Россия, похоже, нашла способ, как реабилитироваться за признание Южной Осетии и Абхазии: она вплотную возьмется за решение другого замороженного конфликта на постсоветском пространстве — приднестровского. Именно он должен доказать всему миру (и западному в первую очередь), что Москва умеет развязывать тугие дипломатические узлы не только с помощью танков, но и за столом переговоров. Намеченные же на 5 апреля парламентские выборы в Молдове и сложное экономическое положение в Приднестровье будут ей в этом только способствовать.
Тем не менее особых иллюзий по поводу успешной развязки в ближайшее время питать не стоит: миротворческие подвиги Кремля скорее всего ограничатся очередной встречей президентов России, Молдовы и лидера Приднестровья, и, возможно, подписанием некой декларации. Напомним, это будет уже третье рандеву Владимира Воронина и Игоря Смирнова под благословением Кремля за последние полтора года. И если первое из них в апреле 2008-го имело ценность лишь потому, что состоялось (как-никак удалось возобновить потерянный на семь лет контакт между лидерами двух берегов Днестра), то нынешнее появление «тройки» будет наполнено смыслом только, если в подписанной ими декларации будут зафиксированы принципы, на которых в будущем и произойдет объединение страны.
В ином случае эта встреча рискует превратиться в очередную телекартинку, призванную решить конкретные задачи каждого из лидеров. А именно: Владимир Воронин накануне выборов в своей стране сможет покрасоваться перед телекамерами рука об руку с российским президентом; Игорь Смирнов — продемонстрировать своим оппонентам, что в Москве его не «списали» и он по-прежнему там желанный гость; Дмитрий Медведев даст понять Евросоюзу и США, что Россия и сама, без помощи других посредников, способна усадить обе стороны конфликта за один стол и договориться. Зачем созывать формат «5+2», если все можно решить в треугольнике «2+1»?
Сказать, что последнее ничуть не настораживает остальных участников переговорного процесса, было бы неправдой. Украина, ОБСЕ, Европейский Союз и США вот уже второй год вынуждены наблюдать, как Россия пытается свести на нет любые попытки возобновить официальные переговоры в формате «5+2», в последний раз состоявшиеся в феврале 2006 (!) года. Конечно же, делает она это не своими руками, а приднестровскими. В то время как Сергей Лавров успокаивает европейских и других озабоченных коллег, что «5+2» является «всеми признанным форматом», Игорь Смирнов дает понять, что этот формат — не более чем консультационный механизм, который только затягивает переговоры.
Чем же руководствуется Россия, избегая официальных переговоров в рамках «семерки»? Все довольно просто: перед тем как участники процесса урегулирования смогут вернуться за стол переговоров, Москве необходимо иметь «в кармане» согласие двух сторон конфликта на реализацию своих собственных инициатив, которые, по сути, являются реанимацией отвергнутого в свое время Владимиром Ворониным Меморандума Козака. Ключевые пункты, по имеющейся информации, остались прежними: территориальная целостность Молдовы на основе федерализации страны, сохранение нейтрального статуса и российского военного присутствия. Как только стороны конфликта под этими предложениями подпишутся, Россия сможет спокойно «созывать» «5+2» и легализировать достигнутые договоренности в общепризнанном формате. И самое любопытное, что никто из посредников не вправе будет отвергнуть российский план, поскольку его признали приемлемым стороны конфликта, а их слово в процессе урегулирования, как известно, закон.
То есть фактически речь идет о реализации плана Козака в облегченном варианте: Россия делает черновую работу, получает дипломатические дивиденды и благородно передает дело в «5+2». То, что именно такой вариант квазиурегулирования приднестровского конфликта является на сегодняшний день для Москвы оптимальным, косвенно подтверждает и недавнее заявление Сергея Лаврова во время визита в Кишинев. Комментируя эффективность формата «5+2», он сказал буквально следующее: «Очень важно, чтобы не было импровизаций, когда стороны собираются в таком формате». Что ж, если Россия согласует со сторонами конфликта все в формате «2+1» и даже зафиксирует это в некой декларации, в формате «5+2» импровизаций уж точно удастся избежать…
Другой вопрос — насколько быстро России удастся свой сценарий реализовать? Сепаратные договоренности (будем называть вещи своими именами) Россия ведет с Ворониным и Смирновым второй год, но, как видим, реанимации плана Козака ни в полной, ни в облеченной версии так и не произошло. В чем же дело? В первую очередь, в молдавском президенте. Да, он еще ранее согласился на то, чтобы обменять дружественную помощь России в объединении страны на невхождение Молдовы в НАТО. С легкостью он мог бы пожертвовать и членством своей страны в ГУАМ. И ему ничего не стоит заверить Москву в том, что после объединения страны все приватизированные российскими компаниями в Приднестровье предприятия останутся в собственности нынешних хозяев. Но есть два ключевых пункта в российских предложениях, на которые ему, насколько нам известно, никак не получается закрыть глаза: это превращение Молдовы в федеративное государство и предоставление ее руководством гарантий сохранения российского военного присутствия.
Почему так важно для России сделать из Приднестровья не автономию, даже с самыми широкими правами, а именно равноправного партнера по федерации? В Кремле, судя по всему, исходят из того, что в Молдове политические ветры могут меняться, а Приднестровье всегда будет оставаться надежным провайдером российских интересов в регионе. И было бы недальновидно не попытаться сделать так, чтобы этот провайдер смог отстаивать российские интересы не на одном, а на двух берегах Днестра. То есть, если проект федеративной Молдовы будет запущен, приднестровские представители у власти (а Москва уж постарается, чтобы в Кишиневе оказались самые достойные из ее «сыновей») могли направлять внутреннюю и внешнюю политику объединенного государства в нужном ей русле.
Сумеет ли воспользоваться Россия предстоящими в Молдове выборами, чтобы все же склонить Владимира Воронина на свой вариант статуса Приднестровья, пока неизвестно. Но то, что сделать ей это будет очень трудно, — факт. Хотя бы потому, что поддержка Россией на предстоящих выборах не является критической для партии Воронина. Да, коммунисты потеряли в РМ былую популярность, но они по-прежнему могут рассчитывать (и результаты социологических опросов это подтверждают) на большинство голосов в парламенте. А значит, на право избирать президента. Не исключено, что преемником Воронина станет Владимир Цуркан, бывший посол Молдовы в России.
Не является критической и экономическая ситуация в Молдове. По крайней мере, повода обращаться за помощью к новоиспеченному донору постсоветского пространства — России — у Кишинева сегодня нет. Молдова наряду с Эстонией стали единственными постсоветскими странами, в которых в январе этого года была зафиксирована дефляция.
Другое дело, последствия мирового финансового кризиса в Приднестровье, которые — и это уже почти очевидный факт — сделают непризнанную республику еще более зависимой от РФ. По нашей информации, Игорь Смирнов, находясь не так давно в Москве, уже обратился к традиционным покровителям за финансовой помощью, и они якобы пообещали ее предоставить. Стоит заметить, что в последние годы РФ и так «спонсирует» ежемесячную 10-долларовую доплату к пенсиям приднестровцев, что для последних весьма существенно. Влияние мирового финансового кризиса в Приднестровье усугубляется еще тем, что на продукцию главного наполнителя тамошнего бюджета — Молдавского металлургического завода — введена дополнительная пошлина при экспорте продукции в страны ЕС и США.
А теперь о том, из каких позиций в приднестровском урегулировании сегодня исходит Украина. Во-первых, она не приемлет принятия никаких решений по урегулированию конфликта вне формата «5+2». Как-никак, речь идет о будущем страны, с которой Украина, в отличие от России, непосредственно граничит. Во-вторых, Киев, как и Кишинев, не устраивает объединение Молдовы на основе федерализации страны. Украина не желает создавать опасные прецеденты в виде предоставления Приднестровью статуса полноценного федеративного субъекта хотя бы потому, что на ее собственной территории есть Крым. Оптимальным вариантом в украинской столице считают предоставление Приднестровью автономии с широкими правами.
В-третьих, Украина выступает за демилитаризацию Молдовы: то бишь против дальнейшего военного присутствия РФ в регионе. Как видим, реанимация плана Козака не совсем вписывается в украинские интересы. Другое дело, может ли кто-то в данный момент об этих интересах позаботиться?