В одном из предвыборных роликов кампании кандидата в президенты США от Республиканской партии, губернатора штата Техас Джорджа Буша-младшего, критикующем план его соперника-демократа Эла Гора по реформированию тамошней системы здравоохранения, на 1/30 секунды крупными белыми буквами на черном фоне высвечивается слово «RATS» («крысы»). Этим нелицеприятным эпитетом создатели ролика воспользовались якобы для того, чтобы «визуально оттенитъ» текст, в котором зрителей в тот самый момент стращают «bureaucRATS» («бюрократами»), на чьи плечи такой-сякой Гор возлагает выполнение своей реформы. Безусловно, когда уловку обнаружили, разразился крупный скандал с обвинениями Буша в попытке воздействовать на подсознание потенциальных избирателей. Это досадное для республиканцев разоблачение в «грязной игре» и последовавшая до смешного неуклюжая защита—лишь один случай в веренице неудач, постигших кампанию Буша за последние пару недель. Результат налицо: если еще в начале августа Буш-младший уверенно лидировал в опросах общественного мнения с отрывом около 10%, то сейчас, за 40 дней до предстоящих 7 ноября выборов, он продолжает стабильно отставать от своего основного конкурента, нынешнего вице-президента страны Эла Гора процентов на пять.
Справедливости ради необходимо отметить, что эта кардинальная перемена в электоральных симпатиях произошла не только из-за проколов Буша, но и во многом благодаря усилиям Гора, чья кампания заметно оживилась после конвенции Демократической партии 14—17 августа. В начале лета инициатива прочно принадлежала Бушу, который изо всех сил стремился доказать, что, несмотря на свою неопытность в политике и посредственные успехи в студенческие годы в элитном Йельском университете, несмотря на миллионные убытки в собственном нефтяном бизнесе и патологическое пьянство, прекратившееся только 14 лет тому назад, он вполне пригодный кандидат на пост президента мировой супердержавы. С этой целью его команда выдавала все новые планы: создание персональных пенсионных счетов, в перспективе призванных заменить основную составляющую и так весьма скудной (по сравнению с социальными государствами Западной Европы) системы соцобеспечения — гарантированной пенсией; повальное понижение подоходного налога, которое обойдется федеральному бюджету в $1,6 триллиона (!) недополученных доходов за последующие 10 лет, и т. д. Эл Гор, принимающий активное участие в проведении политики администрации Клинтона за восемь лет ее правления, по понятным причинам, назвал подобные прожекты «рискованными», чем вызвал обвинения в безынициативности и пустом критиканстве. Следовательно, господствующее мнение о Горе образца начала лета считало его неудачной копией Клинтона в плане платформы и неинтересным, скованным человеком в плане личностном. А поскольку демократы — народ свободолюбивый, многие из них заартачились и решили отказать «никакому» Гору в своей поддержке. Некоторые либерал-радикалы переметнулись к кандидату от Партии зеленых Ральфу Нейдеру, стремительно набиравшему очки на волне нового, но уже громко заявившего о себе протестами против заседаний ВТО в Сиэтле в ноябре 1999-го и МВФ в апреле 2000-го антикорпоративного движения Рейтинг последнего в ключевых для Гора штатах Калифорния и Мичиган достиг 7—8%, что заставило вице-президента забеспокоиться и напомнить избирателям устами своих приближенных, что голос за Нейдера — то же самое, что голос за Буша. Однако, такие заявления вряд ли помогли бы, не измени Гор свой имидж. И он его изменил — на конвенции.
Ее, конвенцию, ждали. В конце июля она была у республиканцев, где те наглядно продемонстрировали бутафорскую сущность одного из любимых лозунгов кампании Буша— «инклюзивности» или «включения». Страстно желая изменить давнишний и вполне заслуженный имидж Республиканской партии как лоббиста интересов имущего белого населения страны, в большинстве своем не любящего расовые меньшинства с их навязчивой идеей «мультикультурализма», команда Буша открыла конвенцию своей партии… выступлением чернокожих танцоров. Все было бы хорошо: ну, одумались консерваторы, 2000 год на дворе как-никак! Только не так все это, не одумались — если на сцене преобладали негры и латиноамериканские иммигранты, то в зале почти все те же белые консерваторы. Эта мимикрия создающих «новую Республиканскую партию» людей Буша, рассчитанная на незадачливого американского центриста, которого немного отпугивала ярко правая ориентация партии Слона, дошла до того, что ключевым деятелям партии, таким, как экс-спикер Палаты представителей Ньют Гингрич, было отказано в слове! И что еще поразительнее, они это проглотили. Чего не сделаешь ради победы…
Гор на вскоре последовавшей Демократической конвенции вынужден был сделать выбор: бороться за заветные голоса среднего класса и оставаться малопривлекательным, неоригинальным в целом кандидатом, обрушить поток грязи на своего оппонента (недостатка в предметах критики не было бы) или, не боясь оттолкнуть «середняков» или прослыть популистом, повернуться лицом к костяку его партии — профсоюзным и остальным рабочим, которым нынешний хваленый (самим же Гором, кстати) «самый длинный период беспрерывного экономического роста в истории США» принес слишком мало осязаемых благ. И он выбрал третье. В 51-минутной речи на конвенции Гор многократно упомянул «рабочие (или работающие, в зависимости от перевода) семьи» и то, что за них нужно бороться. «Бороться» — вообще любимое слово Гора в нынешней кампании. Броское несоответствие между частым использованием этого революционного термина и впечатлением опытного, осторожного политика, которое Гор производит, — наверное, одна из причин того, что многие избиратели считают его неискренним. Как бы там ни было, но у Гора есть конкретные планы действий, и они избирателям нравятся. Его успех на конвенции был результатом хорошо продуманного выступления, которое сочетало достаточное количество демагогической риторики для поддержания надлежащего шумового уровня и конкретных предложений, позволяющих одному из делегатов конвенции Биллу Инглишу заявить по ее окончании: «Я знаю, где сейчас Эл Гор. Я знаю, на чем он стоит».
Так на чем же все-таки стоит Эл Гор? По каким вопросам расходятся мнения двух кандидатов? Вообще-то по многим, но большинство избирателей это не интересует. Стоит ли удивляться тому, что, к примеру, о противоположных позициях кандидатов в отношении Киотского соглашения по изменениям климата (Гор, защитник природы со стажем, его поддерживает, а Буш, блюдя интересы американских индустриалистов, — нет) не сообщают газетные передовицы, если половина (!) опрошенных американских избирателей думает, что США уже имеют систему защиты от ядерных ракет? Не интересуют относительно отвлеченные проблемы этот стремящийся извлечь наибольшее из «самого длинного периода» народ. Пока гром не грянет… Те проблемы, которые действительно волнуют электорат, весьма тривиальны: высокие цены на лекарства, которые поглощают добрую часть семейных бюджетов пожилых граждан США, и низкое качество образования в городских публичных школах. По обоим вопросам демократ Гор является сторонником активного государственного вмешательства, прежде всего в виде федеральных субсидий. Буш, продолжая традиционную линию своей партии и ее знаменитого представителя Рональда Рейгана, который за восемь лет своего президентства охотно сокращал государственные расходы на все кроме обороны, последовательно выступает за повышенную роль частного капитала и свободного рынка в решении социально-экономических проблем. Эксплуатируя естественное недоверие избирателей к «вашингтонским бюрократам», Буш выдвинул план финансирования из федерального бюджета частных страховых компаний, которые на конкурентной основе будут предоставлять программы покрытия стоимости медикаментов для пожилых. Демократы обвиняют своего оппонента в том, что такой план скорее выгоден страховым и фармацевтическим корпорациям, чем нуждающимся пожилым. Республиканский же проект реформы среднего образования, предусматривающий перекрытие федеральных субсидий «несправляющимся» школам и передачу этих денег родителям учащихся в виде ваучеров, которые можно было бы использовать как плату даже в частных и религиозных школах, вообще чреват серьезными последствиями для всего американского социума. Он не только превратил бы в фарс идею отцов— основателей США о разделении церкви и государства, но и мог бы окончательно доконать городские публичные школы, страдающие от перегрузки классов и низких зарплат учителей, нехватки учебников и низкой мотивации бедных, представляющих преимущественно расовые меньшинства, учеников. Деньги налогоплательщиков стали бы финансировать частные предприятия в полностью превратившейся в бизнес сфере образования. Таким образом, приход Буша и переизбрание республиканского большинства в Конгрессе могут положить конец многовековой мечте прогрессивных американцев о равных образовательных возможностях, которая, впрочем, уже давно стала иллюзией…
Одной из самых горячих тем кампании стало то, как лучше распорядиться многомиллиардным профицитом бюджета! За следующие 10 лет он, по различным прогнозам, должен составить от 3 до 4,6 триллиона долларов. Благодаря стабильной фискальной и монетарной политике администрации Клинтона—Гора (а в особенности председателя Федерального резерва Алана Гринспэна), уже третий год в бюджет поступает больше денег, чем расходуется. Только в 2000 году профицит составит $211 млрд. Но эта тенденция может измениться, если пришедший к власти кандидат в президенты вознамерится выполнить все свои предвыборные обещания. Особенную критику вызывает уже упоминавшееся повальное понижение подоходного налога по всем ставкам, предлагаемое Джорджем Бушем. Гор давно и настойчиво осуждает этот план, отмечая, что он оскуднит профицит до такой степени, что нечем будет платить за другие нужные программы. К тому же такое понижение поможет в первую очередь не слишком нуждающимся: 43% выигранных в результате налоговой реформы а-ля Буш денег дополнят сбережения всего 1% населения США с самыми высокими доходами. Целесообразность такой меры весьма сомнительна в стране с огромной имущественной поляризацией населения, где беднейшие 20% получают менее 4% совокупных доходов. Это признают даже американцы, традиционно опасающиеся крупного вмешательства власти в экономику. По данным недавнего опроса, большинство респондентов предпочли бы погашение части накопленного в восьмидесятые шеститриллионного государственного долга и поддержку дрогнувшей под тяжелой поступью стареющей нации системы пенсионного и медицинского обеспечения пожилых крупному налоговому «подарку» Буша.
Несмотря на откровенно неудачные последние три недели, у Буша остаются шансы на захват Белого дома. Лояльные республиканцы, в отличие от разношерстных демократов, проголосуют практически за любого «своего», выдвинутого родным консервативным истеблишментом кандидата. Так что пока мало кто в Америке берется предсказать исход выборов. Тем более что здесь трудно полагаться на всенародные опросы, поскольку в США, в отличие от большинства стран, в т. ч. Украины, выборы президента — не прямые, а двухступенчатые. По итогам голосования 7 ноября в каждом из 50 штатов определят делегацию «электоров», состоящую, в зависимости от того, какой кандидат набрал относительное большинство голосов, исключительно из демократов или из республиканцев. А уже электоры простым большинством изберут президента. Количество электоров равняется числу конгрессменов от этого штата и пропорционально населению. При такой системе, созданной Конституцией 1789 года, кандидат теоретически может победить в 50 штатах с большинством в 50,1% и быть избранным единогласно на собрании электоров! Поэтому целью кандидата является получение какого-никакого большинства в как можно большем количестве штатов, и кампания сосредотачивается в нескольких т. н. «колеблющихся штатах». Для победы необходимо 270 электоральных голосов из 538, а, по данным влиятельного американского еженедельника U. S. News and World Report за 11 сентября с.г., у Буша «в шляпе» их 209 — от традиционно консервативных штатов Юга и Среднего Запада, а у Гора — пока 194 от Северо-Востока и Калифорнии. За оставшиеся 135 голосов от 14 штатов и развернулась борьба. Причем борьба с беспрецедентной степенью информационного накала: только за последний месяц на телевизионную рекламу, основная масса которой сосредотачивается в этих штатах, обе стороны потратили около 60 миллионов долларов. Несмотря на мощную пиаровскую кампанию, новости с фронта пока что для Буша малообнадеживающие: на днях «колеблющаяся» Флорида, например, качнулась в сторону Гора.
«У Буша есть шанс победить… если он не совершит никаких ошибок до самых выборов. А это будет непросто», — так на днях охарактеризовал ситуацию один республиканский (!) аналитик. Время играет против Буша: похоже, сделав ставку на простого свойского человека, которого по идее должны были предпочесть отчеканенному политику сытые американские обыватели, республиканский истеблишмент просчитался. Недооценили республиканцы ум и гибкость Гора, недооценили проницательность избирателей, недооценили некомпетентность выбранного ими свойского кандидата (ошибки Джорджа Буша в произношении «сложных» слов, таких, как «подсознательный» или «греческий», — одно из главных развлечений в однообразной жизни американцев). Нынешнему вице- президенту удалось, как пишут тамошние репортеры, «выйти из тени Клинтона» и сосредоточить внимание масс-медиа на своих предложениях — таких, как полная выплата госдолга к 2012 г. (это вместо гигантского понижения налогов, предлагаемого Бушем), облегчение для рядовых американцев стоимости все дорожающего высшего образования, бюджетные субсидии на лекарства пожилым и др. Эти предложения просто-напросто лучше подходят и больше импонируют среднему американцу, чем альтернативы от Буша. Последнему ничего не остается, кроме как развернуть кампанию личных нападок на Гора. Но и это становится все сложнее, ведь чем больше кто-то нравится избирателям, тем труднее их убедить, что он чем-то плох (вспомните травлю Ющенко «олигархическими» СМИ — сильно подействовало?). Буш продолжает с торжественным видом заявлять, что он «вернет порядочность в Белый дом», прозрачно намекая, что на Гора распространяется «аморальность» поведения Клинтона во время печально известного скандала с Моникой Левински. Но эта абсурдно обтекаемая фраза уже малоэффективна, поскольку Джо Либерман, избранный Гором кандидат в вице-президенты, в свое время одним из первых демократов осудил поведение Клинтона.
Поскольку резерв личного обаяния Буша исчерпан успешными имиджмейкерскими усилиями команды Гора, кандидату-республиканцу приходится переводить игру на заведомо невыгодное для него поле. Иными словами, Буш вынужден обсуждать и дискутировать конкретные предложения, а не этику Белого дома или опасность бюрократов. Ознаменовывая эту смену акцентов, он обнародовал новую стратегию предвыборной кампании — «Реальные Планы для Реальных Людей». Этот лозунг присоединится к своему уже изрядно заезженному предшественнику с одинаково бессмысленным названием — идеологии «сочувственного консерватизма». В рамках «Реальных Планов» Буш пытается объяснить среднему американцу, что ему выгоднее получить лишних пару сотен долларов в год благодаря понижению налогов, чем наблюдать за усилиями команды Гора эти деньги на что-то потратить. Усилия эти пока малорезультативны, и американские избиратели теперь намного прочнее ассоциируют образ Буша с интересами состоятельных индивидов и корпораций. Именно резкое падение рейтинга Буша у представителей среднего класса за последний месяц — главное достижение Гора и основание для его надежд на президентство.
Выборы-2000 важны, хотя вопросы, на них оспариваемые, и привлекают незаслуженно маленький интерес относительно благополучных, а следовательно, аполитичных американцев. Они важны тем, что покажут, ушла ли Америка наконец от охватившего Запад в восьмидесятые годы неоконсерватизма, или временное отстранение республиканцев от Белого Дома — исключительная заслуга харизматической личности Клинтона, не имеющая ничего общего с фундаментальной переменой в политических взглядах среднего американца. Они определят, возможно, останется ли у американских женщин право на аборт, а у американских детей — на безопасные и качественные публичные школы. Они определят, возможно, будут Америку в мире уважать или просто бояться и ненавидеть за ее миллиардные долги перед ООН (кстати, «заслуга» республиканского большинства в Конгрессе и лично председателя Комитета по иностранным делам ультраконсерватора Джесси Хелмса) и милитаристскую гигантоманию. Выбор в этот раз не наш.