Еще до начала Лиссабонского саммита НАТО в Брюсселе его назвали самым важным за последнее десятилетие. Дело в том, что организация, учитывая изменяющийся мир, 19—20 ноября попытается дать ответ на вопрос, каким будет Североатлантический альянс в ближайшее десятилетие. А основные вопросы, на обсуждении которых сосредоточатся в португальской столице, — новая стратегическая концепция, перезагрузка отношений с Россией, Афганистан и противоракетная оборона на основе НАТО.
В альянсе до последнего велись дискуссии вокруг ключевых моментов стратегической концепции — реформы административной и военной структур, финансовых обязательств членов, списка угроз, при которых вступает в действие ст.5 Вашингтонского договора, использования военной силы за пределами территории стран-членов НАТО, применения hard power и soft power, отношений с Россией, политики открытых дверей и т.д. Но что будет на выходе? На момент сдачи данного материала саммит только начал свою работу, и потому мы пока не можем проанализировать основные положения документа, который на десятилетие определит основные принципы развития трансатлантической организации, наметит ее основные цели и задачи, обозначит главные угрозы и пути их устранения. Но ведь в альянс входят 28 государств, и не стоит питать иллюзий относительно радикальности и абсолютной новизны концепции.
Эксперты, с которыми «ЗН» обсуждало возможные результаты Лиссабона, единодушны: это будет весьма компромиссный документ, который в сглаженном виде отразит совместное видение безопасности в мире стран, преследующих зачастую разные интересы. Как заметил в своем выступлении на организованном Фондом Open Ukraine Киевском форуме безопасности сотрудник Международного института стратегических исследований Роберт Нурик (США), «результатом Лиссабонского саммита станет компромисс между европейскими странами, выступающими за то, чтобы ограничить сферу деятельности НАТО Европой, и Соединенными Штатами, ратующими за расширение зоны ответственности организации за пределы Европы».
Безусловно, в Лиссабоне будет подтверждена ст.5 Вашингтонского договора, равно как и политика открытых дверей. В том числе и для Грузии с Украиной. (Впрочем, генсек НАТО Андерс Фог Расмуссен заявил, что изменение устремлений Украины относительно получения членства в альянсе может быть отражено в коммюнике саммита.) Но, как показали последние диспуты внутри организации, расширение в Восточной Европе уже перестало быть приоритетом в деятельности альянса. Вместо него НАТО сделало ставку на противоракетную оборону, чтобы противостоять угрозе ракетного удара со стороны Ирана, и на успешном завершении операции в Афганистане.
Богдан Ауреску, госсекретарь по европейским делам МИД Румынии, говорит о том, что «в Лиссабоне будет подчеркнута важность использования не только жесткой силы, но и мягкой». Ведь Афганистан продемонстрировал неэффективность военных методов решения угрозы. Поэтому необходимо не только укреплять партнерские отношения по всему миру, но и сконцентрироваться на невоенных методах, взаимодействуя с ООН, ЕС, ОБСЕ и т.д. Сотрудники штаб-квартиры альянса отмечают: «В новой стратегической концепции НАТО акцент также будет сделан на ст.4 Вашингтонского договора, предусматривающей консультации».
Но будет ли в Лиссабоне определена граница применения пятой статьи за счет расширения списка угроз? Ведь если во времена холодной войны НАТО противостояло Варшавскому договору, то в эпоху глобализации оно сталкивается с другими угрозами — терроризмом, пиратством, кибератаками, энергетическим прессингом, наркобизнесом, распространением оружия массового поражения, баллистическими ракетами стран-изгоев, нестабильностью на Ближнем Востоке и в Афганистане. Член группы экспертов по разработке новой стратегической концепции НАТО Мари Жерве-Видрикер во время своего выступления на Киевском форуме безопасности дипломатично не исключила «работу по принятию этого решения».
По словам высокопоставленных представителей альянса, в Лиссабоне также будут заложены основы реформирования Организации Североатлантического договора. В Брюсселе констатируют: перед НАТО стоят две серьезные проблемы — Афганистан и финансовый кризис. Сегодня альянс имеет дефицит бюджета в 500 млн. евро. Чтобы сэкономить средства, в штаб-квартире собираются сократить количество комитетов. Но будет ли при этом уменьшено количество сотрудников альянса? Эксперты считают, что настоящим тестом на способность НАТО реформироваться будет его готовность сократить количество агентств (в них в настоящее время работает около шести тысяч человек) и штаб-квартир на местном уровне. Чтобы упорядочить деятельность альянса, американцы —основные финансовые контрибуторы организации — собираются жестко контролировать его средства: если раньше представитель Вашингтона на посту помощника генсека альянса всегда отвечал за операционные вопросы, то новоназначенный — за администрирование и бюджет.
И, конечно же, новая стратегическая концепция НАТО предусматривает широкое привлечение России к решению вопросов безопасности.
В отношениях Москвы и Брюсселя после последовавшего за российско-грузинской войной в августе 2008-го охлаждения вновь наступил медовый месяц. И российская сторона, и натовская признают: без РФ невозможно построить стабильную архитектуру европейской безопасности.
Идя по пути умиротворения Кремля, прощая нарушения норм международного права в 2008-м,
нынче в Европе вполне серьезно обсуждают идею вступления России в НАТО. Российский дипломат в беседе с «ЗН» исключил такую возможность в кратко- и среднесрочной перспективе, заметив, что «это смешно»: в Москве, дескать, не думают, что она получит выгоды от такого членства. Однако, как мы уже писали («Трое в лодке, считая медведя», «ЗН» №39 от 23—29.10.10), в российской столице существуют и иные точки зрения…
У России и НАТО во многом разные интересы. Не будем забывать, что в начале 2009 года появилась новая стратегия национальной безопасности РФ, в которой расширение альянса представлено в качестве угрозы для России. Как отметил профессор МГИМО Андрей Загорский, «у НАТО и России абсолютно разные повестки дня». И в новой стратегической концепции НАТО у российской стороны беспокойство вызывают не только дальнейшая политика открытых дверей и глобализация альянса, но и то, будет ли расширен список угроз, при которых вступает в действие ст.5 Вашингтонского договора. Например, в случае кибератаки, энергетического прессинга и т.д. Вызывают тревогу и планы альянса по ПРО: россияне подозревают, что система может быть использована в разведывательных целях против них. Тем не менее накануне саммита глава российского МИДа Сергей Лавров в своей статье «В одной лодке», опубликованной в журнале «Итоги», констатировал: «Мы не рассматриваем НАТО в качестве угрозы нашей безопасности».
Несмотря на разные повестки дня, у Москвы и Брюсселя есть точки соприкосновения. «Совместные интересы России и НАТО — борьба с наркобизнесом, терроризмом», — говорит Мари Жерве-Видрикер. Среди прочего, и вопрос, имеющий сегодня первостепенное значение для Брюсселя, — Афганистан: альянс серьезно увяз в проблеме, решение которой пока не просматривается. Экс-директор Академического планирования и политики Колледжа обороны НАТО в Риме Клаус Виттманн полагает, что «после опыта, полученного в Афганистане, эта кампания, наверное, будет последней операцией за пределами территории стран-членов НАТО, на которую согласились 28 членов альянса».
В преддверии саммита стало известно, что Москва дала принципиальное согласие на поставку нескольких десятков военных вертолетов, а также приступила к обучению афганских подразделений по борьбе с наркотиками. Кроме того, в настоящее время идут переговоры о расширении транзита грузов НАТО через российскую территорию, которая должна стать альтернативой путям снабжения через Пакистан, где натовские конвои все чаще подвергаются нападениям талибов. Не исключено, что также будет достигнуто согласие по обмену разведданными. Эти договоренности как раз и должны быть закреплены на Лиссабонском саммите.
Москва ощущает угрозу для национальной безопасности страны в случае дальнейшей дестабилизации ситуации в Афганистане и усиления позиций талибов. Ведь это может самым плачевным образом отразиться не только на всем Центральноазиатском регионе, но и на районах России, населенных преимущественно мусульманами. Прежде всего, на Северном Кавказе. Заинтересованность Кремля хорошо понимают в альянсе. К тому же, протягивая руку Брюсселю, Москва пытается выторговать плату за свою помощь, добиваясь от НАТО большей уступчивости.
Например, в СМИ появилась информация о том, что российский министр иностранных дел Сергей Лавров попросил воздержаться от развертывания значительных военных сил в тех странах, которые вступили в Организацию Североатлантического договора после распада Советского Союза в 1991 году, заявив, что их нахождение там не способствует укреплению доверительных взаимоотношений. В Брюсселе публично отмежевались от этого. Но теоретически такое соглашение может прийти на смену ДОВСЕ. Борис Тарасюк, глава комитета ВР по вопросам евроинтеграции, утверждает: «Россия пытается вытолкнуть США из европейского пространства безопасности». (В этой связи не стоит упускать из виду и предложенный Дмитрием Медведевым Договор о европейской безопасности: многие западные эксперты рассматривают его как альтернативу существующей системе безопасности и считают противоречащим интересам НАТО.)
Еще одна возможная точка соприкосновения — ПРО на основе НАТО, которая, как предполагается, должна защитить от баллистических ударов всю территорию альянса. НАТО предлагает России создать совместный противоракетный щит для Европы. В Брюсселе полагают, что, включив Россию в программу ПРО, альянс развеет представления о том, что эта система предназначена для ослабления российских сил ядерного сдерживания. Москва не спешит с ответом. Ведь если для Запада важно создание совместной системы ПРО, то для России речь может идти только о синхронизации. При этом открытыми остаются и другие вопросы. Например, кто будет принимать решения…
«Речь об участии России в европейской системе ПРО может идти только на основе равноправного сотрудничества на всех этапах. У нас должны быть гарантии того, что при любых обстоятельствах не будет нарушена стратегическая стабильность, не будет действий, которые могут негативно сказаться на законных интересах друг друга», — прокомментировал это предложение генсека НАТО в своей статье С.Лавров. Тем не менее альянс рассчитывает, что на саммите Совета Россия—НАТО 20 ноября будет согласована дорожная карта сотрудничества по противоракетной обороне. Но подобные ожидания выглядят излишне оптимистичными: НАТО и России от флирта с умыслом еще далеко до брака по расчету.