Два шага назад, Баку!
Измерять постсоциалистическое и постсоветское пространство можно по-разному. Одни это делают с помощью среднего заработка в том или ином месте бывшего СССР или бывших стран Варшавского Договора, другие с помощью числа приватизированных заводов, столовых или кинотеатров, третьи измеряют изменения в ценах на энергоносители для граждан или учреждений, где эти граждане работают.
Есть еще одна система измерений: это длина шага граждан и особенно гражданок. Было замечено, что чем больше расстояние от несвободного общества к свободному, тем шаг шире. И наоборот. Например, на территории ранее именовавшейся СССР люди или маршировали, или семенили. Чаще второе. Было впечатление, что каждого из них по утрам какой-то правительственный чиновник бил чем-то тяжелым по голове, и человек, выходя на улицу, семенил, словно боясь, что опять получит.
В Польше за последнее время, то есть с тех пор, как начали вестись наблюдения за процессом шагания нации, был зафиксирован факт удлинения шага. Среди других постоянно развивающихся анатомических изменений у граждан было зафиксировано выпрямление спины.
Не все эти равноспинные и длинношагающие польки и поляки решили принять участие в выборах президента. Претендентов было много, но среди них выделялись два, и еще двое могли вмешаться в борьбу. Главный восточноевропейский диссидент 70 - 80-х Лех Валенса, он же президент Польши, и Александр Квасневский (или Квашневский) уже вышли во второй тур. Во второй двойке Яцек Куронь, он же один из главных диссидентов в Восточной Европе 70 - 80-х, и Ганна Гронкевич-Вальц, главный польский банкир.
Президент Валенса по профессии электромонтер. Вел себя, как всегда, по-электромонтерски. Он ездил на президентском старом «Вольво» и выглядел как добрый, но иногда своенравный, не отец, но папаша нации. Он приписывал себе все заслуги за последние пять или даже двадцать лет и в этом, в общем-то, не очень грешил против истины. Он говорил о своей цели: сильной европейской Польше - члене НАТО и т.д. Александр Квашневский (или Квасневский) - молодой социалист с очаровательной женой - должен был очаровывать. В первом туре он очаровал около 35% нации, как и Валенса. Перед выборами он очень похудел, приосанился и завел себе еще много западных правил игры в выборы. Он говорил о сильной европейской Польше - члене НАТО и т.д., но выражал беспокойство по поводу неуравновешенности Леха Валенсы и по поводу того, что Лех может загубить все достижения последних лет, а он, Александр Квасневский (или Квашневский), - ни за что.
Среди русских журналистов социалист чувствовал себя увереннее, называл всех товарищами и говорил, что Восток и Россия - это хорошо, а НАТО - плохо. Но поляки не хотят России, а хотят НАТО, а товарищ Саша хочет быть президентом Польши. Такие правила игры. Поэтому, как поет один дуэт: хочет, но молчит (имеется в виду социалист-кандидат).
Два других претендента - Яцек Куронь и Ганна Гронкевич-Вальц - оказались очень разными не только с точки зрения физиологии. Куронь в последний день предвыборной агитации провел спектакль перед своими болельщиками с флагами, значками, воздушными шарами и огромным экраном на стене зала, чтобы все видели полюбившуюся мимику говорящего. Гронкевич-Вальц этот день провела в пыльном зале с президиумом и с симфоническим оркестром. Зал был похож на советский вокзал, и люди в нем чинно аплодировали и претендентам, и оркестрантам.
В остальном Варшава напоминала нормальный европейский город, достаточно чистый, достаточно динамичный и светлый, с китайскими и итальянскими ресторанами и французскими и американскими магазинами. Русский фактор почти незаметен. Хотя можно найти клуб с русскими семенящими проститутками и такими же стриптизерками, танцующими на столах. Зрелище достаточно странное, учитывая, что стриптиз на столе у большинства людей портит аппетит, но сидят за такими столами обычно бывшие советские граждане. Им подают икру и водку в бутылках, которые стоят в ведрах для шампанского. Поляки морщатся, когда им об этом говорят, но терпят. Икра и водка - это деньги, а в Польше - капитализм. Кроме капитализма в Польше можно встретить очень много красивых женщин.
В Баку тоже можно встретить очень много красивых женщин. Они хоть и не русские стриптизерки в Польше, но тоже семенят при ходьбе. В Баку, как и во всем Азербайджане - тоже выборы, но парламентские. Выборы проходят так: сначала они объявляются, потом выясняются платформы кандидатов и партий, потом Центризбирком, уже точно зная эти платформы, запрещает участвовать в выборах некоторым партиям. В данном случае - четырем из пяти главных запретили. По странному стечению обстоятельств, среди запрещенных не оказалось тех, в которых есть родственники президента Гейдара Алиева.
Президент ездит на новом лимузине и выглядит как отец нации. Видимо, потому что он так выглядит, по закону его нельзя оскорбить. Некоторые журналисты оскорбили, и получили по пять лет тюрьмы. Теперь они говорят, что не оскорбляли, а просто сомневались в величии президента, но им никто не верит в этой стране.
После первого тура выборов нельзя определить, какие партии победили, а какие проиграли и какова будет оппозиция курсу президента. Западные наблюдатели говорят, что выборы вообще не состоялись, так как на них никто не пришел. Но большинство депутатов, тем не менее, избрано, и поэтому никто этим наблюдателям в Азербайджане не верит. Не верят и в то, что ребята с Запада утверждают, будто бы никто не читал проект новой конституции. Ведь утвердили - значит, читали. Совет Европы говорит, что Азербайджан к себе не пустит. А и не надо. Будем жить в Азии. Вообще в стране странная жизнь - она блокирована войной в Чечне. Поезда не ходят. Люди живут бедно, а билет на самолет в два конца, например в Киев, стоит 300 долларов. Вот и сидят азербайджанцы у себя дома, пьют дешевый чай, едят дешевые мандарины и фисташки и кушают дешевый шашлык. В Азербайджане все дешево (зарплата - 5 долларов в месяц) и неторопливо. Представить себе бегущего азербайджанца нельзя, и можно удивиться, что в Баку, например, играют в футбол. Русский фактор чувствуется мало. Русские и почти все славяне уехали. А на их место пришли беженцы из провинций. Поэтому в Азербайджане проживает почти гомогенная нация.
На улицах грязно, в магазинах много турецких и иранских товаров, и на стене одного из них я видел портреты Аятоллы Хомейни, рядом - Саддама Хусейна, рядом - плакат с полуобнаженными девицами.
Если говорить о девушках, то и тут можно увидеть их во время танца в ресторане, но не на столе, а на полу. Они исполняют танец живота в импровизированных пляжных костюмах. Я спросил у своего знакомого Али: «Откуда девушки?» Он ответил: «Русский, правда хароший - да-а-а!» Кажется, о том, что в Азербайджане выборы, Али узнал от меня.
P.S. Эти наблюдения носят абсолютно субъективный характер. Автор выражает уверенность, что каждая страна выбирает свой путь самостоятельно и не требует чьей-либо подсказки извне. Это дело внутреннее.