демократии явно проиграли автократиям, а Запад — Востоку. Оказались важными такие факторы как сильная центральная власть, умение наводить и поддерживать элементарный порядок, подчинять и привычка подчинятся, наличие коллективных навыков действовать в общих интересах. Права индивида безнадежно уступили его обязанностям. За исключением Китая, Японии, Южной Кореи, Вьетнама и возможно еще нескольких стран, кризисный менеджмент оказался на нуле. 31 декабря исполнится ровно год с того момента, как власти КНР сообщили ВОЗ о первом случае в Ухане. Так что в новогоднюю ночь будет о чем вспомнить, провожая год минувший.
Собственно, он и так уже практически позади. Приближается время поговорить о том, что принесет миру год 2021-й.
Глобальный социально-экономический кризис, поразивший человечество как бы в связи с коронавирусом, на самом деле должен был случиться раньше или позже, и вовсе не обязательно из-за пандемии. Распространение COVID-19 стало мощнейшим катализатором обострения накопившихся проблем, а легкость, с которой он проник практически повсюду и неготовность найти адекватный ответ, показали их глубину. Сегодня лучшее, что может сделать человечество — не дать этому кризису пройти бесследно.
Так же, как в свое время Карибский кризис положил начало усилиям в области политики разоружения, нефтяной кризис 1973 года привел к возникновению таких инструментов, как стратегические резервы нефти и Международное энергетическое агентство, а периодическое обрушение финансовых рынков стимулировало реформы банковской сферы по всему миру, уроки нынешнего кризиса должны быть выучены. Однако вряд следует ожидать особо драматических событий уже в ближайшее время. Скорее всего, приходящий год станет лишь началом процессов, которые предопределят появление очертаний нового мира (если не поствоенного, то посткоронавирусного) через 4–5 лет.
Есть все основания полагать, что в будущем году важнейшие мировые события будут происходить в пяти сферах — 1) прекращение пандемии COVID-19; 2) активизация усилий по борьбе с изменением климата; 3) обострение социальных и межгосударственных противоречий, связанных с углублением неравенства; 4) внедрение новейших технологий, в том числе ограничивающих свободу и суверенитет как отдельной личности, так и целых государств; 5) переосмысление и перестройка логистических и производственных цепочек с учетом конкуренции за критические и дефицитные ресурсы, возникшей вследствие пандемии. Рассмотрим подробнее каждое из этих направлений.
Вполне вероятно, что в течение 2021 года большая часть населения Земли будет вакцинирована. Однако остается не до конца ясно, насколько устойчивым будет иммунитет у тех, кому посчастливится получить две заветные дозы препаратов, разработанных и зарегистрированных по всем правилам современной науки. Будем считать, что все остальные получат просто плацебо. В то же время нельзя исключать, что пандемия начнет затухать и либо исчезнет на время, либо превратится в сезонный грипп, и не столь важно, произойдет это в связи с вакцинацией или по естественным причинам. В любом случае успех в этом деле зависит от того, удастся ли международным институциям организовать равномерное распределение вакцин среди тех государств, чья экономическая мощь и политическое влияние не позволяют быть в числе первых счастливчиков. Если все будут решать деньги, тогда неизбежно продолжение политик закрытия границ, ограничений в торговле и свободе перемещений, дискриминация и обострение конфликта между «бедными» и «богатыми». Крайне неоднозначным решением может стать обязательная вакцинация, и в связи даже не с риском возникновения значительного числа побочных эффектов, а с возможными преступными злоупотреблениями на этой почве. В этом случае доверие к предпринимаемым мерам, которое и так не везде пребывает на достаточном уровне, может быть подорвано окончательно. Тогда вирус вернется — не этот, так другой.
Складывается впечатление, что правительства ведущих государств мира окончательно и с полной серьезностью осознали катастрофические последствия хозяйственной деятельности человека на окружающую среду. В Китае, Японии, Австралии, ЕС, Британии и других странах, в отдельных (пока) штатах США принимаются весьма амбициозные дорогостоящие и технологически обеспеченные программы по снижению выбросов углекислого газа в атмосферу. К 2030–2035 году вполне обоснованно можно ожидать полного прекращения производства автомобилей на бензине и дизеле. Зато уже в будущем году выйдут на рынок автомобили на водороде, во всяком случае, японские производители находятся в полной готовности. Климатические изменения могут оказать серьезное влияние на те страны, где аграрная продукция производится на открытом грунте, в контексте дефицита водных ресурсов. Организации системы ООН предупреждают об угрозе голода в следующем году для 280 млн. человек. Следует ожидать, что проблематика экологии в 2021-м станет одним из важнейших аспектов политики ЕС, в частности Германии, а также тем объединяющим фактором, который позволит США и КНР наладить конструктивный диалог. Нет, торговая война между ними не прекратится, но и обострение маловероятно.
Проблема резко растущего неравенства в распределении общественных благ находится в центре внимания Всемирного экономического форума в Давосе на протяжении как минимум последних четырех лет. И дело даже не только в том, что 26 физических лиц владеют половиной всех богатств планеты, а в том, что 70% населения планеты живет в ситуации растущих диспропорций даже в условиях глобализации и кажущегося прогресса в стирании этнических, расовых, религиозных, половых и кастовых противоречий.
В следующем году, когда придет время более спокойного анализа последствий пандемии, нужно будет найти ответ на вопрос: как получилось, что в США с марта по декабрь американские миллиардеры (приблизительно 650 человек, из них 47 новых миллиардеров появилось в 2020-м) стали богаче на 1 трлн долл. в то время как миллионы потеряли работу и жилье. Джефф Безос стал богаче на 69,4 миллиарда, Илон Маск увеличил состояние в четыре раза — с 24,6 до 126,2 млрд, Билл Гейтс добавил 20 млрд, Марк Цукерберг — 47 млрд, Уоррен Баффет — 21 млрд. Но их достижения меркнут по сравнению с 257 новыми миллиардерами в возрасте до 40 лет, которые появились в этом году в Китае. А всего 878 таких миллиардеров в КНР увеличили свое суммарное состояние до 4 трлн. долл. Для сравнения, в Японии — третьей экономике мира — насчитывается всего 37 миллиардеров, в то время как даже в России — 101.
Диспропорции в распределении общественных благ в Азии ничуть не менее острые, чем в США. В Китае и Индии три четверти национальных богатств принадлежит или контролируется 1% богачей. Подобные тенденции особенно болезненно воспринимаются в ситуации тотального падения ВВП и уровня жизни в условиях пандемии и неизбежно приведут к конфликтам как внутри сообществ, так и на международном уровне. Не зря в текущем году группа богатых людей США обратилась к правительству с просьбой увеличить налоги, которые они должны платить. Хорошая идея.
В 2021 году ожидается массовое внедрение новых технологий, прежде всего в сфере коммуникаций, распознавания образов, обработки больших баз данных. На первый взгляд, такие тенденции связаны с пандемией, но на самом деле — с попытками контроля над населением (в благих, разумеется, целях) и деловой активностью. По мере внедрения технологий искусственного интелекта обострятся дискуссии по поводу цифрового суверенитета — как личности, так и государства; будут обсуждаться и разрабатываться правовые механизмы, регулирующие с одной стороны право индивидуума на приватность, а с другой — право государства вмешиваться в этот процесс в случае общественных угроз. Сознательно или нет, но посеянный СМИ страх перед коронавирусом облегчает задачу практически добровольного отказа от суверенитета личности в случае общественной необходимости. Эпидемия признаний в Фейсбуке вполне образованных и успешных людей в том, что они заразились коронавирусом, а также свобода СМИ сообщать о подобных случаях среди представителей элит — весьма опасная тенденция. Теперь следует ожидать волны признаний, кто сделал или не сделал прививку и каковы ее последствия. Кажется, что это — личное дело каждого, однако это не так — общественное мнение формируется, в том числе и подобными заявлениями.
Пандемия подчеркнула всю остроту проблемы доступа к критически важным ресурсам. Медицинское оборудование и препараты, продукты питания, редкоземельные металлы и химические компоненты оказались сосредоточены в руках крайне узкой группы производителей, которые без труда взялись регулировать доступ на свой рынок. В этой связи переформатирование логистических и производственных цепочек становится одной из ключевых задач, которые необходимо решать уже в ближайшее время. Одним из решений в области аграрного сектора, производства критических материалов может стать выстраивание стратегических межгосударственных отношений на основе политических альянсов и целевого инвестирования. Невозможно исключить также увеличение доли национальных производств и коррекции соглашений о свободной торговле.
Ключевой объект внимания в этом плане — Китай, политика которого в 2020 году получила ставшее мемом определение «воины-волки» (по названию нашумевшего боевика). Новый год Китай встречает в состоянии настоящей вражды с США, Канадой, Австралией, весьма натянутыми отношениями с Индией и крайне хрупким балансом интересов с Японией. Кроме того, множество проектов КНР в рамках программы «Один пояс — один путь» в Африке и Азии оказались под угрозой из-за платежной несостоятельности заемщиков. Финансовое здоровье КНР — фактор глобальный и один из тех, за которыми стоит внимательно наблюдать в 2021 году.
Верховный представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности Жозеп Боррель в недавней статье «Как нам запустить новую Трансатлантическую эру» очень удачно заметил: «Время в политике относительно. Как и в физике, оно зависит от скорости вашего движения: если мир изменяется быстрее, чем ваша способность с этим справляться, тогда в относительном измерении вы двигаетесь назад. Мы не можем себе этого позволить».
Мы тоже не можем, вопрос в том, как этого не позволить.