Кремль сделал ставку на Ющенко, Белый дом держит паузу
«Была одна надежда на ребят с Украины, но и те просто полностью себя дискредитировали, там дело идет просто к сплошной тирании. Полное нарушение Конституции, всех законов и так далее», — так заявил российский президент на пресс-конференции, и эта фраза уже получила множество толкований.
Безусловно, Путин продумал то, что сказал в отношении Украины. Здесь трудно разделить то, что сказано им всерьез, от полного владения ситуацией, и что было просто стебом от его хорошего настроения.
Расчет был сделан на достижение разных целей. Прежде всего, предостережение для внутреннего российского политического рынка. Конечно, ситуация в Украине является больной темой для России на всех уровнях. И для Кремля, и для элиты, и для широкого общественного мнения. Путин прав в одном: в Украине произошло прямое нарушение Конституции, был сделан выход за рамки правового поля, причем всеми участниками процесса. Не прав он в том, что это обязательно ведет к тирании. Распад СССР, например, тоже был выходом из правового поля. Главное, Кремль боится потенциальных «цветных» революций в России и где-либо в СНГ. Тем более — таких мирных и бескровных, как в Украине. В целом сигнал россиянам — не надо покушаться на вертикаль власти и приватизированную государством монополию на принятие решений, иначе все мы рискуем оказаться в «тирании» (см. Украину). Урок, так сказать, своим... К вопросу о том, что там в Украине на самом деле — тирания, демократия или что-то еще, это никакого отношения не имеет.
Для европейцев и американцев мессидж Путина в том, что Россия в этот раз занимает пассивную позицию в Украине, и видите, что получилось?! Мы понадеялись было на «наших ребят», которые построили бы там «вашу» демократию, вы же нам сразу помешали, теперь страну трясет и конца-края не видно... Она просто движется к тирании, хотя вы этого еще не понимаете в своих Брюсселях и Вашингтонах!
В Украине Путин достиг этими комментариями многого, при этом ни на йоту не выявив своих истинных намерений и симпатий. Он в очередной раз «опустил» (теперь уже полностью, без исключений) весь политический истеблишмент соседней страны, вбил еще один клин между элитой и обществом, усилил напряжение и подозрительность между разными группами в украинском руководстве. Главное, сегодня в Киеве все гадают, кто «ребята», а кто — «тираны», и, глядишь, перессорятся по этому поводу и начнут доказывать что-то Кремлю. При этом никому в голову не придет, что Путин теперь поддерживает президента Ющенко. Нет слов, вложив в Украину столько реальных денег, сколько вложила Россия при президенте Путине, Москва слишком заинтересована в ее стабильной экономике, чтобы поддерживать еще кого-то другого, кроме Ющенко, или просто раскачивать Украину для своего удовольствия.
В общем, Владимир Путин умно и полезно пошутил, как он иногда умеет. И всех заинтриговал на почти пустом месте. Пустом прежде всего потому, что, уже два месяца преодолевая политический конфликт, Украина не превратилась в проблему для мирового сообщества. Это очень большой плюс. То, что кризис не становится системным, внушает оптимизм, потому что политический кризис обычно первичен для переходных режимов: европейские государства после Второй мировой войны проходили через сотни таких кризисов. А украинский кризис, к счастью, ограничивается только политикой и не затрагивает ни экономическую, ни военную, ни социально-гуманитарную сферы. Все будет оценено рано или поздно, но подобный расклад возлагает очень большую ответственность на украинскую элиту: продолжать в том же духе, не оказаться угрозой для стабильности региона, не стать поводом для ссоры России и Америки, России и Европейского союза, головной болью для мирового сообщества.
Сегодня Украине это удается. Я думаю, здесь имеется несколько обстоятельств. Во-первых, в рамках этого конфликта или кризиса не ставится под сомнение геополитический выбор, который сделала Украина, ее внешняя политика, другие фундаментальные вещи. Просто идет перераспределение власти между разными центрами влияния, то есть — чистая политика. С другой стороны, плюсом является то, что на сегодняшний день ни одна из сторон не обладает монополией на власть, в чем и заключается сущность либеральной модели демократии, когда власть распределена в равной мере между разными центрами, блоками, противовесами — это в Украине сегодня есть. На самом деле я считаю, что этот процесс достаточно здоровый, к которому рано или поздно придут все постсоветские страны. И, пожалуй, во многих из них процесс решения тех же проблем, которые сегодня решает Украина, будет гораздо более болезненным.
Думаю, на Западе, в Вашингтоне и в Москве все понимают, что этот кризис будет носить длительный характер и он не разрешится внеочередными выборами в Раду. Впрочем, он, я думаю, не разрешится и следующими внеочередными выборами в Раду, которые, пожалуй, состоятся вскоре после первых внеочередных выборов. Может быть, даже не разрешится в ходе внеочередных президентских выборов, которые тоже, скорее всего, будут. Речь идет о долгосрочном кризисе, о решении очень серьезных фундаментальных проблем, с которыми столкнулась Украина как страна постсоветская, идущая от коммунизма и менталитета, культуры и порядков, которые были тогда, к чему-то такому, что вообще-то трудноуловимо. Ведь такого пути от коммунизма к демократии, к нормальной политической системе, никто в мире практически еще не проходил.
В этом смысле Украина во многом обогнала другие постсоветские страны. Это важно для понимания позиций внешних игроков, которые не хотят ввязываться на нынешнем этапе, влиять, активно участвовать, проявлять свою заинтересованность в тех или иных аспектах политического конфликта в Украине. Так как не очень понятно, каким будет результат этого долгосрочного кризиса, все хотят выиграть войну, но никто не хочет выиграть битву, а потом проиграть войну. Поэтому все ведут себя очень осторожно, очень деликатно.
Я думаю, что Вашингтон сегодня занимает позицию в значительной степени стороннего наблюдателя не только потому, что нет очевидных угроз американским либо западным интересам в Украине: в самом Вашингтоне практически впервые за 80 лет сложилась уникальная политическая ситуация: на предстоящих в 2008 году президентских выборах нет представителей администрации. Нынешний Белый дом уходит из политики полностью, в Вашингтоне это понимают. Складывается обстановка некоего политического вакуума, отсутствия политической воли, никто не хочет принимать долгосрочных политических решений, брать ответственность на себя. Оппозиция Белому дому, демократы, этого не делает, а политики, занимающие позиции в Белом доме, сегодня отлично понимают: их время уходит очень быстро и вряд ли можно будет сохранить действенность тех решений, которые они принимают сегодня. Вот эта пассивность, эта политическая импотенция, политическая пустота в Белом доме тоже сказывается на внешнеполитической активности. Я думаю, что ее просто не хватает на то, чтобы вникать глубоко в ситуацию Украины, тем более что здесь особых потрясений, с точки зрения защиты национальных интересов Соединенных Штатов, не видно. Другое дело, что, конечно, американцы будут яростно сопротивляться любым попыткам России втянуть Украину в сферу своих экономических и политических интересов. Но сегодня, мне кажется, Россия этого сделать не в состоянии. В общем-то большой политической воли в Кремле на то, чтобы это делать, тоже нет. Россия, безусловно, сама занята предвыборной борьбой и разборками внутри страны. И нет никакой группы, которая бы делала ставку на внешнюю политику как свою политическую карьеру, — все занимаются политикой внутренней. С другой стороны, в целом, я думаю, в сегодняшних украинских разборках нет ни одной группы, которая занимает откровенно антироссийскую позицию. Они все достаточно прагматично относятся к России, с большей или меньшей степенью откровенности, с большей или меньшей долей цинизма, но так, чтобы кто-то выступал с позиции сугубого «антироссийства», можно сказать нет.
В отношении Москвы нужно понять один интересный феномен: Кремль принял принципиальное решение не бороться с существующими властями в странах бывшего СССР, не противостоять им. Работает Кремль с теми, кто при власти в других странах. И это принципиальная позиция, выстраданная Кремлем отчасти путем проб и ошибок, больших разочарований. Кремль не собирается подрывать существующие порядки в других странах в расчете на то, что, во-первых, работать с существующей властью лучше и эффективнее, поскольку есть административный ресурс, есть законность, легитимность, деньги, есть право принимать решения. Во-вторых, в расчете на то, что власти других стран не будут работать с российской оппозицией, а будут ориентироваться только на Кремль. В этом смысле здесь существует общий язык, поэтому Кремль сделал откровенную ставку на Ющенко в самом начале этого конфликта и продолжает его поддерживать. Кроме того, с точки зрения защиты российских бизнес-интересов, экономических и финансовых, Ющенко представляет гораздо более интересную кандидатуру, нежели Янукович и представители сильных финансовых и промышленных кругов Украины, которые неоднозначно будут относиться к конкуренции со своими российскими коллегами. Очевидно, что они не будут давать свободный вход большим российским компаниям на украинский рынок, компаниям, которые легко могут снять при желании украинские компании. А с президентом Ющенко в данном случае иметь отношения гораздо проще. Кроме того, Кремль боится сильной дестабилизации Украины, способной выплеснуть какие-то идеи, если не оранжевой революции, то вольнодумства, свободы, оппозиции в Россию. Связи между Россией и Украиной все-таки очень тесные — человеческие, социальные, гуманитарные, семейные.
Поэтому считаю, что Кремль глубоко заинтересован в том, чтобы Ющенко не проиграл. Чтобы ситуация в Украине дестабилизировалась до известного предела, но не превратилась в анархию, чтобы оппозиция президенту Ющенко — правительственная коалиция — не смогла победить вертикаль власти, ведь это будет плохим примером для России, которая внимательно за этим наблюдает. Президент России исходит из того, что президенты должны разруливать ситуации, оставаясь при этом полновластными хозяевами у себя в стране. Россия, как известно, отвергает, пусть неофициально, кулуарные идеи парламентской республики. И считает, что, поскольку электорат во всех постсоветских государствах достаточно «левый», а есть объективная необходимость проводить «правые» реформы, их нужно проводить в значительной степени вопреки массовым настроениям. И в этом смысле парламентские республики не способны на серьезные «правые» реформы, выражая интересы «левого» народа.
Опасность, которая на сегодняшний день проявилась совершенно очевидно, — весьма быстро растущий среди политической элиты и разных политических сил Украины правовой нигилизм. Все вышли из правового поля, начиная с президента и заканчивая коалицией, все политические игроки проигнорировали закон. И тем самым создан очень плохой прецедент, поскольку вернуться в правовое поле будет сложно, а еще сложнее — восстановить в народе и в политической элите уважение к закону.
На мой взгляд, конфликт в Украине — процесс очень здоровый: есть борьба за власть, есть политическое противоборство, пусть оно приобретает такие некрасивые формы. Но это живая жизнь, где никто не переехал катком-асфальтоукладчиком политику, и есть свободная пресса, журналисты, которые задают неудобные вопросы; есть политики, которые ругают президента, есть политики, которые хвалят президента по-настоящему, а не разыгрывая шоу для телевидения. В результате от всего происходящего сейчас выиграет украинская политическая культура, украинский народ, сама Украина как государство, прошедшее очень важный этап обучения тому, как надо искать политический компромисс, не разбивая в кровь морду своему сопернику. Другие страны бывшего СССР до этого этапа еще не дошли.
Лех Валенса говорил, что можно взять аквариум, сварить его, превратив плавающих там рыбок в уху, — это вот строительство коммунизма из демократии. А превратить эту уху обратно в аквариум, чтобы рыбки ожили и снова заплавали, — это попытка вернуться из коммунизма в нормальную жизнь. Сегодня Украина пытается сделать именно это. Хотя, возможно, представителям украинской элиты кажется, что они занимаются внутренними разборками, на самом деле это фундаментальный исторический процесс, который во многом может определить лицо не только Украины, но и территории всего бывшего Союза, и заложить основы опыта превращения постсоветских государств в нормальную демократию европейского типа. Вспомним европейскую историю 40-х — 60-х годов. Практически все страны проходили через политические кризисы, но выходили из этих кризисов полноценными демократиями. Будем надеяться, что так произойдет и с Украиной.