Отставка президента и генерала Первеза Мушаррафа со своей должности под угрозой импичмента прежде всего высветила неоднозначность этой политической фигуры для Пакистана и мирового сообщества. Поскольку его сторонники фактически считают, что демократия в стране победила своего творца. Бесспорно, у них есть для этого веские основания, потому что действительно при президенте Мушаррафе полностью упразднена цензура в средствах массовой информации, чего не было ранее, проведены довольно широкие и мощные демократические реформы практически во всех сферах жизни Пакистана. А сам отход Первеза Мушаррафа от власти свидетельствует о том, что политические процессы стали более регламентированными и логическими, причем в смысле демократической логики.
Как бы парадоксально это ни звучало, нельзя не признать, что, несмотря на все сложные обстоятельства, Первез Мушарраф если и был диктатором, то диктатором демократическим. А, как свидетельствует опыт некоторых стран, иногда лучше, когда государством руководит демократический диктатор, а не деспотичный демократ. Похоже, Мушарраф никогда не чувствовал отвращения к прозвищу «образованный деспот». О чем он сам заявил в этот понедельник: «Мы ввели в пакистанскую систему топливо демократии». Собственно, определение Мушаррафа «топливо» лучше всего характеризует ситуацию в стране, ведь он как никто другой осознает, что там до реальной демократии еще очень далеко.
Первез Мушарраф всегда говорил, что у пакистанской модели есть определенная схожесть с турецкой. С умеренным исламом, но когда армия позиционирует себя как теневую власть, сохраняющую за собою право надзора за действиями правительства. Пакистанский еженедельник Herald констатирует: «как военный Мушарраф никогда не любил политиков. Он всегда был убежден, что правительство, управляемое политическими деятелями, может только привести к хаосу, некомпетентности и отсутствию дисциплины».
Некоторые пакистанские эксперты считают, что уход Мушаррафа с президентской должности можно сравнить со стихийным бедствием для страны, ведь он означает ненадежность и непрогнозированность развития ситуации во всех сферах жизни. Мушарраф был якорем спасения Пакистана, который политическим оппонентам удалось утопить.
С другой стороны, сам приход к власти генерала Мушаррафа путем бескровного, но военного переворота, довольно жесткая форма правления, которую ему не забывают, несмотря на обстоятельства специфики Пакистана, разгон судей верховного суда, безусловно, недемократический, но, в свою очередь, воспринятый его приверженцами как победа над коррумпированным судейством, дискредитирующем саму идею и суть судебной власти. Все эти шаги неоднозначны и могут трактоваться как победа над коррупцией и вместе с тем как уничтожение демократических устоев страны.
Четко артикулированная Первезом Мушаррафом небезуспешная борьба с «Аль-Каидой» и мировым терроризмом и вместе с тем неспособность обеспечить законность и порядок в государстве, свидетельством чего является покушение и убийство Беназир Бхутто, также вызывают неоднозначные оценки и восприятие. Однако теперь, с его уходом от власти, после того как пройдет первая эйфория, Пакистан и мировое сообщество столкнутся с теми проблемами, которые генерал и президент Мушарраф все-таки сумел обуздать и, возможно, сделал незаметными для своих оппонентов.
С отставкой Мушаррафа «Аль-Каида» и «Талибан» получают возможность карт-бланша в Пакистане и в регионе, что вполне может стать прямой угрозой дестабилизации ситуации во всем мире. Вопрос только в том, как быстро и когда Пакистан может быть ввергнут в экстремистский хаос. При этом перед Соединенными Штатами встает довольно сложная проблема: как заблокировать или удалить пакистанский ядерный арсенал прежде, чем он может попасть в руки исламских экстремистов? Сегодня вполне очевидно, что радикальный ислам оказался в одном шаге от овладения ядерным оружием. Разумеется, Первез Мушарраф никогда не был святым, но именно он на протяжении довольно многих лет содействовал удержанию ядерного джинна в бутылке. Пакистанский президент был одним из немногих барьеров, препятствовавших радикальным мусульманским экстремистам взять в свои руки атомную бомбу.
Первая и наиболее понятная для мирового сообщества проблема — это ядерный потенциал Пакистана. Теоретически, при условии прихода к власти исламистских политических партий, он должен формально перейти под контроль этих сил. Принимая во внимание тот факт, что территория страны выступает также местом деятельности сверхэкстремистских «Талибана» и «Аль-Каиды», можно продолжить цепочку опасностей: через исламское правительство взятие под контроль этими террористическими организациями ядерного потенциала Пакистана.
Но что касается этой локальной проблемы, возможно, не так уж все и трагично. Ведь мы хорошо знаем, что в каждой ядерной стране разработаны очень серьезные меры предосторожности от несанкционированного, волюнтаристского использования ядерного арсенала. Есть они, очевидно, и в Пакистане. Следующим аргументом в пользу того, что угроза эта, вероятно, не такая уж большая, может служить факт контроля над ядерным потенциалом со стороны военных. А они традиционно в Пакистане элита не только по социальному статусу, но и по специальности, мировоззрению и общему развитию.
Следовательно, просто вынудить военных использовать ядерное оружие, пожалуй, не удастся. И, приняв во внимание неоднократные выступления военных против гражданской власти, принимавшей неугодные им решения, можно сказать, что, скорее всего, военные круги не допустят не только неконтролируемого использования ядерного оружия, но и даже самой возможности. Не следует также забывать, что Пакистан всегда был союзником Соединенных Штатов и что, наверное, за это время Америка разработала собственные действенные алгоритмы контроля с ее стороны за ядерным потенциалом Пакистана.
С моей точки зрения, больше опасности таит в себе не сам факт ядерного вооружения Пакистана, а, собственно, сосредоточение в этом регионе четырех ядерных государств с очень непростыми взаимо-
отношениями. Если проследить традиционные военные связи: это Россия—Индия, Китай—Пакистан, — то увидим в этом регионе некий ядерный крест. И хотя в последнее время отношения между Индией и Пакистаном намного смягчились, а отношения между Россией и Китаем — частично партнерские, Россия же Китай и вооружает, — потенциал разногласий здесь только нарастает. Учитывая желание России в последние годы нагнетать обстановку во всем мире, вполне можно спрогнозировать, что российские спецслужбы попробуют усугубить и дестабилизировать пакистанскую ситуацию, чтобы использовать ее в собственных интересах. Особенно если принять во внимание, что Пакистан и соседний Афганистан рассматривались как звенья в разрабатываемых альтернативных направлениях поставок энергоресурсов, прежде всего — в страны Запада. И последние события в Грузии также вокруг альтернативного снабжения энергоресурсами Запада свидетельствуют, что такие планы должны были рассматриваться в российском генштабе и соответствующих спецструктурах. Возможно, стоит задать вопрос: насколько российские спецслужбы были задействованы в самом процессе отставки президента Мушаррафа? Пока что многое здесь неясно.
К перечню проблем, возникающих с отставкой Первеза Мушаррафа, добавляется вопрос возможного усиления сотрудничества между Пакистаном и Ираном в сфере ядерных вооружений, поскольку получить их в готовом виде при правлении исламских политических кругов для Ирана становится практически реальной задачей.
Наверняка Иран в настоящее время владеет не только ракетной техникой средней дальности, которая может достигать Европы. На прошлой неделе, по многим данным, он провел испытания ракетной техники, способной вывести спутник на орбиту. А это означает возможность создания стратегических ракетных сил, которые в свое время, в 1957 году, продемонстрировал Советский Союз, выведя первый спутник. Таким образом, вопрос использования ядерного оружия, которое может достичь любой точки земного шара, становится все более актуальным. Поскольку переходит из теоретической плоскости в практическую. Это один из первоочередных оперативных вопросов, который в большей степени будет беспокоить политикум Европейского Союза, Соединенных Штатов и других стран.
Принимая во внимание постоянный интерес России к Ирану как к противовесу США на Ближнем Востоке, можно предположить, что после прихода к власти в Пакистане исламских фундаменталистов РФ будет пытаться взять под свой патронат политические элиты этой страны, которые окажутся в состоянии конфронтации с Америкой. Разве не может у России, постоянно разыгрывающей иранскую карту, возникнуть желание разыграть и карту пакистанскую? Ведь противостояние России и США по всему периметру горячих точек мировой политики сегодня базируется на цели ослабить влияние США везде, где это только реально возможно.
Разве не может произойти так, что исламисты, использовавшие демократические процессы в Пакистане для захвата власти, сначала заблокируют, а потом и совсем ликвидируют демократию в Пакистане? После чего он из союзника Соединенных Штатов, скорее всего, превратится в одно из мусульманских государств-парий ХХІ в. Прогнозируемое сближение фундаменталистского Пакистана с Ираном вполне способно создать исламский ядерный тандем, который будет основной головной болью западных союзников на Ближнем Востоке.
Если такое сотрудничество реализуется, то мир станет принципиально другим. Полностью уязвимым. Поскольку любые переговоры уже будут идти с силами, которые могут теоретически в любую минуту доставить ядерную боеголовку в любую точку земного шара. И тогда вопрос создания системы противо-
ракетной обороны будет актуальным для каждой страны. Приняв же во внимание специфику проведения переговоров с исламскими экстремистами вообще, можно себе представить, какими могут быть переговоры с ними, если у них в руках козыри ядерного вооружения.
С другой стороны, тот факт, что у вооруженных сил Пакистана традиционно чрезвычайно высокое влияние на пакистанское общество в целом, а преемник генерала Мушаррафа на высшем командном посту — его ставленник, позволяет предположить возможность иного сценария: если силы, которые придут к полному контролю светской власти в Пакистане демократическим путем, допустят коррумпированность и беспорядок — это вызовет реакцию со стороны военных в виде нового переворота. И хотя такой вариант развития событий не является ни демократическим, ни стабилизирующим, однако его возможность по крайней мере будет сдерживать политиков от анархии и, возможно, будет тем средством, которое в конце концов вновь стабилизирует Пакистан до того уровня, на котором он оставался аванпостом борьбы с «Аль-Каидой», «Талибаном» и исламским экстремизмом в целом и точкой стабилизации в этом регионе.
Как свидетельствует исторический опыт, диктаторы очень часто плохо заканчивают. Но Первез Мушарраф нашел в себе силы не доводить ситуацию до критической точки политического кипения и ушел сам. Мушарраф был настроен вырвать с корнем терроризм в Пакистане, поэтому можно сказать, что он, осознавая свою миссию, пытался завершить начатое дело. Бесспорно, он был одним из величайших лидеров Пакистана, и только время и история смогут правильно оценить то, что он сделал для своей страны.