Недавний прорыв пакистанских талибов на расстояние 100 километров от Исламабада вынудил министра обороны Соединенных Штатов Америки Роберта Гейтса рекомендовать Пакистану признать опасность и принять меры для прекращения роста радикализма. Становится все более очевидным, что нынешнее пакистанское руководство не контролирует территорию страны и идет на необдуманные уступки представителям местных талибов. Президент Асиф Али Зардари, позволив навязать правительству введение законов шариата в районе реки Сват, тем самым спровоцировал талибов на дальнейшие радикальные действия. Ведь исламские боевики были в шаге от того, чтобы захватить власть в стране и прибрать к своим рукам контроль над ядерной кнопкой.
Если террористам удастся захватить власть в одной мусульманской стране, это может вызвать дестабилизацию во всем мире. О том, что США всерьез обеспокоены нынешними событиями в Пакистане, заявил председатель комитета начальников штабов вооруженных сил США Майкл Маллен, напомнив: Пакистан — страна, владеющая ядерным оружием. И хотя в Америке прямо не говорят о готовности прибегнуть к превентивным силовым мерам по недопущению распространения ядерного оружия, однако, как написал американский журнал The Time, в случае возникновения угрозы сохранности ядерного арсенала США будут готовы ввести в Пакистан войска.
Нынешний кризис показал, что «вливание» в Пакистан миллиардов долларов оказалось неэффективным. Ведь без управления и контроля над страной никакое финансирование не сможет принести каких-либо положительных результатов. Режим Асифа Али Зардари, находящийся в жестком состоянии выживания, не способен бороться с талибизацией Пакистана. Он не способен ни принуждением, ни мотивацией подтолкнуть армию к ликвидации террористических сетей, ставших уже неотъемлемой составляющей жизни пакистанского общества.
Поэтому сегодня для Пакистана вопрос стоит чрезвычайно остро: готова ли его армия успешно противостоять действиям исламских террористов из «Талибана»? Если готова, то почему она ничего не делает, чтобы нейтрализовать все большее их влияние на пакистанскую территорию? Если же не готова — то необходимо прямо ставить вопрос о введении в Пакистан американских войск и подразделений НАТО. Сейчас Пакистан находится на краю пропасти, между тем пакистанская армия сконцентрировала свое внимание и ресурсы на Индии, хотя «Талибан» сосредоточен в Пенджабе.
Возможно, для того чтобы понять, почему пакистанская армия не способна бороться с талибами, следует вспомнить, что в 1990-е годы пакистанцы сотрудничали с движением «Талибан» в Афганистане. По сути, именно тогда между ними сложилось своеобразное партнерство. А поскольку только Пакистан и Саудовская Аравия признали правительство «Талибана», можно предположить, что пакистанцы вынашивали планы установления своего контроля над Афганистаном, если его оставят войска США. Половинчатость мер в противостоянии талибам можно объяснить еще и тем, что многие в Пакистане по-прежнему считают талибов менее опасными для себя, чем США и силы НАТО.
Похоже, пакистанцы не понимают, что их собственной национальной безопасности угрожают именно талибы. И что они могут бороться с ними уже сегодня или же бороться с ними завтра, когда те успеют навербовать, подготовить и обучить еще несколько тысяч своих бойцов. Талибам удается привлекать в свои ряды все больше новых боевиков в основном из-за отсутствия в стране социальных реформ. Вместе с тем застой в реформировании и затягивание с реальным противостоянием «Талибану» со стороны государства можно объяснить нежеланием руководства Пакистана спровоцировать угрозу гражданской войны.
Однако попытка Асифа Али Зардари законсервировать нестабильную ситуацию из опасения выпустить из бутылки джинна широкомасштабного гражданского противостояния не является оптимальным путем для решения накопившихся в Пакистане проблем. Президент Зардари оказался не в состоянии реализовать в своей стране последовательную стратегию на создание гражданских институтов, усиление демократии и обеспечение эффективного управления.
Спустя некоторое время после добровольно-принудительного ухода генерала Первеза Мушаррафа с президентского поста становится все более очевидным, что он был единственным лидером Пакистана, способным навести порядок в стране и бороться с талибами и другими исламскими экстремистами. А правительство президента Зардари оказалось дисфункциональным, и по этой причине возникают серьезные сомнения в его способности победить исламских экстремистов и восстановить контроль над самоуправляющимися провинциями.
В таком случае возникают подозрения, что вскоре может произойти то, что Пакистан уже неоднократно переживал в прошлом. Если ситуация в этом государстве и в дальнейшем будет только ухудшаться, то не исключено, что демократическое правительство сменит военная диктатура, которая после этого попытается стабилизировать ситуацию. Весьма вероятно, что военные снова попробуют вернуть к власти генерала Первеза Мушаррафа, оказавшегося значительно более эффективным правителем, чем его преемник Асиф Али Зардари. Ведь сегодня, после генерала Мушаррафа, в Пакистане, по сути, две федеральные власти. Одна из них — «Талибан», а вторая — администрация Зардари.
Сегодня становится понятно, что относительно нового президента Зардари сбываются, как это часто случается в политике, наихудшие прогнозы. Он оказался не просто слабым президентом, а абсолютно слабым. Если убитая террористами Беназир Бхутто, возможно, и могла бы хоть как-то справляться с очень сложными задачами нынешнего Пакистана, то Асиф Али Зардари своими действиями больше напоминает некоторых нынешних украинских политиков с их тактикой выжидания. Тогда как «Талибан» и исламские силы, стоящие за ним, — это чрезвычайно жесткие и настойчивые политические противники, по отношению к которым подобная политика обречена на провал.
Итак, вырисовывается вполне реальная возможность создания не просто талибского Халифата, а ядерного талибского Халифата. Причем на месте когда-то одного из главных форпостов цивилизации в мусульманском мире, сдерживавшего исламизацию и радикализацию в этом глобальном сегменте.
Следовательно, у мирового сообщества остается два варианта действий. Или смириться с этим и быстро или не очень сдать позиции новообразованному талибскому Халифату. А значит, в скором времени можно прогнозировать и восстановление общеталибского Халифата в составе Пакистана и Афганистана, поскольку при такой поддержке любым миротворческим силам абсолютно нечего делать в Афганистане.
Или же возникнет, возможно, наибольшее за всю новейшую историю конфронтационное поле, поскольку поблизости располагаются не только два государства с наибольшей в мире численностью населения, но и претенденты на роль сверхдержав. Вместе с тем это ядерные государства, что делает такой узел крайне взрывоопасным. А если вспомнить, что именно взрывоопасность — желаемое стратегическое условие для исламских радикалистов, то становится понятно, что допустить возникновение такого узла мировое сообщество просто не имеет права. И времени на разрешение этой дилеммы остается очень и очень мало.
Скорее всего, США перейдут к быстрому выполнению плана по возврату к власти военных, и в этой ситуации, вероятно, с ними будет согласовано введение в Пакистан американского и натовского контингента для стабилизации обстановки и, главное, взятия под контроль ядерных вооружений. Хотя можно прогнозировать, что это будет не стратегическое решение, а только временное. Поскольку для стратегического решения вопроса понадобится по крайней мере еще несколько лет, если не десятилетие.
Самое драматичное то, что такое конфронтационное противостояние возникло в начале президенства Барака Обамы, чья администрация задекларировала стратегию максимально мирного, несилового решения «горячих» мировых проблем. И фактически в самом начале эта стратегия будет частично или полностью перечеркнута в Пакистане. Это отразится на дальнейшем президенстве Обамы, даже если он будет возглавлять США два срока. Поскольку при таком решении проблем силы «ястребов» в администрации президента получат большее влияние.
С другой стороны, принятые стратегические решения нельзя будет отменить еще очень долго. Но если вспомнить, что фактически США готовились к серьезному военному конфликту, и подтверждение этого — тот факт, что впервые за новейшую историю при смене администрации не был заменен министр обороны, то можно сказать, что это не стало неожиданностью для Америки. По крайней мере, для военного ее крыла и главного руководства. Вопрос в том, насколько США увязнут в этом противостоянии и как быстро они смогут преодолеть, возможно, самый серьезный за последние три-четыре десятилетия вызов.