Российские газеты теперь каждый день пишут об избирательной кампании, регистрации предвыборных списков, конкуренции «партий власти». Появление Владимира Путина на съезде «Единой России» — сенсация, о которой знали месяцев за шесть до партийного форума, — стало одной из самых обсуждаемых политических тем. И все же выборы в России больше не политика. Скорее, экономика. Писать о них, стало быть, должен не политический журналист, а экономический обозреватель, интересоваться выборами — не читатель, интересующийся процессами, а политтехнолог, интересующийся заработком. Честно говоря, мне — вероятно, как и каждому, кому приходится освещать эту избирательную кампанию, — просто совестно забивать чьи-то головы всеми этими бессмысленными названиями, фамилиями и интригами. Да, от результатов выборов что-то изменится в биографиях избираемых и в банковских книжках помогающих им быть избранными. Но ничего не изменится в судьбах избирателей. И мало что изменится в стране.
Четыре года назад все было иначе. Да, тогда Государственная дума уже научилась штамповать нужные исполнительной власти законы. И все же выборы в нее проходили в атмосфере, когда на повестке дня стоял вопрос о преемственности власти. Главным номенклатурным блоком на тех выборах был блок «Отечество — вся Россия», собиравшийся заменить «Выбор России» времен первой Думы, и «Наш дом—Россия» —времен второй. И создавался он по той же самой схеме — губернаторы, чиновники, административный ресурс… Но неожиданно оказалось, что эта номенклатура оппозиционна людям, занимающим кабинеты в Кремле, и готова потягаться с ними за власть и собственность — не случайно лидерами этого объединения стали отставленный премьер Евгений Примаков и никогда не отождествлявшийся с «семьей» Бориса Ельцина и не допущенный этой самой семьей в премьеры Юрий Лужков. А поддержать фрондеров были готовы практически все ведущие региональные лидеры России.
И тогда Борису Березовскому, идеологу грядущей замены Бориса Ельцина малоизвестным офицером ФСБ, приходит в голову счастливая мысль — создать «народную партию», партию порядка, получившую вскоре название «Единство». Во главе партии оказался «семейный» — министр по чрезвычайным ситуациям Сергей Шойгу, в список вошли популярные, но аполитичные люди вроде так и не появившегося в Думе борца Александра Карелина. Политиков из этого списка не знал в России никто. Но зато новому объединению была гарантирована поддержка премьер-министра Владимира Путина.
Результат известен: «Единство» обошло «Отечество», ресурс выиграл у ресурса, Примаков спикером Госдумы не стал, более того — в новой палате «Единство» пошло на временный союз с коммунистами и распределило парламентские комитеты без учета мнений «Отечества» и правых фракций (через два года так же кинут коммунистов, но это уже другая история). А через несколько месяцев новым президентом России был избран Владимир Путин.
Что произошло за время путинского правления с законодательной властью? Цитируя сказанные по другому поводу слова российского президента, можно сказать: она утонула. Такой власти в России больше нет. Ну совсем нет. Законы готовятся в Кремле и правительстве, в Думе — лишь в том случае, если депутатам позволяют выступить в роли одного из законотворческих департаментов президентской администрации. Исчезла верхняя палата парламента — Совет Федерации. То есть она, вроде бы, есть, но вместо избираемых губернаторов и спикеров региональных законодательных собраний в ней заседают согласованные с Кремлем чиновники.
«Единство» объединилось с «Отечеством—Всей Россией». Это и есть «Единая Россия» — новая партия власти. То есть, по сути, «Единство» восприняло формулу «Отечества», а «Отечество» выразило полную поддержку президентскому курсу. В избирательном списке партии нет больше случайных людей — более того, борьба за места в федеральном списке была столь ожесточенной, что решили оставить в нем лишь четыре чиновничьи фамилии — Грызлов, Шойгу, Лужков, Шаймиев, остальных направить в списки региональные. (Считалось, что пятой будет фамилия будущего лидера фракции в Думе. Но пятой фамилии нет как нет. «Это объединение почище любого раскола», — сказал мне один из участников съезда. И, действительно, сразу же после форума с участием Путина Юрий Лужков, недовольный тем, что в федеральный список не вошел кто-то из его представителей, а сам он не возглавил московский список, публично дистанцировался от «партии власти», заявив, что идет на выборы мэра Москвы как независимый кандидат — вот тебе и третий номер. А ранее Лужков заблокировал появление третьим номером в списке «Единой России» спортивного министра и бывшего хоккеиста Вячеслава Фетисова.)
У «Единства» четыре года назад был популистский антураж и общественные ожидания, связанные с именем Путина. У «Единой России» нет ничего, кроме административного ресурса и поддержки президента, немногое определяющей в ходе выборов — избиратель как-то хитроумно научился отделять «доброго царя» от «злых министров», которых теперь в партии навалом. Казалось бы, на поддержку теряющей рейтинг партии власти нужно бросить все силы? Но власть неутомимо печет все новые и новые партии и блоки, вроде Народной партии, блока партий спикеров Сергея Миронова и Геннадия Селезнева и т.п. и т.д. Зачем, казалось бы? Ведь рейтинг этих объединений невелик, а вот голоса у «главной партии» они явно оттянут. Тем более что использование административного ресурса этими объединениями неизбежно: секретарь Генсовета «Единой России» Валерий Богомолов уже критиковал спикера верхней палаты парламента Сергея Миронова за превращение Совета Федерации в филиал Партии жизни — и это в то время, когда вся власть в стране должна превратиться в филиал «Единой России». И в самом деле — почему не должна, если вся власть уже в ней и сам Путин приходил на съезд. Зачем это выдвиженцу Путина Миронову и другому верному власти питерцу, Селезневу, свой блок? Но это с точки зрения формальной логики все дико. А с денежной — все правильно. Потому что кто сказал, что люди, занимающиеся выборами, действительно заинтересованы в победе «Единой России» и создании конструктивной коалиции в поддержку президента? Ведь это будет означать, что финансовые потоки после выборов обмелеют — останутся разве что средства на депутатские конверты и на мелочевку. А вот если контрольный пакет получат коммунисты, если без них не создать никакой коалиции? Вот это уже другое дело! Какие средства придется потратить на укрощение строптивых и какая часть средств осядет в карманах укрощающих! Дух захватывает!
В этом же направлении — идея создания блока Сергея Глазьева «Родина». Не успел блок заявить о себе, как откуда-то немедленно возникли уважаемые политологи, — слава Богу, что не социологи — заявляющие о больших шансах нового избирательного объединения, о том, что оно пройдет в Государственную Думу, о том, что оно отберет голоса почему-то у коммунистов. Даже сами коммунисты характеризуют новый кремлевский проект как направленный против них, хотя невооруженным глазом заметно — это диверсия против «Единой России». Ну почему нужно считать избирателя сущим идиотом и рассчитывать, что прокоммунистически настроенный электорат проголосует за блок с участием бывшего гайдаровского министра Глазьева, нынешнего специального представителя президента Рогозина и бывшего председателя Центробанка Геращенко? Ведь это еще один блок чиновников — только чиновников-неудачников против блока удачливых чиновников из «Единой России». И отобрать голоса он может только у этой организации, недаром наблюдатели уже называют его «красным Единством». Но, опять-таки, не стоит думать, что люди, придумавшие блок Глазьева, этого не понимали. Другое дело — блок был задуман наспех и, как и любое движение неудачников, до сих пор сотрясается от интриг. Оказалось, что фигура покинувшего Народную партию и не принятого в «Единую Россию» Дмитрия Рогозина отпугивает многих потенциальных сторонников Сергея Глазьева, что и у великодержавной идеологии есть свои оттенки, что и маргиналы воспринимают себя всерьез — короче, документы для регистрации «Родина» сдала в Центризбирком без избирательного списка, только с первой тройкой. Стало также известно, что избирательной компанией блока больше не будет заниматься хорошо известный своими политтехнологическими подвигами в Украине Марат Гельман — похоже, эта затея галериста потерпела фиаско еще до выборов в парламент. Какая жалость.
Определенные шансы на попадание в Думу, конечно же, остаются у традиционных фракций — жириновцев, СПС и «Яблока». Но, судя по всему, если они и преодолеют барьер, все равно останутся небольшими группами, не способными повлиять на реальный расклад сил. Тем более что фракция ЛДПР давно уже не смотрится этакой страшной люмпенизированной силой — нет, это та же «партия власти», только рассчитанная на свой, «жириновский», электорат. А голосуют жириновцы всегда правильно — и денег на них много не уходит. Что же касается СПС, в первую тройку кандидатов которого вошел Анатолий Чубайс, то о понятных связях партии с достаточно серьезными силами во власти говорить после этого не приходится. И уж тем более не стоит волноваться за «Яблоко», чей лидер Григорий Явлинский стал весьма желанным гостем в Кремле, только не в тех кабинетах, где привечают СПС… Конечно, власть рассредоточена, кланы борются между собой, президент играет мифологически-представительную роль, в то время как любящие его «чекисты» наступают на выпестовавшую его «семью» предшественника — пускай все так. Но власть все равно остается властью, даже в таком броуновском движении. Тем более что, как я пытался показать на примере «Единой России», это же движение наблюдается и на уровне «главной партии», и на уровне многочисленных «маленьких» чиновничьих объединений.
А есть ли в России не-партии власти? Пожалуй, нет. Потому что отнести к таким партиям фаворитов этих выборов — коммунистов, открыто включивших на этот раз в свой список представителей компании ЮКОС, как-то не представляется возможным. Тем более что даже членство в коммунистической фракции становится вопросом условным: выгодно-невыгодно. Один бывший коммунист, спикер Думы Геннадий Селезнев — в блоке с Сергеем Мироновым, члены фракции коммунистов Сергей Глазьев и генерал Валентин Варенников — в «Родине», бывший коммунист Николай Губенко, покинувший фракцию, когда она посоветовала ему сдать портфель председателя комитета по культуре, вернулся в КПРФ, а нижегородский губернатор Геннадий Ходырев, поддержанный на выборах коммунистами, возглавил региональный список — правильно, «Единой России», он ведь теперь губернатор. Потому что КПРФ — это больше не идеология. Это брэнд и место заработка, причем неплохого. Поэтому чем больше голосов получат коммунисты на выборах — тем им лучше. И, как я уже писал, не только им. За изображение фигуры несогласия в наше время неплохо платят.
Единственное, что может свидетельствовать не столько о том, что демократия в России есть, а о том, что она в этой стране будет — это увеличивающееся количество избирателей, голосующих против всех. На недавних выборах губернатора Санкт-Петербурга кандидат против всех набрал более 11 процентов голосов и едва не вышел во второй тур. Еще больше было количество проголосовавших против всех на губернаторских выборах в Свердловской области — более 15 процентов. И если эта тенденция сохранится и проявится на общероссийском уровне, то можно будет констатировать: появляется все большее количество людей, не просто понимающих, что их водят за нос, но и активно протестующих против этого. Появляется все большее количество настоящих, ответственных граждан России.