Нынешний премьер Бельгии Ив Летерм как-то пошутил, что действительно бельгийского на свете есть всего-то — король Бельгии, бельгийское пиво и сборная Бельгии по футболу. Эта шутка может вскоре оказаться для королевства горькой реальностью. Политики не чувствуют необходимости в сохранении единства страны и говорят о фактическом разделе Бельгии на Фландрию и Валлонию. За более чем 175 лет совместного сосуществования в едином государстве франкоговорящие валлоны юга страны и говорящие на фламандском языке жители Фландрии с севера в буквальном смысле не нашли общего языка и, как оказывается, теперь не видят иного выхода, кроме как определиться с путями тихого развода по обоюдному согласию.
Идея сепарации по языковому принципу в Бельгии обсуждается последние лет пятьдесят. Но особенно она начала набирать силу в последние десятилетия, когда север страны опередил в своем экономическом развитии юг. И фламандцы, а их из десяти миллионов населения шесть, решили, что им весьма накладно «кормить» франкоговорящее меньшинство. Экономический аспект лишь усугубил существовавшие издавна языковые и национально-психологические проблемы двух народов.
Во французской части Бельгии вам неохотно будут отвечать на нидерландском языке, во Фландрии бывало, что отказывали в медицинской помощи, если пациент-француз не смог изъясниться на доминирующем в этой части страны языке. Евросоюз в эти дни потребовал от Брюсселя объяснений по поводу введения ограничений против франкофонов, которым запретили поселяться в голландскоговорящих городах страны, не овладев господствующим здесь языком.
Дискриминация в быту и в общении лишь изредка приводила к конфликтным ситуациям с применением силы. И те, и другие как-никак все же граждане одной страны. Однако теперь это все возрастающее отчуждение народов перешло в политику и на политиков, и в последние месяцы и годы вопрос о том, что же ждет Бельгию, фактически стал ключевым в жизни страны.
Для того чтобы читатель понял, насколько все сложно и как далеко зашло, добавим, что в Бельгии по сути нет общегосударственных партий. Мало быть в Бельгии социалистом или либералом, нужно иметь в виду, что здесь есть социалисты франкоговорящие, а есть социалисты, говорящие на фламандском языке. (О националистах и радикалах в обеих общинах соответственно и вспоминать не стоит.)
За первых голосуют на юге, за вторых — на севере, и лишь потом в случае победы представители двух идейно близких, но «этнически» различных партий пытаются прийти к общему мнению о том, как формировать правительство Бельгии. Кабинет министров, естественно, должен своим составом отражать не только расстановку политических сил в парламенте, но также в равной степени представлять каждую из общин. При этом премьером становился, как правило, лидер той партии, которая победила во Фландрии.
И наконец, чтобы картина предстала во всей красе, нельзя не упомянуть, что в каждой из частей страны есть еще собственное региональное правительство, президент и собственный парламент, которые временами считают, что имеют полномочий в делах государственных больше, чем парламент и правительство Бельгии. Столица Брюссель является самостоятельным регионом, но в его самоуправлении вопрос языковой принадлежности не играет такой роли (хотя территориально он находиться во Фландрии, а населен франкофонами).
Эта чрезвычайно сложная политическая махина грозила дать сбой в любой момент. Но самая серьезная ее «авария» произошла в прошлом году, когда победившие на выборах 10 июня 2007 года на севере страны христианские демократы Фландрии во главе с Ивом Летермом не могли девять месяцев договориться о коалиции. Ведь первоочередным вопросом для своего кабинета Летерм определил реформу государства, передачу полномочий региональным и местным властям. Став премьером 20 марта нынешнего года, правительство вскоре направило в парламент свои предложения по новому закону, который де-факто должен из бельгийской федерации сделать конфедерацию. Однако уже 15 июля стало ясно, что переговоры политиков Фландрии и Валлонии по этому вопросу зашли в тупик, и Летерм пошел к королю с прошением об отставке.
Вот тут-то и пригодилась вся мудрость и влияние короля Альберта Второго, который в период подобных кризисов из фигуры чисто номинальной превращается в третейского судью для своих подданных, которые не могут договориться. Монарх посоветовал Летерму остаться и предложил несговорчивым политикам подумать до сентября, а со своей стороны собрал совет старейшин из самых уважаемых политиков, чтобы они решили, как поступить.
Совет старейшин 19 сентября вынес вердикт — переговоры о передаче полномочий регионам следует начать с целью создания в государстве нового «институционального центра гравитации путем передачи больших прав, полномочий и обязанностей регионам», сохранив за центром социально значимые вопросы. Старейшины рекомендовали королю организовать переговоры до начала следующей парламентской сессии 14 октября «с чистого листа и без предварительных условий» с тем, чтобы уже к июню 2009 года прийти к «частичному соглашению». Дело в том, что на лето будущего года запланированы местные выборы, и без решения по ключевым вопросам по реформе государственного устройства они могут привести к новому противостоянию.
Представители двух общин сразу сформировали свои делегации и объявили о согласии начать переговоры согласно рекомендациям старейшин. Правда, тут же случился новый конфуз: партия фламандских националистов «Новый фламандский альянс» объявила о выходе из правительства Летерма, считается, что он избрал самый долгий и ненадежный путь реформы, и это подтверждает его неспособность выполнить предвыборные обещания. Однако именно этот уход несогласных позволил сторонам в минувший понедельник сесть за стол переговоров.
Но, похоже, многие в Бельгии уже сомневаются, что проблемы, которые не смогли решить за десятилетия, будут урегулированы за девять месяцев. Сам Летерм, согласившись на переговоры в подобных условиях, стал на лезвие бритвы. Любые сложности на переговорах (а их не удастся избежать, когда стороны подойдут к вопросу о статусе Брюсселя) могут похоронить правительство. Тем более его ярыми критиками будут скорее именно радикалы из Фландрии.
В этих условиях премьеру, который, кстати, известен своими весьма обидными высказываниями в адрес франкофонов, теперь придется уповать именно на депутатов-валлонцев, чтобы как-то сохранить свое правительство от коллапса. Ситуация в любом случае весьма некомфортная, которая привносит в ситуацию еще больше хаоса и неясности, чем было до начала переговоров.
Правда, и тут нет худа без добра. Если переговоры все-таки будут проходить конструктивно и политики смогут выработать приемлемый для бельгийских общин компромисс (во что, однако, пока верится с трудом), аналитики не исключают, что к лету следующего года, к муниципальным выборам, популярность фламандских националистов снизится. Если они потерпят поражение, возможно, и накал страстей вокруг вопроса о разделе страны спадет.