Я вижу… печальное доказательство того, до каких пределов нечестности и полной утраты патриотизма доводит наши политические партии партийная ненависть.
Отто фон Бисмарк
Отбросить ложные иллюзии — не значит отказаться от цели.
Юбер Ведрин
Все виноваты. Что делать?
Дней десять назад, в самый разгар всех наших кризисов, Брюссель посетило одно ответственное украинское официальное лицо. Сразу оговорюсь — это был не министр иностранных дел. По крайней мере не de jure и пока не сегодня. Но человек к внешней политике очень руководяще причастный, хотя и не дипломат. Миссия этого лица была важной, конфиденциальной и деликатной. Настолько деликатной, что ни МИД, ни тем более президент о ней не знали, что в наши дни не такая уже и редкость.
То ли из любопытства, то ли по привычке с господином Х. (изменим его имя до неузнаваемости) захотела встретиться комиссар ЕС, чтобы в очередной раз поддержать его и всех нас своей лучезарной улыбкой. Но ответственному лицу было не до смеха, и встреча не состоялась.
О чем же этот государственный человек беседовал во время своих неофициальных встреч с брюссельскими обитателями? О необходимости сверить часы с ЕС в условиях мирового кризиса, подстраховаться в трудную минуту поддержкой стратегического партнера? Заверить в неизменности евроинтеграционного курса, невзирая на нашу политическую смуту? Расставить точки над «і» по энергетическим проблемам, развеять страхи и сомнения в надежности Украины как транзитера энергоресурсов? Нет, нет и еще раз нет, ибо все эти вопросы — ничто, а имидж — все. Поэтому нашего героя интересовало одно — как политические побратимы в Брюсселе отнесутся к возможному созданию коалиции прогрессивных, белых и пушистых с теми, на дискредитацию кого было потрачено столько сил и средств (а сколько еще потратят?). Понятно также, на кого возлагалась вина за столь вынужденный в интересах страны шаг. Ответ европейских собеседников, кстати, был вполне предсказуем: с кем и как создавать коалицию — дело ваше. Главное, на основании чего…
К сожалению, это не единственный и даже не самый показательный пример. Просто один из последних.
Наши политики слишком заигрались, решая вместо стратегических вопросов страны свои сиюминутные узкопартийные задачи.
В результате Украина, пожалуй, впервые за свою историю, подошла к очень опасной черте, за которой уже не будет внешней политики, а будет одно кошмарное продолжение Камасутры внутренней. Со всей ее неопределенностью, непредсказуемостью, нечистоплотностью и описанными классиком ссорами между Иваном Ивановичем и Иваном Никифоровичем, где именно провести разделительную межу. А также с письмами в международные организации с аргументированными требованиями «решить», «поддержать», «принять» и т.д., за которыми будут неизбежно следовать письма с не менее аргументированными «отложить», «не поддерживать», «не принимать» и т.д. Со звонками из нескольких центров власти слегка ошалевшим от всего происходящего зарубежным партнерам со взаимоисключающими просьбами. Или унизительными расспросами о том, с какой целью такая-то (или такой-то) посетила ту или иную страну и о чем, собственно, говорили.
А как все происходящее должны объяснять наши дипломаты, как в этих обстоятельствах формировать позицию Украины по актуальным вопросам международных отношений? И кто формирует эту позицию в условиях парламентско-президентской республики? Безусловно, внешняя политика — конституционная прерогатива президента. Но как быть, если на парламентских выборах будет поддержана отличная от президентской точка зрения? А что делать, если разногласия между президентом и правительством будут касаться проблемы, возникшей внезапно? Как быть также, если рейтинг президента (гипотетического) будет колебаться на уровне статистической погрешности, а парламентско-президентская коалиция будет иметь около 50% народной поддержки, или наоборот?
Само собой разумеется, что такая разновекторность и разноголосица не может не ослаблять позиции Украины на международной арене. Некоторые из наших европейских друзей, например, предлагали особо не церемониться при подготовке нового соглашения с ЕС — мол, Украина сейчас достаточно слаба, занята внутренними дрязгами, согласится на все, что предложат. О чем думают наши российские друзья, мы, несомненно, узнаем в самое ближайшее время. До Нового года ждать осталось недолго…
Если автор и сгустил краски, то, поверьте, ненамного. Вся эта абсурдная и страшная сказка уже становится нашей печальной былью, и, похоже, надолго. В условиях, когда сохраняется шаткое равновесие между основными политическими партиями, выборы президента вряд ли существенным образом прояснят ситуацию в реалиях нашей все более неуправляемой демократии.
Необходимо осознать одну непреложную истину — как и во всякой демократической стране, внутриполитический фактор будет играть у нас важную, а иногда и определяющую роль при принятии внешнеполитических решений.
Соответственно, все основные политические игроки должны внести коррективы в свои действия. Они должны садиться и договариваться, находить консенсус по жизненно важным вопросам, а если не получится — вырабатывать конструктивный компромисс.
Если же по кардинальным проблемам договориться не удастся — спросить мнение народа и всем уважать его выбор.
Мы должны потребовать от политиков, чтобы они неукоснительно придерживались железного правила: дискуссии, какими бы горячими они ни были, — у себя дома, защита единым фронтом интересов страны — за рубежом. Мы должны потребовать также, чтобы они прекратили наконец позорить себя и всю страну, поливая друг друга грязью.
Было бы негуманно, конечно, запретить им ненавидеть друг друга. Но пусть делают это в свободное от выполнения должностных обязанностей время, без телекамер и микрофонов.
В конце концов наша руководящая «непара» — явление отнюдь не уникальное в мировой практике. Современная история знает немало подобных примеров — с разной степенью неприязни относились друг к другу и политические оппоненты, и соратники. Берлускони и Проди в Италии, Сапатеро и Аснар в Испании, Саркози и де Вильпен, Руайяль и Обри во Франции, Обама и Х.Клинтон, Обама и Маккейн в США, Лех Качиньский и Туск в Польше.
Но все они умеют вовремя остановиться и объединиться, когда речь идет о единстве страны, о ее авторитете и престиже. Заметим также, что никто из них не кляузничает друг на друга в Вашингтон, Брюссель или Страсбург.
Само собой разумеется, что у наших зарубежных партнеров нет отдельной внешней политики президента, внешней политики премьер-министра, не говоря уже о чиновниках рангом пониже, а есть только одна внешняя политика страны. И если кто-то из них встречается с глазу на глаз со своим визави, содержание этой беседы в тот же вечер или, в самом крайнем случае, на следующее утро становится известным всем причастным к внешней политике лицам. У нас же считается высшим шиком о чем-то эксклюзивно пошушукаться с главой иностранной державы или правительства. Какие обязательства были взяты при этом, о чем договорились высокие стороны, а главное — какова цена этих договоренностей, не известно никому. Эту практику надо решительно прекращать.
Еще одно, к внешней политике напрямую не относящееся. Если не изменить правила игры, то наша страна будет обречена на бесконечную серию дрязг, кризисов и феодальных междоусобиц. Ибо фасад у нас демократический только внешне, начинка же чисто рейдерская. Победившие на выборах партии делят все — Конституционный суд, суды всех юрисдикций, Центральную избирательную комиссию, правоохранительные органы. В результате имеем продолжение выяснения отношений, а не торжество закона. И на каждое партийное действие неизбежно следует партийное противодействие. Так что, как говорил сантехник всенародно любимой передачи «Пять копеек», надо менять систему.
О дружбе
Это были два совершенно разных человека. Отличались они практически всем, но при этом удивительно дополняли друг друга. Один — высокий, статный, другой — низкорослый, невыразительный. Они говорили на разных языках и, я бы сказал, разными языками. Высокий — очень невнятно, обтекаемо и не всегда законченно. Тот, что пониже, — четко, красиво и по сути. Один совершенно не разбирался в вопросах ЕС, другой — в том, что происходит в Украине, но оба делали вид, что тема разговора им очень интересна. Один хотел стать президентом, но так и не смог, другой мог, но не захотел. И уж совсем символично, что их внешние данные соответствовали размерам их стран — большой, но бедной Украины и маленькой, но богатой страны, председательствующей в то время в ЕС.
Само мероприятие Украина — ЕС было, пожалуй, самое нудное из тех, на которых мне пришлось присутствовать, зато беседа на ланче протекала живо и непринужденно. Собеседники делились воспоминаниями о неформальной части культурной программы визита У. (изменим и его имя до неузнаваемости) в Украину. Катание на катере по Днепру хозяину нынешней встречи очень понравилось, но не очень запомнилось — с учетом непривычно много выпитого. И оба с удовольствием восстанавливали подробности. Неожиданно, под напором нахлынувших воспоминаний премьер этой маленькой, но гордой и богатой страны стал говорить очень теплые, правильные и редкие для того времени слова. «Мы вас очень хорошо понимаем и поддерживаем. Мы хотим, чтобы Украина вступила в ЕС. Но мы маленькая страна и, к сожалению, не все от нас зависит. Но вы можете рассчитывать на нас и на меня лично. Я ваш друг».
От этих слов на душе стало весело и приятно. Решив ковать железо, пока оно горячо, я тут же спросил сидевшего рядом постпреда этой страны при ЕС, значит ли это, что наш посол может прийти к нему завтра и обсудить, как можно на практике реализовать это заявление.
«Конечно, нет. Мы этого делать не будем, так как это не отвечает нашей позиции. Мы еще не определились по поводу вступления Украины в Евросоюз» — невозмутимо заметил тот.
«Но как же, ведь ваш премьер-министр только что при всех сказал…». «Он это так сказал, это ничего не значит», — не дал мне договорить собеседник. Тогда, в конце 90-х, я еще искренне недоумевал — как это может быть, чтобы премьер сказал, а «это ничего не значит».
Сколько времени понадобилось, чтобы наши политики, да и некоторые дипломаты, наконец поняли (и то, к сожалению, не все): вежливые улыбки, дружеские похлопывания по плечу и дежурные фразы о дружбе и поддержке — это одно, а практические дела, истинные намерения и чувства — это другое, и они далеко не всегда совпадают.
Мы долгое время были слишком наивны для этого мира. Мы увидели долгожданный берег добра и изобилия. Видели, как мимо нас проплывают туда другие. Думали, что стоит только захотеть, определиться, поднатужиться (ну совсем немного), попасть в нужную струю, а она сама донесет до цели. Добрый дядя поможет нам, точнее, сделает для нас все необходимое, и под звуки оркестра и заслуженные аплодисменты мы по праву займем свое выстраданное место «в сім’ї вольній, новій».
В общем, если опять вспомнить Гоголя, как у Пацюка: откроем рот пошире, а вареники сами, искупавшись в густой сметане, будут залетать в неограниченном количестве. Не залетели.
Друзья не помогли. Не сделали. И прежде чем справедливо обидеться на других, спросим у самих себя: а почему они должны были это сделать? Почему они должны нас любить? А с учетом предполагаемых расходов на переваривание такой пока еще проблемной страны, как наша, — любить больше, чем собственный народ. Или хотя бы так же. Почему они должны были тратить на нас деньги, которых не хватает на собственные программы развития и социальной помощи? Граждане избирают правительство, чтобы оно в первую очередь заботилось об их интересах, решало их проблемы. А если правительство с этим не справляется или слишком отвлекается на другие вопросы, ему отказывают в доверии. Поэтому любое правительство любой из стран, столь уважительно называемых нами цивилизованными, симпатизирует Украине — якщо не словом, звичайно, а ділом — исключительно с точки зрения своих национальных интересов и своих возможностей. Об этом следует помнить и тем, кто слишком надеется на Запад, и тем, кто очень рассчитывает на Восток.
Нет зарубежных политиков, которые проукраински настроены. По крайней мере в нашем понимании этого слова. Есть политики, которые считают, что конкретные задачи их страны могут быть более эффективно решены в сотрудничестве с Украиной.
Соответственно т.н. антиукраинские политики видят в нашем государстве прежде всего угрозу для настоящих или мнимых интересов своей собственной страны.
В этом смысле в высшей степени наивно полагать, что отношение к Украине может кардинальным образом перемениться с приходом к власти очередного друга. Другое дело, если возникнет качественно новая ситуация или изменится соотношение сил на мировой арене.
Почему, например, США в 90-х
годах спокойно относились к евроатлантическим устремлениям Украины (что не мешало, впрочем, их дипломатам на каждой встрече вытаскивать из кармана список проблемных вопросов двусторонних отношений — от экспорта ножек Буша до вопросов интеллектуальной собственности — и говорить: «Вы же хотите евроатлантическую интеграцию, мы вас поддержим, но для этого нужно решить»... — и далее по списку)?
Почему Вашингтон так активизировался по этому вопросу в начале 2000-х? Дело ведь не только и не столько в России. Очевидно, Соединенные Штаты пережили шок атаки террористов и осознали необходимость новых подходов к проблемам безопасности, поиска новых союзников и алгоритма действий в целом. Важно отметить, что к этому времени альянс уже успешно переварил первые волны расширения. Добавим также сюда и идеологический фактор — администрация Буша провозгласила развитие и укрепление зоны демократии одним из самых главных внешнеполитических приоритетов. Присоединение к этой зоне Украины и Грузии, особенно после неудачи с демократическим экспериментом на Ближнем и Среднем Востоке, стало бы важным итогом ее усилий.
Заметим, что даже мировая сверхдержава с ее впечатляющими финансовыми, экономическими и военными ресурсами не перевела в практическую плоскость вопрос о членстве Украины в НАТО, пока он не стал актуальным для нее самой.
Другое дело, что у нас к этому времени «не срослось». Оставим в стороне сейчас смысловую нагрузку вопроса «Нужно ли Украине вступление в НАТО?». Рассмотрим технологический аспект процесса. Отдадим должное президенту за настойчивость и политическое мужество, с которым он поднимал вопрос о присоединении Украины к ПДЧ, несмотря на непопулярность этой темы в обществе. Но что конкретно было сделано для реализации этой цели? Одного искреннего и сильного желания самого президента было явно недостаточно.
До последнего времени вопросами продвижения Украины в НАТО в секретариате президента занимался талантливый и активный дипломат, убежденный сторонник нейтралитета Украины. По этой ключевой внешнеполитической цели не было достигнуто взаимопонимания ни с союзниками, ни с оппонентами. Премьер письма подписывала, но в личных беседах держалась стойко, невзирая на президентские директивы. А то и просто их игнорировала. Если мягко выразиться, не проявляла свойственной ей нечеловеческой энергии и креативной инициативы в этом направлении.
Не смогли также заручиться поддержкой общественного мнения. Все время провели в постоянных склоках. Поставили заведомо завышенную планку, и оба раза — в Бухаресте и Брюсселе — не смогли ее взять. Объявили о своей победе и в то же время обвинили партнеров по НАТО в политическом малодушии и подверженности иностранным влияниям. Хотя на самом деле они спасли страну от верного позора, поскольку в парламенте никогда не было даже простого большинства в поддержку евроатлантической интеграции Украины, а сейчас, в результате всех поспешных и непродуманных действий, есть конституционное большинство, но антиатлантическое. Регионалы вообще внесли положение о внеблоковости Украины в свою партийную программу, так что заручиться их поддержкой теперь будет намного сложнее.
Что в сухом остатке? Подняли вопрос и самым героическим образом его профукали — разве в этом заключается искусство дипломатии?
Очевидно, что наши вопросы за нас никто не решит. Еще Грушевский в начале прошлого века писал: «Я был и остаюсь решительным противником всяких расчетов на Европу, на какие-то международные комбинации, которые вытянут нас за уши без наших усилий». Не видел он таких комбинаций тогда, нет их и сегодня. Только активная, исходящая из национальных приоритетов и реальных возможностей страны внешняя политика в сочетании со взвешенной, разумной и эффективной политикой внутренней сможет обеспечить нам достойное место на политической карте мира. Давайте же стремиться к достижению этого результата для страны, а не какого-то отдельно взятого политического героя.
Давайте также поздравим дипломатов с наступающим профессиональным праздником и пожелаем им успехов. Чтобы в их нелегкой и не такой красивой, как это кажется со стороны, жизни было поменьше бессонных ночей, поменьше стрессов, поменьше бессмысленных и невыполнимых указаний, побольше поводов для гордости за свою страну и ее народ.