11 декабря в Приднестровье пройдут президентские выборы, результаты которых, по оценкам многих экспертов, могут серьезно повлиять на дальнейшую судьбу непризнанной республики.
Среди кандидатов на этот пост стоит отметить сразу троих фаворитов: «отец-создатель» и бессменный лидер республики Игорь Смирнов, спикер местного парламента Анатолий Каминский (он же сегодняшний протеже Москвы), а также экс-спикер парламента Приднестровья, а ныне главный оппозиционер Евгений Шевчук.
Большинство экспертов на данном этапе отдают предпочтение электоральным шансам действующего лидера Игоря Смирнова. Он владеет необходимым административным ресурсом, в том числе контролирует силовые ведомства региона. Практически каждый день 70-летний лидер, как и 20 лет назад, посещает предприятия, встречается с трудовыми коллективами, «эффективно противостоит внешним угрозам республики». Все это бурное «паблисити» находит отображение в государственных СМИ и формирует образ безальтернативности действующего президента. Несмотря на усталость населения от семьи Смирнова, коррупционные скандалы, связанные с его детьми, приднестровский электорат отдает должное харизме сегодняшнего лидера, а также его исключительным способностям как антикризисного менеджера, что неоднократно в буквальном смысле спасало жизнь непризнанной республике.
Шквал критики в адрес Смирнова со стороны российских властей, кажется, лишь добавляет ему очков, демонстрируя способность противостоять даже Москве, которая считается ключевым внешним фактором в регионе. Заказные статьи о том, что опальному приднестровскому лидеру, ослушавшемуся рекомендаций главы администрации президента РФ С.Нарышкина не выдвигать свою кандидатуру на выборы, вряд ли стоит рассчитывать на какие-либо гарантии безопасности на территории России, еще больше раззадорили Смирнова, не в характере которого «сдавать назад». Свои нелады с представителями российских элит Смирнов объяснил народу собственной принципиальной позицией по поводу недопустимости «сдачи Приднестровья» как разменной монеты в геополитических играх России и Запада.
Действующий спикер приднестровского парламента Анатолий Каминский также имеет ряд неоспоримых достоинств, ключевым из которых является поддержка Кремля. Именно с его именем связывают разблокирование российской финансовой помощи региону в виде 15-долларовых прибавок к пенсиям, помощи детдомам и сельхозкредитов. На руку А.Каминскому, в первую очередь, усталость электората от Смирнова за 20 лет его безраздельного правления. В то же время сыграть злую шутку с ним может как раз чрезмерная поддержка Москвы - электорат может решить проголосовать вопреки воле российских чиновников, пытающихся навязать Приднестровью выгодного Кремлю человека. Статистика последних лет на постсоветском пространстве показывает, что российские протеже, как правило, проигрывали выборы. Так было с коммунистами в Молдове, о том же говорят результаты двух последних президентских кампаний в Украине. Неудачными были попытки «подвинуть» неудобных Москве лидеров Южной Осетии и Абхазии, да и сам Игорь Смирнов в далеком 2001 году уже получил своего рода «прививку» от давления со стороны России. Примирительные нотки Анатолия Каминского в отношении диалога с Кишиневом могут быть истолкованы его конкурентами как «политическая беззубость» и «готовность сдать Приднестровье по указке из Кремля». Многие в регионе продолжают находиться под влиянием смирновской пропаганды об «экономической самодостаточности Приднестровья», воспринимая в штыки все идеи о необходимости нахождения общего языка с молдавскими властями.
Евгений Шевчук, пользуйся он таким уровнем российской поддержки и медиа-ресурсами как Каминский, мог бы составить куда более серьезную конкуренцию действующему лидеру Игорю Смирнову. Однако на сегодня главным козырем Е.Шевчука является его личная харизма и имидж оппозиционера, ушедшего из власти (с должности спикера парламента, которую после него занял А.Каминский), мотивировав это несогласием с политикой режима Смирнова. Как это ни парадоксально в наш век информационных технологий, Евгений Шевчук, лишенный в отличие от своих основных оппонентов каких-либо серьезных финансовых и медийных ресурсов и вынужденный ездить от села к селу, встречаясь с избирателями, находит у них довольно высокий уровень поддержки. Обличительные речи Шевчука в отношении семьи Смирнова и приднестровское происхождение экс-спикера также вызывают симпатии местного электората. Согласно данным ряда соцопросов, рейтинг Е.Шевчука находится практически на одном уровне со смирновским. При этом Каминский, занимая третью строку в рейтинге поддержки, существенно отстает от своих основных оппонентов. Некоторые соцопросы, правда, отдают ему безоговорочное лидерство.
В том, что наибольшее количество голосов 11 декабря с.г. наберет И.Смирнов, практически никто не сомневается, но их вряд ли хватит для победы в первом туре. Если говорить о втором туре выборов как о вполне реальном событии, то здесь победа Смирнова может оказаться под вопросом. Скажем, в случае выхода во второй тур Смирнова и Шевчука шансы действующего президента отнюдь не выглядят «стопроцентными». Если же во втором туре окажутся Смирнов и Каминский, нельзя исключать, что Москва, при неблагоприятном для нее исходе волеизъявления, может попытаться пойти по югоосетинскому сценарию, признав второй тур недействительным. Такой вариант развития событий сегодня, правда, маловероятен: если ситуация в Южной Осетии после августа 2008 года приняла практически необратимый характер, то обострение внутренней борьбы в Приднестровье может привести к последствиям, в результате которых под вопросом окажется дальнейшее существование непризнанной республики. С трудом верится, что Россия недооценивает характер последствий такого сценария и решится преподнести подобный новогодний подарок властям РМ.
Многие эксперты, особенно в Молдове и на Западе, считают, что, убрав Игоря Смирнова, в значительной степени удастся приблизить перспективы разрешения приднестровского конфликта. Так ли это на самом деле, объективно ответить сложно. Безусловно, Игорь Николаевич является крайне неудобным переговорщиком для молдавских властей, поскольку и слышать не хочет о необходимости возвращения Приднестровья в орбиту Кишинева, а также открыто заявляет о якобы кардинальном несовпадении векторов развития Кишинева (проевропейский) и Тирасполя (пророссийский). Возможно, будь на месте Смирнова кто-либо иной, Тирасполь вел бы диалог с Кишиневом, исходя из приоритетности решения экономических проблем, стоящих перед регионом. Однако в Кишиневе должны понимать: пока они не предложат Приднестровью реальные гарантии безопасности, в т.ч. признание результатов приватизации в регионе, им не удастся приблизиться к решению приднестровской проблемы ни с одним тираспольским лидером.