Украина с недавних пор стремится играть все более самостоятельную роль в попытках мирового сообщества разрешить самый, пожалуй, опасный кризис конца столетия — балканский. Опасность его не только в небывалых за последние полвека для Европы масштабах человеческих жертв со стороны всех участников конфликта и тех зверских формах, в которых он осуществляется. Как это уже не раз случалось на Балканах, в тамошних локальных конфликтах отражаются интересы третьих государств, преследующих свои цели. Именно столкновение этих интересов, пусть не в той откровенной форме, как в начале века, сделало нынешний кризис столь затяжным и как бы не безвыходным.
Остается только возблагодарить Господа за то, что до конфликта практически не дожили ни Варшавский Договор, ни Советский Союз с их славным обычаем периодического оказания кому-либо интернациональной помощи. В противном случае было бы вполне реальным повторение событий начала века, когда, скажем, в 1916 году уже многие не помнили, кто такой Гаврило Принцип и кто первым объявил войну, Сербия или Австро-Венгрия, ибо не до этого уже было после Ипра, Марны, Восточной Пруссии и Галиции.
Но даже и сейчас четко прослеживается размежевание интересов в бывшей Югославии, во многом совпадающее, кстати, с ее раздуванием по конфессиональному признаку. Православная Россия, воспринимающаяся миром как преемник Советского Союза, хотя является всего лишь его бледной тенью, всецело стоит на стороне православных же сербов. Другой активный участник конфликта — католическая Хорватия — пользуется поддержкой Европейского сообщества и Соединенных Штатов, не заинтересованных в усилении сербского влияния. Мусульманская Босния — Герцеговина, связанная эмбарго на импорт вооружений, съеживается на глазах как шагреневая кожа. Исламские страны в состоянии оказывать ей открыто только моральную поддержку, что, собственно, и делается. Не столько промусульманскую, сколько антисербскую позицию демонстрируют оппозиционные круги США, чей Сенат на днях, вопреки призывам администрации президента, проголосовал за отмену эмбарго на поставки оружия мусульманам.
Украина до определенного времени ограничивалась направлением своих «голубых касок» в Югославию да периодическим возвращением к вопросу о компенсации за нанесенный санкциями ущерб. Последнее — далеко не пустяк, ибо размер убытков достигает 5 миллиардов долларов (для введения гривны, как известно, государство с трудом собирается наскрести стабилизационный фонд в 3 миллиарда), не говоря уже о том, что косвенные убытки от потери наработанных десятилетиями хозяйственных связей только вдоль Дуная будут сказываться десятилетиями же. Теперь уже даже самым наивным людям ясно, что никаких компенсаций не будет. Отмена санкций, — это, пожалуй, единственный стратегически важный для Украины вопрос в балканской ситуации. Во всем остальном она «чиста» перед всеми участниками конфликта, поддерживая даже более стабильные отношения с Хорватией, чем с нынешней единоверной Югославией (читай — Сербией). Что до Боснии, то ей тоже грех пожаловаться на трехлетнее нахождение там украинских «голубых касок», выполняющих, помимо чисто миротворческих заданий, еще и не совсем свойственные им инженерные функции (помощь в восстановлении коммуникаций или сараевского трамвая).
Две недели назад в Лондоне, где делегация Украины приняла участие в международной встрече по Боснии в расширенном составе, впервые прозвучали предложения с ее стороны по урегулированию конфликта. Суть их можно свести к нескольким позициям. Во-первых, привлечение к переговорам всех конфликтующих сторон по формуле «3 + 2», то есть участие в них, помимо Хорватии, Сербии и Боснии, представителей боснийских и краинских сербов. Как к ним ни относись, они представляют собой достаточно многочисленных и активных непосредственных участников конфликта. Во-вторых, Украина предложила себя в качестве посредника, а свою территорию — местом проведения переговоров, мотивируя это именно отсутствием у нее, в отличие от остальных членов контактной группы, собственных стратегических интересов на Балканах. Помимо этого, Украина предложила срочный созыв Совета Безопасности ООН с целью хотя бы временного ослабления режима санкций для поощрения Белграда за сдержанность в ходе последнего обострения боснийского кризиса. Украина считает полезным расширение состава контактной группы до 16 стран-участниц Лондонской встречи. Наконец, Украина однозначно высказалась против силовых действий в Боснии и прекращения миротворческой операции ООН.
Весь этот комплекс подчинен одной идее — поиску нетрадиционных путей к разрешению балканской проблемы. Можно спорить о его возможной эффективности, но это выглядит, по меньшей мере, реалистичнее основного пункта, скажем, российской идеи: срочно созвать «большую восьмерку» (оказывается, есть и такая!), вызвать туда как на педсовет Туджмана, Милошевича и Изетбеговича, да и решить разом все проблемы (типа «Вася, а ну, помирись немедленно с Колей!»). К сожалению для украинской концепции, она не стала темой дискуссии — министр иностранных дел Украины Геннадий Удовенко выступал на встрече последним. Просчетом можно назвать также и отказ от проведения пресс-конференции после встречи. Естественно, внимание журналистов к Кристоферу или Козыреву априори выше, но, думается, позиция Украины только выиграла бы на фоне достаточно вялой и неоригинальной концепции российского министра.
Украинские предложения услышали, тем не менее, те, кому надо. Например, Карл Бильдт — сопредседатель международной конференции по бывшей Югославии. В свою очередь, Украине теперь необходима повседневная дипломатическая работа по пропаганде своих предложений среди участников конфликта.
Первый шаг был сделан на этой неделе — в Киеве побывала сербская делегация во главе с главой правительства Мирко Марьяновичем. К сожалению, информативная сторона визита, несмотря на фактически две проведенные пресс-конференции — в Борисполе и после подписания двух экономических соглашений, оставляла желать лучшего. Сербский премьер варьировал три тезиса: СРЮ — оплот мира на Балканах; санкции против нее несправедливы; Украина завоевала уважение всего мира своей непредвзятостью по отношению к участникам конфликта.
Основные результаты визита, таким образом, остались «за кадром». Думается, что они все-таки есть. Дело не только в двух подписанных экономических соглашениях — они в любом случае вступят в полную силу только после снятия режима санкций. В составе делегации находился министр иностранных дел Сербии Дойчило Масловарич, который провел почти часовую беседу с
Г.Удовенко. Сербия как часть федерации не может быть полноценным субъектом международного права, поэтому, думается, в круг служебных обязанностей ее министра иностранных дел входит то, что несколько эвфемистически называется «осуществлением известного влияния на боснийских и краинских сербов». Косвенным подтверждением этой догадки является та несвойственная дипломатам осторожность, с которой г. Масловарич согласился на интервью, категорически отказавшись при этом говорить в телекамеру и диктофон. Он заявил, что его страна поддержит «любые возможные переговоры (в том числе и по формуле «3 + 2»), которые могли бы привести к мирному решению конфликта». Геннадий Удовенко считает, что украинские предложения восприняты сербами «очень положительно и с полным согласием». «Мы выглядим достаточно выигрышно, так как нам есть что предложить и боснийцам, и сербам. И сербы это понимают», — отметил он. Министр считает, что проведенные в Киеве переговоры — только начало реализации украинских предложений.
Уверенности в том, что именно украинские предложения смогут привести к миру, нет, ибо, как известно, «согласие есть продукт непротивления сторон». Однако пробовать стоит. Самое главное сейчас для украинской дипломатии — не снижать активности. Облегчению контактов должно, безусловно, способствовать повышение статуса временных поверенных в Киеве и Белграде до уровня Чрезвычайных и Полномочных послов, проведенное на днях.
На встрече с М.Марьяновичем Президент Леонид Кучма отметил, что «Украина пока не имеет достаточного влияния в балканском регионе», однако выразил надежду, что «это влияние в ближайшее время будет расти».
«А в общем, наше желание одно — чтобы это все побыстрее закончилось и мы начали нормально торговать», — сказал Президент Украины.