Чтобы привыкнуть к мысли о том, что Швеция не великая держава, жителям этой страны после наполеоновских войн понадобилось одно поколение. Британия приспосабливалась к этой мысли более длительный период — всю первую половину XX века. Французы о потерянном статусе печалятся до сих пор. Что касается России, то тут процесс привыкания к роли «одной из многих» практически и не начался. Российское общество еще не затребовало к активной жизни новую элиту, которая сумела бы донести до сознания граждан простую и честную мысль: во-первых, «великой России» уже никогда не будет, во-вторых, та лишенная традиционного «величия» Россия будущего может быть намного комфортнее для населяющих ее граждан, чем хищническая империя, веками поглощавшая жизни и перемалывавшая судьбы своих собственных подданных. Может, если погоня за ренессансом привычного «величия», понимаемого в категориях XIX—XX веков, не приведет к окончательному коллапсу парадоксального 600-летнего исторического феномена, известного как Московия, Великая Русь, Российская империя, СССР и, наконец, Российская Федерация.
Политика РФ в отношении стран, некогда входивших в единое государство, является хорошим материалом для качественного анализа состояния правящих элит на т.н. постсоветском пространстве. Способы реагирования на вызовы, продуцируемые политикой РФ, являются индикатором зрелости, креативности и общей жизнеспособности тех или иных сегментов элит. Градус декларируемого патриотизма здесь совсем ни при чем. В Украине, например, до сих пор актуален вопрос «зачем нам пятая колонна Москвы, если у нас есть такие украинские националисты?». Авторы вопроса имеют в виду, конечно, ультрапатриотичных руководителей нефтегазовой отрасли…
Анализ нынешней внешней политики Российской Федерации по отношению к странам постсоветского пространства варьируется преимущественно в рамках двух концептуальных подходов. Первый, наиболее распространенный, рассматривает путинскую Россию как возрождающуюся гегемонистскую державу, стремящуюся к восстановлению сузившейся сферы влияния в СНГ, реинкарнации в роли безусловного лидера постсоветского пространства и к последующему использованию этой роли для восстановления статуса одного из центров влияния в «многополярном мире». Другой популярный подход рассматривает нынешнюю РФ как «евразийскую Нигерию», для которой великодержавная неоимперская мишура является лишь пропагандистским инструментом для внутреннего пользования, а единственной значимой целью политики на постсоветском пространстве — извлечение максимального количества материальной прибыли из успешной конъюнктуры на рынках нефти и газа от теневых и «серых» схем сотрудничества с коррумпированными бизнес-элитами стран СНГ, а также создание механизмов защиты от вируса «цветных революций». Последние потенциально могут поставить под вопрос господство существующих элит, подчинивших себе российскую государственную машину и лихорадочно ищущих решения «проблемы 2008».
Носителям обеих концепций нельзя отказать в логике, однако обе грешат схематизмом и упрощенчеством. На самом деле алчность и стяжательство постсоветских элит не исключает иррационального гегемонизма, а патриотизм и «государственничество» постсоветского образца вполне совместимы с готовностью «кинуть» государство там, где это только возможно.
Головокружение от успехов?
Нет смысла спорить с тем, что в последние годы Российская Федерация достигла успехов на поприще экономического развития. Страна ныне владеет пятыми по объемам в мире золотовалютными резервами — около 206 млрд. долл. по состоянию на 1 апреля. Особой гордостью нынешнего правительства является 60-миллиардный «стабилизационный фонд», накопленный благодаря неуклонному росту цен на энергоносители. ВВП РФ в прошлом году вырос на 6,4%, а фондовый рынок на 88%, что составляет лучший показатель в мире. В текущем году РФ председательствует в «группе восьми», а июльский саммит «восьмерки» под Санкт-Петербургом обещает стать самым ярким перформансом Владимира Путина за всю его президентскую карьеру.
Правление Путина имеет стабильно высокую поддержку общественного мнения, все политические конкуренты маргинализованы, а роль выборов сведена к декоративной процедуре периодической легитимации действующей власти. Пропагандистская работа упрощена вследствие концентрации в руках власти и ее ручных компаний всех значимых информационных ресурсов, ежедневно бомбардирующих общество «розовой» информацией об очередных победах власти. Идеологи путинской России даже фактическую роль РФ как сырьевого придатка Европы сумели «обернуть» в привлекательный для внутреннего потребления фантик: по прочтении или просмотре прокремлевских СМИ создается впечатление, что доминирование сырьевого компонента в структуре экспорта РФ является примером успешного позиционирования страны в международном разделении труда.
Ревизия политики как веление времени?
Оранжевая революция в Украине стала символическим водоразделом, ознаменовавшим наступление нового этапа российской политики со странами СНГ. Если до 2004 года периодически возникающие торговые войны улаживались методами безгалстучной дипломатии, то после РФ перешла к полномасштабной переоценке роли экономических связей со странами СНГ. Во-первых, было решено извлечь максимально возможную прибыль из экспорта энергоносителей, исходя из чего предпринято значительное, иногда многократное, повышение цен на газ, снятие ранее установленных льгот по экспорту нефти. Во-вторых, принято политическое решение превратить торговые отношения с «нелояльными» странами СНГ в инструмент постоянного давления на них. К операциям из этого «пакета» относятся недавние запреты на ввоз мясомолочной продукции из Украины, а также импорта вин и коньяков из Молдовы и Грузии. Политическая подоплека таких избирательных запретов видна невооруженным глазом.
Новым элементом политического курса РФ стала и более открытая поддержка марионеточных сепаратистских режимов в Приднестровье, Абхазии и Южной Осетии. Если ранее официальная РФ твердо придерживалась принципов территориальной целостности постсоветских государств, то сейчас российский политикум с нескрываемым нетерпением ждет возможного предоставления Косово независимости, с тем чтобы попытаться использовать этот прецедент для аналогичного решения замороженных конфликтов в СНГ. Традиционную в прошлом поддержку малоинтересных ныне братьев-сербов решено обменять на интересы РФ в непризнанных квазигосударствах в СНГ.
Важным элементом политики РФ в СНГ есть недопущение дальнейшего расширения НАТО в этом регионе. Здесь мы не наблюдаем чего-то принципиально нового — РФ и раньше возражала против принятия постсоциалистических стран в альянс. Однако сейчас мы отмечаем новые нюансы — РФ намекает НАТО на возможность пересмотра своих планов относительно работы в формате «27», а Украину шантажирует перспективой сворачивания военно-технического сотрудничества. Некоторые радикальные аналитики, как Сергей Марков, высказывающие вслух то, о чем думают в Кремле, намекают на существование некоей «красной линии», пресечение которой альянсом будет негативно воспринято в Москве. Впрочем, одна такая линия при принятии Балтийских стран уже пала. Что ж, вероятно, будет пройдена и другая.
Новый курс РФ по отношению к странам СНГ подкрепляется и мощной медиаподдержкой. В частности, у потребителей информации формируется стойко негативное восприятие Украины, Молдовы, Грузии как стран, проводящих якобы недружественную РФ политику, руководители которых, конечно же, продались американцам — как некогда лидеры Пражской весны, польской «Солидарности», грузинской революции роз, сербского сопротивления Милошевичу. Стандартные пропагандистские клише удивительно живучи. Если ранее агрессивные выпады в адрес Украины на российских телеканалах были прерогативой радикальных политиков типа Жириновского и Затулина, то теперь систематическое хамство в адрес «Малороссии» стало нормой для профессиональных ведущих программ новостей и политической аналитики, например, на государственном канале РТР.
Таможенный союз как минимальный пакет
Одним из кажущихся парадоксальными элементов ревизии прежнего курса РФ в отношении стран СНГ является очевидная тенденция к отказу от ранее достигнутых соглашений о свободной торговле и намерении создать полноценную ЗСТ в рамках СНГ или хотя бы его части. Напомним, что соглашение о свободной торговле в рамках СНГ было подписано еще в 1994 году, и не вступило в силу исключительно по причине его нератификации Госдумой РФ. На последней встрече министров иностранных дел СНГ 21 апреля российская сторона опять отказалась обсуждать украинское предложение о переходе к полномасштабной свободной торговле без изъятий и ограничений. И если раньше торпедирование Москвой идеологии свободной торговли объяснялось техническими несогласованностями, то ныне возражения приняли вполне концептуальные формы: поскольку Украина и Россия вступают в ВТО на разных условиях, то свободная торговля между двумя партнерами нежелательна, поскольку от нее якобы выиграет только тот, кто вступает в ВТО на более либеральных условиях, то есть Украина.
Этот аргумент выглядит безусловно несостоятельным: свободная торговля распространяется только на товары, произведенные в странах, участвующих в режиме ЗСТ, а вовсе не на товары из третьих стран, наплыва которых якобы боится Москва.
Усилившийся скепсис Москвы по поводу режима свободной торговли внутри СНГ лишь на первый взгляд кажется парадоксальным. ЗСТ — первый уровень экономической интеграции важен для субъектов, заинтересованных именно в экономической интеграции как таковой, то есть в снятии внутренних барьеров между странами-участниками. Россия же заинтересована не столько в снятии внутренних барьеров, сколько в создании барьеров внешних, то есть в проведении единой внешнеторговой политики. Иными словами, в создании таможенного союза — той минимальной стадии интеграции, к которой проявляет интерес Кремль.
Формат таможенного союза позволяет решить вопрос, мучающий российскую элиту с 1991 года, — вопрос о суверенитете постсоветских государств. Действительно, страна, вступающая в таможенный союз, лишается статуса самостоятельного субъекта международных экономических отношений. На практике это означает невозможность самостоятельно устанавливать таможенные тарифы, нетарифные барьеры, а также вести независимые переговоры, например, о свободной торговле с третьими странами. И здесь даже неважно, будут учреждены наднациональные органы в таком объединении или нет. Неприкрытым лукавством выглядят заверения сторонников российского сценария ЕЭП о том, что полномасштабное участие Украины в этом проекте не будет вступать в противоречие с планами европейской интеграции. Украина не сможет начать уже запланированные переговоры о зоне свободной торговли с ЕС, подписав соглашения, включающие даже некоторые компоненты таможенного союза. А без этих компонентов РФ не соглашается допустить Украину к подписанию «стартового пакета» соглашений в рамках ЕЭП. Отсюда очевидно, что цель «интеграционной» политики РФ в СНГ — воспрепятствовать возможному вовлечению таких стран, как Украина, Молдова, Грузия, Азербайджан, Армения в какой-либо формат интеграционных отношений с ЕС, не включающий Россию.
Россия медленно, но неуклонно теряет роль регионального лидера в СНГ, все более превращаясь из центра притяжения в центр отторжения. Сегодня на РФ в СНГ ориентируются лишь те, у кого нет другого выбора. Не сумев предложить своим соседям привлекательную модель будущего, путинская Россия пытается подменить отсутствие перспективных идей подкупом части национальных элит стран СНГ путем втягивания их в коррупционные схемы, связанные с поставками энергоносителей. Международные экономические отношения превращаются в инструмент сведения политических счетов. Дипломатия газовой (нефтяной, винно-коньячной и т.д.) дубинки приводит к качественному перерождению отношений внутри Содружества, с лиц лидеров государств слетают остатки «братских» масок. СНГ превращается из плацдарма «безгалстучной дипломатии» в арену перманентных боев без правил, усиливается политическое расслоение и без того неоднородного Содружества. Сохраняющаяся высокая зависимость большинства стран СНГ от российских энергоносителей только подчеркивает дискомфорт от происходящего.
Окончательного решения указанных проблем нет и не предвидится. Однако позиционного успеха Украине можно достичь, в частности, путем постепенного устранения рычагов экономического давления через последовательное очищение правящих элит от лиц и группировок, включенных в транснациональные коррупционные схемы, в первую очередь в сфере поставок и распределения энергоносителей; присоединение к ВТО и немедленное задействование механизмов ВТО для решения торгово-экономических вопросов внутри СНГ, последовательный курс на вступление в НАТО; коллективные действия стран СНГ и не только, имеющих общие интересы и исповедующих общие ценности; привлечение, где это необходимо, экспертов и политиков из стран ЕС и США к острым вопросам диалога Москва—Киев.
Украина может освоить механизмы более эффективного реагирования на вызовы политики РФ, если неизменно будет рассматривать отношения с РФ не как обособленную материю, а сквозь призму собственной европейской и евроатлантической интеграции.