Слишком много поставлено на карту на нынешних выборах главы государства в Сербии. Первый тур 20 января уже по традиции в этой стране определил лидеров гонки, но не дал результатов и ответов на мучающие граждан вопросы. Все ожидают развязки очередной балканской драмы 3 февраля, когда многие сербы сделают выбор сродни тому, что делали в начале нынешнего столетия, когда голосовали за окончание эры правления Слободана Милошевича и желали для своей страны нового светлого будущего. Решали, какой быть Сербии в современном мире.
Победить, чтобы проиграть
Нынешние выборы напоминают те, что были в 2000 году, хотя бы тем, что, как и восемь лет назад, в них приняли участие более 60 процентов избирателей. Такого всплеска политической сознательности граждан Сербия давно не знала. После первого тура разрыв между главными кандидатами Томиславом Николичем от сербской радикальной партии и демократом Борисом Тадичем составляет лишь четыре процента. Это не дает возможности лидеру гонки быть уверенным в своей окончательной победе. (В 2004 году Тадич вырвал победу у Николича именно во втором туре.) Хотя прочие кандидаты значительно отстали, решающими в ходе второго тура голосования будут предпочтения избирателей, отдавших в первом туре свои голоса за Велимира Илича — кандидата умеренно националистической партии «Новая Сербия». Он занял третье место с более чем 7% голосов. Именно ему, а не партнеру по политическому лагерю Тадичу, накануне дня голосования выказывал свою поддержку самый влиятельный политик страны — премьер-министр Воислав Коштуница, лидер Демократической партии Сербии. Он не выдвигал свою кандидатуру на выборах, однако именно от поддержки того или иного кандидата членами его партии будет зависеть исход выборов.
По мнению белградских аналитиков, еще одним важным фактором второго тура станет явка избирателей. Если она будет такой же высокой, как в первом, — победит Тадич, если нет — увеличиваются шансы на победу Николича. Однако в это мало кто верит, учитывая, что Николич в ходе выборов изменил себе и совсем не ведет себя, как подобает радикалу, а наоборот, сентиментально апеллирует к чувствам и сердцам людей. Своим талисманом в ходе нынешней гонки он избрал победительницу Евровидения-2007 Марию Шерифович, которая на митингах радикалов исполняет свой хит — песню «Молитва» и готовит сербов к грядущим испытаниям таким образом. Его позиция по двум важнейшим для сербов вопросам — статусу Косово и европейской интеграции — звучит так: Сербия должна отказаться от переговоров с ЕС о своем возможном членстве, если в результате утратит свой суверенитет над Косово и Метохией. (Такой же позиции придерживается, кстати, и Коштуница.) Как альтернативу Николич видит дальнейшее сближение Белграда с Москвой вплоть до принятия модели российско-белорусского альянса и размещения в Сербии российских военных баз. При этом Николич заявляет, что сербы не встанут на защиту Косово с оружием в руках, но лишь «начнут борьбу» в каком-то более возвышенном смысле. «Забрав Косово, нам вырвут сердце», — сказал он на одном из митингов, в очередной раз раскручивая тему своего главного лозунга, призывающего сербов голосовать за Николича «всем сердцем».
На этом фоне Борис Тадич выглядит куда более радикально. Выступая на очередном заседании Совета Безопасности ООН по Косово 18 января, он заявил буквально следующее: «Сербия никогда не признает независимости Косово и сохранит свою территориальную целостность всеми возможными демократическими способами. Если же в Косово начнется насилие, а KFOR не сможет защитить сербов, мы готовы с согласия компетентных международных органов обеспечить им защиту». Напомним, что Белград действительно имеет право по резолюции №1244 ввести в Косово полицейский контингент в случае, если ситуация там выйдет из-под контроля ООН и командования НАТО (а факт провозглашения независимости края вполне может быть Белградом так истолкован). Эти заявления Тадича встревожили Европу и США. Однако в ходе предвыборной кампании внутри страны Тадич не только выступает за суверенитет Сербии над Косово. При этом он не готов отказаться от европейской интеграции, и говорит, что эти две важнейшие для сербов темы не стоит увязывать между собой. Белград настаивает, что если Косово останется в составе Сербии до момента приема страны в ЕС, провозглашение независимого албанского государства на сербской территории станет бессмысленным. В то же время на основе европейских правил и норм можно будет спокойнее решить те проблемы края, с которыми ООНовская администрация не смогла справиться на протяжении последних восьми лет. В этом принципиальное отличие позиции Белграда от навязываемых ему вариантов приема Сербии и Косово в ЕС по отдельности и реинтеграции в рамках еврозоны. В Соглашении о стабилизации и ассоциации с ЕС Сербия уже сейчас хотела бы видеть пункт о признании Брюсселем ее суверенных прав над Косово. (Такой документ ЕС якобы готовился подписать уже к концу января, чтобы продемонстрировать реальную поддержку Тадичу, но среди европейских стран возникли споры как раз из-за Косово, а также из-за того, что Белград должен был взять дополнительные обязательства по сотрудничеству с Гаагским трибуналом по бывшей Югославии.) Однако понимая, что уговорить Брюссель кажется нереальным, Тадич готовит сербов к прощанию с Косово ради европейской интеграции. При этом нынешний лидер Сербии ничего не имеет против России, но в антиевропейской позиции Николича его главный соперник видит угрозу скатывания страны к ситуации 90-х годов, когда Сербия оказалась в изоляции. Тадич в своем интервью, заочно отвечая Николичу, сказал: «Для Сербии путь к России в настоящий момент более открыт, а я открою еще и путь к Европейскому союзу!»
Косово в обмен на Европу
С точки зрения любого серба такой обмен был бы неадекватным. Для многих Косово все еще имеет большую ценность, чем принадлежность к Европейскому союзу со всеми его преимуществами и ценностями. Так думают люди, которые на своем веку стали свидетелями развала Югославии, откола от «центра» бывших республик в результате войн и референдумов. И вот теперь им предложено смириться с последней, но, пожалуй, самой тяжелой утратой.
В сербском обществе достаточно и тех, кто считает, что «война» проиграна, и выборы президента Сербии лишь очередная попытка отсрочить неизбежное — провозглашение албанцами края государственности с упором на поддержку извне — со стороны Евросоюза и Вашингтона.
Албанские власти края заявили о готовности сделать это спустя несколько недель после подведения итогов президентских выборов в Сербии. Они уже спокойно ждут подходящего момента (а может, прямого сигнала от своих зарубежных покровителей), когда их акт независимости будет признан. По словам косовского премьера Хашима Тачи, дата провозглашения независимости уже согласована с Вашингтоном и НАТО. В альянсе, правда, поспешили откреститься от подобного заявления, сказав, что ведут поиск «скоординированного и контролируемого способа» решения проблемы статуса Косово.
О том, что переговоры идут, свидетельствует несколько сигналов из дипломатических кругов. США начали активно продавливать решение Совбеза, согласно которому вся дальнейшая ответственность за Косово передается из ведения Объединенных Наций Евросоюзу. Если еще в прошлом году сербы боялись возвращения косовской темы в ООН, то сегодня акт передачи «косовского вопроса» из Совбеза в Еврокомиссию фактически лишает их возможности рассчитывать на помощь своих партнеров — России и Китая. Последние едва ли смогут возражать против одностороннего акта Брюсселя по признанию независимости Косово. Или, например (что более вероятно), начала реализации Евросоюзом плана урегулирования Косово, составленного в прошлом году Марти Ахтиссаари, который предусматривает создание албанского государства под надзором временной международной администрации за 120 дней. Ряд экспертов полагают, что отсчет этих дней переходного периода начнется непосредственно после 3 февраля, и кульминации — передачи всей полноты власти албанцам — следует ожидать летом. Тогда, собственно, и будет решено, насколько реально независимым будет Косово. Этот график согласуется с мнением ряда экспертов о том, что проблема Косово будет находиться в подвешенном состоянии еще и из-за выборов президента России. Российские дипломаты уже не раз давали понять своим балканским протеже, что хоть они и против независимости края, однако в конфликте вокруг статуса Косово они не будут более «просербскими», чем сами сербы. И в случае, если в Белграде в конце концов решат сдать край в обмен на перспективу европейской интеграции для Сербии, Москва явно не желает выглядеть заложником договоренностей своего меньшего партнера с Евросоюзом и США. Кремль также будет заинтересован выйти из косовского тупика с достоинством, не допустив, по крайней мере, того, чтобы новая ситуация на Балканах (и в случае отделения Косово, и в случае принятия Сербии в ЕС) стала ударом по его интересам.
Косвенным свидетельством таких усилий стала резкая активизация российской дипломатии на Балканах. Прежде всего визит Владимира Путина в Болгарию 18 января с целью подписания энергетического проекта «Южный поток» и последовавшее вслед за ним решение сербского правительства продать россиянам контрольный пакет нефтяной госкомпании Naftna Industrija Srbije (NIS). Для заключения этого, как говорят, миллиардного контракта, Тадич и Коштуница (важно, что премьер поддержал эту сделку, несмотря на критику даже среди членов его кабинета и протесты прочих компаний-заявителей, которые требовали от Белграда прозрачного тендера по продаже NIS) слетали в пятницу в Москву. Возможно, именно таким образом Белград решил расплатиться с россиянами (а компания NIS продается по чрезвычайно заниженной стоимости) за все уже сделанное для сербов. По мнению энергетических экспертов, с газопроводом, идущим по дну Черного моря в Болгарию, и базой по распределению газа на территории Сербии «Газпром» сделал еще один весьма важный шаг на пути получения доступа к европейскому энергетическому рынку, обойдя все препоны, которые всякий раз на пути экспансии российской газовой монополии пытается установить Брюссель. Не важно, войдет Сербия в ЕС с Косово или без него, она попадет туда как экономический и энергетический сателлит России. Уже к 2010 или 2013 году Европа (в случае реализации проектов «Южного» и «Северного» потоков) может в буквальном смысле оказаться в объятиях российской газовой трубы, по которой европейским потребителям потекут дополнительные 40—50 миллиардов кубов газа в год. И тогда мало у кого возникнет желание искать альтернативу российскому топливу. Исходя, видимо, из таких расчетов и соображений стратегического характера, потеря Сербией Косово для россиян будет мало значить и в любом случае не будет выглядеть как акт поражения на дипломатическом фронте, хотя, по сути, таковым и является.