Из Гааги в Кремль пришли неприятные новости. Верховный суд Нидерландов отклонил ходатайство Москвы о приостановке исполнения решений нижестоящих судов о выплате компенсации в 50 млрд долл. в пользу бывших акционеров ЮКОСа на время рассмотрения кассационной жалобы и разрешил последним взыскивать имущество России за границей. С учетом процентов, накопившихся за последние годы, сумма компенсации достигла уже 57 млрд.
Для Киева история с ЮКОСом интересна потому, что ряд украинских компаний судятся с Россией в международных арбитражах в рамках нарушения Москвой украино-российского соглашения о поощрении и взаимной защите инвестиций: россияне «отжали» у украинцев предприятия в Крыму. Другие только собираются подавать иски в арбитраж. Ведь Россия продолжает незаконные действия, давая новые поводы для обращений в суд. Например, 14 декабря состоится аукцион по продаже винодельческого предприятия «Массандра».
И хотя бывшие акционеры нефтяной компании подали в третейский суд иск к РФ на основании Договора к Энергетической хартии (ДЭХ), это дело создает правовые прецеденты. Наконец, хотя у украинских компаний появляется дополнительный стимул добиваться компенсации от России, дело ЮКОСа несет для них и определенные риски, о которых речь пойдет чуть ниже.
Спор между ЮКОСом и Российской Федерацией возник в 2003 году, когда российские власти обвинили компанию в неуплате налогов. Компанию экспроприировали, а ее совладельца Михаила Ходорковского отправили за решетку. В 2005 году бывшие акционеры ЮКОСа — Hulley Enterprises, Yukos Universal и Veteran Petroleum — обратились в Международный арбитраж в Гааге и летом 2014 года третейский суд обязал Россию выплатить им 50 млрд долл., после чего истцы попытались арестовать российские активы в США, Великобритании, Бельгии, Германии, Франции.
Россия оспорила это решение в Окружном суде Гааги, который отменил постановление арбитража, а все производства по делам арестов и взысканий были либо остановлены, либо приостановлены. Суд первой инстанции счел, что третейский суд не обладал юрисдикцией для рассмотрения дела, поскольку арбитры установили свою компетенцию на основании неправильного применения положений ДЭХ о порядке разрешения споров. При этом, как отметил в комментарии ZN.UA юрист-международник Александр Малиновский, был создан опасный прецедент, поскольку при толковании положений ДЭХ о его временном применении национальному праву был дан приоритет над международным: «Суд первой инстанции буквально заявил, что рассмотрение спора арбитражем ограничивает суверенитет России».
В свою очередь ЮКОС подал апелляцию, и в феврале 2020 года Апелляционный суд Гааги отменил решение Окружного суда и подтвердил вердикт Международного арбитража. После этого РФ подала кассационную жалобу в Верховный суд Нидерландов и заявила ходатайство о приостановлении исполнения арбитражных решений на срок кассационного рассмотрения. Слушания по жалобе назначены на начало 2021 года. Ожидается, что решение будет принято в течение года.
Как отмечает в комментарии ZN.UA советник юридической фирмы «Астерс» Дмитрий Шемелин, «принимая во внимание, что суд не остановил выполнение арбитража, прямо ссылаясь на вероятность удовлетворения кассационной жалобы, то существует большой шанс проигрыша РФ по существу жалобы». В свою очередь Александр Малиновский обращает внимание на то, что Апелляционный суд Гааги, отменяя решение Окружного суда и подтверждая арбитражное решение, подчеркнул приоритет международного права, и такой подход, с большой долей вероятности, будет поддержан Верховным судом Нидерландов.
Благоприятное для ЮКОСа решение Верховного суда Нидерландов означает, что за рубежом вновь начнутся аресты российского имущества: Нью-Йоркская конвенция 1958 г. о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений допускает принудительное исполнение постановлений третейского суда. При этом активы, на которые распространяется суверенный иммунитет России (в частности, Центробанка) или дипломатический иммунитет, не могут быть взысканы.
Но как продемонстрировала история и со швейцарской компанией Noga SA, и с ЮКОСом, процесс получения от России причитающейся суммы компенсации будет долгим.
«Поскольку Россия уже много лет отказывается добровольно выплачивать компенсации по арбитражным решениям, на практике принудительное их выполнение крайне проблематично из-за малого количества находящегося за границей государственного имущества РФ, незащищенного иммунитетом. Москва давно приняла все меры, чтобы ее имущество за рубежом было хорошо защищено», — отмечает Дмитрий Шемелин. И хотя были случаи успешного взыскания компенсации, но это были исключения из правил, поскольку они касались сравнительно небольших сумм (порядка нескольких миллионов).
К тому же Кремль, предвидя негативные для себя решения арбитражей, постарался создать правовые основания для невыполнения РФ вердиктов международных судов.
Так, рассмотрение дела в Международном арбитраже в Гааге происходило одновременно с разбирательством в Европейском суде по правам человека (ЕСПЧ), который в 2014 году присудил бывшим владельцам ЮКОСа 1,86 млрд евро в качестве компенсации. Стремясь избежать этого, в 2015 году Путин подписал закон, позволяющий Конституционному суду РФ признавать неисполнимыми решения международных судов, если они противоречат российской конституции. Что и было сделано в случае с постановлением ЕСПЧ.
Для придания большей легитимности закону, позволяющему нейтрализовать невыгодные Москве вердикты международных судов, в российскую конституцию также внесли изменения, которые нынешним летом были одобрены россиянами на референдуме. Поправки фиксировали право Конституционного суда РФ решать вопрос о возможности исполнения Россией решений международных организаций, если последние налагают на страну какие-либо обязанности и «противоречат основам публичного правопорядка».
Однако изменения в российской конституции несут для Москвы и негативные последствия. И дело не только в репутационных потерях: имидж РФ в мире и так испорчен. «Для России станет значительно сложнее — и с юридической, и с морально-политической точки зрения — добиваться принудительного выполнения решений международных судебных инстанций, вынесенных в ее пользу, поскольку она сама не выполняет обязательных постановлений третейских судов», — полагает Александр Малиновский.
Для Кремля в зоне риска находятся российские компании, которые полностью (например, ВЭБ РФ, РЖД) или частично («Роснефть», «Газпром» и др.) принадлежат российскому государству. Как обращает внимание Дмитрий Шемелин, «пока в большинстве стран это имущество нельзя взимать в качестве долгов государства, поскольку работает концепция раздельной собственности компании и акционера. Однако данная защита со временем может расшататься».
Кроме того, как отмечает Александр Малиновский, бывшие акционеры ЮКОСа могут потребовать, чтобы взыскание в их пользу налагалось, например, на выплаты должников РФ или на выплаты от арендатора, использующего российское имущество, или на дивиденды, причитающиеся ответчику. Также не исключено, что истцы создадут России значительные проблемы на международном рынке заимствований, когда Москва захочет разместить там свои гособлигации: как минимум — стоимость таких заимствований возрастет для РФ, а как максимум — Москва не сможет вообще выходить на этот рынок.
Колоссальная денежная сумма, присужденная арбитражным решением, вряд ли позволит бывшим акционерам ЮКОСа добиться его принудительного исполнения в полном объеме. Как отмечает Малиновский, более вероятен сценарий достижения сторонами урегулирования спора на основе какого-то компромиссного решения. Вопрос лишь в том, как быстро такое урегулирование будет достигнуто и будет это урегулирование с нынешними властями РФ или с их сменщиками. «Можно не сомневаться и в том, что бОльшая часть суммы по арбитражному решению будет погашена не деньгами, а передачей активов или экономических прав, но в любом случае параметры достигнутого урегулирования будут скрыты плотной завесой конфиденциальности», — полагает юрист.
Также не исключено, что бывшие акционеры ЮКОСа с дисконтом передадут свое право на получение компенсации от России третьим лицам. Либо должникам РФ (для дальнейшего проведения взаимозачета), либо крупным иностранным банкам. «Такой механизм ранее уже использовался в практике. Хотя тогда речь не шла о такой крупной сумме, как в случае с ЮКОСом», — поясняет Александр Малиновский. К такому варианту решения проблемы со временем может прийти и Кремль. Особенно если за этими третьими лицами будут стоять сами российские власти.
Именно по такому сценарию развивалась и история с Noga, долгие годы безуспешно пытавшейся исполнить решение, вынесенное арбитражем еще в 1997-м. Компания добивалась арестов зарубежных активов России, которые впоследствии были отменены. Но постоянно возникающие риски для имущества за рубежом и сужающиеся возможности их коммерческого использования российским государством в конце концов вынудили Минфин РФ пойти на проведение в 2007 г. операции выкупа прав требований по долгу перед швейцарской компанией.
При том, что история с иском бывших акционеров ЮКОСа важна для Украины с точки зрения прецедента, благоприятное решение суда также несет и определенные риски для украинских инвесторов, потерявших активы в оккупированном Крыму в результате проведенной россиянами «национализации». Ведь у украинских истцов появляется мощный конкурент в сфере будущих взысканий с РФ. Как отмечает Дмитрий Шемелин, стремясь получить столь значительную компенсацию, бывшие акционеры ЮКОСа не будут иметь недостатка в лучших юридических советниках и детективах для поиска российских активов.
Как свидетельствует история судебных тяжб бывших акционеров ЮКОСа с Российской Федерацией, эта игра не на месяцы, а на годы, и процесс взыскания компенсации будет нелегким. Но если украинские компании и Украинское государство хотят восстановить справедливость в международных судах и получить достойную компенсацию за действия России в Крыму и Донбассе, следует запастись терпением, поскольку суды могут тянуться годами.
Шансы Украины на благоприятный исход дел могут значительно возрасти, если украинские истцы будут иметь хорошо подготовленную команду юристов, обладающую хорошей институциональной памятью и из года в год придерживающуюся единого плана действий. Иначе можно хорошо начать судебный процесс против России, а в итоге проиграть дело.